явление "форбизма"
Ниже несколько упрощенный текст Александра Багаева с Глобальной Авантюры (как хорошо все-таки иметь жж... я волен сообщать меня читающим всё, что посчитаю нужным))
Любой, кому не лень, может посмотреть свежий список журнала «Форбс», в котором представлены 900 с гаком имеющихся на сегодня на планете миллиардеров. В этом списке 349-м по счёту, далеко позади двух-трёх десятков даже наших российских, украинских и казахских новичков, значится Дэвид Рокфеллер старший с его мизерными 2,6 млрд долларов. Больше в этом списке нет ни одного Рокфеллера. А Ротшильдов в списке нет вообще ни одного.
Странно, что они в этом списке отсутствуют. Вот был, например, в Америке во второй половине прошлого века вроде бы самый богатый американец - Сэм Уолтон (Sam Walton), основатель сети супермаркетов «Уол-Mарт». Когда Сэм умер, наследство его поделили между собой поровну четверо его наследников. На сегодня они - все рядышком и по-прежнему в первых рядах в списке «Форбс», потому что каждый имеет по 16 с небольшим миллиардов. Считаются они чуть ли не самой богатой семьёй в мире, благодаря предпринимательскому гению их мужа и отца Сэма (Сэм сеть «Уол-Март» создал с нуля, сам). Всё чин чином, очень естественное развитие событий.
А вот отпрысков Рокефеллеров в списке Форбса практически нет, и меня удивляет, как так получается, что каждый из четверых Уолтонов имеет в восемь раз больше, чем Дэвид Рокфеллер, единственный хоть немного богатый наследник состояния, которое на 50 лет старше Уолтоновского, и которое по самой консервативной оценке в сегодняшних долларах составило бы не 65, как у Уолтонов на круг, а 305 млрд (во столько пересчитывается net worth первого Рокфеллера, Джона Д., по методике, схожей с методикой «Форбс»). Вот это уже как-то не чин чином выходит.
С домом Ротшильдов, который в начале ХХ-го века делил с Рокфеллерами славу самых богатых домов мира, ещё сложнее, поскольку он всегда был и до сих пор остался семейным, частным, а не открыто акционированным (public) предприятием, и потому Ротшильды никогда не были и посейчас не обязаны сообщать публично о своих доходах-расходах. Раньше они эти данные тем не менее сообщали, но во второй половине XIX-го века делать это перестали. Тогда, на момент последнего отчета они все вместе, по их же сведениям, стоили около 800 миллионов фунтов стерлингов. Если просто добавить к этой цифре тридцать раз по пять процентов годовых (консервативнее уже некуда), то получится, что к 1916-му году у них должно было быть около 2-х миллиардов фунтов стерлингов. В том же году тогдашняя «Нью Йорк Таймс» объявила, что Джон Рокфеллер стал первым в истории Штатов миллиардером (то есть его net worth достигла тогда отметки в 1 млрд долларов). Обменный курс, который использует для расчётов на 1913-ый год семейный биограф Ротшильдов Найалл Фергюсон: 4,87 долл. за 1 фунт стерлингов. То есть по самым заниженным оценкам дом Ротшильдов должен был к 1916-му году стоить примерно в десять раз дороже дома Рокфеллеров. Из чего можно очень приблизительно и грубо вывести цифру: тогда же, когда Рокфеллеры унаследовали 300 миллиардов, наследники из Ротшильдов унаследовали - 3 триллиона в нынешних долларах США. (Чтобы эти цифры не казались фантастическими и потому невозможными по определению, подумайте: капитализация одной только Exxon в сегодняшних долларах - выше 0,5 триллиона.) В наши дни наследников в каждом из этих домов далеко за сотню (у Ротшильдов больше, чем у Рокфеллеров). Но даже при этом, и даже по-прежнему архи-консервативно предполагая крайне медленный, «ленивый» рост их капиталов за все прошедшие десятилетия (ни о каких банкротствах Рокфеллеров или Ротшильдов в тот же период ничего слышно не было), всё равно должно получаться, что практически все они весят, как минимум, по несколько миллиардов каждый (хотя наверняка и в том, и в другом клане должны быть свои выдающиеся тяжеловесы). Так вот из всей этой когорты столетних ветеранов миллиардерства сегодня только один Дэвид Рокфеллер фигурирует среди самых богатых людей в мире со смешными двумя миллиардами далеко позади даже наших российских, совсем ещё зелёных и скороспелых мультимиллиардеров.
Кто-нибудь задумывался, куда и по какой причине пропали эти самые, вроде бы, законные претенденты на самое-самое богатство в мире?
Чтобы ответить на вопрос, проверьте себя сами: в последние годы, когда речь заходила о самых богатых людях планеты, вам в голову приходил кто-нибудь, кроме мечтателя, фантазёра и делового забияки Билла Гейтса? Ведь его, наверное, сразу вспоминали и сами себе в уме называли? Я, во всяком случае, именно такое мнение слышал во многих странах от самых разных людей уж и не знаю, сколько раз.
И объясняю я, лично, его - искажённым пониманием «форбизма».
Форбизм заключается в том, что сам журнал «Форбс» ни от кого не скрывает и даже, наоборот, настойчиво долдонит о том, что все эти самые большие состояния в мире он рассчитывает, основываясь исключительно на имеющихся в открытом доступе сведениях. И потому все состояния, о которых таких официальных сведений нет, остаются за рамками исследования. В чём «Форбс» и признаётся. Из этого хоть и неозвученно, но тем не менее очевидно следует, что по мнению самого «Форбса» его самый богатый человек - может быть отнюдь и не «самый». Что он - всего лишь самый богатый из тех, кто о своём богатстве публично отчитался. То есть сам «Форбс» не устаёт предупреждать, что составляет список вовсе не самых богатых людей планеты, а только тех богатых, которые планете официально известны.
Но вот зато дальше в средствах массовой информации начинается повсеместный разговор о «самом богатом» и точка. О Билле Гейтсе то есть. И именно за счёт того, что, ссылаясь поголовно на «Форбс», все эти СМИ прежде, чем поставить точку, не приводят столь важную «оговорку Форбса»: самый богатый из известных - и получается то самое искажённое понимание форбизма, которым грешим в результате повсеместно и повально в свою очередь уже мы, наивные и доверчивые рядовые почитатели богатея Гейтса во всём мире.
Думаю, точно так же, если бы СМИ не искажали с завидной настойчивостью смысл форбизма про самых богатых, то эффект для бенефициаров этой не менее пропагандистской затеи с «самым богатым в мире» был бы точно так же непредсказуем. То есть - крайне нежелателен. Потому что при каждом упоминании самого богатого из известных мы бы, естественно, с оправданным подозрением начинали думать: это каким же тогда богатым может быть богач нам не известный? Особенно если он своё богатство так старательно скрывает? Длительный процесс такой задумчивости, если не дать вовремя на вопросы удовлетворительные ответы, с большой долей вероятности может привести к последствиям трудно предсказуемым.
А вот если присутствует в умах правильный стереотип - Гейтс и всё тут - то тогда никакой чреватой последствиями задумчивости нет.
Другие примеры:
Гениальный Маркс и его последователи утверждали, что алгоритм развития свободного рынка подразумевает, что богатые богатеют, и их становится всё меньше, а бедные беднеют, и их становится всё больше. История на практике полностью опровергла эти утверждения Маркса и марксистов. В чём, несмотря на свою гениальность, ошибся Маркс? Он и его последователи допустил системное искажение концепции свободного предпринимательства. Потому что свободное предпринимательство ещё не достигло своей цели, когда произвело с минимальными затратами, то есть за счёт максимальной эксплуатации, свой продукт. Свободное предпринимательство может развиваться и расширяться только и ровно настолько, насколько развивается и расширяется платёжеспособный спрос. Забота о процветании этого спроса, соответственно, и есть самая главная забота любого предпринимателя. По всем остальным параметрам он может заработать больше или меньше, но если не будет спроса - он не заработает ничего. Развитие же спроса требует в первую голову - максимально рационального и равномерного распределения ресурсов (в том числе рабочей силы) и экономически грамотного управления ими. Логичный не-марксовский результат концептуально не искажённого развития свободного рынка, на практике подтверждённый историей: растущее и распространяющееся общество потребления, а не диккенсианские трущобы.
"Ошибка" у Оруэлла.
Одной из характерных черт нарисованного им глобального государства-монстра помимо всего прочего является угнетающая серость и скудость быта «масс полу-рабов».
Однако, в истории много примеров, когда люди из рабского сословия стояли на самых высоких ступеньках иерархии своих обществ и имели великий достаток (гитлеровская Германия...). Но свободы им это не прибавляло.
Точно так же промытые мозги, необходимые для искренней любви к Старшему брату, совсем не обязательно должны быть промыты ненавистью к кому-то. Вообще неважно, чем они промыты. Хоть бы даже слепой любовью к самим себе таким хорошим и безмерной гордостью за самих себя таких правильных. В зрелой советской пропаганде, например, соотношение любовь к себе/ненависть к чужим было очевидно в пользу именно любви, а не ненависти.
Так вот концептуальные искажения у Оруэлла: рабство хоть и может сопровождаться, но отнюдь не определяется низким уровнем материального достатка; определяется оно только и исключительно невозможностью самостоятельно распоряжаться своей судьбой и судьбой своей «общины».
То же с промытыми мозгами: они могут быть промыты и ненавистью, но не это определяет, промыты они или нет; определяющей является потеря способности критически относиться к своим понятиям и ценностям и одновременно ценить и уважать чужие понятия и ценности. И поэтому нынешнее материальное процветание и богатое чувство собственной нравственной правоты, например, у американцев, ещё отнюдь не доказывают, что американцы - не рабы с промытыми мозгами, а их государство не орвелловский монстр. Настоящим доказательством будут факты, свидетельствующие, что американские граждане по-прежнему не лишены свободы самостоятельно и осознанно решать свою судьбу и судьбу своей страны, и что они по-прежнему любят сопоставлять свои ценности с чужими, понимают их бесконечное равноправное многообразие и потому по-прежнему считают вечный поиск волшебной голубой птицы - истины - занятием хоть и безнадёжным, но прекрасным. Потому что оно единственное доказывает здоровье и здравие ума что отдельного человека, что нации.
Вывод: если сложить вместе две только что упомянутые концепции, без искажений, если допустить, что рациональное распределение всех главных ресурсов в масштабах планеты действительно возможно усилиями кучки знатоков, то можно слегка пофантазировать и без труда себе представить глобальное общество потребления (надгосударство-монстр по Оруэллу), в котором жить будет так же материально комфортно и в быту весело, как, например, в нынешних США, а орвелловская любовь к Старшему брату будет выражаться в том, что никто больше не будет стремиться лично и свободно распоряжаться (для этого есть кучка знатоков), и все будут фанатично горды своими ежедневно повторяемыми везде и всюду прекрасными нравственными ценностями и достижениями. Ненавидеть при этом никто никого не будет.
Всё по-прежнему за счёт сочетания этих двух концепций понятно, что Старший брат в таком случае - это политически наиболее активная, то есть самая профессионально талантливая и дальновидная часть самых крупных и мощных свободных предпринимателей (это ведь им в первую голову, в идеале, нужно процветающее общество потребления в глобальных масштабах) и те, кого они выдвинут из своей среды или наймут со стороны для непосредственно политической и идеологической работы. Вот они и есть, в моём понимании, нынешние преемники орвелловских американских империалистов. Современное их название или, точнее, одно из названий - глобалисты.
Любой, кому не лень, может посмотреть свежий список журнала «Форбс», в котором представлены 900 с гаком имеющихся на сегодня на планете миллиардеров. В этом списке 349-м по счёту, далеко позади двух-трёх десятков даже наших российских, украинских и казахских новичков, значится Дэвид Рокфеллер старший с его мизерными 2,6 млрд долларов. Больше в этом списке нет ни одного Рокфеллера. А Ротшильдов в списке нет вообще ни одного.
Странно, что они в этом списке отсутствуют. Вот был, например, в Америке во второй половине прошлого века вроде бы самый богатый американец - Сэм Уолтон (Sam Walton), основатель сети супермаркетов «Уол-Mарт». Когда Сэм умер, наследство его поделили между собой поровну четверо его наследников. На сегодня они - все рядышком и по-прежнему в первых рядах в списке «Форбс», потому что каждый имеет по 16 с небольшим миллиардов. Считаются они чуть ли не самой богатой семьёй в мире, благодаря предпринимательскому гению их мужа и отца Сэма (Сэм сеть «Уол-Март» создал с нуля, сам). Всё чин чином, очень естественное развитие событий.
А вот отпрысков Рокефеллеров в списке Форбса практически нет, и меня удивляет, как так получается, что каждый из четверых Уолтонов имеет в восемь раз больше, чем Дэвид Рокфеллер, единственный хоть немного богатый наследник состояния, которое на 50 лет старше Уолтоновского, и которое по самой консервативной оценке в сегодняшних долларах составило бы не 65, как у Уолтонов на круг, а 305 млрд (во столько пересчитывается net worth первого Рокфеллера, Джона Д., по методике, схожей с методикой «Форбс»). Вот это уже как-то не чин чином выходит.
С домом Ротшильдов, который в начале ХХ-го века делил с Рокфеллерами славу самых богатых домов мира, ещё сложнее, поскольку он всегда был и до сих пор остался семейным, частным, а не открыто акционированным (public) предприятием, и потому Ротшильды никогда не были и посейчас не обязаны сообщать публично о своих доходах-расходах. Раньше они эти данные тем не менее сообщали, но во второй половине XIX-го века делать это перестали. Тогда, на момент последнего отчета они все вместе, по их же сведениям, стоили около 800 миллионов фунтов стерлингов. Если просто добавить к этой цифре тридцать раз по пять процентов годовых (консервативнее уже некуда), то получится, что к 1916-му году у них должно было быть около 2-х миллиардов фунтов стерлингов. В том же году тогдашняя «Нью Йорк Таймс» объявила, что Джон Рокфеллер стал первым в истории Штатов миллиардером (то есть его net worth достигла тогда отметки в 1 млрд долларов). Обменный курс, который использует для расчётов на 1913-ый год семейный биограф Ротшильдов Найалл Фергюсон: 4,87 долл. за 1 фунт стерлингов. То есть по самым заниженным оценкам дом Ротшильдов должен был к 1916-му году стоить примерно в десять раз дороже дома Рокфеллеров. Из чего можно очень приблизительно и грубо вывести цифру: тогда же, когда Рокфеллеры унаследовали 300 миллиардов, наследники из Ротшильдов унаследовали - 3 триллиона в нынешних долларах США. (Чтобы эти цифры не казались фантастическими и потому невозможными по определению, подумайте: капитализация одной только Exxon в сегодняшних долларах - выше 0,5 триллиона.) В наши дни наследников в каждом из этих домов далеко за сотню (у Ротшильдов больше, чем у Рокфеллеров). Но даже при этом, и даже по-прежнему архи-консервативно предполагая крайне медленный, «ленивый» рост их капиталов за все прошедшие десятилетия (ни о каких банкротствах Рокфеллеров или Ротшильдов в тот же период ничего слышно не было), всё равно должно получаться, что практически все они весят, как минимум, по несколько миллиардов каждый (хотя наверняка и в том, и в другом клане должны быть свои выдающиеся тяжеловесы). Так вот из всей этой когорты столетних ветеранов миллиардерства сегодня только один Дэвид Рокфеллер фигурирует среди самых богатых людей в мире со смешными двумя миллиардами далеко позади даже наших российских, совсем ещё зелёных и скороспелых мультимиллиардеров.
Кто-нибудь задумывался, куда и по какой причине пропали эти самые, вроде бы, законные претенденты на самое-самое богатство в мире?
Чтобы ответить на вопрос, проверьте себя сами: в последние годы, когда речь заходила о самых богатых людях планеты, вам в голову приходил кто-нибудь, кроме мечтателя, фантазёра и делового забияки Билла Гейтса? Ведь его, наверное, сразу вспоминали и сами себе в уме называли? Я, во всяком случае, именно такое мнение слышал во многих странах от самых разных людей уж и не знаю, сколько раз.
И объясняю я, лично, его - искажённым пониманием «форбизма».
Форбизм заключается в том, что сам журнал «Форбс» ни от кого не скрывает и даже, наоборот, настойчиво долдонит о том, что все эти самые большие состояния в мире он рассчитывает, основываясь исключительно на имеющихся в открытом доступе сведениях. И потому все состояния, о которых таких официальных сведений нет, остаются за рамками исследования. В чём «Форбс» и признаётся. Из этого хоть и неозвученно, но тем не менее очевидно следует, что по мнению самого «Форбса» его самый богатый человек - может быть отнюдь и не «самый». Что он - всего лишь самый богатый из тех, кто о своём богатстве публично отчитался. То есть сам «Форбс» не устаёт предупреждать, что составляет список вовсе не самых богатых людей планеты, а только тех богатых, которые планете официально известны.
Но вот зато дальше в средствах массовой информации начинается повсеместный разговор о «самом богатом» и точка. О Билле Гейтсе то есть. И именно за счёт того, что, ссылаясь поголовно на «Форбс», все эти СМИ прежде, чем поставить точку, не приводят столь важную «оговорку Форбса»: самый богатый из известных - и получается то самое искажённое понимание форбизма, которым грешим в результате повсеместно и повально в свою очередь уже мы, наивные и доверчивые рядовые почитатели богатея Гейтса во всём мире.
Думаю, точно так же, если бы СМИ не искажали с завидной настойчивостью смысл форбизма про самых богатых, то эффект для бенефициаров этой не менее пропагандистской затеи с «самым богатым в мире» был бы точно так же непредсказуем. То есть - крайне нежелателен. Потому что при каждом упоминании самого богатого из известных мы бы, естественно, с оправданным подозрением начинали думать: это каким же тогда богатым может быть богач нам не известный? Особенно если он своё богатство так старательно скрывает? Длительный процесс такой задумчивости, если не дать вовремя на вопросы удовлетворительные ответы, с большой долей вероятности может привести к последствиям трудно предсказуемым.
А вот если присутствует в умах правильный стереотип - Гейтс и всё тут - то тогда никакой чреватой последствиями задумчивости нет.
Другие примеры:
Гениальный Маркс и его последователи утверждали, что алгоритм развития свободного рынка подразумевает, что богатые богатеют, и их становится всё меньше, а бедные беднеют, и их становится всё больше. История на практике полностью опровергла эти утверждения Маркса и марксистов. В чём, несмотря на свою гениальность, ошибся Маркс? Он и его последователи допустил системное искажение концепции свободного предпринимательства. Потому что свободное предпринимательство ещё не достигло своей цели, когда произвело с минимальными затратами, то есть за счёт максимальной эксплуатации, свой продукт. Свободное предпринимательство может развиваться и расширяться только и ровно настолько, насколько развивается и расширяется платёжеспособный спрос. Забота о процветании этого спроса, соответственно, и есть самая главная забота любого предпринимателя. По всем остальным параметрам он может заработать больше или меньше, но если не будет спроса - он не заработает ничего. Развитие же спроса требует в первую голову - максимально рационального и равномерного распределения ресурсов (в том числе рабочей силы) и экономически грамотного управления ими. Логичный не-марксовский результат концептуально не искажённого развития свободного рынка, на практике подтверждённый историей: растущее и распространяющееся общество потребления, а не диккенсианские трущобы.
"Ошибка" у Оруэлла.
Одной из характерных черт нарисованного им глобального государства-монстра помимо всего прочего является угнетающая серость и скудость быта «масс полу-рабов».
Однако, в истории много примеров, когда люди из рабского сословия стояли на самых высоких ступеньках иерархии своих обществ и имели великий достаток (гитлеровская Германия...). Но свободы им это не прибавляло.
Точно так же промытые мозги, необходимые для искренней любви к Старшему брату, совсем не обязательно должны быть промыты ненавистью к кому-то. Вообще неважно, чем они промыты. Хоть бы даже слепой любовью к самим себе таким хорошим и безмерной гордостью за самих себя таких правильных. В зрелой советской пропаганде, например, соотношение любовь к себе/ненависть к чужим было очевидно в пользу именно любви, а не ненависти.
Так вот концептуальные искажения у Оруэлла: рабство хоть и может сопровождаться, но отнюдь не определяется низким уровнем материального достатка; определяется оно только и исключительно невозможностью самостоятельно распоряжаться своей судьбой и судьбой своей «общины».
То же с промытыми мозгами: они могут быть промыты и ненавистью, но не это определяет, промыты они или нет; определяющей является потеря способности критически относиться к своим понятиям и ценностям и одновременно ценить и уважать чужие понятия и ценности. И поэтому нынешнее материальное процветание и богатое чувство собственной нравственной правоты, например, у американцев, ещё отнюдь не доказывают, что американцы - не рабы с промытыми мозгами, а их государство не орвелловский монстр. Настоящим доказательством будут факты, свидетельствующие, что американские граждане по-прежнему не лишены свободы самостоятельно и осознанно решать свою судьбу и судьбу своей страны, и что они по-прежнему любят сопоставлять свои ценности с чужими, понимают их бесконечное равноправное многообразие и потому по-прежнему считают вечный поиск волшебной голубой птицы - истины - занятием хоть и безнадёжным, но прекрасным. Потому что оно единственное доказывает здоровье и здравие ума что отдельного человека, что нации.
Вывод: если сложить вместе две только что упомянутые концепции, без искажений, если допустить, что рациональное распределение всех главных ресурсов в масштабах планеты действительно возможно усилиями кучки знатоков, то можно слегка пофантазировать и без труда себе представить глобальное общество потребления (надгосударство-монстр по Оруэллу), в котором жить будет так же материально комфортно и в быту весело, как, например, в нынешних США, а орвелловская любовь к Старшему брату будет выражаться в том, что никто больше не будет стремиться лично и свободно распоряжаться (для этого есть кучка знатоков), и все будут фанатично горды своими ежедневно повторяемыми везде и всюду прекрасными нравственными ценностями и достижениями. Ненавидеть при этом никто никого не будет.
Всё по-прежнему за счёт сочетания этих двух концепций понятно, что Старший брат в таком случае - это политически наиболее активная, то есть самая профессионально талантливая и дальновидная часть самых крупных и мощных свободных предпринимателей (это ведь им в первую голову, в идеале, нужно процветающее общество потребления в глобальных масштабах) и те, кого они выдвинут из своей среды или наймут со стороны для непосредственно политической и идеологической работы. Вот они и есть, в моём понимании, нынешние преемники орвелловских американских империалистов. Современное их название или, точнее, одно из названий - глобалисты.