Блеск фальшивой звезды
К юбилею сотрудничества фашизма и демократии
Девятого апреля исполнилось 70 лет со дня гитлеровской оккупации Дании. В истории Второй мировой войны в этой стране немало поучительных страниц, особенно с учетом распространившейся у нас в последние годы «новой» трактовки исторических событий.
Однако эти страницы остаются практически неизвестными в обществе, за исключением истории о том, что когда оккупанты издали приказ, предписывающий датским евреям носить желтую шестиконечную звезду, сам король первым прикрепил ее к одежде и вышел со звездой на улицу, а за ним и весь народ надел желтую звезду - и так евреи Дании были спасены от газовых камер, ибо гитлеровцы не могли уничтожить все население этой страны.
Эта история очень популярна в интеллигентских кругах. О ней сложены стихи, написана повесть Бориса Хазанова «Час короля», она отражена и в фильме Эльдара Рязанова «Андерсен. Жизнь без любви». Однако все стихотворные и прозаические слезы и сопли о короле с желтой звездой имеют столько же общего с реальностью, сколько сказки Андерсена с фантазиями маркиза де Сада.
Самый быстрый блицкриг
Дело не в том, что реальный Кристиан X (у Хазанова - Седрик X) не дополнял звездой Давида королевский гардероб, а в том, что он вошел в историю Второй мировой, да и в историю вообще, уникальным восхвалением захвата собственного государства. «Генерал, могу я как старый солдат сказать вам кое-что?.. Вы, немцы, опять совершили невероятное. Следует признать, это было проделано великолепно!» Это король сказал генерал-майору вермахта Курту Химеру, решив капитулировать через два часа после немецкого вторжения и гибели полутора десятков датских солдат (копенгагенская крепость, где располагался датский генштаб, была взята немецкими десантниками вообще без единого выстрела, всего за полчаса).
Гитлеровский блицкриг в Дании на первый взгляд кажется закономерностью из-за несопоставимости сил сторон. Однако в 1864 г. Дания полгода могла противостоять объединенным силам Пруссии и Австрийской империи, которые за этот период заняли лишь континентальную часть страны. Таким образом, по сравнению с той войной сопротивляемость датчан уменьшилась более чем в 2000 раз (0,08 суток против 182).
Разумеется, наличие танков и авиации в 1940-м ускоряло наступательные действия. Однако не надо абсолютизировать этот фактор. Ведь в 1866-м Пруссия в союзе с Италией всего за 40 дней выиграла войну против Австрийской империи (ставшей вскоре Австро-Венгрией) и ряда германских государств (Бавария, Саксония и др.).
А Дания в 1940-м имела то преимущество, что противостояла противнику не одна - одновременно с вторжением туда Германия высадилась в Норвегии, что повлекло ответную высадку англо-французского экспедиционного корпуса, после чего война на западе перестала быть странной*.
_______________________________
* «Странная война», или «Сидячая война» (фр. Drоle de guerre, англ. Phony War, нем. Sitzkrieg) - распространенное в литературе название периода Второй мировой войны на Западном фронте с 3 сентября 1939-го по 10 мая 1940 г., характеризовавшегося почти полным отсутствием боевых действий между враждующими сторонами.
Но потомки викингов, благодаря которым вся Европа тысячу лет назад узнала слово «дань» (оно почти одинаково звучит от британских островов до России), решили скоропалительно сдаться. Истинной причиной быстроты блицкрига стала намеренная неподготовленность Дании к боевым действиям. В Копенгагене думали, что избежать распространения Второй мировой войны на свою территорию можно будет так же, как избежали распространения Первой - благодаря нейтралитету, благожелательному для Берлина. Так, в 1914-м датчане позволили немцам заминировать проливы в своих территориальных водах. В 1940-м оказалось, что надо предоставлять Германии не только акваторию, но и территорию, тем не менее официально власть продолжала декларировать нейтралитет страны.
Сталинский стиль Черчилля и Рузвельта
Впрочем, вскоре часть Дании контролировали уже другие оккупанты. Ведь это государство не только занимает северную часть (более 2/3) Ютландского полуострова и соседние острова между Северным и Балтийским морями, но и включает в себя весьма отдаленные территории. Это Фарерские острова и Гренландия. А в начале Второй мировой в ее состав входила и Исландия - правда, на правах широкой автономии: все внутренние дела вершили местные власти, но главой государства являлся датский король и Копенгагену были делегированы внешняя политика и оборона. Все эти территории имели важное значение для обороны Англии и ее контактов с Соединенными Штатами.
И 12 апреля британский флот провел операцию «Валентина», захватив Фарерские острова. О намерении «защитить Фареры от бедствий войны» днем ранее заявил в палате общин первый лорд адмиралтейства Уинстон Черчилль, чья речь транслировалась по Би-би-си. Он заверял: «Фарерцы показали, что готовы тепло встретить нас». На самом деле они британцев не приглашали, но в сущности Черчилль не слишком приукрасил ситуацию. Сопротивления оказано не было, хотя местный парламент - лёгтинг - и выразил формальный протест.
Исландию англичане склоняли вступить в войну, но Рейкьявик решил сохранять нейтралитет. Тогда 10 мая (одновременно с началом германского наступления на Францию) англичане начали операцию «Вилка», высадившись на остров. Они не исключали вооруженного сопротивления, но его не последовало - как и в случае с Фарерами, все ограничилось формальным протестом. В июле 1941-го британцев в Исландии заменили американцы. А в 1944-м она провозгласила независимость от остававшейся оккупированной Дании. На этот момент в стране проживало 120 тыс. человек, а американских солдат там было лишь втрое меньше!
Итак, в случае с Фарерами и Исландией англичане и американцы поступили фактически так же, как Советский Союз с Прибалтикой, Бессарабией и Восточными Кресами**: для защиты своих интересов во время войны они заняли территории другого государства, из-за чего последнее так и не смогло восстановиться в довоенных границах. Только среди историков и политиков не принято проводить подобные аналогии. И в Дании никто не говорит, что страна находилась в годы Второй мировой под контролем двух оккупантов.
__________________________________
** Восточные Кресы (польск. Kresy Wschodnie, от польск. kres - граница, конец, край) - польское название территорий, составлявших некогда восточную окраину Польши, а ныне входящих в состав Западной Украины, Беларуси и Литвы.
Да, США и Великобритания, в отличие от СССР, не инкорпорировали оккупированные территории в свой состав, а только не воспрепятствовали независимости Исландии. Можно говорить и о том, что большинство исландцев действительно были настроены в пользу отделения от Дании. Более того, Акт о союзе между двумя странами предполагал, что в 1940-м должны начаться переговоры по новой редакции этого документа, и в случае, если согласие не будет достигнуто в течение трех лет, он может быть отменен. Однако эти планы не реализовались из-за такого форс-мажора, как мировая война, а провозглашение независимости в условиях, когда иностранных солдат в стране больше, чем взрослых мужчин в составе местного населения, не слишком легко можно счесть искренним волеизъявлением народа.
Разумеется, в Исландии и на Фарерах не насаждалась другая экономическая система, не было политических репрессий. Впрочем, для репрессий там не имелось и объективных оснований ввиду отсутствия какого-либо сопротивления оккупационному режиму.
Но с другой стороны, Советский Союз вошел на территорию Польши в 1939 г., когда ее правительство уже покинуло страну и правомерно было говорить о ликвидации ее государственности. А датское правительство в 1940-м не покидало ни страны, ни ее столицы и продолжало контролировать внутренние дела. Казалось, что оккупация даже не стала для него большим потрясением - не было никакого правительственного кризиса, и кабинет продолжал функционировать в неизменном составе.
Но к датскому правительству мы еще вернемся. А теперь о главном владении страны - Гренландии. Туда в 1941-м высадились американские войска, и также против воли Копенгагена. Однако в этом случае высадке предшествовала договоренность с высоким датским чиновником - правда, незаконная, если следовать букве права. Этим чиновником был посол в Вашингтоне Хенрик фон Кауфманн, который сразу после гитлеровской оккупации стал именоваться де Кауфманном.
9 апреля 1941 г. он отметил годовщину германского вторжения подписанием «от имени Короля» «Соглашения о защите Гренландии» с госсекретарем США Корделлом Хэллом. Документ, официально опирающийся на доктрину Монро, предоставлял США право защищать Гренландию от любого иностранного вторжения, но в контексте того момента имелось в виду именно германское вторжение (кстати, в ходе войны немцы пытались сооружать на восточном побережье острова метеостанции).
Это соглашение было одобрено местными властями Гренландии, но датское правительство объявило его юридически ничтожным. Кауфманн проигнорировал протест, заявив, что поскольку Дания оккупирована враждебной державой, ее власть неспособна защищать национальные интересы. Правительство обвинило его в государственной измене, уволило с должности и лишило дипломатического ранга. Кауфманн не обращал на это внимания и призывал датских дипломатов по всему миру не выполнять инструкций Копенгагена. Но главное в этой истории - то, что и американцы не обратили на эти решения датских властей никакого внимания. Если, например, де Голлю долго не удавалось установить с ними отношения, так как Вашингтон считал его самозванцем, то к Кауфманну все время относились как к чрезвычайному и полномочному послу. Хотя с юридической точки зрения он был именно самозванцем.
Но, конечно, нельзя забывать, что нарушение Соединенными Штатами буквы закона и суверенных прав Дании в этом случае оказалось весьма полезным и для СССР: контроль американцами Гренландии облегчил прохождение северных конвоев в Архангельск.
Модельный протекторат
Но вернемся собственно к Дании. Ее история в годы оккупации очень поучительна с точки зрения взаимоотношений демократии и фашизма. Да, хорошо известны примеры, когда диктаторские режимы получали активную постоянную поддержку со стороны режимов демократических. Например, латиноамериканские военные диктатуры, которые опирались на Соединенные Штаты. Вашингтон считал, что «для пользы дела» надо пренебрегать во внешнем мире теми принципами, на которые опиралась страна изнутри. Но чтобы наиболее жестокий фашистский режим также «для пользы» дела сохранял демократию в завоеванной стране - об этом стараются не вспоминать. Однако такова была ситуация в Дании, которая, по словам Гитлера, должна была стать «модельным протекторатом». То есть, возможно, такая модель сосуществования демократии и нацизма считалась им оптимальной и для других подконтрольных территорий, где «чистота расы» местных жителей позволяла подобные вольности.
После того как гитлеровцы оккупировали Данию, здесь у власти оставался многопартийный кабинет во главе с социал-демократом Торвальдом Стаунингом. Партийная структура правительства в годы войны не менялась, менялись только премьеры - и то не всегда в результате внутренних или внешних конфликтов. Так, в мае из-за смерти премьера кабинет возглавил другой социал-демократ - Вильгельм Буль.
Разумеется, о полноценной демократии говорить не приходится, так как в стране был сразу введен запрет на антигерманские публикации. А поскольку тогда писать о политике, не говоря о Германии, было невозможно, такой запрет означал тотальную политическую цензуру.
Сразу после нападения Германии на СССР была запрещена Коммунистическая партия Дании, членство в ней стало уголовно наказуемым, а трое ее представителей в фолькетинге незаконно лишены парламентской неприкосновенности и арестованы. Впоследствии многие из арестованных коммунистов были выданы Германии.
Однако ключевой атрибут демократии - многопартийные выборы - сохранялся. Точно в срок, 23 марта 1943 г., датчане обновили состав фолькетинга, а спустя две недели - верхней палаты, ландстинга (до 1953 г. датский парламент был двухпалатным). Абсолютное большинство голосов получили партии власти, которые отстаивали курс, официально именуемый «политикой сотрудничества». Против этого курса в условиях запрета коммунистов выступала лишь консервативная партия «Датское единство». Она впервые добилась парламентского представительства, но получила на выборах нижней палаты лишь 2%, а верхней - менее 1%. За расширение курса выступали датские национал-социалисты, однако они получили только 2% на обоих выборах. По сравнению с довоенным периодом партия не улучшила своего результата, а ее поддержка осталась ограниченной регионом проживания немецкого меньшинства.
Сотрудничество или соучастие?
В Берлине были не слишком довольны результатом выборов, так как сочли, что датчане «не проявили политической эволюции». Однако по сути эти выборы продемонстрировали - уже после Сталинграда - полное одобрение «политики сотрудничества», которую правомерно называть политикой соучастия.
Результатом этого соучастия стало и подписание Данией Антикоминтерновского пакта в конце 1941 г., и появление датских эсэсовцев на Восточном фронте. В повести Хазанова «Час короля» говорится о роте датчан, отправленной туда. На самом деле там воевало до 10 тыс. датчан. То есть популярный среди интеллигенции писатель занизил их число в 70 раз. На Восточном фронте погибли в составе эсэсовского добровольческого корпуса «Дания» и дивизий СС «Викинг» и «Нордланд» 3900 датчан. На фоне потерь Второй мировой цифра невелика, но Дания и страна маленькая. В ней тогда жило в 60 раз меньше населения, чем в СССР в конце 1980-х. Никто не оспаривает понятие «война СССР в Афганистане». В той войне Советский Союз потерял в три с лишним раза больше, чем датчане на Восточном фронте. Но с учетом разницы в численности населения можно говорить, что для Дании цена войны на стороне Гитлера оказалась в 18 раз дороже, чем для СССР цена афганской войны.
От зачисления в немецкие сателлиты наряду с Венгрией, Румынией и им подобными странами Данию спасает лишь то, что формально речь шла о добровольцах, как и в случае с испанской «Голубой дивизией». Причем если формированию последней прямо содействовало испанское правительство, то в Дании этим занимались местные нацисты, но правительство позволило им безнаказанно нарушать закон, запрещающий вербовку в иностранные армии на территории государства. И фронтовых потерь по отношению к численности населения страны датские пособники Гитлера понесли больше, чем испанские. А то обстоятельство, что в их рядах было непропорционально много (до четверти личного состава) датских немцев, существенно не меняет дела. И когда шла война, истинный статус Дании как немецкого сателлита понимали и западные союзники, от чьих торпед погибли 1850 моряков датского торгового флота, обслуживавшего немцев.
Немалое содействие оказали Германии, которая в ходе войны стала испытывать продовольственные затруднения, и поставки сельхозпродукции из Дании. Они, как и другие поставки, велись зачастую в убыток национальной экономике.
Другая сторона медали
Это одна сторона датского участия в войне. Есть и другая, менее значительная. Были датчане, которые уже в 1940 г. установили связь с британской военной разведкой, передавая ей сведения через соседнюю Швецию. Правда, собранные ими данные фельдмаршал Монтгомери затем назвал «почти бесполезными». В целом общество оккупационный режим, конечно, не одобряло, но в подавляющем большинстве, подобно правительству, относилось к нему как к неприятной необходимости. Недовольство редко прорывалось наружу (в формах вроде демонстраций протеста по случаю подписания Антикоминтерновского пакта), а если и прорывалось, то не угрожало этому режиму.
Но вышеописанное касается народа, а не власти. Ее первый конфликт с Берлином произошел в конце сентября 1942 г., когда монарх в ответ на длинную теплую телеграмму Гитлера по поводу его 72-летия послал в ответ три слова: «Благодарю. Король Кр.» После этого Гитлер отозвал посла из Копенгагена и велел датскому послу убраться из Берлина. Чтобы загладить кризис, пришлось менять главу датского правительства. С ноября 1942-го премьером стал Эрик Скавениус, беспартийный, но близкий к либеральной партии Венстре (к которой принадлежит и многолетняя докладчица по украинским делам в ПАСЕ, а затем советница Тимошенко Ханне Северинсен). Ранее в качестве главы МИД он подписывал Антикоминтерновский пакт и считался в Берлине надежным партнером.
Однако после Сталинграда, Курска и высадки союзников в Италии и Скавениус не оправдал надежд. Летом 1943-го в Дании начались забастовки, диверсии на транспорте, и Берлин выдвинул Копенгагену ультиматум: ввести военное положение, отменить свободу собраний, установить смертную казнь и проводить цензуру при участии представителей Германии. Правительство отвергло этот ультиматум, после чего - 29 августа - германский полномочный представитель Вернер Бест заявил о его роспуске, а сам кабинет подал королю прошение об отставке. Кристиан X прошение отклонил, однако фактически руководство страной с того момента и до ее освобождения осуществляли не министры, а госсекретари. И в условиях военного положения.
Когда в 2003-м в Дании отмечали юбилей этого события, премьер-министр и нынешний Генсек НАТО Андерс Фог Расмуссен назвал «политику сотрудничества», которую в 1940-1943 гг. проводили его предшественники, «морально неоправданной». Но чтобы дозреть до таких слов, официальной Дании потребовалось более полувека.
После роспуска правительства Сопротивление набирало силу. Вскоре датчане частью затопили, частью переправили в Швецию свой военный флот. Датские полицейские отказывались бороться с диверсиями. Осенью 1944-го около двух тысяч их были отправлены в Бухенвальд и около ста из них там погибли. Всего в Сопротивлении погибли 850 датских патриотов (однако из источников, где приводится эта цифра, неясно, входят ли в их число те полицейские). Еще около 100 датских граждан погибли в рядах союзных армий.
Однако было бы возможно такое поведение и правительства, и народа Дании, и даже сухая телеграмма короля фюреру, если бы блицкриг удался и датчане не испытывали экономических трудностей, вызванных войной? Думаю, что нет, ибо в таких условиях протест казался бы явно бессмысленным, а датчане - народ рациональный. В любом случае на стороне фашизма погибло вчетверо больше датских граждан, чем на стороне антифашизма.
Сказанное, конечно, не умаляет мужества многих датчан, которое проявилось, в частности, при спасении датских евреев. Но все происходило отнюдь не так, как говорит легенда. На самом деле датские евреи никогда не носили желтой звезды - не потому, что ее надевал их король, а просто потому, что соответствующих распоряжений не было.
Спасение евреев и рождение мифа
Берлин желал, чтобы Копенгаген ввел антисемитское законодательство, но не слишком настаивал, и датские власти отказывались. Более того, эти власти приговорили к крупным штрафам местных нацистов, которые пытались поджигать синагоги.
Об этих фактах хорошо известно. Менее известно другое. Данией еще до августа 1943-го были выданы Германии 22 еврейских беженца, в том числе трое детей. Почти все они погибли. Об этих фактах впервые сообщил несколько лет назад исландский историк Вильельмур Эрн Вильяльмссон, который в другой своей работе отметил, что датские эсэсовцы из «Викинга» могут быть причастны к массовым убийствам евреев в Тернополе и Золочеве (Львовская обл.).
Комментируя разоблачения Вильяльмссона, Фог Расмуссен сказал: «Знаменательно, что именно зарубежный исследователь вскрыл этот нарыв». Датский премьер отлично знал, что отечественные историки были склонны хвалить «политику сотрудничества». Это показывает, как опасно доверять историю только историкам из собственной страны, хотя эта наука в Дании никогда не была так политизирована, как на Украине при Ющенко.
Но вернемся к евреям и королю. Кристиан X за время оккупации более не высказывал таких слов восторга в адрес немцев, как фразы, процитированные в начале статьи. И антисемитом он не был. Вскоре после попытки поджога синагоги в конце 1941 г. он направил новогоднее поздравление ее раввину. Это, безусловно, достойный жест, но вряд ли подпадающий под понятие «гражданское мужество». Поздравления такого рода были абсолютно безопасны не только для короля, но и для рядовых датчан. На тот момент оставалось неясным, как далеко зайдет гитлеровская политика дискриминации. Убийства евреев оккупантами и их пособниками происходили тогда только на территории СССР, и об этом в Дании практически не знали.
Но поздравление монарха раввину и породило легенду. В январе 1942 г. лондонская «Дейли телеграф» сообщила, что датский король может отречься от престола, если пособники Гитлера проведут антисемитское законодательство. Тогда же одна гетеборгская газета якобы опубликовала рисунок, на котором король на вопрос «Что делать, если евреев обяжут надевать желтую звезду?» отвечает: «Я тогда сам ее надену». Экземпляра газеты с подобным рисунком найти не удалось, несмотря на целенаправленные поиски. Однако в сентябре 1942-го базирующееся в Лондоне Еврейское телеграфное агентство сообщило о таких словах короля как об информации, полученной из достоверных датских источников.
В действительности же антисемитское законодательство так и не было введено. Более того, неизвестно, принимали бы оккупанты какие-либо меры против датских евреев, если бы правительство продолжало политику сотрудничества, или нет. Депортация была запланирована на 1-2 октября, когда отмечался Новый год по еврейскому календарю. Но за три дня до этого немецкий дипломат Георг Фердинанд Дуквиц сообщил лидеру датских социал-демократов Хансу Хедтофту о таких планах, а заодно и о том, что Швеция не будет возвращать датских евреев, если они там окажутся. Хедтофт тут же проинформировал Сопротивление и лидеров еврейской общины. В результате к моменту планируемой депортации более 7,5 тыс. евреев из 8 тыс. успели укрыться. В течение двух месяцев они были переправлены в Швецию на рыбачьих лодках и моторках.
Их спасение - бесспорно, замечательный акт датского Сопротивления. Но все же переправлять евреев через узкие проливы датчанам было гораздо безопаснее, чем украинским и белорусским праведникам мира прятать их у себя дома. Для датчан главной угрозой была лишь непогода: немцы и не пытались блокировать побережье, чтобы предотвратить эвакуацию. Что же касается датских евреев, которым не так повезло, то они попали не в лагеря уничтожения, а в Терезин. И вдобавок меньше страдали от голода, чем другие тамошние узники, так как могли получать посылки датского Красного Креста. В результате выжили 399 депортированных из 450. Ибо к евреям из Западной Европы нацисты относились не так, как к евреям из Восточной, прежде всего из СССР. Но это - тема для отдельной статьи.
Неведомо, что говорил король о спасении евреев-соотечественников. Но вскоре после этого события многие американские газеты опубликовали полученную ими по каналам Еврейского агентства печати статью посла Хенрика де Кауфманна, где излагалась как достоверный факт известная нам легенда о короле и звезде. Только согласно этой статье он звезды не надевал, а лишь говорил, что «с гордостью будет носить ее».
Кауфманну, который продолжал чтить монарха, надо было представить его американцам в выгодном свете (тем более что «Вашингтон пост» годом ранее ославила короля как «знаменитого коллаборанта»). Активно распространяла миф и действующая в США ассоциация «Дания- Америка», консультантом которой был отец современного пиара Эдвард Бернейс. Неизвестно, какова его истинная роль в развитии легенды, но, думается, он должен быть ею доволен. Ибо это впечатляющий пример победы пиаровских технологий над истиной.
Что с того, что в 1980-м «Интернешнл геральд трибюн» опубликовала объявление с призывом прислать фото датского короля с желтой звездой, на которое никто не откликнулся? Более того, внучка монарха - нынешняя королева Дании Маргрете - легенду опровергла. Но эти факты не мешают истории о короле и звезде победно шествовать по миру, тиражируясь в новых фильмах и книгах.
При всей своей внешней эстетичности эта легенда отнюдь не безобидна. По сути это такая же фальсификация истории, как «воины УПА, освободившие Украину», которых уже воображают себе наши школьники. Ибо в блеске фальшивой звезды, за миражами несуществующих героев трудно увидеть реальность не слишком приглядных отношений фашизма и демократии в военной Дании. А самое главное, что этот блеск, ослепляя, не дает увидеть все величие истинного героя-победителя - советского солдата.
Девятого апреля исполнилось 70 лет со дня гитлеровской оккупации Дании. В истории Второй мировой войны в этой стране немало поучительных страниц, особенно с учетом распространившейся у нас в последние годы «новой» трактовки исторических событий.
Однако эти страницы остаются практически неизвестными в обществе, за исключением истории о том, что когда оккупанты издали приказ, предписывающий датским евреям носить желтую шестиконечную звезду, сам король первым прикрепил ее к одежде и вышел со звездой на улицу, а за ним и весь народ надел желтую звезду - и так евреи Дании были спасены от газовых камер, ибо гитлеровцы не могли уничтожить все население этой страны.
Эта история очень популярна в интеллигентских кругах. О ней сложены стихи, написана повесть Бориса Хазанова «Час короля», она отражена и в фильме Эльдара Рязанова «Андерсен. Жизнь без любви». Однако все стихотворные и прозаические слезы и сопли о короле с желтой звездой имеют столько же общего с реальностью, сколько сказки Андерсена с фантазиями маркиза де Сада.
Самый быстрый блицкриг
Дело не в том, что реальный Кристиан X (у Хазанова - Седрик X) не дополнял звездой Давида королевский гардероб, а в том, что он вошел в историю Второй мировой, да и в историю вообще, уникальным восхвалением захвата собственного государства. «Генерал, могу я как старый солдат сказать вам кое-что?.. Вы, немцы, опять совершили невероятное. Следует признать, это было проделано великолепно!» Это король сказал генерал-майору вермахта Курту Химеру, решив капитулировать через два часа после немецкого вторжения и гибели полутора десятков датских солдат (копенгагенская крепость, где располагался датский генштаб, была взята немецкими десантниками вообще без единого выстрела, всего за полчаса).
Гитлеровский блицкриг в Дании на первый взгляд кажется закономерностью из-за несопоставимости сил сторон. Однако в 1864 г. Дания полгода могла противостоять объединенным силам Пруссии и Австрийской империи, которые за этот период заняли лишь континентальную часть страны. Таким образом, по сравнению с той войной сопротивляемость датчан уменьшилась более чем в 2000 раз (0,08 суток против 182).
Разумеется, наличие танков и авиации в 1940-м ускоряло наступательные действия. Однако не надо абсолютизировать этот фактор. Ведь в 1866-м Пруссия в союзе с Италией всего за 40 дней выиграла войну против Австрийской империи (ставшей вскоре Австро-Венгрией) и ряда германских государств (Бавария, Саксония и др.).
А Дания в 1940-м имела то преимущество, что противостояла противнику не одна - одновременно с вторжением туда Германия высадилась в Норвегии, что повлекло ответную высадку англо-французского экспедиционного корпуса, после чего война на западе перестала быть странной*.
_______________________________
* «Странная война», или «Сидячая война» (фр. Drоle de guerre, англ. Phony War, нем. Sitzkrieg) - распространенное в литературе название периода Второй мировой войны на Западном фронте с 3 сентября 1939-го по 10 мая 1940 г., характеризовавшегося почти полным отсутствием боевых действий между враждующими сторонами.
Но потомки викингов, благодаря которым вся Европа тысячу лет назад узнала слово «дань» (оно почти одинаково звучит от британских островов до России), решили скоропалительно сдаться. Истинной причиной быстроты блицкрига стала намеренная неподготовленность Дании к боевым действиям. В Копенгагене думали, что избежать распространения Второй мировой войны на свою территорию можно будет так же, как избежали распространения Первой - благодаря нейтралитету, благожелательному для Берлина. Так, в 1914-м датчане позволили немцам заминировать проливы в своих территориальных водах. В 1940-м оказалось, что надо предоставлять Германии не только акваторию, но и территорию, тем не менее официально власть продолжала декларировать нейтралитет страны.
Сталинский стиль Черчилля и Рузвельта
Впрочем, вскоре часть Дании контролировали уже другие оккупанты. Ведь это государство не только занимает северную часть (более 2/3) Ютландского полуострова и соседние острова между Северным и Балтийским морями, но и включает в себя весьма отдаленные территории. Это Фарерские острова и Гренландия. А в начале Второй мировой в ее состав входила и Исландия - правда, на правах широкой автономии: все внутренние дела вершили местные власти, но главой государства являлся датский король и Копенгагену были делегированы внешняя политика и оборона. Все эти территории имели важное значение для обороны Англии и ее контактов с Соединенными Штатами.
И 12 апреля британский флот провел операцию «Валентина», захватив Фарерские острова. О намерении «защитить Фареры от бедствий войны» днем ранее заявил в палате общин первый лорд адмиралтейства Уинстон Черчилль, чья речь транслировалась по Би-би-си. Он заверял: «Фарерцы показали, что готовы тепло встретить нас». На самом деле они британцев не приглашали, но в сущности Черчилль не слишком приукрасил ситуацию. Сопротивления оказано не было, хотя местный парламент - лёгтинг - и выразил формальный протест.
Исландию англичане склоняли вступить в войну, но Рейкьявик решил сохранять нейтралитет. Тогда 10 мая (одновременно с началом германского наступления на Францию) англичане начали операцию «Вилка», высадившись на остров. Они не исключали вооруженного сопротивления, но его не последовало - как и в случае с Фарерами, все ограничилось формальным протестом. В июле 1941-го британцев в Исландии заменили американцы. А в 1944-м она провозгласила независимость от остававшейся оккупированной Дании. На этот момент в стране проживало 120 тыс. человек, а американских солдат там было лишь втрое меньше!
Итак, в случае с Фарерами и Исландией англичане и американцы поступили фактически так же, как Советский Союз с Прибалтикой, Бессарабией и Восточными Кресами**: для защиты своих интересов во время войны они заняли территории другого государства, из-за чего последнее так и не смогло восстановиться в довоенных границах. Только среди историков и политиков не принято проводить подобные аналогии. И в Дании никто не говорит, что страна находилась в годы Второй мировой под контролем двух оккупантов.
__________________________________
** Восточные Кресы (польск. Kresy Wschodnie, от польск. kres - граница, конец, край) - польское название территорий, составлявших некогда восточную окраину Польши, а ныне входящих в состав Западной Украины, Беларуси и Литвы.
Да, США и Великобритания, в отличие от СССР, не инкорпорировали оккупированные территории в свой состав, а только не воспрепятствовали независимости Исландии. Можно говорить и о том, что большинство исландцев действительно были настроены в пользу отделения от Дании. Более того, Акт о союзе между двумя странами предполагал, что в 1940-м должны начаться переговоры по новой редакции этого документа, и в случае, если согласие не будет достигнуто в течение трех лет, он может быть отменен. Однако эти планы не реализовались из-за такого форс-мажора, как мировая война, а провозглашение независимости в условиях, когда иностранных солдат в стране больше, чем взрослых мужчин в составе местного населения, не слишком легко можно счесть искренним волеизъявлением народа.
Разумеется, в Исландии и на Фарерах не насаждалась другая экономическая система, не было политических репрессий. Впрочем, для репрессий там не имелось и объективных оснований ввиду отсутствия какого-либо сопротивления оккупационному режиму.
Но с другой стороны, Советский Союз вошел на территорию Польши в 1939 г., когда ее правительство уже покинуло страну и правомерно было говорить о ликвидации ее государственности. А датское правительство в 1940-м не покидало ни страны, ни ее столицы и продолжало контролировать внутренние дела. Казалось, что оккупация даже не стала для него большим потрясением - не было никакого правительственного кризиса, и кабинет продолжал функционировать в неизменном составе.
Но к датскому правительству мы еще вернемся. А теперь о главном владении страны - Гренландии. Туда в 1941-м высадились американские войска, и также против воли Копенгагена. Однако в этом случае высадке предшествовала договоренность с высоким датским чиновником - правда, незаконная, если следовать букве права. Этим чиновником был посол в Вашингтоне Хенрик фон Кауфманн, который сразу после гитлеровской оккупации стал именоваться де Кауфманном.
9 апреля 1941 г. он отметил годовщину германского вторжения подписанием «от имени Короля» «Соглашения о защите Гренландии» с госсекретарем США Корделлом Хэллом. Документ, официально опирающийся на доктрину Монро, предоставлял США право защищать Гренландию от любого иностранного вторжения, но в контексте того момента имелось в виду именно германское вторжение (кстати, в ходе войны немцы пытались сооружать на восточном побережье острова метеостанции).
Это соглашение было одобрено местными властями Гренландии, но датское правительство объявило его юридически ничтожным. Кауфманн проигнорировал протест, заявив, что поскольку Дания оккупирована враждебной державой, ее власть неспособна защищать национальные интересы. Правительство обвинило его в государственной измене, уволило с должности и лишило дипломатического ранга. Кауфманн не обращал на это внимания и призывал датских дипломатов по всему миру не выполнять инструкций Копенгагена. Но главное в этой истории - то, что и американцы не обратили на эти решения датских властей никакого внимания. Если, например, де Голлю долго не удавалось установить с ними отношения, так как Вашингтон считал его самозванцем, то к Кауфманну все время относились как к чрезвычайному и полномочному послу. Хотя с юридической точки зрения он был именно самозванцем.
Но, конечно, нельзя забывать, что нарушение Соединенными Штатами буквы закона и суверенных прав Дании в этом случае оказалось весьма полезным и для СССР: контроль американцами Гренландии облегчил прохождение северных конвоев в Архангельск.
Модельный протекторат
Но вернемся собственно к Дании. Ее история в годы оккупации очень поучительна с точки зрения взаимоотношений демократии и фашизма. Да, хорошо известны примеры, когда диктаторские режимы получали активную постоянную поддержку со стороны режимов демократических. Например, латиноамериканские военные диктатуры, которые опирались на Соединенные Штаты. Вашингтон считал, что «для пользы дела» надо пренебрегать во внешнем мире теми принципами, на которые опиралась страна изнутри. Но чтобы наиболее жестокий фашистский режим также «для пользы» дела сохранял демократию в завоеванной стране - об этом стараются не вспоминать. Однако такова была ситуация в Дании, которая, по словам Гитлера, должна была стать «модельным протекторатом». То есть, возможно, такая модель сосуществования демократии и нацизма считалась им оптимальной и для других подконтрольных территорий, где «чистота расы» местных жителей позволяла подобные вольности.
После того как гитлеровцы оккупировали Данию, здесь у власти оставался многопартийный кабинет во главе с социал-демократом Торвальдом Стаунингом. Партийная структура правительства в годы войны не менялась, менялись только премьеры - и то не всегда в результате внутренних или внешних конфликтов. Так, в мае из-за смерти премьера кабинет возглавил другой социал-демократ - Вильгельм Буль.
Разумеется, о полноценной демократии говорить не приходится, так как в стране был сразу введен запрет на антигерманские публикации. А поскольку тогда писать о политике, не говоря о Германии, было невозможно, такой запрет означал тотальную политическую цензуру.
Сразу после нападения Германии на СССР была запрещена Коммунистическая партия Дании, членство в ней стало уголовно наказуемым, а трое ее представителей в фолькетинге незаконно лишены парламентской неприкосновенности и арестованы. Впоследствии многие из арестованных коммунистов были выданы Германии.
Однако ключевой атрибут демократии - многопартийные выборы - сохранялся. Точно в срок, 23 марта 1943 г., датчане обновили состав фолькетинга, а спустя две недели - верхней палаты, ландстинга (до 1953 г. датский парламент был двухпалатным). Абсолютное большинство голосов получили партии власти, которые отстаивали курс, официально именуемый «политикой сотрудничества». Против этого курса в условиях запрета коммунистов выступала лишь консервативная партия «Датское единство». Она впервые добилась парламентского представительства, но получила на выборах нижней палаты лишь 2%, а верхней - менее 1%. За расширение курса выступали датские национал-социалисты, однако они получили только 2% на обоих выборах. По сравнению с довоенным периодом партия не улучшила своего результата, а ее поддержка осталась ограниченной регионом проживания немецкого меньшинства.
Сотрудничество или соучастие?
В Берлине были не слишком довольны результатом выборов, так как сочли, что датчане «не проявили политической эволюции». Однако по сути эти выборы продемонстрировали - уже после Сталинграда - полное одобрение «политики сотрудничества», которую правомерно называть политикой соучастия.
Результатом этого соучастия стало и подписание Данией Антикоминтерновского пакта в конце 1941 г., и появление датских эсэсовцев на Восточном фронте. В повести Хазанова «Час короля» говорится о роте датчан, отправленной туда. На самом деле там воевало до 10 тыс. датчан. То есть популярный среди интеллигенции писатель занизил их число в 70 раз. На Восточном фронте погибли в составе эсэсовского добровольческого корпуса «Дания» и дивизий СС «Викинг» и «Нордланд» 3900 датчан. На фоне потерь Второй мировой цифра невелика, но Дания и страна маленькая. В ней тогда жило в 60 раз меньше населения, чем в СССР в конце 1980-х. Никто не оспаривает понятие «война СССР в Афганистане». В той войне Советский Союз потерял в три с лишним раза больше, чем датчане на Восточном фронте. Но с учетом разницы в численности населения можно говорить, что для Дании цена войны на стороне Гитлера оказалась в 18 раз дороже, чем для СССР цена афганской войны.
От зачисления в немецкие сателлиты наряду с Венгрией, Румынией и им подобными странами Данию спасает лишь то, что формально речь шла о добровольцах, как и в случае с испанской «Голубой дивизией». Причем если формированию последней прямо содействовало испанское правительство, то в Дании этим занимались местные нацисты, но правительство позволило им безнаказанно нарушать закон, запрещающий вербовку в иностранные армии на территории государства. И фронтовых потерь по отношению к численности населения страны датские пособники Гитлера понесли больше, чем испанские. А то обстоятельство, что в их рядах было непропорционально много (до четверти личного состава) датских немцев, существенно не меняет дела. И когда шла война, истинный статус Дании как немецкого сателлита понимали и западные союзники, от чьих торпед погибли 1850 моряков датского торгового флота, обслуживавшего немцев.
Немалое содействие оказали Германии, которая в ходе войны стала испытывать продовольственные затруднения, и поставки сельхозпродукции из Дании. Они, как и другие поставки, велись зачастую в убыток национальной экономике.
Другая сторона медали
Это одна сторона датского участия в войне. Есть и другая, менее значительная. Были датчане, которые уже в 1940 г. установили связь с британской военной разведкой, передавая ей сведения через соседнюю Швецию. Правда, собранные ими данные фельдмаршал Монтгомери затем назвал «почти бесполезными». В целом общество оккупационный режим, конечно, не одобряло, но в подавляющем большинстве, подобно правительству, относилось к нему как к неприятной необходимости. Недовольство редко прорывалось наружу (в формах вроде демонстраций протеста по случаю подписания Антикоминтерновского пакта), а если и прорывалось, то не угрожало этому режиму.
Но вышеописанное касается народа, а не власти. Ее первый конфликт с Берлином произошел в конце сентября 1942 г., когда монарх в ответ на длинную теплую телеграмму Гитлера по поводу его 72-летия послал в ответ три слова: «Благодарю. Король Кр.» После этого Гитлер отозвал посла из Копенгагена и велел датскому послу убраться из Берлина. Чтобы загладить кризис, пришлось менять главу датского правительства. С ноября 1942-го премьером стал Эрик Скавениус, беспартийный, но близкий к либеральной партии Венстре (к которой принадлежит и многолетняя докладчица по украинским делам в ПАСЕ, а затем советница Тимошенко Ханне Северинсен). Ранее в качестве главы МИД он подписывал Антикоминтерновский пакт и считался в Берлине надежным партнером.
Однако после Сталинграда, Курска и высадки союзников в Италии и Скавениус не оправдал надежд. Летом 1943-го в Дании начались забастовки, диверсии на транспорте, и Берлин выдвинул Копенгагену ультиматум: ввести военное положение, отменить свободу собраний, установить смертную казнь и проводить цензуру при участии представителей Германии. Правительство отвергло этот ультиматум, после чего - 29 августа - германский полномочный представитель Вернер Бест заявил о его роспуске, а сам кабинет подал королю прошение об отставке. Кристиан X прошение отклонил, однако фактически руководство страной с того момента и до ее освобождения осуществляли не министры, а госсекретари. И в условиях военного положения.
Когда в 2003-м в Дании отмечали юбилей этого события, премьер-министр и нынешний Генсек НАТО Андерс Фог Расмуссен назвал «политику сотрудничества», которую в 1940-1943 гг. проводили его предшественники, «морально неоправданной». Но чтобы дозреть до таких слов, официальной Дании потребовалось более полувека.
После роспуска правительства Сопротивление набирало силу. Вскоре датчане частью затопили, частью переправили в Швецию свой военный флот. Датские полицейские отказывались бороться с диверсиями. Осенью 1944-го около двух тысяч их были отправлены в Бухенвальд и около ста из них там погибли. Всего в Сопротивлении погибли 850 датских патриотов (однако из источников, где приводится эта цифра, неясно, входят ли в их число те полицейские). Еще около 100 датских граждан погибли в рядах союзных армий.
Однако было бы возможно такое поведение и правительства, и народа Дании, и даже сухая телеграмма короля фюреру, если бы блицкриг удался и датчане не испытывали экономических трудностей, вызванных войной? Думаю, что нет, ибо в таких условиях протест казался бы явно бессмысленным, а датчане - народ рациональный. В любом случае на стороне фашизма погибло вчетверо больше датских граждан, чем на стороне антифашизма.
Сказанное, конечно, не умаляет мужества многих датчан, которое проявилось, в частности, при спасении датских евреев. Но все происходило отнюдь не так, как говорит легенда. На самом деле датские евреи никогда не носили желтой звезды - не потому, что ее надевал их король, а просто потому, что соответствующих распоряжений не было.
Спасение евреев и рождение мифа
Берлин желал, чтобы Копенгаген ввел антисемитское законодательство, но не слишком настаивал, и датские власти отказывались. Более того, эти власти приговорили к крупным штрафам местных нацистов, которые пытались поджигать синагоги.
Об этих фактах хорошо известно. Менее известно другое. Данией еще до августа 1943-го были выданы Германии 22 еврейских беженца, в том числе трое детей. Почти все они погибли. Об этих фактах впервые сообщил несколько лет назад исландский историк Вильельмур Эрн Вильяльмссон, который в другой своей работе отметил, что датские эсэсовцы из «Викинга» могут быть причастны к массовым убийствам евреев в Тернополе и Золочеве (Львовская обл.).
Комментируя разоблачения Вильяльмссона, Фог Расмуссен сказал: «Знаменательно, что именно зарубежный исследователь вскрыл этот нарыв». Датский премьер отлично знал, что отечественные историки были склонны хвалить «политику сотрудничества». Это показывает, как опасно доверять историю только историкам из собственной страны, хотя эта наука в Дании никогда не была так политизирована, как на Украине при Ющенко.
Но вернемся к евреям и королю. Кристиан X за время оккупации более не высказывал таких слов восторга в адрес немцев, как фразы, процитированные в начале статьи. И антисемитом он не был. Вскоре после попытки поджога синагоги в конце 1941 г. он направил новогоднее поздравление ее раввину. Это, безусловно, достойный жест, но вряд ли подпадающий под понятие «гражданское мужество». Поздравления такого рода были абсолютно безопасны не только для короля, но и для рядовых датчан. На тот момент оставалось неясным, как далеко зайдет гитлеровская политика дискриминации. Убийства евреев оккупантами и их пособниками происходили тогда только на территории СССР, и об этом в Дании практически не знали.
Но поздравление монарха раввину и породило легенду. В январе 1942 г. лондонская «Дейли телеграф» сообщила, что датский король может отречься от престола, если пособники Гитлера проведут антисемитское законодательство. Тогда же одна гетеборгская газета якобы опубликовала рисунок, на котором король на вопрос «Что делать, если евреев обяжут надевать желтую звезду?» отвечает: «Я тогда сам ее надену». Экземпляра газеты с подобным рисунком найти не удалось, несмотря на целенаправленные поиски. Однако в сентябре 1942-го базирующееся в Лондоне Еврейское телеграфное агентство сообщило о таких словах короля как об информации, полученной из достоверных датских источников.
В действительности же антисемитское законодательство так и не было введено. Более того, неизвестно, принимали бы оккупанты какие-либо меры против датских евреев, если бы правительство продолжало политику сотрудничества, или нет. Депортация была запланирована на 1-2 октября, когда отмечался Новый год по еврейскому календарю. Но за три дня до этого немецкий дипломат Георг Фердинанд Дуквиц сообщил лидеру датских социал-демократов Хансу Хедтофту о таких планах, а заодно и о том, что Швеция не будет возвращать датских евреев, если они там окажутся. Хедтофт тут же проинформировал Сопротивление и лидеров еврейской общины. В результате к моменту планируемой депортации более 7,5 тыс. евреев из 8 тыс. успели укрыться. В течение двух месяцев они были переправлены в Швецию на рыбачьих лодках и моторках.
Их спасение - бесспорно, замечательный акт датского Сопротивления. Но все же переправлять евреев через узкие проливы датчанам было гораздо безопаснее, чем украинским и белорусским праведникам мира прятать их у себя дома. Для датчан главной угрозой была лишь непогода: немцы и не пытались блокировать побережье, чтобы предотвратить эвакуацию. Что же касается датских евреев, которым не так повезло, то они попали не в лагеря уничтожения, а в Терезин. И вдобавок меньше страдали от голода, чем другие тамошние узники, так как могли получать посылки датского Красного Креста. В результате выжили 399 депортированных из 450. Ибо к евреям из Западной Европы нацисты относились не так, как к евреям из Восточной, прежде всего из СССР. Но это - тема для отдельной статьи.
Неведомо, что говорил король о спасении евреев-соотечественников. Но вскоре после этого события многие американские газеты опубликовали полученную ими по каналам Еврейского агентства печати статью посла Хенрика де Кауфманна, где излагалась как достоверный факт известная нам легенда о короле и звезде. Только согласно этой статье он звезды не надевал, а лишь говорил, что «с гордостью будет носить ее».
Кауфманну, который продолжал чтить монарха, надо было представить его американцам в выгодном свете (тем более что «Вашингтон пост» годом ранее ославила короля как «знаменитого коллаборанта»). Активно распространяла миф и действующая в США ассоциация «Дания- Америка», консультантом которой был отец современного пиара Эдвард Бернейс. Неизвестно, какова его истинная роль в развитии легенды, но, думается, он должен быть ею доволен. Ибо это впечатляющий пример победы пиаровских технологий над истиной.
Что с того, что в 1980-м «Интернешнл геральд трибюн» опубликовала объявление с призывом прислать фото датского короля с желтой звездой, на которое никто не откликнулся? Более того, внучка монарха - нынешняя королева Дании Маргрете - легенду опровергла. Но эти факты не мешают истории о короле и звезде победно шествовать по миру, тиражируясь в новых фильмах и книгах.
При всей своей внешней эстетичности эта легенда отнюдь не безобидна. По сути это такая же фальсификация истории, как «воины УПА, освободившие Украину», которых уже воображают себе наши школьники. Ибо в блеске фальшивой звезды, за миражами несуществующих героев трудно увидеть реальность не слишком приглядных отношений фашизма и демократии в военной Дании. А самое главное, что этот блеск, ослепляя, не дает увидеть все величие истинного героя-победителя - советского солдата.