Как-нибудь почитаю. Самое удивительное, что впервые слышу даже. Вообще странно... На лиру этот текст у одной девушке вызвал аллюзии на пьесу Беккета "Шаги". Не удивишься, если скажу, что я не читал у Беккета вообще ничего. Прочитал "Шаги". И подумал, я бы мог их написать когда-нибудь. Очень мое.
Знаете, а Вы ведь как всегда правы... Так она и исчезает - детская любовь. Еще не то, что называют первой, нежной, робкой и неуверенной. Это репетиция перед первой. Такая она... "нарезаная".
Ну это не столько про д.л., хотя и про нее тоже... Просто д.л. то единственное, что остается нетронутым. Или не единственное, но в том числе. Текст прежде всего обо мне сегодня. Я ухожу. Закрываюсь. Смотреть свое кино. Отказываясь от другой любви. Замыкаясь на чем-то светлом, в моем случае - детство, воспоминания, первая любовь, плюс то, что делает это еще более недоступным - фантазии о 19 веке. Это мое кино. Реальность перестает меня привлекать... Даже не так. Реальность становится всего лишь сильнейшим резонатором, дарующим прекрасное, открывающим двери в старую киношку. Красота интровертна, спокойствие и тишина, созерцание, медленное получение удовольствия, вдыхание дыма, глоток капуччино, просмотр фильмов, джаз, рокенролл, классика.
Махнул рукой, черт со всем этим, и реально ухожу вниз, по винтовой лестнице. Отказываясь от света.
Мне иногда становится страшно от самого себя. Я высыхаю опять в того, кем был до августа 2006 года, до начала странной сильнейшей любви.
Красивый ты. Пишешь - не пишешь, а рисуешь, и не гуашью пошлой, а жгучими тяжелыми красками, ядовитыми даже немного, не мазками, а бросками, горстями - шварк, и лишь потом тонкими перышками нежные узоры. И последней точкой, как стальной иголочкой - тыц, прямо в сердечко.
От сердца сердцу - мои телеграммы, красивая, тебе и прочим, тебе и прочим... Это ведь так здорово, делиться эмоцией, видением, тем, что услышал. Больно, не больно - не суть. Как донор делится собственной кровью, не больше, не меньше. Чтобы всем хватило. :)
И всем хватит, и будет еще и еще, и затопит, и проберет до дрожи, потому что не чернилами - кровью сердца закапаны строчки. И вот уже в маленьком уголочке души затеплился очажок, у которого можно, если что, погреть руки, потому как они всегда холодные после кровопотери. :)
Удивительный, странный факт... Чтобы сердцу вдруг стало жарко, тело нужно ввергнуть в озноб. В чувство, когда сердце проваливается в пустоту. Обрываются аорты, вены. Сердце становится непомерно тяжелым, оно полнится слезами, горем, воспоминаниями, тоской. Ух, и вниз, в никуда. Не в пятки - в неизвестность, в тартарары. А потом оно вдруг на месте, только самую малость другое. Такое легкое, заводное, как у маленькой синей птицы, полюбившей полеты в высь.
Сердце становится живым как весеннее гнездышко, которое будто бы никто и никогда не разорял. Это, конечно, не совсем так. Но иллюзия греет. :)
Comments 12
Reply
Reply
Reply
Reply
Reply
Махнул рукой, черт со всем этим, и реально ухожу вниз, по винтовой лестнице. Отказываясь от света.
Мне иногда становится страшно от самого себя. Я высыхаю опять в того, кем был до августа 2006 года, до начала странной сильнейшей любви.
Reply
Reply
Reply
:)
Reply
Сердце становится живым как весеннее гнездышко, которое будто бы никто и никогда не разорял. Это, конечно, не совсем так. Но иллюзия греет. :)
Reply
Reply
Leave a comment