Копанка
Решил я давеча побороться с последствиями сидячей работы да маленько размять жопу. Через друзей-приятелей напросился в пеший поход по донбасским просторам под предводительством мастера спорта СССР по спортивному туризму.
Отправной точкой был город Зугрэс, от которого до намеченной цели надо было пиздячить пешком около двенадцати километров. Кто скажет, что это легко - плюньте ему в лицо и не верьте. С рюкзаком по бездорожью это тяжко, как оказалось.
Так вот. Едва только город скрылся за горизонтом, перед нами во чистом поле внезапно нарисовалась… копанка!
Вот она:
- Ну ни хуя себе находка!, - удивился я.
- Знаешь,- рассудительно ответили члены группы из местных. - Удивительно было бы, если бы мы на копанку НЕ наткнулись, потому что их тут дохуища. Настолько, что они, бывает, друг к другу прокапываются и начинают спорить, чей участок. И крышей угрожать. Одни: «Да мы на Иван Иваныча работаем!». Вторые в ответ: «А мы на Степан Петровича!»…
«Петровичи» с «Иванычами», говорят посоны, в основном из силовиков - менты и прокуроры. Чекисты копанки не крышуют ввиду малочисленности и похуизма.
При такой крыше чувакам, которые на копанках работают, вообще похуй на внимание к их деятельности компетентных инстанций, журналистов и случайных зевак. Пока мы отдыхали и фотографировали копанку, единственный замеченный нами работяга наблюдал за всем этим совершенно флегматично.
Копанка остегивает крыше 40 тыщ гривен в месяц. А добывает в день около 30 тонн угля (то есть, 900 в месяц) по 150 грн. за каждую. Так что тариф у крыши получается немножко беспредельный - примерно 30% с оборота. «По понятиям» за крышу в общак отстегивали десятину, но где теперь те понятия? Жестокие времена…
Добывают копанки так называемый «молодой уголь», который по всем параметрам - говно, и непригоден даже для печки в частном доме. Единственное, на что он годится, так это на сжигание в топках тепловых электростанций вместе с нормальным углем.
Подмешивание продукции копанок к легальному топливу происходит, главным образом, на государственных ТЭС. Так что, получается, следы ведут к юным стоматологам Донбасса.
Отправной точкой был город Зугрэс, от которого до намеченной цели надо было пиздячить пешком около двенадцати километров. Кто скажет, что это легко - плюньте ему в лицо и не верьте. С рюкзаком по бездорожью это тяжко, как оказалось.
Так вот. Едва только город скрылся за горизонтом, перед нами во чистом поле внезапно нарисовалась… копанка!
Вот она:
- Ну ни хуя себе находка!, - удивился я.
- Знаешь,- рассудительно ответили члены группы из местных. - Удивительно было бы, если бы мы на копанку НЕ наткнулись, потому что их тут дохуища. Настолько, что они, бывает, друг к другу прокапываются и начинают спорить, чей участок. И крышей угрожать. Одни: «Да мы на Иван Иваныча работаем!». Вторые в ответ: «А мы на Степан Петровича!»…
«Петровичи» с «Иванычами», говорят посоны, в основном из силовиков - менты и прокуроры. Чекисты копанки не крышуют ввиду малочисленности и похуизма.
При такой крыше чувакам, которые на копанках работают, вообще похуй на внимание к их деятельности компетентных инстанций, журналистов и случайных зевак. Пока мы отдыхали и фотографировали копанку, единственный замеченный нами работяга наблюдал за всем этим совершенно флегматично.
Копанка остегивает крыше 40 тыщ гривен в месяц. А добывает в день около 30 тонн угля (то есть, 900 в месяц) по 150 грн. за каждую. Так что тариф у крыши получается немножко беспредельный - примерно 30% с оборота. «По понятиям» за крышу в общак отстегивали десятину, но где теперь те понятия? Жестокие времена…
Добывают копанки так называемый «молодой уголь», который по всем параметрам - говно, и непригоден даже для печки в частном доме. Единственное, на что он годится, так это на сжигание в топках тепловых электростанций вместе с нормальным углем.
Подмешивание продукции копанок к легальному топливу происходит, главным образом, на государственных ТЭС. Так что, получается, следы ведут к юным стоматологам Донбасса.