Злая тётя
*в определённый момент мне показалось, что ребёнок, который учится играть на фортепьяно этажом выше, наигрывает саундтрек к Пиратам Карибского моря...*
- Злая тётя! Злая тётя! - закричал ей вслед какой-то мальчик, неприятно тыча пальцем. К счастью, мальчика то ли не услышали, то ли не обратили внимания. «Покричи мне ещё», - позлорадничала она про себя. - «Будет тебе в следующий раз… тётя».
Она ускорила шаг, мечтая поскорее добраться до дома и снять наконец-то осточертевшие каблуки. И как только эта старая карга на них ходила? Если, конечно, она существовала на самом деле.
Женька ввалилась в дверь, предварительно ругнувшись на заупрямившийся было замок, и с грохотом захлопнула её за собой. Прислонилась спиной к стене и глубоко вздохнула.
- Так, сначала туфли.
Две лакированные чёрные лодочки полетели в сторону платяного шкафа.
- Теперь эта чёртова шляпа.
Аккуратная чёрная шляпка, которую не стыдно было бы надеть и английской королеве, отправилась на подзеркальник.
Когда строгое чёрное пальто было убрано в шкаф, юбка отправлена в мусор («Нет, я всё понимаю, но зачем было краску на стуле разливать?!»), с лица стёрт тщательно наложенный грим, а кружевной старушечий шарф изрезан ножницами в целях восстановления душевного равновесия, Женька наконец-то опознала в зеркале саму себя - обычную студентку театрального училища двадцати двух лет от роду.
Старуха Шапокляк иронично улыбалась Женьке с распечатки, повешенной утром на зеркало, чтобы удобнее было накладывать грим. Она помахивала рогаткой («Не забыть бы вынуть её из бабушкиной театральной сумочки…») и гладила устроившуюся на плече крысу Ларису.
Между прочим, именно из-за этой крысы мастер курса и поставил Женьке четвёрку с плюсом. Видите ли, не полное соответствие образу. И даже тот факт, что Женька до паники боится крыс и мышей, его не убедил.
- Старикова, вы будущая актриса, не забыли? - воззрился на свою лучшую ученицу Валентин Алексеевич, характерным жестом спуская очки на кончик носа («Чтобы лучше тебя виииидеть», - с придыханием шептали студенты, когда профессор отворачивался).
- Не забыла, - проворчала в ответ Женька, уже понимающая, что виновата, но ещё не готовая признать это вслух.
- Так вот хорошая актриса, Старикова, должна уметь играть свою роль в любом состоянии. На высоте, глубине, с аллергией, в темноте, в серпентарии, виварии, аквариуме, в состоянии алкогольного опьянения, с похмелья, голодной - как угодно. Так что за крысу минус балл, не справились. Так, - Валентин Алексеевич оглядел своих горе-дипломников. - Следующей Шапокляк будет… Антонов, вот вы и будете.
Андрюха Антонов жалобно воззрился на дипломного руководителя.
- Валентин Алексеич, как же я - и Шапокляк?! Это же женская роль!
- А советских бабок Ёжек кто играл, Антонов? - тут же сощурился преподаватель, севший на любимого конька.
Андрюха обиженно засопел, но возражений не нашлось.
- То-то же. Итак, Антонов - Шапокляк, тогда Смирнова - Бармалей, а вы, Старикова, будете одноногим Джоном Сильвером. Попугаев вы, надеюсь, не боитесь?
- Нет, - буркнула Женька. А что ей ещё оставалось? Скоро можно будет хоть туфли снять, и на том спасибо.
Валентин Алексеевич Бодров считался в училище одним из самых прогрессивных педагогов. И одним из самых строгих, правда, не без чувства юмора. Он мог являться к студентам в любом неожиданном образе, поэтому лекции по специальности читала то Рената Литвинова, то Джек Воробей, а то и вовсе Питер Пэн. Первокурсники неизменно приходили от него в восторг. К пятому курсу энтузиазм не то чтобы иссякал - просто студенты наконец понимали, что за всё нужно платить, а платы профессор Бодров требовал столь же специфической.
- Итак, коллеги, ваша дипломная работа будет не совсем обычной. Нет, вы, разумеется, должны будете сыграть положенное число дипломных спектаклей, но кроме этого у вас будет… Ну, в некотором роде преддипломная практика. Открою вам маленький секрет: все персонажи, приходившие к вам на занятия, обретали плоть и кровь не в училище. Они ехали так прямиком из моей квартиры. И теперь я хочу, чтобы вы научились делать то же самое. Каждый из вас раз в неделю будет приезжать в училище в заданном образе. Обязательно условие - ехать из дома, чтобы вас хорошенько разглядели все прохожие и пассажиры общественного транспорта. Вы же должны невозмутимо следовать по своим делам, не обращая внимания на реакцию окружающих.
- Но профессор! - хором заныли студенты, представив, сколько непередаваемых эмоций доставят им подобные поездки.
- Возражения не принимаются. Сколько лет я уже так делаю? Вот именно, - довольно ухмыльнулся Валентин Алексеевич. - Теперь ваша очередь. Хороший актёр должен уметь отработать образ в любой ситуации.
Женька ожидала чего-то подобного: до неё смутно доходили слухи о том, что своим дипломникам Бодров устраивает весёлую жизнь. Хотя чего тут страшного? Ну задаст приехать в образе чопорной леди или там художника, измазанного краской, циркача какого-нибудь…Сейчас на улицах столько странных личностей, что одной больше, одной меньше…
- Итак, начнём распределение образов. Поскольку сложнее всего играть отрицательных персонажей, наш «пантеон», который непременно испробуют на себе все присутствующие, будет состоять из киношных и литературных злодеев. Вот вы, Старикова, приедете к нам в следующий понедельник в образе старухи Шапокляк. И потрудитесь, чтобы хотя бы с первого взгляда я вас не узнал.
Женька тихо сползла по спинке стула.
Оказывается, настоящая учёба только начиналась.
А теперь вот, скажите пожалуйста, Джон Сильвер.
Ну ладно, с деревянной ногой и костылём разберёмся, кафтан можно взять у Витьки с костюмерного отделения, пивной живот - легко, грим, парик, трубка - ещё легче…А с попугаем-то что делать?
Женька задумчиво копалась в Интернете. Она не была уверена, что попугаев сдают напрокат, да ещё таких больших, они же, наверное, редкие и дорогущие. Но, как говаривал незабвенный профессор, «если вы не можете добыть себе реквизит, лучше сразу отчисляйтесь, нечего вам тут делать».
Как ни странно, девушка нашла несколько объявлений о прокате попугаев, видимо, рассчитанных на киношников. Первые два номера не отвечали, зато по третьему трубку сняли со второго гудка. Как будто ждали.
- Да? - кокетливо вопросил мелодичный женский голос.
- Здравствуйте! Я по объявлению о прокате попугая. Я студентка театрального училища и мне очень нужно в понедельник…
- Не тараторьте, милочка, я всё поняла. Вам нужен попугай? - женщина на секунду задумалась. - Давайте сделаем так. Приезжайте прямо сейчас, можете? Познакомимся, посмотрите на птицу, и, если мы друг другу подойдём, сразу договоримся.
- Да, конечно.
- Тогда пишите адрес.
Квартира у Анны Вячеславовны, хозяйки попугая, была как из книжки: вся заставленная старинными фолиантами, статуэтками и глобусами, увешанная картами и устеленная коврами. Если уж совсем честно, напоминало это всё кают-компанию на добротной бригантине. У Женьки промелькнула мысль, что Анна Вячеславовна, вероятно, тоже готовится играть Джона Сильвера, только куда как более основательно.
- Проходите, Женечка, - заворковала тем временем хозяйка. - Сейчас мы позовём нашу птичку.
Но звать «птичку» не пришлось. Здоровенный попугай сам спорхнул со шкафа прямо гостье на плечо. Попереступал с лапы на лапу, и, видимо, довольный новым насестом, оглушительно заорал Жене в ухо:
- Пиастры! Пиастры!
Как там говорил профессор? Невозмутимость сохранять, да? Девушка подпрыгнула так, что попугай чуть не свалился с её плеча.
- Я смотрю, вы поладили, - снова заулыбалась хозяйка как-то подозрительно радушно. Женя чуяла подвох, но не могла понять, где он спрятан. Так что пришлось признать, что да, попугай что надо, и она, Женя, хотела бы взять его напрокат на понедельник. Анна Вячеславовна не возражала, но том до понедельника и расстались.
- Вы только… Эээ… Не пугайтесь, я за попугаем приеду…В несколько странном виде, - спохватившись, предупредила Женька, когда за ней уже закрывалась дверь.
- Ничего, деточка, я ко всякому привычная, вряд ли вы сможете меня удивить, - снова подозрительно радостно откликнулась Анна Вячеславовна. - Ну, до понедельника.
Время пролетело незаметно.
Женька едва успела раздобыть все детали костюма и продумать своё триумфальное появление в аудитории (Естественно, нафантазировала себе шквал аплодисментов и освобождение от дальнейшей практики ввиду достижения высшей степени мастерства. Кажется, профессор даже прослезился от счастья…), как неожиданно настало утро понедельника. Пора было ехать за попугаем. К счастью, когда Женька начала гримироваться, все домашние уже разошлись по своим делам. Но дворовые дети не дремали.
- Злой дядя! - завопил уже знакомый Женьке мальчишка, снова тыча пальцем.
- Фу как неприлично показывать пальцем, - ворчливым басом отозвался Джон Сильвер, грузно спускаясь с последней подъездной ступеньки. Бас был на троечку, но мальчишке хватило. Он с воплями убежал за угол дома и очень внимательно следил оттуда за ковылявшим по улице пиратом, пока тот не скрылся из виду.
К счастью, до дома Анны Вячеславовны можно было добраться на трамвае, который днём пустовал, два-три досужих пассажира зайдут - уже много. При виде Джона Сильвера всех сдуло в конец вагона, и Женька, спокойно пробив билет, с комфортом устроилась на сиденье, не забывая, правда, ворчать на тему «нравов современной молодёжи, проглоти её акула».
Анна Вячеславовна почему-то совсем не удивилась.
Напротив, она расхвалила Женькин грим, даже слегка подёргала накладной нос и торжественно посадила Джону на левое плечо большого какаду.
- А как его зовут? - спохватилась Женька. Надо же, самое главное-то забыла.
- Флинт, - широко улыбнулась женщина и закрыла за пиратом дверь.
Одноногий Джон Сильвер с регулярно зовущим пиастры попугаем на плече изрядно порадовал пассажиров автобуса, шедшего до театрального училища. Кто-то, судя по шёпоту за спиной, попытался вызвать милицию, но в ответ из трубки раздался такой хохот, что его, кажется, услышал даже водитель. Скорая психиатрическая помощь, вызванная с другой стороны салона, с вежливым беспокойством принялась уточнять домашний адрес звонящего.
Когда Женька уже обрадовалась, что обошлось без приключений, к пирату осторожно подошла девчушка лет восьми, сверкая голубыми глазёнками.
- Дядя, а вы правда пират? - серьёзно уточнила она.
- Конечно, тысяча чертей! - пробасил Джон, едва не сбившись на кашель.
- А вы придёте к нам в школу? А то мне не поверят, если я скажу, что вас видела. Я и Питера Пэна видела, как раз в этом автобусе...
- А где твоя школа? - сощурился пират.
- Через две остановки! Номер 136, - обрадовался ребёнок. - Приходите к нам завтра? Во второй «Б».
- Хорошо. А пока я пойду, моя остановка. Тысяча чертей!
Джон чуть не свалился со ступенек, потёр поясницу, погрозил кулаком задним сиденьям, ябедничавшим на него по телефону, и помахал девочке.
Водитель автобуса номер 666 в который раз порадовался, что его лица никто в салоне не видит. Не то испортил бы всю игру широкой улыбкой. Ай да Бодров, хорошо студентов учит. Хотя в первый раз водителю, конечно, было не до смеха. Но это когда было-то…
- Отлично, Старикова, отлично! Сильвер вам удался на порядок лучше, чем Шапокляк, - воскликнул профессор Бодров, когда волосы у него перестали стоять дыбом, то есть сразу после того, как ввалившийся в аудиторию с громким: «На абордаж!» пират, для порядка побегав вокруг преподавательского кресла, присел на краешек стола и улыбнулся смущённой девчачьей улыбкой.
- Пиастры! Пиастры! - согласно захлопал крыльями Флинт.
- О, Филька! Так и знал, что это Анька развлекается! - по-детски обрадовался Валентин Алексеевич. Тут же, правда, опомнился и принял прежний солидный вид. Попугай перелетел на его стол. - Я позвоню Анне Вячеславовне и скажу, что сам отвезу попугая домой. Чего вы удивляетесь, Старикова?
- Я, Валентин Алексеич, удивляюсь только тому, что не догадалась обо всём ещё по загадочной улыбке вашей супруги, - ответил Джон Сильвер, почёсывая здоровую ногу, спрятанную внутри муляжа-деревяшки.
Уже объявившиеся старуха Шапокляк, Бармалей, граф Дракула (к счастью, без гроба), Фантомас и ведьма Бастинда хихикнули с задних рядов.
- Ну что, ждём Снежную Королеву, меняем роли и по домам, - заключил профессор Бодров, поглаживая попугая по красным перьям.
Студенты, вжившиеся в образы, уже предвкушали вечерние новости: «Небывалый случай в городе N! В автобусе 666 маршрута сегодня были замечены…»
А Женька решила не откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня.
- Профессор, а можно я у вас Флинта одолжу ещё на часик, пока вы Королеву ждёте?
- Зачем? - профессор иронично смотрел из-за очков, а Флинт, зная ответ, вернулся на пиратское плечо.
- Да так, прогуляться. Тут недалеко, всего-то две остановки.
- Злая тётя! Злая тётя! - закричал ей вслед какой-то мальчик, неприятно тыча пальцем. К счастью, мальчика то ли не услышали, то ли не обратили внимания. «Покричи мне ещё», - позлорадничала она про себя. - «Будет тебе в следующий раз… тётя».
Она ускорила шаг, мечтая поскорее добраться до дома и снять наконец-то осточертевшие каблуки. И как только эта старая карга на них ходила? Если, конечно, она существовала на самом деле.
Женька ввалилась в дверь, предварительно ругнувшись на заупрямившийся было замок, и с грохотом захлопнула её за собой. Прислонилась спиной к стене и глубоко вздохнула.
- Так, сначала туфли.
Две лакированные чёрные лодочки полетели в сторону платяного шкафа.
- Теперь эта чёртова шляпа.
Аккуратная чёрная шляпка, которую не стыдно было бы надеть и английской королеве, отправилась на подзеркальник.
Когда строгое чёрное пальто было убрано в шкаф, юбка отправлена в мусор («Нет, я всё понимаю, но зачем было краску на стуле разливать?!»), с лица стёрт тщательно наложенный грим, а кружевной старушечий шарф изрезан ножницами в целях восстановления душевного равновесия, Женька наконец-то опознала в зеркале саму себя - обычную студентку театрального училища двадцати двух лет от роду.
Старуха Шапокляк иронично улыбалась Женьке с распечатки, повешенной утром на зеркало, чтобы удобнее было накладывать грим. Она помахивала рогаткой («Не забыть бы вынуть её из бабушкиной театральной сумочки…») и гладила устроившуюся на плече крысу Ларису.
Между прочим, именно из-за этой крысы мастер курса и поставил Женьке четвёрку с плюсом. Видите ли, не полное соответствие образу. И даже тот факт, что Женька до паники боится крыс и мышей, его не убедил.
- Старикова, вы будущая актриса, не забыли? - воззрился на свою лучшую ученицу Валентин Алексеевич, характерным жестом спуская очки на кончик носа («Чтобы лучше тебя виииидеть», - с придыханием шептали студенты, когда профессор отворачивался).
- Не забыла, - проворчала в ответ Женька, уже понимающая, что виновата, но ещё не готовая признать это вслух.
- Так вот хорошая актриса, Старикова, должна уметь играть свою роль в любом состоянии. На высоте, глубине, с аллергией, в темноте, в серпентарии, виварии, аквариуме, в состоянии алкогольного опьянения, с похмелья, голодной - как угодно. Так что за крысу минус балл, не справились. Так, - Валентин Алексеевич оглядел своих горе-дипломников. - Следующей Шапокляк будет… Антонов, вот вы и будете.
Андрюха Антонов жалобно воззрился на дипломного руководителя.
- Валентин Алексеич, как же я - и Шапокляк?! Это же женская роль!
- А советских бабок Ёжек кто играл, Антонов? - тут же сощурился преподаватель, севший на любимого конька.
Андрюха обиженно засопел, но возражений не нашлось.
- То-то же. Итак, Антонов - Шапокляк, тогда Смирнова - Бармалей, а вы, Старикова, будете одноногим Джоном Сильвером. Попугаев вы, надеюсь, не боитесь?
- Нет, - буркнула Женька. А что ей ещё оставалось? Скоро можно будет хоть туфли снять, и на том спасибо.
Валентин Алексеевич Бодров считался в училище одним из самых прогрессивных педагогов. И одним из самых строгих, правда, не без чувства юмора. Он мог являться к студентам в любом неожиданном образе, поэтому лекции по специальности читала то Рената Литвинова, то Джек Воробей, а то и вовсе Питер Пэн. Первокурсники неизменно приходили от него в восторг. К пятому курсу энтузиазм не то чтобы иссякал - просто студенты наконец понимали, что за всё нужно платить, а платы профессор Бодров требовал столь же специфической.
- Итак, коллеги, ваша дипломная работа будет не совсем обычной. Нет, вы, разумеется, должны будете сыграть положенное число дипломных спектаклей, но кроме этого у вас будет… Ну, в некотором роде преддипломная практика. Открою вам маленький секрет: все персонажи, приходившие к вам на занятия, обретали плоть и кровь не в училище. Они ехали так прямиком из моей квартиры. И теперь я хочу, чтобы вы научились делать то же самое. Каждый из вас раз в неделю будет приезжать в училище в заданном образе. Обязательно условие - ехать из дома, чтобы вас хорошенько разглядели все прохожие и пассажиры общественного транспорта. Вы же должны невозмутимо следовать по своим делам, не обращая внимания на реакцию окружающих.
- Но профессор! - хором заныли студенты, представив, сколько непередаваемых эмоций доставят им подобные поездки.
- Возражения не принимаются. Сколько лет я уже так делаю? Вот именно, - довольно ухмыльнулся Валентин Алексеевич. - Теперь ваша очередь. Хороший актёр должен уметь отработать образ в любой ситуации.
Женька ожидала чего-то подобного: до неё смутно доходили слухи о том, что своим дипломникам Бодров устраивает весёлую жизнь. Хотя чего тут страшного? Ну задаст приехать в образе чопорной леди или там художника, измазанного краской, циркача какого-нибудь…Сейчас на улицах столько странных личностей, что одной больше, одной меньше…
- Итак, начнём распределение образов. Поскольку сложнее всего играть отрицательных персонажей, наш «пантеон», который непременно испробуют на себе все присутствующие, будет состоять из киношных и литературных злодеев. Вот вы, Старикова, приедете к нам в следующий понедельник в образе старухи Шапокляк. И потрудитесь, чтобы хотя бы с первого взгляда я вас не узнал.
Женька тихо сползла по спинке стула.
Оказывается, настоящая учёба только начиналась.
А теперь вот, скажите пожалуйста, Джон Сильвер.
Ну ладно, с деревянной ногой и костылём разберёмся, кафтан можно взять у Витьки с костюмерного отделения, пивной живот - легко, грим, парик, трубка - ещё легче…А с попугаем-то что делать?
Женька задумчиво копалась в Интернете. Она не была уверена, что попугаев сдают напрокат, да ещё таких больших, они же, наверное, редкие и дорогущие. Но, как говаривал незабвенный профессор, «если вы не можете добыть себе реквизит, лучше сразу отчисляйтесь, нечего вам тут делать».
Как ни странно, девушка нашла несколько объявлений о прокате попугаев, видимо, рассчитанных на киношников. Первые два номера не отвечали, зато по третьему трубку сняли со второго гудка. Как будто ждали.
- Да? - кокетливо вопросил мелодичный женский голос.
- Здравствуйте! Я по объявлению о прокате попугая. Я студентка театрального училища и мне очень нужно в понедельник…
- Не тараторьте, милочка, я всё поняла. Вам нужен попугай? - женщина на секунду задумалась. - Давайте сделаем так. Приезжайте прямо сейчас, можете? Познакомимся, посмотрите на птицу, и, если мы друг другу подойдём, сразу договоримся.
- Да, конечно.
- Тогда пишите адрес.
Квартира у Анны Вячеславовны, хозяйки попугая, была как из книжки: вся заставленная старинными фолиантами, статуэтками и глобусами, увешанная картами и устеленная коврами. Если уж совсем честно, напоминало это всё кают-компанию на добротной бригантине. У Женьки промелькнула мысль, что Анна Вячеславовна, вероятно, тоже готовится играть Джона Сильвера, только куда как более основательно.
- Проходите, Женечка, - заворковала тем временем хозяйка. - Сейчас мы позовём нашу птичку.
Но звать «птичку» не пришлось. Здоровенный попугай сам спорхнул со шкафа прямо гостье на плечо. Попереступал с лапы на лапу, и, видимо, довольный новым насестом, оглушительно заорал Жене в ухо:
- Пиастры! Пиастры!
Как там говорил профессор? Невозмутимость сохранять, да? Девушка подпрыгнула так, что попугай чуть не свалился с её плеча.
- Я смотрю, вы поладили, - снова заулыбалась хозяйка как-то подозрительно радушно. Женя чуяла подвох, но не могла понять, где он спрятан. Так что пришлось признать, что да, попугай что надо, и она, Женя, хотела бы взять его напрокат на понедельник. Анна Вячеславовна не возражала, но том до понедельника и расстались.
- Вы только… Эээ… Не пугайтесь, я за попугаем приеду…В несколько странном виде, - спохватившись, предупредила Женька, когда за ней уже закрывалась дверь.
- Ничего, деточка, я ко всякому привычная, вряд ли вы сможете меня удивить, - снова подозрительно радостно откликнулась Анна Вячеславовна. - Ну, до понедельника.
Время пролетело незаметно.
Женька едва успела раздобыть все детали костюма и продумать своё триумфальное появление в аудитории (Естественно, нафантазировала себе шквал аплодисментов и освобождение от дальнейшей практики ввиду достижения высшей степени мастерства. Кажется, профессор даже прослезился от счастья…), как неожиданно настало утро понедельника. Пора было ехать за попугаем. К счастью, когда Женька начала гримироваться, все домашние уже разошлись по своим делам. Но дворовые дети не дремали.
- Злой дядя! - завопил уже знакомый Женьке мальчишка, снова тыча пальцем.
- Фу как неприлично показывать пальцем, - ворчливым басом отозвался Джон Сильвер, грузно спускаясь с последней подъездной ступеньки. Бас был на троечку, но мальчишке хватило. Он с воплями убежал за угол дома и очень внимательно следил оттуда за ковылявшим по улице пиратом, пока тот не скрылся из виду.
К счастью, до дома Анны Вячеславовны можно было добраться на трамвае, который днём пустовал, два-три досужих пассажира зайдут - уже много. При виде Джона Сильвера всех сдуло в конец вагона, и Женька, спокойно пробив билет, с комфортом устроилась на сиденье, не забывая, правда, ворчать на тему «нравов современной молодёжи, проглоти её акула».
Анна Вячеславовна почему-то совсем не удивилась.
Напротив, она расхвалила Женькин грим, даже слегка подёргала накладной нос и торжественно посадила Джону на левое плечо большого какаду.
- А как его зовут? - спохватилась Женька. Надо же, самое главное-то забыла.
- Флинт, - широко улыбнулась женщина и закрыла за пиратом дверь.
Одноногий Джон Сильвер с регулярно зовущим пиастры попугаем на плече изрядно порадовал пассажиров автобуса, шедшего до театрального училища. Кто-то, судя по шёпоту за спиной, попытался вызвать милицию, но в ответ из трубки раздался такой хохот, что его, кажется, услышал даже водитель. Скорая психиатрическая помощь, вызванная с другой стороны салона, с вежливым беспокойством принялась уточнять домашний адрес звонящего.
Когда Женька уже обрадовалась, что обошлось без приключений, к пирату осторожно подошла девчушка лет восьми, сверкая голубыми глазёнками.
- Дядя, а вы правда пират? - серьёзно уточнила она.
- Конечно, тысяча чертей! - пробасил Джон, едва не сбившись на кашель.
- А вы придёте к нам в школу? А то мне не поверят, если я скажу, что вас видела. Я и Питера Пэна видела, как раз в этом автобусе...
- А где твоя школа? - сощурился пират.
- Через две остановки! Номер 136, - обрадовался ребёнок. - Приходите к нам завтра? Во второй «Б».
- Хорошо. А пока я пойду, моя остановка. Тысяча чертей!
Джон чуть не свалился со ступенек, потёр поясницу, погрозил кулаком задним сиденьям, ябедничавшим на него по телефону, и помахал девочке.
Водитель автобуса номер 666 в который раз порадовался, что его лица никто в салоне не видит. Не то испортил бы всю игру широкой улыбкой. Ай да Бодров, хорошо студентов учит. Хотя в первый раз водителю, конечно, было не до смеха. Но это когда было-то…
- Отлично, Старикова, отлично! Сильвер вам удался на порядок лучше, чем Шапокляк, - воскликнул профессор Бодров, когда волосы у него перестали стоять дыбом, то есть сразу после того, как ввалившийся в аудиторию с громким: «На абордаж!» пират, для порядка побегав вокруг преподавательского кресла, присел на краешек стола и улыбнулся смущённой девчачьей улыбкой.
- Пиастры! Пиастры! - согласно захлопал крыльями Флинт.
- О, Филька! Так и знал, что это Анька развлекается! - по-детски обрадовался Валентин Алексеевич. Тут же, правда, опомнился и принял прежний солидный вид. Попугай перелетел на его стол. - Я позвоню Анне Вячеславовне и скажу, что сам отвезу попугая домой. Чего вы удивляетесь, Старикова?
- Я, Валентин Алексеич, удивляюсь только тому, что не догадалась обо всём ещё по загадочной улыбке вашей супруги, - ответил Джон Сильвер, почёсывая здоровую ногу, спрятанную внутри муляжа-деревяшки.
Уже объявившиеся старуха Шапокляк, Бармалей, граф Дракула (к счастью, без гроба), Фантомас и ведьма Бастинда хихикнули с задних рядов.
- Ну что, ждём Снежную Королеву, меняем роли и по домам, - заключил профессор Бодров, поглаживая попугая по красным перьям.
Студенты, вжившиеся в образы, уже предвкушали вечерние новости: «Небывалый случай в городе N! В автобусе 666 маршрута сегодня были замечены…»
А Женька решила не откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня.
- Профессор, а можно я у вас Флинта одолжу ещё на часик, пока вы Королеву ждёте?
- Зачем? - профессор иронично смотрел из-за очков, а Флинт, зная ответ, вернулся на пиратское плечо.
- Да так, прогуляться. Тут недалеко, всего-то две остановки.