Из того, что не вошло в книгу о Вере Чаплиной… (1)
В первом общении с редактором (о ком и о чем рукопись, на каком материале написана) в ответ услышал то ли полувопрос, то ли полуутверждение, в котором чувствовалось вежливое снижение интереса: - Это что-то из семейной хроники?..
Ровно тот же вопрос задавал себе и я, берясь за написание книги.
Материалы семейной хроники в архиве представлены полнее всего, в них чаще встречаются те живые детали, которые способны не только прояснить детали тех или иных событий, но и дают ощутить реальный образ и способ жизни человека.
Но такие материалы в книге нужно было органично совместить, а в целом ряде глав подчинить рассказу об основных событиях зоопарковской и писательской биографии Веры Чаплиной.
И хотя семейной теме в итоге было уделено около трети содержания рукописи, увы, слишком от многого здесь пришлось отказаться.
Этот пост посвящается иллюстрациям к ненаписанной главе о дочери Веры Васильевны - Людочке Михайловой
Британской музы небылицы (в переводах С.Я.Маршака) тревожат сон отроковицы…
Одна из ее любимейших книг.
А ведь от дочери Веры Чаплиной скорее было бы ожидать увлечения не поэзией, а питомцами зоопарка, где прошло всё ее детство.
С мамой у площадки молодняка. Московский зоопарк, 1939
Там же, в Московском зоопарке. Справа - домработница Мотя и сын Веры Васильевны, Толя.
(Несколько слов о Моте.
Матрена Алексеевна Болясова работала домработницей у Чаплиной с 1938 года, сменив свою старшую сестру Машу (которую В.Ч. описала в повести «Кинули»), когда та вышла замуж и уехала в деревню. Впрочем, Мотя появилась в квартире на Большой Дмитровке задолго до этого, еще подростком. 17 октября 1932 г. Чаплина пишет в дневнике: «Ездила с Мотей в сад [В.Ч. водит в зоопарке экскурсии], целый час распространялась около обезьян и относительно происхождения от них человека, после чего она мне заявила, «что, если хошь, будь от обезьян, а я от Бога».
После войны Вера Васильевна помогала Моте и устроила ее работать в зоопарк, служительницей при хищниках. Они продолжали общаться многие годы.)
Еще одна довоенная фотография Людочки:
А этот снимок сделан уже во время эвакуации (Свердловск, зима 1941/42):
В конце войны, уже дома (Москва, 1944 или начало 1945 г.):
(РГАЛИ, фонд № 3460)
И снова - на площадке молодняка (Московский зоопарк, лето 1944 г., предположительно, с медвежонком Марьям):
РГАЛИ фонд № 3460
С Мушкой, бездомной дворняжкой, которую Люда подобрала на улице.
Мушка прожила в доме Чаплиных до конца 1950-х, а Вера Васильевна написала о ней одноименный рассказ.
Этот снимок сделан около 1948 г., как раз в то время, когда Люда уже читала «Вересковый мед» Маршака.
Еще один снимок сделанный тогда же:
В деревне у знакомых, летом 1950-го…
…и, приблизительно в том же году, в Москве:
С отцом, Александром Прохоровичем Михайловым (1951 или 1952 г.)…
(РГАЛИ, фонд № 3460)
…и с братом Анатолием, приехавшим в отпуск из армии (ноябрь 1951 г.):
Людмила Михайлова в роли Татьяны в школьной постановке «Евгения Онегина»
(зима 1955/56 гг.):
И памятное фото на общей выпускной карточке (1956 г.):
В то лето привычная семейная жизнь выходит из берегов - Вера Васильевна берется за решение давно назревшего «квартирного вопроса». За год ей предстоит дважды вступать в круговерть переездов (об этом рассказывается в книге), и она отправляет дочь к сестре Вале, в Тбилиси, где Людмила Михайлова поступает на филологический факультет местного университета, чтобы на втором курсе возвратиться обратно в Москву и перевестись в МГУ.
Людмила Михайлова на занятиях в Тбилисском университете (весна 1957 г.):
Тбилисская «ссылка» принесла и ранний брак: летом 1957 года Людмила Михайлова выходит замуж за сына вполне замечательных родителей, архитектора Александра Григорьевича Барутчева и народной артистки Грузии балерины Марии Вениаминовны Бауэр:
Осенью молодожены переезжают жить в Москву, где к этому времени Вера Чаплина завершает первый этап решения «квартирного вопроса». А весной 1958 года у Людочки родилась дочь Марина:
На садовом участке в Ново-Бутаково (лето 1958)
И еще один дачный снимок этого же года:
Во время приездов с Мариной в Тбилиси, к родителям мужа:
А эти снимки сделаны в Москве, на Ленинградском проспекте, у метро «Аэропорт»
(куда Вера Васильевна с Александром Прохоровичем переехали в 1962 году, оставив дочери, зятю и внучке двухкомнатную квартиру на Таганке):
Вера Васильевна записывает Марину в писательский детский сад, построенный рядом с их домом.
Об этом периоде семейной хроники в книге сказано кратко:
«…После окончания детсада внучка остается жить у бабушки с дедушкой: в 1964 году брак ее родителей распался, квартиру на Таганке, которую Вера Чаплина фактически купила и затем оставила семье дочери, пришлось делить. В итоге недавний тбилисец Юрий Барутчев стал обеспеченным жильем москвичом, а Людмиле Михайловой с дочерью досталась комната в густонаселенной и весьма склочной коммуналке в Староконюшенном переулке…».
Впрочем, о двух эпизодах личной жизни Людмилы Михайловой середины 1960-х мы уже рассказывали здесь (см. пост и комментарий): http://vchaplina-arhiv.livejournal.com/45951.html
Теперь добавим к ним эту запись из дневника Веры Чаплиной 1967 года:
(РГАЛИ, фонд № 3460)
Людмила Александровна Михайлова и инженер Валентин Федорович Трофименков поженились 8 апреля 1967 года:
Людмила Михайлова (на даче в Ново-Бутаково, 1968 г.)
Подпись на обороте, 10-летней Марине:
Людмила Михайлова, как и Вера Чаплина, вышла замуж в 20 лет. В этом 17-летняя Марина опередила маму и бабушку, которые поднимали бокалы с шампанским на ее бракосочетании в мае 1975 года:
Историю жизни Людмилы Михайловой невольно пытаешься сравнивать с биографией ее матери, но в них не так много возможностей для сравнения. Пожалуй, каждая из них отличалась редкой, хотя и не показной индивидуальностью. Но если Вера Чаплина, по признанию воспитателей детского дома, имела «бешенный характер» и могла «кончить каторгой», то Людочка Михайлова была слишком нежным и хрупким созданием.
И жизнь ее вышла почти в два раза короче.
В 1978 году были сделана последняя фотография из пока еще ненаписанной главы о Людмиле Михайловой (1937-1982) в семейной хронике Веры Чаплиной:
На экскурсии в Ростове Великом. 13 июня 1978
Из письма Людмилы Михайловой - дочери Марине (из Москвы в Южный Йемен):
«…13 июня едем [с Валентином Федоровичем] в Ростов Великий, 16 - в Переславль-Залесский, 20 - в Поленово. Очень расстроена, что вас нет. Едем от Союза писателей в «Икарусе», в 7 часов утра, а вернемся поздно вечером. Там заранее закажут в ресторане Интуриста места, так что еду сказали не брать.
Вот как ваша мама решила «кутить» и «гулять». Билеты стоят по 5 руб. Цена удобоваримая. Мися [нежное домашнее имя Веры Васильевны] счастлива, что я еду. А как счастлива я, ведь ты же знаешь мою любовь к подобным местам. Я всю свою жизнь отдавала этим поездкам и время, и деньги и всё мне мало. Я дрожу как легавая перед охотой. Опять буду трогать рукой эти стены. Диво мое дивное. И почему я не искусствовед…»
Ровно тот же вопрос задавал себе и я, берясь за написание книги.
Материалы семейной хроники в архиве представлены полнее всего, в них чаще встречаются те живые детали, которые способны не только прояснить детали тех или иных событий, но и дают ощутить реальный образ и способ жизни человека.
Но такие материалы в книге нужно было органично совместить, а в целом ряде глав подчинить рассказу об основных событиях зоопарковской и писательской биографии Веры Чаплиной.
И хотя семейной теме в итоге было уделено около трети содержания рукописи, увы, слишком от многого здесь пришлось отказаться.
Этот пост посвящается иллюстрациям к ненаписанной главе о дочери Веры Васильевны - Людочке Михайловой
Британской музы небылицы (в переводах С.Я.Маршака) тревожат сон отроковицы…
Одна из ее любимейших книг.
А ведь от дочери Веры Чаплиной скорее было бы ожидать увлечения не поэзией, а питомцами зоопарка, где прошло всё ее детство.
С мамой у площадки молодняка. Московский зоопарк, 1939
Там же, в Московском зоопарке. Справа - домработница Мотя и сын Веры Васильевны, Толя.
(Несколько слов о Моте.
Матрена Алексеевна Болясова работала домработницей у Чаплиной с 1938 года, сменив свою старшую сестру Машу (которую В.Ч. описала в повести «Кинули»), когда та вышла замуж и уехала в деревню. Впрочем, Мотя появилась в квартире на Большой Дмитровке задолго до этого, еще подростком. 17 октября 1932 г. Чаплина пишет в дневнике: «Ездила с Мотей в сад [В.Ч. водит в зоопарке экскурсии], целый час распространялась около обезьян и относительно происхождения от них человека, после чего она мне заявила, «что, если хошь, будь от обезьян, а я от Бога».
После войны Вера Васильевна помогала Моте и устроила ее работать в зоопарк, служительницей при хищниках. Они продолжали общаться многие годы.)
Еще одна довоенная фотография Людочки:
А этот снимок сделан уже во время эвакуации (Свердловск, зима 1941/42):
В конце войны, уже дома (Москва, 1944 или начало 1945 г.):
(РГАЛИ, фонд № 3460)
И снова - на площадке молодняка (Московский зоопарк, лето 1944 г., предположительно, с медвежонком Марьям):
РГАЛИ фонд № 3460
С Мушкой, бездомной дворняжкой, которую Люда подобрала на улице.
Мушка прожила в доме Чаплиных до конца 1950-х, а Вера Васильевна написала о ней одноименный рассказ.
Этот снимок сделан около 1948 г., как раз в то время, когда Люда уже читала «Вересковый мед» Маршака.
Еще один снимок сделанный тогда же:
В деревне у знакомых, летом 1950-го…
…и, приблизительно в том же году, в Москве:
С отцом, Александром Прохоровичем Михайловым (1951 или 1952 г.)…
(РГАЛИ, фонд № 3460)
…и с братом Анатолием, приехавшим в отпуск из армии (ноябрь 1951 г.):
Людмила Михайлова в роли Татьяны в школьной постановке «Евгения Онегина»
(зима 1955/56 гг.):
И памятное фото на общей выпускной карточке (1956 г.):
В то лето привычная семейная жизнь выходит из берегов - Вера Васильевна берется за решение давно назревшего «квартирного вопроса». За год ей предстоит дважды вступать в круговерть переездов (об этом рассказывается в книге), и она отправляет дочь к сестре Вале, в Тбилиси, где Людмила Михайлова поступает на филологический факультет местного университета, чтобы на втором курсе возвратиться обратно в Москву и перевестись в МГУ.
Людмила Михайлова на занятиях в Тбилисском университете (весна 1957 г.):
Тбилисская «ссылка» принесла и ранний брак: летом 1957 года Людмила Михайлова выходит замуж за сына вполне замечательных родителей, архитектора Александра Григорьевича Барутчева и народной артистки Грузии балерины Марии Вениаминовны Бауэр:
Осенью молодожены переезжают жить в Москву, где к этому времени Вера Чаплина завершает первый этап решения «квартирного вопроса». А весной 1958 года у Людочки родилась дочь Марина:
На садовом участке в Ново-Бутаково (лето 1958)
И еще один дачный снимок этого же года:
Во время приездов с Мариной в Тбилиси, к родителям мужа:
А эти снимки сделаны в Москве, на Ленинградском проспекте, у метро «Аэропорт»
(куда Вера Васильевна с Александром Прохоровичем переехали в 1962 году, оставив дочери, зятю и внучке двухкомнатную квартиру на Таганке):
Вера Васильевна записывает Марину в писательский детский сад, построенный рядом с их домом.
Об этом периоде семейной хроники в книге сказано кратко:
«…После окончания детсада внучка остается жить у бабушки с дедушкой: в 1964 году брак ее родителей распался, квартиру на Таганке, которую Вера Чаплина фактически купила и затем оставила семье дочери, пришлось делить. В итоге недавний тбилисец Юрий Барутчев стал обеспеченным жильем москвичом, а Людмиле Михайловой с дочерью досталась комната в густонаселенной и весьма склочной коммуналке в Староконюшенном переулке…».
Впрочем, о двух эпизодах личной жизни Людмилы Михайловой середины 1960-х мы уже рассказывали здесь (см. пост и комментарий): http://vchaplina-arhiv.livejournal.com/45951.html
Теперь добавим к ним эту запись из дневника Веры Чаплиной 1967 года:
(РГАЛИ, фонд № 3460)
Людмила Александровна Михайлова и инженер Валентин Федорович Трофименков поженились 8 апреля 1967 года:
Людмила Михайлова (на даче в Ново-Бутаково, 1968 г.)
Подпись на обороте, 10-летней Марине:
Людмила Михайлова, как и Вера Чаплина, вышла замуж в 20 лет. В этом 17-летняя Марина опередила маму и бабушку, которые поднимали бокалы с шампанским на ее бракосочетании в мае 1975 года:
Историю жизни Людмилы Михайловой невольно пытаешься сравнивать с биографией ее матери, но в них не так много возможностей для сравнения. Пожалуй, каждая из них отличалась редкой, хотя и не показной индивидуальностью. Но если Вера Чаплина, по признанию воспитателей детского дома, имела «бешенный характер» и могла «кончить каторгой», то Людочка Михайлова была слишком нежным и хрупким созданием.
И жизнь ее вышла почти в два раза короче.
В 1978 году были сделана последняя фотография из пока еще ненаписанной главы о Людмиле Михайловой (1937-1982) в семейной хронике Веры Чаплиной:
На экскурсии в Ростове Великом. 13 июня 1978
Из письма Людмилы Михайловой - дочери Марине (из Москвы в Южный Йемен):
«…13 июня едем [с Валентином Федоровичем] в Ростов Великий, 16 - в Переславль-Залесский, 20 - в Поленово. Очень расстроена, что вас нет. Едем от Союза писателей в «Икарусе», в 7 часов утра, а вернемся поздно вечером. Там заранее закажут в ресторане Интуриста места, так что еду сказали не брать.
Вот как ваша мама решила «кутить» и «гулять». Билеты стоят по 5 руб. Цена удобоваримая. Мися [нежное домашнее имя Веры Васильевны] счастлива, что я еду. А как счастлива я, ведь ты же знаешь мою любовь к подобным местам. Я всю свою жизнь отдавала этим поездкам и время, и деньги и всё мне мало. Я дрожу как легавая перед охотой. Опять буду трогать рукой эти стены. Диво мое дивное. И почему я не искусствовед…»