Лариса - и немецко-фашистская гадина
мой друг рассказал мне эту историю пять лет назад. Я ее обдумывала и вынашивала так и эдак. Пока не растеряла подробности. Недавно увиделись - попросила рассказать еще раз. И вот быстро-быстро записываю, пока снова не улетучилось. Дело было в украинском Краматорске, в Вторую мировую. Она же Великая Отечественная.
Жила была семья. Такая довольно продвинутая, книголюбивая и с тягой к образованию. Там были мать, отец и три дочки. Старшая - Лариса. Так и вижу кружевные занавески и чисто-чисто промытые половицы. Но - война, оккупация. Пришли немцы, стали на постой. Офицерам - жилье получше, почище и побогаче. И вот в семью этой Ларисы поселили двоих офицеров-артиллеристов: Ганса и Августа. Они были два друга, причем один аристократ, а другой сущий пролетарий. И оба ненавидели фюрера. Но оба воевали - а куда им деваться-то. Однако все это Лариса узнает позже, а пока эти двое пришли квартировать. Видят этажерку с книгами. Некоторые - на немецком. Томас Манн, например. "Будденброки" там или "Волшебная гора". О, говорят, немцы, как интересно! У них-то в Германии Томас Манн был запрещен когда еще. Не говоря уж о Генрихе. Как интересно, - говорят диссиденты-немцы, - а дайте почитать? Извольте, говорит Лариса. Она студентка инъяза, язык изучает не на шутку, через всех Маннов в том числе. Офицеры наши читают всю этажерку, Лариса прекрасно говорит по-немецки, и они сверстники.
..А вот и не угадали. Это не про любофь. (Кстати, не спросила, была ли она красавица. Вполне могла быть. Такая видна дівчина з косою. Хотя - младшенькая, Галя, так и не выросла до нормального роста, из-за голодомора). Короче, молодые люди вполне нашли общий язык на почве литературы и политики, не будучи в восторге от своих лидеров.
А тут оккупация, не забудем. Партизаны, линия фронта и все другие серьезные дела. И вот однажды: ночь, все спят, включая немцев. Стук в дверь. Вваливается раненый родственник (кажется, дядя Ларисы). Оставлен для связи с партизанами, шел на ту сторону, ранен, деваться ему некуда, не истечь же кровью, родня. Семья в тревоге, ясное дело. Найдут - убьют всех. Ганс и Август для проформы интересуются: кто, мол, такой и куда путь держит. Хотя не дураки же - вот ночь, вот дядя с бородой, а вот его стреляная рана. И опять же - если дознаются, поубивают всех, включая Ганса с Августом.
Но дядю оставляют, на скорую руку лечат и так же ночью отправляют к "нашим"/"ихним". А чтоб он снова не нарвался на кого, Ганс (или Август) быстренько на своей артиллерийской карте показывает места, где безопаснее пройти.
Вот так вот. Мораль сей басни (для меня) такова: человеческое держит победу над политическим! Даже в самых безнадежных случаях. Хотя бы иногда. Хотя бы только при весьма прихотливо стекшихся обстоятельствах. Я думаю, что люди должны - в любой ситуации - держать включенным мозг и сердце. Причем последнее не в режиме слепой ненависти, а наоборот.
...Потом Август и Ганс передислоцировались, и в той семье поселился новый офицер. На этот раз правильный - противный-препротивный. Уж тот был, можно не сомневаться, патриот фюрера. Но - опять балансирующая уловка судьбы, ее юмор и ирония! - у этого противного и жестокого был денщик-венгр. Такой маленький простой и упертый человечек, которого не удалось изуродовать даже войне. Он приворовывал у хозяина еду и подкармливал семейство. Потихоньку совал хозяйке и говорил по-венгерски: только руками, никаких ложек! Мол, хозяин услышит и все поймет. Ибо у семьи не было и не могло ничего, что едят ложками.
Жила была семья. Такая довольно продвинутая, книголюбивая и с тягой к образованию. Там были мать, отец и три дочки. Старшая - Лариса. Так и вижу кружевные занавески и чисто-чисто промытые половицы. Но - война, оккупация. Пришли немцы, стали на постой. Офицерам - жилье получше, почище и побогаче. И вот в семью этой Ларисы поселили двоих офицеров-артиллеристов: Ганса и Августа. Они были два друга, причем один аристократ, а другой сущий пролетарий. И оба ненавидели фюрера. Но оба воевали - а куда им деваться-то. Однако все это Лариса узнает позже, а пока эти двое пришли квартировать. Видят этажерку с книгами. Некоторые - на немецком. Томас Манн, например. "Будденброки" там или "Волшебная гора". О, говорят, немцы, как интересно! У них-то в Германии Томас Манн был запрещен когда еще. Не говоря уж о Генрихе. Как интересно, - говорят диссиденты-немцы, - а дайте почитать? Извольте, говорит Лариса. Она студентка инъяза, язык изучает не на шутку, через всех Маннов в том числе. Офицеры наши читают всю этажерку, Лариса прекрасно говорит по-немецки, и они сверстники.
..А вот и не угадали. Это не про любофь. (Кстати, не спросила, была ли она красавица. Вполне могла быть. Такая видна дівчина з косою. Хотя - младшенькая, Галя, так и не выросла до нормального роста, из-за голодомора). Короче, молодые люди вполне нашли общий язык на почве литературы и политики, не будучи в восторге от своих лидеров.
А тут оккупация, не забудем. Партизаны, линия фронта и все другие серьезные дела. И вот однажды: ночь, все спят, включая немцев. Стук в дверь. Вваливается раненый родственник (кажется, дядя Ларисы). Оставлен для связи с партизанами, шел на ту сторону, ранен, деваться ему некуда, не истечь же кровью, родня. Семья в тревоге, ясное дело. Найдут - убьют всех. Ганс и Август для проформы интересуются: кто, мол, такой и куда путь держит. Хотя не дураки же - вот ночь, вот дядя с бородой, а вот его стреляная рана. И опять же - если дознаются, поубивают всех, включая Ганса с Августом.
Но дядю оставляют, на скорую руку лечат и так же ночью отправляют к "нашим"/"ихним". А чтоб он снова не нарвался на кого, Ганс (или Август) быстренько на своей артиллерийской карте показывает места, где безопаснее пройти.
Вот так вот. Мораль сей басни (для меня) такова: человеческое держит победу над политическим! Даже в самых безнадежных случаях. Хотя бы иногда. Хотя бы только при весьма прихотливо стекшихся обстоятельствах. Я думаю, что люди должны - в любой ситуации - держать включенным мозг и сердце. Причем последнее не в режиме слепой ненависти, а наоборот.
...Потом Август и Ганс передислоцировались, и в той семье поселился новый офицер. На этот раз правильный - противный-препротивный. Уж тот был, можно не сомневаться, патриот фюрера. Но - опять балансирующая уловка судьбы, ее юмор и ирония! - у этого противного и жестокого был денщик-венгр. Такой маленький простой и упертый человечек, которого не удалось изуродовать даже войне. Он приворовывал у хозяина еду и подкармливал семейство. Потихоньку совал хозяйке и говорил по-венгерски: только руками, никаких ложек! Мол, хозяин услышит и все поймет. Ибо у семьи не было и не могло ничего, что едят ложками.