(no subject)
«Настоящая наука с неизбежно для неё необходимой свободой мысли не была признана у нас никогда. Реформа [Петра Великого] вводила к нам только прикладную науку, те приложения её, которые сочтены были необходимыми для материальной пользы государства, понимаемой односторонне. Между тем, знакомство русских образованных людей с западной литературой не могло не указать им и действительно свободной науки; в русской литературе и в обиходе понятий стали появляться мнения, выходящие из свободной европейской мысли и никак не подходившие к господствующему режиму. Последний не допускал ни малейшего признака свободного рассуждения, потому что в руководящих кругах не было для этого достаточной образованности, которая одна могла бы показать всю естественность просыпающегося стремления к серьёзной мысли, и одна могла бы внушить внимание к её попыткам...Французская революция, которой бурных событий не могли себе объяснить и приписывали тогда влиянию свободной французской философии, послужила ещё к большему убеждению в необходимости строгого надзора; наши высшие сферы разделили страх эмигрантов и их ненависть к новым идеям: под впечатлением страшного переворота не хотели, да и не умели разграничить политические страсти от теоретического исследования; всякая несколько смелая и необычная мысль была сочтена за революционное учение, и опасность революции стали находить даже у нас - в обществе полу-младенческом…Это было предчувствие, что в обществе зарождается какое-то новое движение, которое не хочет довольствоваться преданием и данными рамками: по мнению власти, авторитет её оскорблялся этим притязанием на независимость, и она с негодованием его преследовала…Впоследствии всякий признак либерализма в литературе и в науке ставился в связь с революцией. Это предубеждение против какой-нибудь свободы мысли и слова питали не только высшие сферы; громадное большинство слегка образованных людей также было убеждено в истине этого мнения: для понятий патриархальных, в самом деле, немыслима никакая критика. Наконец, это предубеждение питалось ещё мыслью, что оно согласно с «духом нашего народа»: в простодушном невежестве массы увидели подтверждение опасений против науки, и свобода мысли сочтена была за нарушение национального предания».
_________________________________
А.Н. Пыпин, «Характеристики литературных мнений от 20-х до 50-х годов», 1890