Россиеведение и В.Путин
Вторая часть передачи россиеведения, посвященной 15-летию Путина во главе России
Часть 1: Байки. Лето 1999 года.
Урок россиеведения ведет С.Доренко:
"Путин не был каким-то тараном, он пошёл на довольно странную электоральную задачу, потому что прийти в середине августа 99-ого на должность с необходимостью обязательной императивной задачей победить 12 декабря, прийти в середине августа на абсолютно незнакомую работу премьер-министром страны для того, чтобы победить 12-ого декабря - это был какой-то запредельный сюр, что-то было просто смешное и всё.
Путин приходит с этой своей ласковой улыбкой, с этим интенсивным свечением глазами, на самом деле, он человек, это я отдельно остановлюсь ещё позже, он человек очень обаятельный.
Вот вы заходите к Путину с любыми идеями и с любым представлением о нём, может быть, даже осторожным представлением о нём, или никаким представлением о нём, или даже враждебным представлением, и Путин вас очаровывает. Притом, он проводит с вами ровно столько время, он же не следит за часами, которые у него на правой руке, он на них не смотрит. Он проводит с вами столько время, сколько нужно, чтобы вы вышли очарованным.
Путин абсолютно тяжело работает над отношениями. Это само с неба валится, это не дар божий, это тяжёлая работа. Представьте себе, что вам надо интенсивнейшим образом очаровывать людей так, чтобы они выходили за вас, готовы были горло рвать или с гранатой под танк или ещё что-то.
Путин - не Де Ниро, Путин - не большой драматический актёр, не какой-то такой рисованный образ, а человек с возможностями очаровывать, в общем, довольно средними от природы, и всё, что он достигает, он достигает гигантской работой глаз, которые лучатся. Когда ты говоришь с Путиным, он же говорит очень тихо, спокойно, у него глаза постоянно работают.
Глаза Путина - они, действительно, дико интенсивны, интенсивные такие, ласково поощряющие типа: "Ну, давай, давай, давай, давай! А чтой-то ты? Ну, давай, давай, можешь, давай, прямо сейчас, ну, давай, давай, давай".
И вот он приезжает на работу, не знаю, как сейчас, прежде приезжал на работу в 12 часов дня и уезжал в 1 ночи и должен 13 или больше часов в сутки постоянно излучать энергию, которая обращает довольно странных мятых людей, мятых людей вдруг в его сторонников.
это действует не только на русских.
Путин на иностранцев действует не меньше, чем на русских. И я думаю, что он, конечно, в этом смысле, запахивает тяжело.
Если уж, мы коснулись этой темы - он весь на отношениях
у Путина, есть потрясающая схема проверки, постоянной проверки себя и остальных, потому что он никогда тебя не переубеждает, если ты пойдёшь неправильным путём. Он не звонит и не говорит: "Дурак, что ли, чего ты делаешь?"
у него абсолютно жёсткие критерии дружбы и не предательства, он всё время тебя проверяет: предатель ты или нет, постоянно.
каждые полчаса ты проходишь проверку: ты предатель или не предатель.
Это тоже связано с его императивным, с его абсолютно категоричными императивными требованиями к себе. Он себя проверяет и вас проверяет, понимаете, такая беспощадность к людям, в смысле лояльности, обязательно вызвана собственной беспощадностью к себе, то есть, его критерии настолько высоки, они космически высоки в смысле лояльности,-- если с тобой дружит, значит, дружит, значит, всё и всё.
если ты говоришь ему что-нибудь, что может привести к разладу между вами и к твоей ошибке в отношениях, например, с его точки зрения, он ведь как бы проверяет тебя по своей шкале, у него особая шкала, свой такой штангенциркуль, и он с ним ходит.
он никогда не закрывает тебе путь к предательству, как бы полагая де-факто, что каждый, кроме него, как бы послабее. Вот он не предаст, а все остальные люди чуточку слабее. И он смотрит на это, как бы, с любопытством, будто бы с любопытством. Вот, это абсолютно важная черта характера Путина - постоянная проверка на верность. И огромная, гигантская работа над отношениями, с кем бы он ни встретился. Если он с вами встретился, вы должны выйти абсолютным его другом. И не иначе. Дальше вы вступаете уже в огромный, длиннейший период, когда вы будете постоянно проверяться
Путин не может не опаздывать. Он не смотрит на часы потому, о чём я уже говорил прежде: он с кем-то встречается, он с ним говорит не как с функцией, а он говорит, как с окончательно родным человеком. В силу этого, все графики летят к чёрту мгновенно.
Путин относится очень внимательно к общественному мнению, которое изучает абсолютно профессионально. Он не по газетам изучает, он изучает через опросы. Опросы, которые делают для него несколько служб. Одна из них, если я правильно информирован, тогда был ФОМ Александра Ослона. Он дико интересуется общественным мнением, что скажут, и дальше - как будет прочитано. Для Путина важны не только события, но и его восприятия. Восприятия, возможные деривативы, возможные последствия, и дальше - как, возможно, это будет использоваться сторонами, различными сторонами.
То есть, он информацию обрабатывает очень глубоко и профессионально. Это не самодурство и не инстинкт. Вот Ельцин действовал по инстинкту, ну, как бы, вот он чувствовал запах земли. Путин исследует, практически, как учёный всё это. У него там какие-то ФСОшные опросы, ФСБешные опросы, нереальное количество опросов, и Путин исследует, практически, как учёный, а затем деривативы каждого события, восприятия каждого события в каждой из групп исследует.
Я возвращаюсь к Путину и говорю: "Надо вторгаться в Чечню".
он, именно, с этим научным подходом мне говорит: "А попробуйте сказать об этом в программе. Вот что народ об этом думает?». Ну, я тут сорвался с цепи: "Владимир Владимирович, да что народ думает, да чего думать - брать и всё, громить, залить напалмом и сжечь, к чёртовой матери, всех там! ..."
"Но вы спросите, - говорит он мне, - народ надо спрашивать...".
Я говорю: " Да, я это уже говорю. Слушайте, вы же мою программу не смотрите?"
А он мне: "Не смотрел телевидение, нет". Я думаю: он, как бы, был в отношениях, каждый раз всё новые заходят, новые, новые заходят, и он телевидение не смотрел, ему рассказывали. Я говорю: " Так вы не в курсе что ли? Я только об этом и говорю. Мой лозунг - разбомбить всё это в щепу, залить напалмом и сжечь".
Он говорит: "Прямо, вот так вот?". Ну, и он всё время с этой испытывающей улыбкой
Сейчас, когда прошли эти годы, я думаю, что решение у него, конечно, было. У меня тогда была иллюзия, что я его заагитировал, и он идёт за моим мнением. Я теперь понимаю, что это часть его работы с отношениями, что он делает так, что вам кажется, что он выполняет вашу просьбу. Фиг там! Он заранее имеет точку зрения, на которую вас выводит...
Это реальный Путин.
Путин имеет точку зрения, он вас выводит на эту точку зрения, довольно аккуратно, после чего делает такой шаг в сторону или шаг назад. И вы, как бешеный, начинаете его убеждать в его точке зрения.
То, что он хочет, он не просто получает, а он, как бы, заставляет вас его уговорить. Это офигентский талант, конечно, отношенский. Я уговаривал его вступить в Чечню, войска направить в Чечню. Я бился, как тигр, чтобы он это сделал. Я абсолютно убеждён, что у него это решение было без меня, конечно, и до меня, но он делал вид, что я должен его уговорить, как бы, и все его должны уговорить.
.. потом уже я стоял на площади Минутка вместе с войсками в конце января.
Перед решительным наступлением Березовский начинает, как всегда, страстно, страстно, я бы хотел сказать - истерично, защищать Масхадова: "Немедленно, немедленно, мы потеряем там единственного (вот его оружие), мы потеряем там единственного собеседника". Он говорит мне, Путину, всем. Он всё время ездит к Путину: "Мы потеряем там единственного собеседника, ни в коем случае нельзя. Вы погубите политическую карьеру Масхадова, дайте ему справиться с Басаевым, ни в коем случае не трогайте его!"
"Спасти, спасти, спасти Масхадова! Спасти Ичкерию, спасти этот режим". Березовский яростно доказывает необходимость спасти в Масхадове собеседника.
И здесь он сходится, Березовский, со своим противником Лужковым, а Лужков, если вы помните, говорил, что Чечню надо обнести забором и отказаться, то есть отказаться, это не русская территория, это не Россия. Лужков говорит об этом летом 99-ого.
Чечню надо обнести, границу поставить, и всё, хватит, никакой Чечни больше нет, мы её потеряли. И здесь он сходится с Лужковым, Березовский, неожиданно, и здесь он сходится и с Гусинским, и с НТВ, и с "Эхом Москвы" и так далее, и так далее. "Надо вести переговоры, прекратите атаку".
в этот момент, надо сказать, что наши отношения с Борисом были настолько свободны и прочны одновременно, прочны и свободны, что я имел несколько отдельную точку зрения по этому вопросу. Она полностью сходится с путинской. И больше того, каждую встречу с Путиным я использовал для того, чтобы вновь и вновь повторять: "Бить, бить, бить до грузинской границы...
И Путин умеет не отвечать, а смотреть улыбающимися глазами. Я не знаю, какая была точка зрения у Путина, но я знаю по его делам. Но слов он не произносил. Я там кипятился: "Бить, бить, бить до грузинской границы и дальше".
Не знаю, он не говорил. "Да, пойдём, Серёжа, пойдём, типа, рюмаху..." Нет, ничего подобного не говорил, спокойно, улыбается и всё.
Вернусь к взрывам домов в сентябре. Вот я вам про чеченскую войну должен сказать, что и Березовский с декабря, и лагерь Лужкова - Примакова считают вход в Чечню ошибкой. Это постоянно в публичном поле транслируется.
Березовский говорил это публично всюду, несмотря на это, мы, Первый канал, казалось бы, который контролирует Березовский, продолжали агитировать, я, во всяком случае, агрессивно продолжал агитировать за войну, а Березовский - за мир. Но тут происходит некий новый альянс по Чечне у Березовского с противниками. Тем не менее, в январе уже есть успехи, в феврале - Грозный уже взят.
Уже к февралю, мы точно, абсолютно точно уже понимаем, что дело ладится, дело пошло и дело пошло не так, как прежде. Верхи не предают, потому что в первую чеченскую постоянно предавали верхи. Ребята никуда не могли пойти караваном, чтобы их не предали верхи. Здесь даже предательство среди русских военных используется Казанцевым талантливейшим образом против врага.
И в этот момент и Березовский перестаёт активничать по миру с Масхадовым, и короче, все противники войны в Чечне замолкают. Это начало февраля.
Сегодня я думаю, что если бы была трезвая голова, я бы тщательней расследовал подготовку к взрыву жилого дома в Рязани. Вы помните, что в Рязани в сентябре были найдены мешки с гексогеном. Тотчас же объявили, что это не гексоген никакой, что это сахар, официальные власти, по-моему, ФСБ объявили, сейчас не помню, кто-то из силовиков объявил, что это сахар, что это враньё, что это гексоген. Тотчас же появился какой-то человек, которому забросили эти мешки на анализ, который сказал, что официальные власти врут, что это не сахар никакой, а гексоген. ФСБ сказала, что это учения, и этот гексоген был сахаром. А какой-то военненький сказал, что фиг там, что это, если и были учения, а может быть это были учения, но только гексоген был настоящий, гексоген был настоящий, понимаете? И вот, если бы сегодня я бы разбирался, и если бы сегодня я бы оказался в сентябре 99-ого года, я бы покопался с этим потщательней. Я вам скажу, что не давало копаться.
Не давала копаться жесткость борьбы, ожесточённый лай, сволочной лай оппозиции Путину и Кремлю. Притом, напомню, разница заключается между оппозицией сегодня и оппозицией тогда в том, что тогда оппозиция владела ситуацией, а Путин - наоборот. Путин тогда был слабой стороной, и по рейтингу, и по лояльности элит Лужков с Примаковым были сильнее, в разы сильнее.
у Примакова 32 был рейтинг, 32 президентский, если бы выборы состоялись в это воскресенье, у Лужкова - 16, у Путина - 1,5.
Значит, ожесточённый лай тех победителей, агрессивный лай, то есть не дискуссионный, не приглашение к дискуссии, а сволочной лай заставлял нас отвечать: "Пошли в жопу!". Торжественно, понятно, да? То есть, они лаяли на нас: "А-а-а-а!"- вот так. И это не предполагает дискуссии, ты начинаешь огрызаться. Вот, я бы хотел понять, что было в Рязани, но тогда я не хотел, потому что эта сволочь хотела меня загрызть. Вот эти, лично, лично, внимание! - лично грызли, лично атаковали противники - лужковско-примаковский блок. Настолько жёстко, что приходилось отвечать негативистски, не вступать в дискуссию, не быть людьми крови, это важное предупреждение сегодняшней оппозиции. Сегодняшняя оппозиция ведёт себя деструктивно, ровно так же. Вот, характер русской дискуссии в 99-ом году состоял в конфронтации и полном отрицании аргументов друг друга.
Характер оппозиции в современной России и власти тоже, давайте этот упрёк адресуем и власти, и оппозиции, характер власти и оппозиции в современной России ровно такой же конфронтационный, не желающей выслушивать аргументацию. Вот, мы тогда, я тогда лично отказался говорить о Рязани с кем бы то ни было, ввиду того, что это были грязные обвинения, мгновенные, голословные, агрессивные, в том числе, личные выпады. Я отказался говорить о Рязани и о гексогене, то ли сахаре, то ли учениях, то ли ФСБ, то ли что, я отказался. И сегодня бы отказался в условиях, когда эта сволота рвёт горло, как стая собак. Я с ними не хочу разговаривать, мне с ними не о чем разговаривать. Дайте мне пулемёт, я полосну очередью. О чём с ними можно разговаривать? Да, они подонки! Пока мы живём в таком уровне дискуссии, дорогие мои оппозиционеры и дорогая моя власть, мы друг друга не услышим.
Пока мы живём в таком уровне дискуссии, дискуссии нет, её не может быть, вы де-факто своей агрессивностью запрещаете дискуссию. Это я обращаюсь к власти и к оппозиционерам, вы де-факто запрещаете дискуссию своим обидным лаем. Мне кажется, что оппозиция здесь больше виновата, в силу даже того, что она приписывает себе больший интеллект. Своим обидным, паскудным лаем вы запрещаете дискуссию, и у людей руки просятся, чтобы им дали пулемёт. Попробуйте об этом подумать. Научитесь разговаривать, научитесь слышать.
Часть 1: Байки. Лето 1999 года.
Урок россиеведения ведет С.Доренко:
"Путин не был каким-то тараном, он пошёл на довольно странную электоральную задачу, потому что прийти в середине августа 99-ого на должность с необходимостью обязательной императивной задачей победить 12 декабря, прийти в середине августа на абсолютно незнакомую работу премьер-министром страны для того, чтобы победить 12-ого декабря - это был какой-то запредельный сюр, что-то было просто смешное и всё.
Путин приходит с этой своей ласковой улыбкой, с этим интенсивным свечением глазами, на самом деле, он человек, это я отдельно остановлюсь ещё позже, он человек очень обаятельный.
Вот вы заходите к Путину с любыми идеями и с любым представлением о нём, может быть, даже осторожным представлением о нём, или никаким представлением о нём, или даже враждебным представлением, и Путин вас очаровывает. Притом, он проводит с вами ровно столько время, он же не следит за часами, которые у него на правой руке, он на них не смотрит. Он проводит с вами столько время, сколько нужно, чтобы вы вышли очарованным.
Путин абсолютно тяжело работает над отношениями. Это само с неба валится, это не дар божий, это тяжёлая работа. Представьте себе, что вам надо интенсивнейшим образом очаровывать людей так, чтобы они выходили за вас, готовы были горло рвать или с гранатой под танк или ещё что-то.
Путин - не Де Ниро, Путин - не большой драматический актёр, не какой-то такой рисованный образ, а человек с возможностями очаровывать, в общем, довольно средними от природы, и всё, что он достигает, он достигает гигантской работой глаз, которые лучатся. Когда ты говоришь с Путиным, он же говорит очень тихо, спокойно, у него глаза постоянно работают.
Глаза Путина - они, действительно, дико интенсивны, интенсивные такие, ласково поощряющие типа: "Ну, давай, давай, давай, давай! А чтой-то ты? Ну, давай, давай, можешь, давай, прямо сейчас, ну, давай, давай, давай".
И вот он приезжает на работу, не знаю, как сейчас, прежде приезжал на работу в 12 часов дня и уезжал в 1 ночи и должен 13 или больше часов в сутки постоянно излучать энергию, которая обращает довольно странных мятых людей, мятых людей вдруг в его сторонников.
это действует не только на русских.
Путин на иностранцев действует не меньше, чем на русских. И я думаю, что он, конечно, в этом смысле, запахивает тяжело.
Если уж, мы коснулись этой темы - он весь на отношениях
у Путина, есть потрясающая схема проверки, постоянной проверки себя и остальных, потому что он никогда тебя не переубеждает, если ты пойдёшь неправильным путём. Он не звонит и не говорит: "Дурак, что ли, чего ты делаешь?"
у него абсолютно жёсткие критерии дружбы и не предательства, он всё время тебя проверяет: предатель ты или нет, постоянно.
каждые полчаса ты проходишь проверку: ты предатель или не предатель.
Это тоже связано с его императивным, с его абсолютно категоричными императивными требованиями к себе. Он себя проверяет и вас проверяет, понимаете, такая беспощадность к людям, в смысле лояльности, обязательно вызвана собственной беспощадностью к себе, то есть, его критерии настолько высоки, они космически высоки в смысле лояльности,-- если с тобой дружит, значит, дружит, значит, всё и всё.
если ты говоришь ему что-нибудь, что может привести к разладу между вами и к твоей ошибке в отношениях, например, с его точки зрения, он ведь как бы проверяет тебя по своей шкале, у него особая шкала, свой такой штангенциркуль, и он с ним ходит.
он никогда не закрывает тебе путь к предательству, как бы полагая де-факто, что каждый, кроме него, как бы послабее. Вот он не предаст, а все остальные люди чуточку слабее. И он смотрит на это, как бы, с любопытством, будто бы с любопытством. Вот, это абсолютно важная черта характера Путина - постоянная проверка на верность. И огромная, гигантская работа над отношениями, с кем бы он ни встретился. Если он с вами встретился, вы должны выйти абсолютным его другом. И не иначе. Дальше вы вступаете уже в огромный, длиннейший период, когда вы будете постоянно проверяться
Путин не может не опаздывать. Он не смотрит на часы потому, о чём я уже говорил прежде: он с кем-то встречается, он с ним говорит не как с функцией, а он говорит, как с окончательно родным человеком. В силу этого, все графики летят к чёрту мгновенно.
Путин относится очень внимательно к общественному мнению, которое изучает абсолютно профессионально. Он не по газетам изучает, он изучает через опросы. Опросы, которые делают для него несколько служб. Одна из них, если я правильно информирован, тогда был ФОМ Александра Ослона. Он дико интересуется общественным мнением, что скажут, и дальше - как будет прочитано. Для Путина важны не только события, но и его восприятия. Восприятия, возможные деривативы, возможные последствия, и дальше - как, возможно, это будет использоваться сторонами, различными сторонами.
То есть, он информацию обрабатывает очень глубоко и профессионально. Это не самодурство и не инстинкт. Вот Ельцин действовал по инстинкту, ну, как бы, вот он чувствовал запах земли. Путин исследует, практически, как учёный всё это. У него там какие-то ФСОшные опросы, ФСБешные опросы, нереальное количество опросов, и Путин исследует, практически, как учёный, а затем деривативы каждого события, восприятия каждого события в каждой из групп исследует.
Я возвращаюсь к Путину и говорю: "Надо вторгаться в Чечню".
он, именно, с этим научным подходом мне говорит: "А попробуйте сказать об этом в программе. Вот что народ об этом думает?». Ну, я тут сорвался с цепи: "Владимир Владимирович, да что народ думает, да чего думать - брать и всё, громить, залить напалмом и сжечь, к чёртовой матери, всех там! ..."
"Но вы спросите, - говорит он мне, - народ надо спрашивать...".
Я говорю: " Да, я это уже говорю. Слушайте, вы же мою программу не смотрите?"
А он мне: "Не смотрел телевидение, нет". Я думаю: он, как бы, был в отношениях, каждый раз всё новые заходят, новые, новые заходят, и он телевидение не смотрел, ему рассказывали. Я говорю: " Так вы не в курсе что ли? Я только об этом и говорю. Мой лозунг - разбомбить всё это в щепу, залить напалмом и сжечь".
Он говорит: "Прямо, вот так вот?". Ну, и он всё время с этой испытывающей улыбкой
Сейчас, когда прошли эти годы, я думаю, что решение у него, конечно, было. У меня тогда была иллюзия, что я его заагитировал, и он идёт за моим мнением. Я теперь понимаю, что это часть его работы с отношениями, что он делает так, что вам кажется, что он выполняет вашу просьбу. Фиг там! Он заранее имеет точку зрения, на которую вас выводит...
Это реальный Путин.
Путин имеет точку зрения, он вас выводит на эту точку зрения, довольно аккуратно, после чего делает такой шаг в сторону или шаг назад. И вы, как бешеный, начинаете его убеждать в его точке зрения.
То, что он хочет, он не просто получает, а он, как бы, заставляет вас его уговорить. Это офигентский талант, конечно, отношенский. Я уговаривал его вступить в Чечню, войска направить в Чечню. Я бился, как тигр, чтобы он это сделал. Я абсолютно убеждён, что у него это решение было без меня, конечно, и до меня, но он делал вид, что я должен его уговорить, как бы, и все его должны уговорить.
.. потом уже я стоял на площади Минутка вместе с войсками в конце января.
Перед решительным наступлением Березовский начинает, как всегда, страстно, страстно, я бы хотел сказать - истерично, защищать Масхадова: "Немедленно, немедленно, мы потеряем там единственного (вот его оружие), мы потеряем там единственного собеседника". Он говорит мне, Путину, всем. Он всё время ездит к Путину: "Мы потеряем там единственного собеседника, ни в коем случае нельзя. Вы погубите политическую карьеру Масхадова, дайте ему справиться с Басаевым, ни в коем случае не трогайте его!"
"Спасти, спасти, спасти Масхадова! Спасти Ичкерию, спасти этот режим". Березовский яростно доказывает необходимость спасти в Масхадове собеседника.
И здесь он сходится, Березовский, со своим противником Лужковым, а Лужков, если вы помните, говорил, что Чечню надо обнести забором и отказаться, то есть отказаться, это не русская территория, это не Россия. Лужков говорит об этом летом 99-ого.
Чечню надо обнести, границу поставить, и всё, хватит, никакой Чечни больше нет, мы её потеряли. И здесь он сходится с Лужковым, Березовский, неожиданно, и здесь он сходится и с Гусинским, и с НТВ, и с "Эхом Москвы" и так далее, и так далее. "Надо вести переговоры, прекратите атаку".
в этот момент, надо сказать, что наши отношения с Борисом были настолько свободны и прочны одновременно, прочны и свободны, что я имел несколько отдельную точку зрения по этому вопросу. Она полностью сходится с путинской. И больше того, каждую встречу с Путиным я использовал для того, чтобы вновь и вновь повторять: "Бить, бить, бить до грузинской границы...
И Путин умеет не отвечать, а смотреть улыбающимися глазами. Я не знаю, какая была точка зрения у Путина, но я знаю по его делам. Но слов он не произносил. Я там кипятился: "Бить, бить, бить до грузинской границы и дальше".
Не знаю, он не говорил. "Да, пойдём, Серёжа, пойдём, типа, рюмаху..." Нет, ничего подобного не говорил, спокойно, улыбается и всё.
Вернусь к взрывам домов в сентябре. Вот я вам про чеченскую войну должен сказать, что и Березовский с декабря, и лагерь Лужкова - Примакова считают вход в Чечню ошибкой. Это постоянно в публичном поле транслируется.
Березовский говорил это публично всюду, несмотря на это, мы, Первый канал, казалось бы, который контролирует Березовский, продолжали агитировать, я, во всяком случае, агрессивно продолжал агитировать за войну, а Березовский - за мир. Но тут происходит некий новый альянс по Чечне у Березовского с противниками. Тем не менее, в январе уже есть успехи, в феврале - Грозный уже взят.
Уже к февралю, мы точно, абсолютно точно уже понимаем, что дело ладится, дело пошло и дело пошло не так, как прежде. Верхи не предают, потому что в первую чеченскую постоянно предавали верхи. Ребята никуда не могли пойти караваном, чтобы их не предали верхи. Здесь даже предательство среди русских военных используется Казанцевым талантливейшим образом против врага.
И в этот момент и Березовский перестаёт активничать по миру с Масхадовым, и короче, все противники войны в Чечне замолкают. Это начало февраля.
Сегодня я думаю, что если бы была трезвая голова, я бы тщательней расследовал подготовку к взрыву жилого дома в Рязани. Вы помните, что в Рязани в сентябре были найдены мешки с гексогеном. Тотчас же объявили, что это не гексоген никакой, что это сахар, официальные власти, по-моему, ФСБ объявили, сейчас не помню, кто-то из силовиков объявил, что это сахар, что это враньё, что это гексоген. Тотчас же появился какой-то человек, которому забросили эти мешки на анализ, который сказал, что официальные власти врут, что это не сахар никакой, а гексоген. ФСБ сказала, что это учения, и этот гексоген был сахаром. А какой-то военненький сказал, что фиг там, что это, если и были учения, а может быть это были учения, но только гексоген был настоящий, гексоген был настоящий, понимаете? И вот, если бы сегодня я бы разбирался, и если бы сегодня я бы оказался в сентябре 99-ого года, я бы покопался с этим потщательней. Я вам скажу, что не давало копаться.
Не давала копаться жесткость борьбы, ожесточённый лай, сволочной лай оппозиции Путину и Кремлю. Притом, напомню, разница заключается между оппозицией сегодня и оппозицией тогда в том, что тогда оппозиция владела ситуацией, а Путин - наоборот. Путин тогда был слабой стороной, и по рейтингу, и по лояльности элит Лужков с Примаковым были сильнее, в разы сильнее.
у Примакова 32 был рейтинг, 32 президентский, если бы выборы состоялись в это воскресенье, у Лужкова - 16, у Путина - 1,5.
Значит, ожесточённый лай тех победителей, агрессивный лай, то есть не дискуссионный, не приглашение к дискуссии, а сволочной лай заставлял нас отвечать: "Пошли в жопу!". Торжественно, понятно, да? То есть, они лаяли на нас: "А-а-а-а!"- вот так. И это не предполагает дискуссии, ты начинаешь огрызаться. Вот, я бы хотел понять, что было в Рязани, но тогда я не хотел, потому что эта сволочь хотела меня загрызть. Вот эти, лично, лично, внимание! - лично грызли, лично атаковали противники - лужковско-примаковский блок. Настолько жёстко, что приходилось отвечать негативистски, не вступать в дискуссию, не быть людьми крови, это важное предупреждение сегодняшней оппозиции. Сегодняшняя оппозиция ведёт себя деструктивно, ровно так же. Вот, характер русской дискуссии в 99-ом году состоял в конфронтации и полном отрицании аргументов друг друга.
Характер оппозиции в современной России и власти тоже, давайте этот упрёк адресуем и власти, и оппозиции, характер власти и оппозиции в современной России ровно такой же конфронтационный, не желающей выслушивать аргументацию. Вот, мы тогда, я тогда лично отказался говорить о Рязани с кем бы то ни было, ввиду того, что это были грязные обвинения, мгновенные, голословные, агрессивные, в том числе, личные выпады. Я отказался говорить о Рязани и о гексогене, то ли сахаре, то ли учениях, то ли ФСБ, то ли что, я отказался. И сегодня бы отказался в условиях, когда эта сволота рвёт горло, как стая собак. Я с ними не хочу разговаривать, мне с ними не о чем разговаривать. Дайте мне пулемёт, я полосну очередью. О чём с ними можно разговаривать? Да, они подонки! Пока мы живём в таком уровне дискуссии, дорогие мои оппозиционеры и дорогая моя власть, мы друг друга не услышим.
Пока мы живём в таком уровне дискуссии, дискуссии нет, её не может быть, вы де-факто своей агрессивностью запрещаете дискуссию. Это я обращаюсь к власти и к оппозиционерам, вы де-факто запрещаете дискуссию своим обидным лаем. Мне кажется, что оппозиция здесь больше виновата, в силу даже того, что она приписывает себе больший интеллект. Своим обидным, паскудным лаем вы запрещаете дискуссию, и у людей руки просятся, чтобы им дали пулемёт. Попробуйте об этом подумать. Научитесь разговаривать, научитесь слышать.