Игорь Анатольевич Кузнецов о Льве Натановиче Крицмане (1890-1938)
В комментариях к книге Крицмана https://vas-s-al.livejournal.com/894772.html развернулась целая дискуссия насчёт того, насколько вероятно, что человека в 1937 сняли с работы вне связи с массовыми репрессиями.
Это, в числе прочего, поднимает целый пласт этических вопросов о "недорепрессированных".
Например Л.А. Леонтьев, судьба которого тоже вызвала жаркую полемику - он репрессирован не был, но был напуган так, что сменил сферу деятельности и предпочитал в дальнейшем вообще своих мыслей не печатать, занимаясь исключительно пережёвыванием и комментированием классиков. Я считаю, что говорить, что его это не затронуло - неправильно.
И вообще куча же есть промежуточных состояний. Обычно перед арестом более-менее публичных фигур шла "артподготовка", и иногда пока она шла, политика менялась. Ну или да, человек успевал умереть по болезни.
Например после ареста Вознесенского в Госплане поувольняли тех, кто с ним непосредственно работал (например руководителя его секретариата В.В. Колотова (который потом о нём написал книгу) или Виноградова, который работал с Вознесенским по линии Совнаркома).
Если человека только с работы сняли и, например, как в Китае, в деревню на перевоспитание направили - насколько это годный, правильный метод работы с кадрами? По комментам некоторых я понял, что они видят в этом новое доказательство справедливости и гуманизма советской власти.
Комментаторы с другой стороны не лучше: по их мнению раз человека не расстреляли, значит он непременно сам был сволочью.
Вот из-за таких "правых" и из-за таких "левых" мы и живём в той стране, в которой живём.
К счастью, про Крицмана я знаю правильный ответ ) [Спойлер: политические обвинения и опала были, до "официального" уголовного дела не дошло]
Игорь Анатольевич Кузнецов работал в его фонде в АРАН и подготовил биографическую справку, которая должна была быть ещё 3 года назад опубликована в составе хрестоматии, но вместе со всей хрестоматией застряла в издательстве.
С его любезного разрешения публикую её.
Пожалуйста, пожалуйста не занимайтесь написанием биографий методом "правдоподобного угадывания". Ходите в архивы или ищите людей, кто ходит.
------------------------ ВНИМАНИЕ! ДАЛЬШЕ ТЕКСТ ПРИНАДЛЕЖИТ ИГОРЮ АНАТОЛЬЕВИЧУ КУЗНЕЦОВУ! ----------------------------
Л.Н. Крицман
Лев Натанович Крицман (4 (16).06.1890-17.06.1938) - большевистский экономист-теоретик, один из видных управленцев-хозяйственников периода «военного коммунизма». В период НЭПа он являлся признанным лидером советских аграрников-марксистов. Возглавлял ряд исследовательских институтов, был одним из главных идеологических бойцов «аграрного фронта». Не все идеи, которые он высказывал, получали официальное одобрение и закрепились в партийной доктрине, тем не менее, его работы, среди прочих, закладывали основы официальной советской интерпретации Октябрьской революции 1917 г. Его тексты сегодня представляются интересными именно как характерный пример марксистско-ленинского дискурса 1920-х гг.
Лев Крицман родился в Одессе. О своем отце он сообщал в автобиографии, что тот был по профессии зубным врачом, а по убеждениям - революционером, который примыкал сначала к народовольцам, затем к социал-демократам-меньшевикам, умер в 1916 г. [1] Мать работала швеей, затем массажисткой [2]. Лев проникся революционными убеждениями еще в гимназии, по его словам, он участвовал в ученическом социал-демократическом кружке в Евпатории с 1904 г., а в 1905 г. вступил в социал-демократическую партию. В годы первой революции выступал как кружковый пропагандист среди учащихся, затем рабочих-строителей, за что в 1906 г. был исключен из 6-го класса гимназии и негласно получил уведомление, что вместе с отцом приговорен к смерти евпаторийской организацией Союза русского народа [3]. Он скрылся из города и с этого времени жил самостоятельно. «Весной 1909 г. на почве сильного переутомления и недоедания заболел туберкулезом в острой форме и год, поправляясь, провел в глухой провинции», - вспоминал он позднее [4]. Осенью 1910 г., сдав гимназические экзамены экстерном, Крицман поступил на математическое отделение Новороссийского университета в Одессе. Однако уже вскоре был арестован за участие в уличных акциях протеста в так называемые «толмачевские дни» (протесты против политики одесского генерал-губернатора И.Н. Толмачева). За двухмесячным арестом последовало исключение из университета и высылка в Кишинев под надзор полиции.
В 1911 г. из Кишинева Крицман нелегально эмигрировал в Вену. Там он работал в некоей торговой конторе, состоял в объединенной (большевиков и меньшевиков) социал-демократической организации и учился в Венском университете по отделениям математики и химии. С началом Первой мировой войны он, как и многие политэмигранты, перебрался из Австро-Венгрии в нейтральную Швейцарию, в Цюрих. Он продолжил учебу и в 1917 г. окончил Цюрихский университет по химическому отделению. В это время он примыкал к течению меньшевиков-интернационалистов. Как известно, меньшевиками-интернационалистами назывались те, кто в 1914 г., не будучи сторонниками Ленина, тем не менее, поддержали ленинскую точку зрения на мировую войну: курс на поражение своей страны в «империалистической» войне и на «превращение войны империалистической в войну гражданскую».
И февральский, и октябрьский перевороты Крицман застал еще в эмиграции. В Россию он вернулся только в декабре 1917 г., как он писал, «в так называемом запломбированном вагоне через фронт в Двинске» [5], и в другом месте добавлял: «провозил т. Платтен через линию фронта, так как путь через Скандинавию был закрыт» [6]. (Швейцарский коммунист Фридрих Платтен весной 1917 г. аналогичным образом, но через Скандинавию, организовывал переезд в Петроград Ленина и других лидеров большевиков.)
В Петрограде Крицман в начале 1918 г. вступил в РКП(б) и получил работу в органах большевистского правительства. В январе - марте он состоял членом технического комитета Высшего совета народного хозяйства (ВСНХ РСФСР), после переезда правительства в Москву стал председателем коллегии химического отдела ВСНХ. В тот момент он поддерживал «левых коммунистов», выступал против Брестского мира, однако, как подчеркивал позднее, «после заключения Брестского мира был противником всех возникавших в нашей партии оппозиций и уклонов» [7].
В 1919-1923 гг. он работал в Комиссии Использования, причем в 1920-1921 гг. был ее председателем. Этот государственный орган, действовавший сначала при ВСНХ, а с 1921 г. при СТО (Совете труда и обороны), ведал распределением всех материальных ресурсов страны (кроме топлива) между различными наркоматами и выступал одним из ключевых органов управления народным хозяйством эпохи «военного коммунизма», когда еще не существовало Госплана и системы единого планирования. Крицман описывал функции Комиссии так: «разрешение вопросов, сколько чего требуется и сколько чего кому следует предоставить» [8]. С момента создания в 1921 г. Госплана РСФСР Крицман также состоял членом его коллегии. Декреты 1918-1920 гг. о национализации промышленности разрабатывались при активном его участии.
С 1923 г. Крицман перешел на научно-теоретическую и идеологическую работу. Он объяснял это проблемами со здоровьем: «Будучи болезненным с детства, в годы гражданской войны болел непрерывно - раз, а то и два в месяц валился с температурой до 40° и выше, то на короткое, то на более длительное время. В 1920-1921 гг. около полугода провел в очень тяжелом состоянии в клинике и после выхода из нее долго был полубольным. В начале 1922 г. был послан ЦК партии для лечения за границу, но вернулся очень слабым» [9]. В 1923-1928 гг., по его признанию, приступы болезни стали «реже и легче».
В годы НЭПа Крицман работал в основном по линии Коммунистической академии, которая задумывалась как главный штаб марксизма, большевистской партийной науки в противовес формально независимой Академии наук. С 1923 г. он состоял членом президиума Комакадемии, руководил ее аграрной секцией, редактировал один из ее журналов - «На аграрном фронте», сотрудничал в редакциях других экономических и партийных периодических изданий, до 1924 г. был даже членом редколлегии «Правды». Параллельно с 1926 г. он занимал должность директора Института экономики РАНИОН (Российская ассоциация научно-исследовательских институтов общественных наук). Получил звание профессора, поскольку читал лекции на экономическом отделении факультета общественных наук МГУ, а также в партийных вузах - Коммунистическом университете им. Свердлова и Институте Красной профессуры.
В эти годы он написал свою главную книгу «Героический период великой русской революции», в которой предлагал марксистскую интерпретацию социально-экономических процессов, происходивших в России в период революции и гражданской войны [10]. Крицман защищал «военный коммунизм» от критики своих однопартийцев, как подлинно социалистическую политику, а не ошибку, как это стало казаться многим в годы НЭПа: «В действительности так называемый «военный коммунизм» - это первый грандиозный опыт пролетарско-натурального хозяйства, опыт первых шагов перехода к социализму. Он в основе своей отнюдь не являлся заблуждением лиц или класса; это - хотя и не в чистом виде, а с известными извращениями - предвосхищение будущего, прорыв этого будущего в настоящее…» [11] Книгу он трогательно посвятил памяти своего 9-летнего сына, полностью посвящение выглядело так: «Памяти маленького Юрочки, памяти моего единственного ребенка, памяти бесчисленных детей, павших жертвами интервенции мирового капитала, и тем, кто не погибли и смогли стать теперь бодрыми пионерами прекрасной страны счастливых детей будущего». В своих работах Крицман, несомненно, предстает искренним и убежденным коммунистом.
Аграрная секция Комакадемии под его руководством вела изучение двух основных тем: социальной дифференциации советского крестьянства [12] и истории аграрной революции, которая рассматривалась, главным образом, также в аспекте изменений социальной структуры деревни [13]. Он и его сотрудники регулярно выступали в печати с критикой работ экономистов немарксистских направлений: А.В. Чаянова, Н.Д. Кондратьева, Н.П. Огановского и др. Крицмана даже упрекали в «спецеедстве» - уничижительном и чересчур подозрительном отношении к беспартийным специалистам, которые требовались народному хозяйству.
Свертывание НЭПа в конце 1920-х гг. укрепило позиции Крицмана. В 1928 г., когда Чаянов был отстранен от руководства своим Научно-исследовательским институтом сельскохозяйственной экономии, а сам институт был передан в состав РАНИОН, его новым директором был назначен Крицман (Чаянов оставался научным сотрудником института). Тогда же аграрная секция Комакадемии была реорганизована в Аграрный институт, который также возглавил Крицман. То есть в конце 1920-х гг. Крицман фактически был поставлен во главе аграрно-экономической науки СССР. Тогда же он снова вернулся в правительственные структуры, став членом коллегии, затем заместителем управляющего Центрального статистического управления (ЦСУ). В этом качестве он возглавлял советскую делегацию на международной конференции по экономической статистике в Женеве (1928). Впрочем, в знаменательной Всесоюзной конференции аграрников-марксистов в декабре 1929 г. в Комакадемии, на которой громили «чаяновщину» и всякую свободную мысль, он не участвовал по болезни.
В 1930 г. Крицман представлял СССР на международной конференции экономистов-аграрников в США. Однако по возвращении подвергся критике в партийной печати, которая приобрела характер идеологической травли. Молодые аграрники-марксисты находили в его работах «переплетение право-оппортунистических и троцкистских взглядов», «неверие в возможность ликвидации кулачества», «отрицание возможности построения социализма» и даже «двурушничество» [14]. Это было предвестием опалы. Крицман писал к И.В. Сталину [15]. В начале 1931 г. Сталин удостоил его личной встречи, после которой травля прекратилась, а Крицман получил назначение заместителем Председателя Госплана СССР (с освобождением от других должностей). В 1931 г. он был руководителем советской делегации на международной конференции по зерну в Риме. Но из-за снова участившихся болезней уже в январе 1933 г. был уволен, на официальном языке тех лет, отозван «в распоряжение ЦК ВКП (б)».
В 1930-е гг. Крицман продолжал вести научно-редакторскую работу, преимущественно на дому, проживая в печально известном «Доме на набережной» или на даче. Как представитель Комакадемии он оставался членом главной редакции Большой Советской Энциклопедии, редактировал перевод «Капитала» и других работ Маркса, а также Кене и Тюрго. Участвовал в подготовке первого тома «Истории гражданской войны в СССР», вышедшего в 1935 г. Писал свою книгу о «военной экономике в капиталистических странах», которая осталась не изданной.
В 1936 г. Коммунистическая академия была ликвидирована, в результате Крицман лишился значительной части зарплаты и льгот, оставшись лишь научным сотрудником Института экономики АН СССР. В стране начинались репрессии против бывших членов различных внутрипартийных оппозиций, снова появились обвинения в его адрес, аналогичные выпадам 1930 г. Крицман снова писал Сталину, прося о встрече [16], но не получил ее.
В интернете циркулирует ошибочная информация, что он был репрессирован в 1937 г. и расстрелян [17]. В действительности Л.Н. Крицман умер в результате длительной болезни 17 июня 1938 г. в Москве. Некролог подписали известные советские экономисты и руководители Госплана: Г.М. Кржижановский, С.Г. Струмилин, Е.С. Варга и др. [18] Бумаги Крицмана были переданы на хранение в архив Академии наук СССР.
[1] Архив Российской академии наук (АРАН). Ф. 528. Оп. 2. Д. 2. Л. 8об.
[2] Там же. Л. 21.
[3] Там же. Л. 8об.
[4] Там же.
[5] Там же. Л. 21.
[6] Там же. Л. 9.
[7] Там же.
[8] Крицман Л.Н. Единый хозяйственный план и Комиссия Использования // Об едином хозяйственном плане: (Работы 1920 - 1921 годов) / Редколл.: А.И. Анчишкин и др. М.: Экономика, 1989. С. 141.
[9] АРАН. Ф. 528. Оп. 2. Д. 2. Л.. Л. 9об.
[10] Крицман Л.Н. Героический период великой русской революции. (Опыт анализа т.н. «военного коммунизма»). М.: 1925. Книга была переиздана в 1926 г. и переведена на немецкий язык в 1929 г.
[11] Крицман Л.Н. Ук. соч. С. 75.
[12] Крицман Л.Н. Классовое расслоение в советской деревне: По данным местных исследований. М.: Изд-во Ком. академии, 1926.
[13] Материалы по истории аграрной революции в России / Под общей ред. Л.Н. Крицмана. М.: Изд-во Ком. академии. Т. 1. 1928; Т. 2. 1929.
[14] АРАН. Ф. 528. Оп. 1. Д. 265. Л. 2-7.
[15] Письма Крицмана Сталину: АРАН. Ф. 528. Оп. 4. Д. 86.
[16] Там же. Л. 15.
[17] См. интернет-энциклопедии: https://ru.wikipedia.org/wiki/Крицман,_Лев_Натанович; http://yavix.ru/вики%20Крицман,%20Лев%20Натанович и др. (дата обращения 05.10.2017)
[18] АРАН. Ф. 528. Оп. 2. Д. 25.
Это, в числе прочего, поднимает целый пласт этических вопросов о "недорепрессированных".
Например Л.А. Леонтьев, судьба которого тоже вызвала жаркую полемику - он репрессирован не был, но был напуган так, что сменил сферу деятельности и предпочитал в дальнейшем вообще своих мыслей не печатать, занимаясь исключительно пережёвыванием и комментированием классиков. Я считаю, что говорить, что его это не затронуло - неправильно.
И вообще куча же есть промежуточных состояний. Обычно перед арестом более-менее публичных фигур шла "артподготовка", и иногда пока она шла, политика менялась. Ну или да, человек успевал умереть по болезни.
Например после ареста Вознесенского в Госплане поувольняли тех, кто с ним непосредственно работал (например руководителя его секретариата В.В. Колотова (который потом о нём написал книгу) или Виноградова, который работал с Вознесенским по линии Совнаркома).
Если человека только с работы сняли и, например, как в Китае, в деревню на перевоспитание направили - насколько это годный, правильный метод работы с кадрами? По комментам некоторых я понял, что они видят в этом новое доказательство справедливости и гуманизма советской власти.
Комментаторы с другой стороны не лучше: по их мнению раз человека не расстреляли, значит он непременно сам был сволочью.
Вот из-за таких "правых" и из-за таких "левых" мы и живём в той стране, в которой живём.
К счастью, про Крицмана я знаю правильный ответ ) [Спойлер: политические обвинения и опала были, до "официального" уголовного дела не дошло]
Игорь Анатольевич Кузнецов работал в его фонде в АРАН и подготовил биографическую справку, которая должна была быть ещё 3 года назад опубликована в составе хрестоматии, но вместе со всей хрестоматией застряла в издательстве.
С его любезного разрешения публикую её.
Пожалуйста, пожалуйста не занимайтесь написанием биографий методом "правдоподобного угадывания". Ходите в архивы или ищите людей, кто ходит.
------------------------ ВНИМАНИЕ! ДАЛЬШЕ ТЕКСТ ПРИНАДЛЕЖИТ ИГОРЮ АНАТОЛЬЕВИЧУ КУЗНЕЦОВУ! ----------------------------
Л.Н. Крицман
Лев Натанович Крицман (4 (16).06.1890-17.06.1938) - большевистский экономист-теоретик, один из видных управленцев-хозяйственников периода «военного коммунизма». В период НЭПа он являлся признанным лидером советских аграрников-марксистов. Возглавлял ряд исследовательских институтов, был одним из главных идеологических бойцов «аграрного фронта». Не все идеи, которые он высказывал, получали официальное одобрение и закрепились в партийной доктрине, тем не менее, его работы, среди прочих, закладывали основы официальной советской интерпретации Октябрьской революции 1917 г. Его тексты сегодня представляются интересными именно как характерный пример марксистско-ленинского дискурса 1920-х гг.
Лев Крицман родился в Одессе. О своем отце он сообщал в автобиографии, что тот был по профессии зубным врачом, а по убеждениям - революционером, который примыкал сначала к народовольцам, затем к социал-демократам-меньшевикам, умер в 1916 г. [1] Мать работала швеей, затем массажисткой [2]. Лев проникся революционными убеждениями еще в гимназии, по его словам, он участвовал в ученическом социал-демократическом кружке в Евпатории с 1904 г., а в 1905 г. вступил в социал-демократическую партию. В годы первой революции выступал как кружковый пропагандист среди учащихся, затем рабочих-строителей, за что в 1906 г. был исключен из 6-го класса гимназии и негласно получил уведомление, что вместе с отцом приговорен к смерти евпаторийской организацией Союза русского народа [3]. Он скрылся из города и с этого времени жил самостоятельно. «Весной 1909 г. на почве сильного переутомления и недоедания заболел туберкулезом в острой форме и год, поправляясь, провел в глухой провинции», - вспоминал он позднее [4]. Осенью 1910 г., сдав гимназические экзамены экстерном, Крицман поступил на математическое отделение Новороссийского университета в Одессе. Однако уже вскоре был арестован за участие в уличных акциях протеста в так называемые «толмачевские дни» (протесты против политики одесского генерал-губернатора И.Н. Толмачева). За двухмесячным арестом последовало исключение из университета и высылка в Кишинев под надзор полиции.
В 1911 г. из Кишинева Крицман нелегально эмигрировал в Вену. Там он работал в некоей торговой конторе, состоял в объединенной (большевиков и меньшевиков) социал-демократической организации и учился в Венском университете по отделениям математики и химии. С началом Первой мировой войны он, как и многие политэмигранты, перебрался из Австро-Венгрии в нейтральную Швейцарию, в Цюрих. Он продолжил учебу и в 1917 г. окончил Цюрихский университет по химическому отделению. В это время он примыкал к течению меньшевиков-интернационалистов. Как известно, меньшевиками-интернационалистами назывались те, кто в 1914 г., не будучи сторонниками Ленина, тем не менее, поддержали ленинскую точку зрения на мировую войну: курс на поражение своей страны в «империалистической» войне и на «превращение войны империалистической в войну гражданскую».
И февральский, и октябрьский перевороты Крицман застал еще в эмиграции. В Россию он вернулся только в декабре 1917 г., как он писал, «в так называемом запломбированном вагоне через фронт в Двинске» [5], и в другом месте добавлял: «провозил т. Платтен через линию фронта, так как путь через Скандинавию был закрыт» [6]. (Швейцарский коммунист Фридрих Платтен весной 1917 г. аналогичным образом, но через Скандинавию, организовывал переезд в Петроград Ленина и других лидеров большевиков.)
В Петрограде Крицман в начале 1918 г. вступил в РКП(б) и получил работу в органах большевистского правительства. В январе - марте он состоял членом технического комитета Высшего совета народного хозяйства (ВСНХ РСФСР), после переезда правительства в Москву стал председателем коллегии химического отдела ВСНХ. В тот момент он поддерживал «левых коммунистов», выступал против Брестского мира, однако, как подчеркивал позднее, «после заключения Брестского мира был противником всех возникавших в нашей партии оппозиций и уклонов» [7].
В 1919-1923 гг. он работал в Комиссии Использования, причем в 1920-1921 гг. был ее председателем. Этот государственный орган, действовавший сначала при ВСНХ, а с 1921 г. при СТО (Совете труда и обороны), ведал распределением всех материальных ресурсов страны (кроме топлива) между различными наркоматами и выступал одним из ключевых органов управления народным хозяйством эпохи «военного коммунизма», когда еще не существовало Госплана и системы единого планирования. Крицман описывал функции Комиссии так: «разрешение вопросов, сколько чего требуется и сколько чего кому следует предоставить» [8]. С момента создания в 1921 г. Госплана РСФСР Крицман также состоял членом его коллегии. Декреты 1918-1920 гг. о национализации промышленности разрабатывались при активном его участии.
С 1923 г. Крицман перешел на научно-теоретическую и идеологическую работу. Он объяснял это проблемами со здоровьем: «Будучи болезненным с детства, в годы гражданской войны болел непрерывно - раз, а то и два в месяц валился с температурой до 40° и выше, то на короткое, то на более длительное время. В 1920-1921 гг. около полугода провел в очень тяжелом состоянии в клинике и после выхода из нее долго был полубольным. В начале 1922 г. был послан ЦК партии для лечения за границу, но вернулся очень слабым» [9]. В 1923-1928 гг., по его признанию, приступы болезни стали «реже и легче».
В годы НЭПа Крицман работал в основном по линии Коммунистической академии, которая задумывалась как главный штаб марксизма, большевистской партийной науки в противовес формально независимой Академии наук. С 1923 г. он состоял членом президиума Комакадемии, руководил ее аграрной секцией, редактировал один из ее журналов - «На аграрном фронте», сотрудничал в редакциях других экономических и партийных периодических изданий, до 1924 г. был даже членом редколлегии «Правды». Параллельно с 1926 г. он занимал должность директора Института экономики РАНИОН (Российская ассоциация научно-исследовательских институтов общественных наук). Получил звание профессора, поскольку читал лекции на экономическом отделении факультета общественных наук МГУ, а также в партийных вузах - Коммунистическом университете им. Свердлова и Институте Красной профессуры.
В эти годы он написал свою главную книгу «Героический период великой русской революции», в которой предлагал марксистскую интерпретацию социально-экономических процессов, происходивших в России в период революции и гражданской войны [10]. Крицман защищал «военный коммунизм» от критики своих однопартийцев, как подлинно социалистическую политику, а не ошибку, как это стало казаться многим в годы НЭПа: «В действительности так называемый «военный коммунизм» - это первый грандиозный опыт пролетарско-натурального хозяйства, опыт первых шагов перехода к социализму. Он в основе своей отнюдь не являлся заблуждением лиц или класса; это - хотя и не в чистом виде, а с известными извращениями - предвосхищение будущего, прорыв этого будущего в настоящее…» [11] Книгу он трогательно посвятил памяти своего 9-летнего сына, полностью посвящение выглядело так: «Памяти маленького Юрочки, памяти моего единственного ребенка, памяти бесчисленных детей, павших жертвами интервенции мирового капитала, и тем, кто не погибли и смогли стать теперь бодрыми пионерами прекрасной страны счастливых детей будущего». В своих работах Крицман, несомненно, предстает искренним и убежденным коммунистом.
Аграрная секция Комакадемии под его руководством вела изучение двух основных тем: социальной дифференциации советского крестьянства [12] и истории аграрной революции, которая рассматривалась, главным образом, также в аспекте изменений социальной структуры деревни [13]. Он и его сотрудники регулярно выступали в печати с критикой работ экономистов немарксистских направлений: А.В. Чаянова, Н.Д. Кондратьева, Н.П. Огановского и др. Крицмана даже упрекали в «спецеедстве» - уничижительном и чересчур подозрительном отношении к беспартийным специалистам, которые требовались народному хозяйству.
Свертывание НЭПа в конце 1920-х гг. укрепило позиции Крицмана. В 1928 г., когда Чаянов был отстранен от руководства своим Научно-исследовательским институтом сельскохозяйственной экономии, а сам институт был передан в состав РАНИОН, его новым директором был назначен Крицман (Чаянов оставался научным сотрудником института). Тогда же аграрная секция Комакадемии была реорганизована в Аграрный институт, который также возглавил Крицман. То есть в конце 1920-х гг. Крицман фактически был поставлен во главе аграрно-экономической науки СССР. Тогда же он снова вернулся в правительственные структуры, став членом коллегии, затем заместителем управляющего Центрального статистического управления (ЦСУ). В этом качестве он возглавлял советскую делегацию на международной конференции по экономической статистике в Женеве (1928). Впрочем, в знаменательной Всесоюзной конференции аграрников-марксистов в декабре 1929 г. в Комакадемии, на которой громили «чаяновщину» и всякую свободную мысль, он не участвовал по болезни.
В 1930 г. Крицман представлял СССР на международной конференции экономистов-аграрников в США. Однако по возвращении подвергся критике в партийной печати, которая приобрела характер идеологической травли. Молодые аграрники-марксисты находили в его работах «переплетение право-оппортунистических и троцкистских взглядов», «неверие в возможность ликвидации кулачества», «отрицание возможности построения социализма» и даже «двурушничество» [14]. Это было предвестием опалы. Крицман писал к И.В. Сталину [15]. В начале 1931 г. Сталин удостоил его личной встречи, после которой травля прекратилась, а Крицман получил назначение заместителем Председателя Госплана СССР (с освобождением от других должностей). В 1931 г. он был руководителем советской делегации на международной конференции по зерну в Риме. Но из-за снова участившихся болезней уже в январе 1933 г. был уволен, на официальном языке тех лет, отозван «в распоряжение ЦК ВКП (б)».
В 1930-е гг. Крицман продолжал вести научно-редакторскую работу, преимущественно на дому, проживая в печально известном «Доме на набережной» или на даче. Как представитель Комакадемии он оставался членом главной редакции Большой Советской Энциклопедии, редактировал перевод «Капитала» и других работ Маркса, а также Кене и Тюрго. Участвовал в подготовке первого тома «Истории гражданской войны в СССР», вышедшего в 1935 г. Писал свою книгу о «военной экономике в капиталистических странах», которая осталась не изданной.
В 1936 г. Коммунистическая академия была ликвидирована, в результате Крицман лишился значительной части зарплаты и льгот, оставшись лишь научным сотрудником Института экономики АН СССР. В стране начинались репрессии против бывших членов различных внутрипартийных оппозиций, снова появились обвинения в его адрес, аналогичные выпадам 1930 г. Крицман снова писал Сталину, прося о встрече [16], но не получил ее.
В интернете циркулирует ошибочная информация, что он был репрессирован в 1937 г. и расстрелян [17]. В действительности Л.Н. Крицман умер в результате длительной болезни 17 июня 1938 г. в Москве. Некролог подписали известные советские экономисты и руководители Госплана: Г.М. Кржижановский, С.Г. Струмилин, Е.С. Варга и др. [18] Бумаги Крицмана были переданы на хранение в архив Академии наук СССР.
[1] Архив Российской академии наук (АРАН). Ф. 528. Оп. 2. Д. 2. Л. 8об.
[2] Там же. Л. 21.
[3] Там же. Л. 8об.
[4] Там же.
[5] Там же. Л. 21.
[6] Там же. Л. 9.
[7] Там же.
[8] Крицман Л.Н. Единый хозяйственный план и Комиссия Использования // Об едином хозяйственном плане: (Работы 1920 - 1921 годов) / Редколл.: А.И. Анчишкин и др. М.: Экономика, 1989. С. 141.
[9] АРАН. Ф. 528. Оп. 2. Д. 2. Л.. Л. 9об.
[10] Крицман Л.Н. Героический период великой русской революции. (Опыт анализа т.н. «военного коммунизма»). М.: 1925. Книга была переиздана в 1926 г. и переведена на немецкий язык в 1929 г.
[11] Крицман Л.Н. Ук. соч. С. 75.
[12] Крицман Л.Н. Классовое расслоение в советской деревне: По данным местных исследований. М.: Изд-во Ком. академии, 1926.
[13] Материалы по истории аграрной революции в России / Под общей ред. Л.Н. Крицмана. М.: Изд-во Ком. академии. Т. 1. 1928; Т. 2. 1929.
[14] АРАН. Ф. 528. Оп. 1. Д. 265. Л. 2-7.
[15] Письма Крицмана Сталину: АРАН. Ф. 528. Оп. 4. Д. 86.
[16] Там же. Л. 15.
[17] См. интернет-энциклопедии: https://ru.wikipedia.org/wiki/Крицман,_Лев_Натанович; http://yavix.ru/вики%20Крицман,%20Лев%20Натанович и др. (дата обращения 05.10.2017)
[18] АРАН. Ф. 528. Оп. 2. Д. 25.