СБУ опубликовала факты противоправных действий государственных спецслужб по видом УПА
30 ноября с.г. состоялась пресс-конференция, посвященная опубликованию архивных документов советских спецслужб относительно использования органами НКГБ-МДБ так называемых спецподразделений, которые действовали в конце 40-х-начала 50-х годов прошлого века под видом украинских повстанцев. Также были представлены дополнительные материалы относительно деятельности в период политических репрессий внесудебных органов - «троек».
В пресс-конференции приняли участие советник Головы СБ Украины Анатолий Мудров и руководитель Отраслевого государственного архива СБ Украины Сергей Богунов.
Служба безопасности Украины, рассекречивая и упорядочивая документы советских органов госбезопасности, сохраняющихся в ее архиве, продолжает активно участвовать в системной работе по восстановлению исторической памяти украинского народа, в частности, в реализации научно издательских проектов, направленных на рассекречивание и опубликование секретных архивных документов прежней коммунистической спецслужбы.
На выполнение поручения Президента Украины В.Ющенко о дополнительнои изучении вопроса политических репрессий в отношении жителей советской Украины и украинцев за ее пределами, в Службе безопасности Украины создана специальная группа, которая изучает ведомственные архивные материалы и готовит их для публикации, целью которой являются не политические и юридические оценки, а возвращения общественности правдивой истории в документах, не в эмоциях или лжи.
В частности, документы, которые хранятся в Отраслевом государственном архиве, подтверждают, что в ходе осуществления мероприятий по ликвидации подполья ОУН и его вооруженных формирований, органами внутренних дел и государственной безопасности западных областей УССР использовались специальные группы, которые выдавали себя во время выполнения заданий за одно из подразделений ОУН и УПА и действовали от его имени.
В каждом случае в состав специальных групп вводился оперативный сотрудник, который осуществлял практическое руководство группой и отвечал за дисциплину внутри нее. Спецгруппа представляла собой боевую единицу в составе 3-50 лиц и могла, в случае необходимости, оказывать вооруженное сопротивление.
Специальные группы выполняли задание по проверкам данных о лицах, которые подозревались в причастности к подполью ОУН, их увлечениям, получением свидетельств от арестованных руководителей ОУН и УПА путем допроса от имени подразделения, Службы безопасности или руководящих центров ОУН. Неустойчивых членов подполья спецгруппы должны были убеждать и склонять к явке с повинной, получать информацию о совершенных или готовящихся акциях подпольщиков.
До конца 1945 года органами внутренних дел и госбезопасности УССР использовалось 150 указанных спецгрупп, в состав которых входило 1 800 человек.
Обобщенных данных относительно деятельности специальных групп МВД и МГБ нет. В документах Отраслевого государственного архива СБУ есть лишь отдельные сведения по этому вопросу. В частности, состоянием на 01.07.1945 указанными спецгруппами было ликвидировано 1 980 участников подполья, арестовано 1 142.
Изъято больше 1 тыс. единиц оружия.
Архивные материалы свидетельствуют, что в деятельности специальных групп имели место противоправные действия. К примеру, члены спецгруппы Острозского райотдела МГБ Ровенской области (3 человека), а также Хустского отдела МГБ Закарпатской области (5 человек) на протяжении зимы 1947-1948 гг. грабили местных жителей, забирали у них деньги, личные вещи и пищу.
О случаях грубого нарушения законности в деятельности спецгрупп МГБ идет речь и в докладной военного прокурора войск МВД Украинского Кошарского округа (№ 4/001345 від15.02.1949), адресованной Секретарю ЦК КП (б) Украины Хрущеву Н.С.
В частности, приводятся данные об издевательстве над жительницей села Подвысоцое, которую после тяжелых избиений, изнасиловали члены группы. Существуют также и другие материалы по противоправному и античеловеческому их поведению.
В апреле 1945 года, спецгруппы при городских и районных органах МГБ были расформированы. В дальнейшем применение таких групп разрешалось лишь при областных управлениях МГБ.
По состоянию на 20.02.1950 оставалось 19 подразделений, общей численностью 130 человек.
Отраслевой государственный архив Службы безопасности Украины, а также ее региональные органы, продолжают поиск, отбор и проработку документов о нарушении законности специальных групп МВД и МГБ УССР.
В Отраслевом государственном архиве СБУ также сохраняются материалы относительно деятельности в период политических репрессий внесудебных органов - «троек».
На пресс-конференции,к примеру, были озвучены отдельные протоколы заседаний “троек” и цифры, которые содержатся в "Сводных данных об арестованных и осужденных органами НКВД УССР”. Этот документ датирован 1938 годом.
В 1937-1938 годах, в период самых жестоких политических репрессий тоталитарного режима в Украине, карательными органами было осуждено почти 200 тыс. лиц, из которых к высшей меры наказания, - свыше 120 тысяч граждан. Почти все - по решениям „троек”.
Первая ”тройка” была организована в составе руководителей ВНК под председательством Ф. Дзержинского и его заместителей для внесудебного рассмотрения дел о бандитизме. Вскоре они появились и в других советских республиках. Дела Коллегий Киевской губернской НК состояли буквально из 2-3 листов ”материалов следствия” и решения - расстрелять в течении 24 часов”.
В УССР в состав первых ”троек” входили представители местной ячейки КП(б)У, местного органа ВУНК и командиры частей Красной армии. Деятельность ”троек” регламентировалась инструкцией, утвержденной в апреле 1921 г., постоянным совещанием по борьбы с бандитизмом при РНК УССР. Так называемые "тройки" имели право брать заложников, применять высшую меру наказания и т.п.
С внедрением нэпа и уменьшением вооруженного сопротивления советской власти, согласно решению РНК УССР от 3 апреля в 1923 г. деятельность ”троек” прекратилась.
Однако при условиях усиления репрессивной деятельности карательных органов, согласно циркулярам ОГПУ от 29 октября 1929 г. и 8 апреля 1931 г., для предварительного рассмотрения законченных следственных дел, которые поступали в Судебную коллегию ОГПУ или Особого совещания при ОГПУ, были образованы ”тройки” в центральном аппарате ОГПУ.
На протяжении 1930-1934 гг. действовала ”тройка” при Коллегии ГПУ УССР. Она имела право применять административную высылку и заключение в исправительно-трудовых лагерях.
Последующее расширение компетенции ”троек” пришлось на годы коллективизации. В соответствии с постановлением ЦИК и РНК СССР от 7 августа 1932 г., Политбюро ЦК ВКП(б) от 11 августа 1933 г. и директивой ГПУ УССР от 22 мая 1933 г., эти органы в составе работников ОГПУ, местных партийных и прокурорских органов, получали право выносить приговоры о высшей мере наказания по делам о разворовывании государственной и общественной собственности, о повстанчестве, контрреволюции, вооруженном бандитизме, о каннибализме (то есть, прямых последствий принудительной коллективизации и Голодомора).
Согласно приказу НКВД СССР от 30 июля 1937 г., ”тройки” образовывались под председательством наркомов внутренних дел республик, начальников краевых и областных УНКВД при участии соответственно первых секретарей ЦК компартий союзных республик, краевых и областных комитетов ВКП(б) и прокуроров соответствующих уровней.
Права этих внесудебных органов в рассмотрении дел и применении внесудебных репрессий были значительно расширены. Они могли выносить приговоры о применении высшей меры наказания или заключении в исправительно-трудовых лагерях на срок от 8 до 10 лет.
В ноябре в 1938 г., в соответствии с постановлением РНК СССР и ЦК ВКП(б) ”Об арестах, прокурорском надзоре и ведении следствия” ”тройки” были ликвидированы.
Пресс-центр СБ Украины
И еще:
Письмо жителя села Хильковка Покровско-Багаченського района Полтавськой области, Сталину. 1940 год:
«Дорогой Иосиф Виссарионович!
Так как вы являетесь нашим другом и учителем, и отцом, то у меня явилась смелая мысль написать вам всю правду. Не ту правду, которую пишут в газетах и которой вы пользуетесь, а настоящую. Ведь нас никто не защитит. Потому что вы от нас далеко, про наши горе и страдания не знаете. Мы, колхозники, не живем, а существуем. И существуем только для работы, государства, но только не ради самих себя. Наше положение из года в год делается все хуже и хуже. Такой тяжелой жизни Украина еще не знала в своей истории. Наш колхозный народ оборван, босой. И еще хуже того - наш народ голоден. До каких это пор будет? Даже вы, правители, не говорите правду. В 1933 голодном году люди ели кору деревьев, траву и даже своих детей, сотни тысяч людей умерли с голода - и все это на глазах коммунистов, которые ездили в машинах по нашим трупам, нагло хваля жизнь. Сами, конечно, были хорошо упитаны. Как не стыдно было: в наисвободнейшей в мире стране - и такое творилось! Народ умирал с голоду не потому, что был неурожай, а потому, что у нас хлеб государство забрало, и этот хлеб лежал на складах «Заготзерна», на элеваторах, перегонялся на дурман-спирт. А в это время люди умирали с голоду.
Вы, Иосиф Виссарионович, сами говорите, что человек - это самый ценный капитал. Этот капитал из года в год превращается в навоз, потому что в 1933 году, когда голодный народ собирал зерна кукурузы возле склада «Заготзерно» на станции Хорол, его стреляли, как собак. Вызвали из города Хорол эскадрон конной милиции, которая с обнаженными шашками гнала нас, голодных, от складов. А хлеб на складах был. Было зерно, была мука, а люди умирали с голоду. Значит, это было все сделано умышленно и государство об этом знало, потому что и в Москве немало наших земляков умерло, пухлых от голода, и в других больших городах. В результате - много пустых сел и хуторов, для оставшихся в живых детей создали приюты. В следующем 1941 году в нашей деревне пойдет в школу в первый класс только трое детей. Вот что наделали в 1933 году!
За смертность в 1933-ем сельсовет справки не дает, потому что за 50 лет не умерло столько людей, сколько в тот страшный год. Кто остался в живых, то уже этот человек «порченный«: я знаю по себе. Все мы, колхозники, были пухлые, упали на ноги, потеряли зрение, стали чаще посещать больницу - много больных появилось в тех местах, где дали почувствовать голодный 1933 год.
Все это делалось на глазах коммунистов. Как им не стыдно, что они не смогли осаждать кабинеты верховной власти и трубить о таком горе. Даже за границей, как сообщалось в «Известиях», знали об этом. Значит, врагами народа все делалось без помех. А вам, Иосиф Виссарионович, наверное, никто не сообщал: коммунисты болели больше за свою шкуру. Потому что, если станет кто заступаться за народ хоть словом, то его судьба решалась бы вместе с нами. Вот как нас ценят, Иосиф Виссарионович.
Теперь получилось то же самое: колхозы получили от 140 грамм до 900 грамм хлеба на трудодень, и государство закрыло продажу зерна и муки. Железная дорога не дает билетов, чтобы поехать куда-либо и купить хлеб. В Москву не пускают, в Киев и Харьков тоже. В самом деле - не хорошо пускать в такие красивые города иссушенных ободранных людей с мешками. А там еще увидят верховная власть и иностранцы. А народ, как видно, надо выдушить: полные станции забиты этими мощами, народ осаждает вагоны и вокзалы, их штрафуют самым бессовестным образом. Люди бросают свои хаты, колхозы и едут искать счастья - и все это через хлеб. Работаем мы здорово, неубранного не оставляем ничего. Все сделали, а хлеба нет и денег нет. Да еще спасибо за налоги прям невыносимые и приспособленные так, что все равно что налог уплатить, что купить себе свободу. Потому что не уплатишь - лишают свободы и продают твои злыдни. Я видел, как судили одного колхозника за то, что он не уплатил налоги: он и на человека уже не похож, а какие-то мощи в лохмотьях. Но нет пощады никому.
Зачем мясопоставка государству? И то, сам живешь и не съешь мяса в год ни грамма, а в государство отдай. Так само и денежные налоги. Наверное, ни в одной стране мира нет такого издевательства над народом. Если бы только с народа. А то и скотину заставляют разводить в непомерных количествах. Скотина голодает, дохнет и нормы выработки не выполняем. Большинство работ выполняют трактора - и лошадей в колхозе развели много. Было бы их в половину меньше - ели б они хороший корм, а то скотина страдает ни за что. И народ вспоминает о помещиках хорошим словом: как там кормили, хлеба было вволю, мы голодные не были никогда. Сами эти слова говорят об отношении к нашей нынешней жизни. А мы и наши дети из года в год переживаем и голод, и холод. Лет пять тому наше село утопало в садах, а теперь все сады вырублены на топливо. И село стоит голым, ободранным. Каких либо праздников или дней отдыха мы в колхозе не знаем. Живем, как рабы - только для работы и для того, чтобы голодать из года в год и переносить тягости нужды. Иной год, когда хорошо уродит хлеб, на трудодень приходится два килограмма. Нашим районным властям кажется, что это много, и нас заставляют этот хлеб продавать государству. Людей держат на собраниях по трое суток, приостановив всю работу, пока махинациями и запугиванием не добьются продажи. Колхозники очень обижены таким отношением со стороны власти - все отдаем государству, а сами остаемся голодные и холодные, всеми забытые. Даже в такой богатой стране на хлеб нет хлеба.
Написана здесь, Иосиф Виссарионович, правда, только не все охвачено. Потому что всего описать нельзя, только рассказать можно. Если нашим властям говорить, то это значит подвергнуть себя большой опасности. Вот пишу вам это письмо, правда, коротенькое, потому что на это надо целый том. Я думаю, что мое письмо до вас не допустят, а меня за такую «контрреволюцию» загонят к белым медведям, как какого-то бандита. Но прошу вас, Иосиф Виссарионович, дать нам жить. И самое главное - дать хлеба! Потому что нам обидно, что сами выращиваем хлеб, но его не едим. Прошу установить минимум хлеба на трудодень. Потому что в нашем колхозе «Ленинский шлях» получили по 900 грамм на трудодень, а на этом хлебе далеко не заедешь. Вы же сами сказали на ІІ съезде колхозников, что и 8 килограмм хлеба мало на трудодень. Еще прошу вас, если не верите в то, что я написал, пришлите ко мне вашего доверенного человека или в сельсовет - пусть проверят. Я прошу вас, Иосиф Виссарионович, дайте мне ответ на письмо, прочитайте его сами, помогите нашему горю, чтобы мы знали, поможет ли нам правительство и партия, или нет. Об этом письме я рассказал многим колхозникам. Если вы и ваш отец переживали такие трудности, то помогите нам».