Неизвестный Андропов
Бухарин был объявлен во время Сталина "врагом народа". Он был реабилитирован при Горбачеве. Близкий друг Бухарина Отто Куусинен, , отказавшийся от знакомства с "любимцем партии" в дни бухаринской опалы, при Хрущеве стал секретарем ЦК по идеологии. Одним из ближайших сотрудников Куусинена был Андропов - в годы, когда Отто Вильгельмович руководил Карело-Финской ССР, Юрий Владимирович был там комсомольским секретарем. В помощники Куусинен и Андропов набрали себе целый штаб молодых интеллектуалов. Через несколько десятилетий все эти арбатовы и бурлацкие станут идеологами горбачевской перестройки.
Сегодня день рождения одной из самых загадочных и роковых фигур Советского Союза - Юрия Андропова. Сегодня много будут говорить - одни назовут его предтечей перестройки, символом несостоявшихся реформ, отрихтовавшим бы Союз до блеска, другие - шепотом называть его подмененным Гленном Миллером, третьи - указывать, что Горбачев был его ставленником.
Андропов и Горбачев, 1973 г.
Именно Андропов выявил талантливых и подающих надежды Чубайса, Авена и прочих и отправил их грызть гранит западной науки в Международный институт прикладного системного анализа в Вене.
Что же могут узнать об Андропове сегодняшние школьники?
Девятиклассники ныне читают, что в 70-е годы прошлого века "заметно возросла роль КГБ не только в обеспечении контроля над обществом, но и в принятии важнейших политических решений. Не случайно преемником Брежнева на посту лидера партии и государства стал бывший председатель КГБ Ю.В.Андропов".
О самом же Андропове говорится, что он "являлся типичным представителем "просвещенного тоталитаризма". Был широко образован, от природы наделен теми качествами, которые привлекали к нему людей. Обладая незаурядным умом и политической одаренностью, Андропов был одним из немногих высших руководителей страны, известных своей скромностью, личным бескорыстием, даже аскетизмом. Он умел располагать к себе собеседника; писал прекрасные лирические стихи... Андропов был весьма жестким человеком, для которого в принципиальных вопросах не могло быть уступок" (ссылка). Реальную фигуру человека и его дела мы вряд ли когда-либо увидим.
Вспоминая про Андропова без гнева и пристрастия, напомним об отдельных эпизодах его деятельности...
Сергей Семанов "АНДРОПОВ: 7 ТАЙН ГЕНСЕКА С ЛУБЯНКИ"
"О чем молчит генерал Федорчук"
"Говоря сегодняшним языком, патриотов и либералов-разрушителей. В данном случае я имею в виду не противостояние по линии диссиденты - партаппарат. История с тюрьмами и высылкой за границу некоторых деятелей культуры, а еще более откровенно говоря - история искусственного создания диссидентского движения - это отдельная тема.
Когда я говорю о борьбе либералов и патриотов, то имею в виду очень скрытное, искусно замаскированное противостояние внутри самого партаппарата, внутри высшего руководства СССР.
- В этом контексте очень интересно было бы знать ваше мнение о Юрии Андропове, многолетнем председателе КГБ СССР с имиджем либерального интеллектуала, знающего иностранные языки, увлекающегося искусством и даже якобы тайно покровительствующего некоторым писателям, артистам.
- Мое мнение о нем резко отрицательное.
- Почему?
- Вопреки сложившемуся среди интеллигенции положительному о нем мнении очень много для развала Союза вольно или невольно сделал именно он.
- Я в шоке.
- А почему? Вы ожидали от меня в его адрес осанну?
- Да нет, пожалуй. Подозревал, что ваше мнение о нем будет неоднозначным. Просто не ожидал, что оно будет столь резким.
- Вот вы приехали из Украины и наверняка захотите спросить меня о диссидентах - как, почему и кто их сажал?
Андропов требовал, чтобы мы сажали
- Этот вопрос действительно многих волнует. Меня же очень интересует еще и другое - как так получилось, что эти репрессии только ускорили развал Союза?
- Когда я был председателем КГБ Украины, председатель КГБ СССР Андропов требовал, чтобы мы ежегодно в Украине сажали 10 - 15 человек. И мне стоило невероятных усилий, вплоть до конфиденциальных обращений к Брежневу, чтобы количество украинских диссидентов ежегодно ограничивалось двумя-тремя людьми. К тому же Андропов лично следил за ходом следствия по делам некоторых украинских диссидентов. Иногда задавал направление. Можете себе представить? А потом с помощью некоторых писателей во всем виноватым сделали КГБ Украины, Федорчука, которые якобы выслуживались перед Москвой.
- Когда думаю о диссидентах, сразу же вспоминается известное выражение Алена Даллеса, многолетнего шефа ЦРУ, из его книги «ЦРУ против КГБ», когда он говорит, что нам, американцам, очень выгодно, что в СССР есть политзаключенные, и мы должны их всячески поддерживать, чтобы, когда они будут освобождены, у них были четко выраженные антисоветские позиции. Еще важно, пишет Даллес, чтобы освобождение диссидентов совпало с тем временем, когда мы с помощью наших друзей в СССР приведем к власти либерального лидера и тот затеет преобразования. Не может не удивлять то, что события в СССР времен перестройки развивались в точности по плану Даллеса.
- Да в том-то и дело.
- И в связи с этим вопрос: а как же интеллектуал Андропов? Он что - не понимал чего-то?
- Все он понимал. Более того, он содействовал реализации этих планов. Вы, наверное, обратили внимание, что в тюрьмы сажали в основном писателей-государственников, за границу высылались либералы, такие, как Аксенов, Бродский, Буковский. Некоторые деятели культуры были вроде бы полузапрещенные. На самом деле Андропов им тайно покровительствовал, оберегал их, создавал о них соответствующее положительное общественное мнение.
- Вы могли бы назвать этих деятелей?
- Пожалуйста. Это Высоцкий, Любимов, некоторые другие. А чего стоит его странная дружба с Евгением Евтушенко? Ведь доходило до курьезов. Бывало, пьяный Евтушенко в кругу друзей-писателей демонстративно звонил Андропову по прямому телефону.
А мутная история с Солженицыным? Подумайте: как сельский учитель, отсидевший в тюрьме, смог получить в распоряжение тайные архивы НКВД? Причем в его книгах многие документы банально фальсифицированы, размах репрессий многократно преувеличен. То, как лично Андропов руководил операцией по выезду Солженицына в США, - это отдельная история. Спрашивается - а зачем? Чтобы он там, в США, без малейших затруднений продолжал своими книгами разрушать Союз?
Так кто, если не Андропов, содействовал развалу Союза?"
Андропов, национальный вопрос и Горбачев
У него была идефикс - ликвидировать построение СССР по национальному принципу. Межнациональная рознь в СССР подавлялась. Не была такой злобной, как ныне. Однако тлела всегда. Как-то генсек меня вызвал: "Давайте кончать с национальным делением страны. Представьте соображения об организации в Советском Союзе штатов на основе численности населения, производственной целесообразности, и чтобы образующая нация была погашена. Нарисуйте новую карту СССР".
Пятнадцать вариантов сделал! И ни один Андропову не понравился. Какой ни принесу - недоволен: "Отчего эту область сюда, эту - туда? Отчего предприятия так распределили?" А самое трудное было - заводы поделить. С содроганием вспоминаю то задание. В конце концов я позвонил Велихову: "Женя, выручай! Подключись". Обратился к нему как к умному человеку и другу. Дальше мы уже вдвоем чертили. Корпели день и ночь. Компьютеров-то не было. Из подручных средств только телефоны да справки. Нарисовали три варианта. Сорок один штат у нас получился. Закончили, красиво оформили, и тут Юрий Владимирович слег. Не случись этого, успей он одобрить "проект", с полной уверенностью скажу: секретари ЦК, ставшие впоследствии главами независимых государств, бурно аплодировали бы мудрому решению партии. И страна не вляпалась бы в то, во что спустя несколько лет по уши вляпалась.
Преемник Горбачев
В больнице Андропов откладывал эту важную тему до выписки. Мы обсуждали текущие дела. Но однажды Андропов завел, так сказать, судьбоносный разговор. Предстоял пленум ЦК. Я привез поправленный генсеком накануне текст его доклада. Юрий Владимирович проглядел, одобрил и говорит: "Есть еще одна существенная поправка. Обязательно вставьте такие слова: 'Уважаемые члены ЦК! Я хотел бы, чтобы на время моей болезни заседания секретариата Центрального комитета вел Михаил Сергеевич Горбачев'". То есть его, а не Черненко позиционировал как второе лицо в партии. Прибегая к современным аналогиям, назвал Горбачева своим преемником. Андропов - для меня это не было тайной - явно тянул Горбачева. Притащил того из Ставрополя, в Москве вовсю патронировал. Меня заставлял максимум внимания уделять селу, которым Горбачев занимался.
Я схватил доклад и помчался на Старую площадь. В ЦК прямиком к Боголюбову, заведующему общим отделом. Объясняю ситуацию. Он: "Рукой Юрия Владимировича написано?" - "Его".- "Давай. Все сделаю". Пленум. Черненко читает доклад. Андроповской вставки нет. Я к одному, к другому, никто ничего не знает: "А какая фраза? Вроде здесь ее не было". Подхожу расстроенный к своему кабинету и слышу звонок по правительственной связи. Юрий Владимирович: "Как вы посмели не отдать мою правку? Вы понимаете, что натворили?" Я стал оправдываться: "Слово даю, что вручил ее из рук в руки. Готов поклясться".- "Ладно, я с вами еще разберусь". И бросил трубку. По сей день не знаю, кто изъял вставку Андропова. Без сомнения, произошла не техническая погрешность. Важные для умирающего генсека слова не включили в доклад намеренно. Вероятно, решение принял Черненко, а может, Боголюбов схитрил. Я тогда с ним крупно поссорился...
Юрий Владимирович готов был выпустить Сахарова из Горького при условии, что тот напишет заявление и сам об этом попросит. Я Андропову долго надоедал: "Надо бы возвратить Сахарова в Москву". Наконец генсек дал согласие. Страшно обрадовавшись, я связался с Горьким: "Андрей Дмитриевич, пожалуйста, составьте заявление". Но Сахаров наотрез: "Напрасно Андропов надеется, что я буду его о чем-то просить. Никаких покаяний". Отказался. Позже, когда Горбачев стал генеральным секретарем ЦК, он лично набрал номер Сахарова. Это произошло буквально на моих глазах. Ничего не скажешь, молодец...
Между прочим, после смерти Андропова приключилась драчка. Часть членов политбюро тянула Гришина. В чем-то и к лучшему, что верх одержал Черненко. Он нормальный мужик и небесталанный. Но немощный, еле-еле держался. Мы возили его на завод "Серп и молот". Это нужно было для прессы. Прежде чем выйти из машины, Константин Устинович полчаса дышал с помощью кислородной подушки... Зато когда пришел полнокровный южанин Горбачев, все испытали воодушевление. Через несколько дней после избрания Михаил Сергеевич спросил: "Хочешь остаться у меня помощником или возглавить отдел ЦК?" - "Если не обидитесь, я предпочел бы отдел". Ну а дальше завертелась перестройка. О! На первых порах это была вспышка.
Стенограмма выступления Андропова перед руководством КГБ СССР в день его перехода на работу в ЦК КПСС (май 1982 года)
Дорогой Георгий Карпович (первый зампредседателя КГБ генерал армии Цинев.-- Ъ)!
Дорогие товарищи члены Коллегии, заместители и все собравшиеся здесь! Я искренне
благодарен вам за те теплые слова, которые вы написали, может, и с перебором
малость, в адресе, но все равно приятно, хоть и с перебором. (Смех,
аплодисменты).
Мы проработали вместе 15 лет, и Виталий Васильевич (назначенный председателем
КГБ Федорчук.-- Ъ) успел побывать здесь, поработать, поехать на Украину и там
поработать. 15 лет ведь это срок немалый. Мы с кем-то подсчитывали -- это почти
треть активной трудовой жизни мы с вами были вместе. Всякое было. И трудно было,
и неуспехи были, и неудачи были, и ЧП были, и хвалили мы кое-кого, ругались. В
последний раз с Расщеповым (начальник 7-го управления КГБ СССР.-- Ъ) ругались.
По делу ругались. Для пользы дела. Да он человек молодой, активный, энергичный
-- переживет, ничего не будет. Я просто хочу сказать, что не такие они простые,
наши отношения, были.
Служба наша непростая, и отношения в ходе этой службы тоже очень непростые. Я
хотел бы, чтобы эту мысль товарищи усвоили. Понимаете, мы иногда себя называем
военной организацией, военно-политической организацией, хотя, по-моему, мы
сложнее организация, потому что мы -- чекистская организация. На поверхности --
военная гимнастерка и военный мундир, а под поверхностью -- там должно много
быть такого, что просто в военные каноны не укладывается, а укладывается в более
хитрые, в более тонкие построения, которые требуют очень большой партийности,
очень большой закалки, очень больших требований, которые мы должны предъявлять
друг к другу и каждый к себе, разумеется. Вот отсюда и такие, так сказать, и
перипетии в наших отношениях: сегодня хвалишь, завтра ругаешь, послезавтра еще
как-то вопросы поворачиваются. Жизнь не простая, жизнь сложная.
Мы боремся, мы же сами говорим, что мы -- на передовой линии борьбы. А всякая
борьба, тем более передняя линия борьбы, связана с тем, что приходится и
наступать, и отступать, и отходить, и всякие обходные маневры делать, и при всем
этом соблюдая вид такой, что мы ничего не делаем. Мы же в глазах других не
выпячиваем свою деятельность. Мы стараемся показать, что ну есть вот здание на
Лубянке, есть люди на Лубянке. Они трудятся. Что они там делают? Нет-нет, кто-то
из нас выступает с докладами о чекистской деятельности. Но в общем это не так уж
часто и только по необходимости. А вообще я думаю, что если и дальше так держать
курс, чтобы нам не шибко хвалиться тем, что мы делаем, без нужды (когда надо, ну
тогда надо),-- это было бы правильно.
Если говорить сейчас о моем состоянии, что я могу вам сказать по-честному? Я уже
сказал: 15 лет -- это 15 лет, поэтому их не вырвешь, не отрежешь и не выбросишь,
они никуда не денутся, они всегда со мной, и, стало быть, вы всегда со мной. С
другой стороны, я понимаю, что значит доверие пленума Центрального Комитета
партии, и буду стараться это доверие оправдать там как можно лучше.
Тут Георгий Карпович упоминал в адресе и в выступлении роль Леонида Ильича и
Центрального Комитета партии в деле становления органов. Я вам прямо скажу, что
у меня такое впечатление, что был какой-то момент в нашей деятельности, в начале
67-го года, когда обстановка складывалась таким образом: все эти длинноволосые,
всякие поэты-диссиденты и т. д. под влиянием всяких нелепых мыслей Хрущева
активизировались, вышли на площади, а у нас в арсенале, понимаете, одна мера --
арест. И больше ничего нет. А теперь вы знаете (не обо мне речь, а просто повод,
видимо, и в связи со мной), говорят, что КГБ все-таки диссидентов напрочь и
врагов разгромили. Я думаю, что переоценивать себя тоже не надо, работа еще
осталась и по линии диссидентов, и по линии любых врагов. Как бы они там ни
назывались, они врагами остаются.
Так вот я хочу сказать, что этот переломный момент прямо связан с тем вниманием,
которое оказал нам, органам, Центральный Комитет партии и лично Леонид Ильич.
Сегодня Виталий Васильевич меня спрашивал: как часто, говорит, ты бываешь? Я
сказал, ну сейчас пореже бываю, а ведь в начале деятельности, бывало, не было
недели, когда бы либо я не просился, либо Леонид Ильич меня не звал и не
разбирался в наших делах. Поэтому, конечно, огромное ему спасибо.
Когда мы говорим, что роль органов поднята, она поднята, конечно, усилиями всей
нашей партии, всего нашего Центрального Комитета. Без них, как бы ни топырились,
мы бы ничего не сделали. Только благодаря тому, что была такая поддержка мощная,
благожелательная, так сказать, мы ее имеем. Поэтому служить верно, служить
самоотверженно Центральному Комитету партии -- это первейшая задача чекистов, и
надо нам весь чекистский коллектив в этом духе воспитывать. (Аплодисменты).
Центральный Комитет утвердил новым председателем Комитета Виталия Васильевича,
хорошо вам известного. Я даже не сказал Федорчука, поскольку вы знаете, о ком
речь идет. Я рад, что выбор пал на него. Это со всех сторон хорошо. Он поработал
в военной контрразведке, поработал здесь, в центральном аппарате, по-моему, 12
лет поработал на Украине. Так что знает другую работу. Это -- основание к тому,
чтобы ему здесь продуктивно еще поработать. Конечно, я думаю, товарищи, что весь
коллектив наш окажется вполне на высоте в том плане, чтобы помощь Виталию
Васильевичу была обеспечена. Это очень важно.
Поэтому расстаемся мы так: с одной стороны -- грустно, с другой стороны --
нужно, но все-таки для коммунистов всегда на первом месте было нужно. Так и
будем поступать. (Аплодисменты).
Письмо Андропова Брежневу с предложением выслать Солженицына вместо ареста на Запад
Неизвестный Андропов
Как Андропов помог опубликовать на Западе мемуары Хрущева
Андропов на обложках журнала "Time"
1982 1984 1984
Человек и миф
"Создан миф об "одной из самых противоречивых, загадочных, многомерных фигур в советском руководстве". Согласно этому мифу, не было Андропова, сажавшего и высылавшего диссидентов, - был Андропов, писавший стихи. Не было Андропова, практиковавшего карательную психиатрию как метод излечения от инакомыслия, - был Андропов, пытавшийся утвердить порядок и дисциплину. Не было Андропова, вместе с товарищами из Политбюро подавившего танками "пражскую весну" и пославшего "ограниченный военный контингент" в Афганистан, - был Андропов, обеспокоенный коррупцией в советских верхах. Вот этот правитель, внушают нам, мог, не в пример Горбачеву и Ельцину, развалившим страну, стать, если б хватило здоровья, настоящим реформатором - российским Дэн Сяопином, который, сохраняя твердую власть и укрепляя державу, осуществил бы назревшие преобразования.