Введение в икону (3)
Павел Евдокимов. Православие
Часть четвёртая. Молитва Церкви
Глава II. Введение в икону
Введение в икону (1)
Введение в икону (2)
5. Судьба иконы на Западе
"Каролингские книги", исходя из крайне неудачного искажения смысла60 латинского текста Седьмого Вселенского собора, называют его ineptissimae sinodi (глупейшим собором). Иконы служат только для украшения, неважно - иметь их или не иметь. Франкфуртский (794 г.) и Парижский (852 г.) соборы объявляют, что они не имеют никакого отношения принадлежности к своим первообразам, к тому же "не живописью Христос спас нас"... и не книгой, как можно было бы добавить. Что-то от этого отношения остается и сейчас, возможно объясняя тупики, возникающие вокруг религиозного искусства. Даже вторжения прошлого, какими бы грандиозными они ни были, не смогут одержать верх, т.к. богословские определения, касающиеся икон, ограничиваются только утилитарной стороной: педагогическим значением обучения и утешением.
Если искусство вплоть до XI и XII веков и характеризуется повсюду одной и той же атмосферой и, показывая сотворенный мир как "красочную книгу", открывает невидимое, то это происходит потому, что оно, к счастью, отстает от богословской мысли. Отсюда - чудо Шартра, чудо романского искусства, итальянской иконописи и, позднее, - провидческий гений Фра Анджелико61, Симоне Мартини и еще многих других. В XIII веке уже остается мало от "византийской манеры". Джотто, Дуччо, Чимабуэ отказываются от иррациональной реальности мира "умопостигаемого". Они вводят оптическую искусственность (перспективу глубины, освещение), и это уже более не является искусством трансцендентного. Искусство порывает с "канонами", обретает свою независимость, и в этом - секуляризация XIV века. Персонажи - даже ангелы - являются до предела реальными индивидуумами,
60 Оно делало отцов Седьмого Вселенского собора поклоняющимися образам.
61 Джулио Карло Арган (Guilio Carlo Argan) в своей книге "Fra Angelico" (Geneve, Skira 1955) изображает ангельского живописца,-увы- скрытого под обликом доктринера, совершенного доминиканца.
312
сотворенными из плоти и крови. Они одеты, как все вокруг, и также ведут себя, так что образ становится современником художника. Еще немного - и священный сюжет становится лишь поводом, чтобы умело изобразить пейзаж или строение тела. Когда художник начинает угождать восторгам души, духовный диалог умолкает и уступает место эмоции, церковное искусство вырождается в просто религиозное искусство. Это - полностью человеческое искусство: от направленности на трансцендентное оно переходит к портрету, пейзажу и орнаменту62.
Тридентский собор в очень умеренных выражениях определяет честь, оказываемую изображениям, и объясняет их полезность, регламентируя использование образов63. Изображения Бога, как комментирует Боссюэ, "должны быть редкими ввиду указаний Собора, который дает епископам право запрещать их в случае необходимости"64. Подлинная проблема церковной живописи осталась неразрешена, и поэтому более простое решение - трехмерные статуи - одерживает верх над бесконечно более таинственной двухмерной поверхностью.
Лютер терпит икону в качестве иллюстрации; Кальвин признает только коллективные "исторические сцены". Для протестантов, по сведениям современного комментатора, не существует истинной проповеди через искусство, т.к. искусство не обладает реальным значением 65.
62 Доминирующее стремление "приукрасить" объясняет вмешательство властей : чисто приспособленческими целями: выговоры Веронезе, "штанишники" Сикстинской капеллы, дело об Ассизском Христе.
63 Тридентский собор, XXV сессия, в Denzinger, n. 986.
64 Культ икон, т. I.
65 См. Reforme) du 5.1. 1952, l'article "Les Arts".
313
Часть четвёртая. Молитва Церкви
Глава II. Введение в икону
Введение в икону (1)
Введение в икону (2)
5. Судьба иконы на Западе
"Каролингские книги", исходя из крайне неудачного искажения смысла60 латинского текста Седьмого Вселенского собора, называют его ineptissimae sinodi (глупейшим собором). Иконы служат только для украшения, неважно - иметь их или не иметь. Франкфуртский (794 г.) и Парижский (852 г.) соборы объявляют, что они не имеют никакого отношения принадлежности к своим первообразам, к тому же "не живописью Христос спас нас"... и не книгой, как можно было бы добавить. Что-то от этого отношения остается и сейчас, возможно объясняя тупики, возникающие вокруг религиозного искусства. Даже вторжения прошлого, какими бы грандиозными они ни были, не смогут одержать верх, т.к. богословские определения, касающиеся икон, ограничиваются только утилитарной стороной: педагогическим значением обучения и утешением.
Если искусство вплоть до XI и XII веков и характеризуется повсюду одной и той же атмосферой и, показывая сотворенный мир как "красочную книгу", открывает невидимое, то это происходит потому, что оно, к счастью, отстает от богословской мысли. Отсюда - чудо Шартра, чудо романского искусства, итальянской иконописи и, позднее, - провидческий гений Фра Анджелико61, Симоне Мартини и еще многих других. В XIII веке уже остается мало от "византийской манеры". Джотто, Дуччо, Чимабуэ отказываются от иррациональной реальности мира "умопостигаемого". Они вводят оптическую искусственность (перспективу глубины, освещение), и это уже более не является искусством трансцендентного. Искусство порывает с "канонами", обретает свою независимость, и в этом - секуляризация XIV века. Персонажи - даже ангелы - являются до предела реальными индивидуумами,
60 Оно делало отцов Седьмого Вселенского собора поклоняющимися образам.
61 Джулио Карло Арган (Guilio Carlo Argan) в своей книге "Fra Angelico" (Geneve, Skira 1955) изображает ангельского живописца,-увы- скрытого под обликом доктринера, совершенного доминиканца.
312
сотворенными из плоти и крови. Они одеты, как все вокруг, и также ведут себя, так что образ становится современником художника. Еще немного - и священный сюжет становится лишь поводом, чтобы умело изобразить пейзаж или строение тела. Когда художник начинает угождать восторгам души, духовный диалог умолкает и уступает место эмоции, церковное искусство вырождается в просто религиозное искусство. Это - полностью человеческое искусство: от направленности на трансцендентное оно переходит к портрету, пейзажу и орнаменту62.
Тридентский собор в очень умеренных выражениях определяет честь, оказываемую изображениям, и объясняет их полезность, регламентируя использование образов63. Изображения Бога, как комментирует Боссюэ, "должны быть редкими ввиду указаний Собора, который дает епископам право запрещать их в случае необходимости"64. Подлинная проблема церковной живописи осталась неразрешена, и поэтому более простое решение - трехмерные статуи - одерживает верх над бесконечно более таинственной двухмерной поверхностью.
Лютер терпит икону в качестве иллюстрации; Кальвин признает только коллективные "исторические сцены". Для протестантов, по сведениям современного комментатора, не существует истинной проповеди через искусство, т.к. искусство не обладает реальным значением 65.
62 Доминирующее стремление "приукрасить" объясняет вмешательство властей : чисто приспособленческими целями: выговоры Веронезе, "штанишники" Сикстинской капеллы, дело об Ассизском Христе.
63 Тридентский собор, XXV сессия, в Denzinger, n. 986.
64 Культ икон, т. I.
65 См. Reforme) du 5.1. 1952, l'article "Les Arts".
313