Из курса россиеведения
Всё-таки, когда ты третьеразрядный божок, мелкий домовой пакостник и крыса с человеческим лицом, жить, как ни крути тоскливо. А если, к тому же ты старший брат, божка, который напакостил так, что заслужил от верховного темнобога право на веки вечные присматривать за такой неслабой делянкой, а ты сам никто и звать тебя никак, то это тоскливо до изнеможения. И, чувствуя эту тоску, начинаешь рождать бред, достойный иных Боянов. Хотя по ожидаемому эффекту больше похоже на Баюна.
Кажется, ну что еще нового можно написать про нашу страну? Но у меня новая вся концепция. Ее суть в том, что СССР и историческая Россия - совершенно разные государства <...> Истинная, достойная почитания и формирующая патриотизм - это, конечно, историческая Россия. <...> большевистские заговорщики перевернули всё до основания. <...> Но госпереворот не перестает быть переворотом, даже если он сохраняется не 7 дней, а 70 лет. Наш народ с огромными потерями это выдержал, но систему, гробившую страну, еще ждет русский Нюрнберг.
То, что любая светлая идея, могущая сплотить народ, до поры не востребованная властью, в конце концов, оккупируется и осваивается в своих интересах мразью, это совсем не удивительно. Как принято говорить в игровых видах спорта: «не забиваешь ты - забивают тебе». Идея преемственности исторической России, как основа для истинного, а не виртуального примирения великой духовной смуты в русском народе, давно с разной степенью активности обсуждается в разнообразных сообществах, в основном консервативного толка. При этом ни одному здравомыслящему человеку не приходит в голову тушить пожар бензином, и, связывая юную Российскую Федерацию с Российской Империей, вычёркивать из этой исторической линии Советский Союз. А уж приступы десоветизации и истеричные требования покаяния в стиле блаженных левонападающих, просто не могут звучать в таком контексте. О каком примирении в обществе и восстановлении исторической памяти народа, и как следствие, возвращении на свой цивилизационный путь, может идти речь, если из состояния стихийной (пусть и являющейся следствием целенаправленной манипулятивной атаки) дефрагментации, историческое сознание народа переводится в состояние готовности к разделению по принципу свой-чужой. Не удивительно и то, что это происходит это именно сейчас. Водораздел болотная-поклонная, что уже вполне очевидно и для организаторов «белой ленты», не получилось превратить в полноценное гражданское противостояние. По одной простой причине: белоленточная пехота, т.н. «креативный класс» вовсе не креативный, и абсолютно не класс. Потому, что ставить лайк под демотиватором про ПЖИВ со своего модного гаджета, не значит иметь способность и возможность творить, а рассылать со своего офисного компа по всему контакт листу ссылку на прикольный ролик про котэ, не значит осознавать свою роль в производственном процессе и своё отношение к другим классам. Но, отыграв в холостую (кстати, до 06.05.12 это ещё вопрос: в холостую ли) бессмысленный и беспощадный протест потерянного поколения 90-х - 00-х, организаторы игры выучили урок, и на новом витке выводят противостояние на грань серьёзного, концептуального разрыва между двумя главными силами созидательного протеста всем деструктивным силам (от компрадорской части элиты, до экстремальных ультралиберальных реваншистов) - консервативно-державной и социалистической. И этот концептуальный разрыв проходит по самому тонкому месту.
У любого патриота, желающего возрождения России, как великой державы, нет сомнений в том, что будущее величие возможно лишь через признание величия прошлого. Осознание величия каждой эпохи не реализуется через признание достижений только народа, в отрыве от действий власти. Очевидно, что ни одно свершение исторического масштаба не происходит по велению абстрактного народного духа - за любым из них стоит властная воля. Но в случае отрицания роли правителя и его «команды», абстрагируемых этим самым эпитетом «власть», в смысле «власть имущие», а тем боле в ситуации намеренной дискредитации его, как субъекта, способного к созидательной инициативе, вдохновляющей, направляющей и управляющей тем самым народным творческим потенциалом (собственно, властной воле), картина единой и не делимой во времени исторической России, не просто не формируется, а разрывается по вполне очевидной линии. Линии, негативное отношение к которой, формулируют представители всех лагерей патриотических сил (ныне живых соратников и новоявленных продолжателей дела всемирной революции, по понятным причинам следует включать не в этот, а в противоположный список, что они, кстати, с успехом и сделали сами). Линии, имя которой БОЛЬШИВИЗМ. Ведь очевидно, что истинный консерватор-державник, трижды сплюнув и помянув всех святых, признает, что, пусть с серьёзными оговорками, но по большому счёту советская эпоха, как эпоха величия страны и лидирования в мире по множеству показателей, началась со Сталина. Поэтому-то пресловутая десталинизация и даёт строго обратный эффект, что не могут не видеть и не осознавать «десталинизаторы». Но вот к «проклятой большевистской чуме», которая разрушила прекрасную пастораль, рисуемую для этой части обрабатываемой аудитории новобелогвардейскими мечтаниями, отношение может быть только одно - непримиримая ненависть. И стенания о «России, которую мы потеряли» становятся тем сильнее, чем очевиднее становится факт, что вбить клин на месте отца всех народов не удалось. И более того: изрядным числом комментаторов из консервативного лагеря признаётся исключительная роль Сталина в приведении в чувство обезумевшей большевистской вольницы, со смещением акцентов с много лет подряд пропагандируемого тотального террора по отношению к народу, на вполне тривиальную во все исторические периоды во всех государствах зачистку элиты. Поэтому становится критически важно найти в консервативном лагере объект, через который можно будет транслировать необходимые смыслы. В таком разрезе совсем не удивительна информационная поддержка, оказываемая тем представителям консервативного лагеря, кто заворожено поднимает на флаг совсем неоднозначных деятелей.
В начале года я упоминал этого деятеля в комментарии на один из постов Льва Вершинина, который справедливо заметил, что Россия обязана усиливаться, не вмешиваясь в чужие распри. Не повторяя ошибки 1914 года. Вот именно эти ошибки 14-го меня и заставили задуматься о Петре Аркадьиче.
Важно учитывать не только ошибки прошлого, даже самые катастрофические, но и их более отдалённые последствия в жанре «не было бы счастья, да несчастье помогло». Конечно, сослагательное наклонение в исторических дискуссиях совсем за гранью хорошего тона, но кроме таких моделей нам ничего не доступно. Это футурология может быть строгой и научной, а здесь любая выкладка не более чем частное мнение.
Если бы не было ошибок 1914...
Допустим. Но сразу же необходимо ответить, а в каком случае могло не быть ошибок 1914-го? Судя по тому, что тогда творилось, это было абсолютно логичное и даже запрограммированное развитие событий. Единственная возможность - это если бы не было преступления сентября 1911, то тогда, действительно вероятнее всего не было бы и катастрофы февраля 1917. Но за февралём, как мы знаем с детства, следует не март, а октябрь. И не будь событий октября 1917, возможно и не было бы беды 1917-1923. Но вместе с этим и периода 1924-1953, в который, помимо безумия 1935-1937 и трагедии 1941-1945, попадает явление 1931-1941, которое позволило не закончится всему армагеддоном уже в 1941 и через ужасы и боль достичь триумфа 1945.
А кто поручится, что если бы не было 1911, то пусть даже не к обещанному 1931-му, а хоть к тому же 1941-му мы бы не узнали Россию? Мне представляется, что, скорее всего не не узнали бы, а не нашли. На карте. И не как конкретное географическое название, той же самой страны, претерпевшей чудовищно травмирующие метаморфозы, но оставшейся по сути, хоть и раненой, но той же Империей, а просто не нашли бы.
Но как можно придти к такому выводу? Не то что самостоятельное изучение вопроса, но и даже прочтение двух объёмистых книг Сергея Кара-Мурзы, расставившего, на мой взгляд, все точки над «ё» и по поводу мифологического не случившегося мессианства Столыпина и по поводу механизмов уничтожения советской цивилизационной матрицы, для многих, в настоящее время, задачка не из лёгких. А машина мифа работает во всю, разгоняемая как чужими, так и своими.
Таким образом, символическая фигура выбрана абсолютно верно: легендарный Столыпин - нереализованный шанс русской истории. При этом пара изящных манипулятивных жестов, позволяют обойти вопрос, а кто, собственно, лишил многострадальное отечество этого шанса? Отдалённая во времени от 1911 г. череда событий 1917 и последующих годов, вводится как ключевой фактор, не позволивший реализоваться мечте о новой России.
И это крайне важно, поскольку отношение к большевистскому периоду в истории страны довольно болезненная тема и для социалистического крыла конструктивного протеста. Вести генеалогию советского государства с Октября 1917 и мириться с творившимися на его заре ужасами - это аттракцион не для слабонервных. К тому же и левые комментаторы вынуждены вслед за консерваторами признавать, что всё то, чем по праву гордился Советский народ, началось лишь после того как была побеждена малейшая смута на всех уровнях общества и государства. Та смута, в которой взошло это новое, Советское государство, но которая грозила ему неминуемой гибелью то ли от внешних врагов, то ли от внутреннего раскола. Гибелью, не случившейся лишь чудом. Чудом и Волей.
Вот именно так: найдя точку соприкосновения, это вместилище тотального зла, как для консерваторов-державников, так и для широко и аналитически мыслящих социалистов, можно запускать проект исторической амнезии. И не стоит обращать внимание на дежурное поминание Сталина. Упоминается он уже отнюдь не как персонифицированное исчадие ада, как главная фигура машины террора, а вскользь, как, пусть и как жестокий диктатор, но как органичная часть системы, неотделимая со своими преступлениями ни от прошлых преступлений системы, ни от будущих. И это изящное па, действительно достойно восхищения. Ведь одно дело десоветизация, построенная на органической неприязни личности Сталина, который у подавляющего большинства населения по-прежнему символизирует в первую очередь порядок и успех, а совсем другое отрицание права на жизнь самого Советского государства, вне зависимости от фигуры лидера.
А что следует за признанием нелегитимности государственности на столь существенном для истории и продолжительном промежутке времени, объяснять, полагаю, не нужно.