Художники должны показывать нам, сколь хороша жизнь. А то у нас появятся сомнения…
Если б не "ложка Камасутры", которую мы сдуру отведали в музее современного искусства (теперь меня всю оставшуюся жизнь будет воротить от поп-корна) может я бы не скоро еще до Лаврушинского переулка добралась. Но подруга, ошалевшая от творений тамошних извращенцев, смотрела мученически:
- Может, лучше в Третьяковку, а?
Возле Третьяковки к нам кинулся сухопарый дядечка и прямо таки напросился в гиды. Конечно, заблудиться среди полутора тысяч полотен дело плевое - так что мы согласились. И не пожалели. Гид оказался речист и поведал нам немало интересного.
- Вот, - говорит, - посмотрите внимательно на "Всадницу" Брюллова. Ничего странного не замечаете? Мы честно уставились на знакомый с детства портрет. Графские дочки хороши, да - художник старался.
- Гений был… - хмыкнул наш провожатый. - Творил по вдохновению. И натворил: лошадке тень нарисовал, а собачке - забыл. Ветер деревья в одну сторону гнет, а вуалька (или что там на шляпке?) летит в другую. Конь на дыбки, глаз бешеный, а у всадницы при этом лицо безжизненно, поза безмятежна… - не усидишь так-то на храпящем скакуне.
Что тут скажешь? Почтенье к классике не освобождает от необходимости думать.
- А вот Веницианов, не угодно ли… - и дав нам приглядеться (ехидненько):
- Как вам селянка?
- Ну что селянка… Едва ли женщины в златотканых сарафанах и кокошниках землю боронили…
- Это да, - закивал гид. - А вас не смущает, что она под два метра ростом?
Интересно, думаю, как он это определил? Оказалось, по коням. Она ж не пони за собой ведет…
При всем мастерстве живописца эта несуразность в картине не единственная. Я уж потом сама разглядела: что это за васильковые веночки вокруг дитяти разбросаны? Поля еще не засеяны, а васильки уж оборваны… И потом, земля-то холодная - босиком еще не походишь, голой попой не посидишь… Словом, миф, а не быт.
Но Венецианов все ж молодец: до него в национальной живописи русскую природу вообще не изображали - только итальянскую. А он хоть и вывел идиллию на пашню, но колдобины-то у нее под ногами чай не заморские…
Показывает нам знаменитых "медведей" - "Утро в сосновом лесу", то бишь.
- А знаете, чьи это медведи?
- Шишкина, - говорю, - Чьи ж еще?
За слабоумных он нас принимает, что ли?
- Нет, - с торжеством говорит наш вожатый, - не Шишкина, а Савицкого!
Вот те раз! Я глаза протерла: Шишкин, однако. Медведи хоть и страшненькие вблизи, но до боли знакомые.
- Савицкий их рисовал, не сомневайтесь. Шишкин ему: мол, выручай, друг! Утро в сосновом лесу - это я запросто, а медведей - не умею… Ну Савицкий и удружил: намалевал мишек. И подпись свою в уголке черкнуть не забыл - а как же! Соавтор!
Скандал конечно замяли, но Шишкину пришлось отступной платить, да. А подпись "соавтора", это уж потом Третьяков приказал скипидаром затереть.
Моруа говорил: "художник - лжец, но искусство - правда".
