Омск. Часть 3: Вторая Омская крепость
Хотя русскую историю Сибири начинали люди с оружием и в основе большинства её городов были остроги, эти русские аналоги колониальных фортов, оборонным зодчеством Сибирь на удивление бедна. Несколько деревянных острожных башен, Тобольский кремль, Кузнецкая крепость, Омская крепость - и в общем-то всё. В Омске (колориту и облику которого была посвящена прошлая часть) крепость изрядно растворена в городской застройке и представляет собой скорее район на правом берегу Оми, и всё же здесь как нигде в Сибири много 18 века, а иные здания помнят каторжника Достоевского.
Часто фотографий (где ранняя весна) - 2009 года. За экскурсию спасибо Алексею panteleich и Александру apalshin.
В нынешнем Омске крепость одна, и тем не менее официально - Вторая. Эту историю я кратко рассказывал в прошлой части: экспедиция Ивана Бухгольца вверх по Иртышу на поиски золота (официально), основание Ямышевской крепости у нынешнего Павлодара в 1715 году, осада и тяжёлое поражение от джунгар, отступление по Иртышу вниз и высадка в 1716 году в устье Оми. В общем-то, к возведению Омской крепости Бухгольц не имел особого отношения: организацией и похода, и строительства занимался сибирский губернатор князь Матвей Гагарин, работами на месте руководил майор Аксаков, проектировал шведский инженер Каландер. Первая Омская крепость стояла на левом берегу Оми, и это местоположение явно было не самым удачным: река не прикрывала её от удара, а отрезала от возможного подкрепления. Кроме того, в состав России в 1759-79 годах постепенно втягивался Средний жуз, это казахская часть Сибири, и объезжавший крепости Сибирских линий новый командующий генерал Иван Шпрингер счёл Омск идеально подходящим на роль главного города новоприсоединённого края. Обветшавшую и морально устаревшую крепость он решил не реконструировать, а срыть и построить заново уже на правом берегу Оми. Получилось нечто примерно такое - для дальнейшего рассказа запомните эту схему:
1а. по клику откроется шире и в большем разрешении.
Вот только такие красивые на схеме бастионы и куртины не сохранились. Крепость была упразднена в 1864 году, но воинская часть, в 1882-1919 центр Омского военного округа, на её месте оставалась, полтора века покидая квартал за кварталом. Сильнейший удар по крепости был нанесён в 1959 году, когда снесли двое из четырёх ворот и Воскресенский военный собор. И если форштадты ныне застроена дореволюционным модерном, то значительная часть Омской крепости выглядит так:
2.
3.
Чаще всего в крепость попадают по пешеходной Тарской улице от Соборной площади. Вот один из роскошных чугунных фонтанов (1957), украшающих омские скверы. За спиной Серый дом (местное здание ГБ), напротив - бывшая мужская гимназия (1876) с насдтроенным в 1920-е годы третьим этажом:
4.
Памятный камень лежит примерно там, где стоял когда-то памятник Сталину, и странно смотрится в одном из царских ещё трудовых лагерей. За камнем - Тарские ворота (1792), вернее их реплика (1991), впрочем убедительная и давно ставшая символом города:
5.
Левее Тарских ворот (на кадре выше) - бывшие офицерские квартиры (1914), правее - сталинка 1950-х годов, известная омичам как Манякинский дом по самому известному своему обитателю. Сергей Манякин был самым "долгим" руководителем региона в истории РСФСР, возглавляя Омскую область в 1961-87 годах, и вспоминают тут его как созидателя, при котором Омск был одним из самых благоустроенных городов СССР, а Омская область - житницей Сибири и одним из крупнейших в стране производителей молока. Сама же эту ситуация в который раз напоминает, что Омск всегда смотрел на юг - подобные "отцы-созидатели" (Кунаев, Рашидов) были у среднеазиатских республик. Столь же долгоиграющим оказался и постсоветский губернатор Леонид Полежаев, во только вышел он скорее "каримовым", чем "назарбаевым", оставив о себе память руководителя, разбазарившего достижения прошлого. Рядом с Манякинским домом, ещё за линией Тарских ворот - бывший ДК Чекистов (1932), позже спортивное общство "Динамо": ныне закрытый из-за аварийного состояния, но пожалуй самый известный образец самобытного омского конструктивизма.
6.
Теперь пройдём за ворота, после которых Тарская улица почему-то становится Спартаковоской. Здесь уже начинаются постройки собственно крепости, в том числе бывший гарнизонный суд середины 19 века, ныне занятый одним из корпусов медакадемии:
7.
Ещё один офицерский дом (1914) на параллельной улице Таубе (вроде бы это слово по-татарски значит "покаяние", но в данном случае речь о "Сибирском красном генерале" Александре фон Таубе). Справа же не что-нибудь, а известная в некоторых кругах Омская картографическая фабрика (1934), хотя её основное здание ныне совсем в другом месте, и я его ещё покажу в следующих постах.
8.
А бульвар Тарских ворот приобретает что-то от иерусалимской "виа Долороза", когда нагоняешь в его конце идущего на каторгу Фёдора Михайловича Достоевского. Думаю, историю про его смертную казнь, оказавшуюся в последний момент инсценировкой (страшный, но явно действенный способ!) все знают из школьных уроков литературы, как и то, что за этим последовала ссылка на каторгу в Омск. Менее понятно, за что царская власть проявила к Достоевскому практически сталинскую жестокость: "петрашевцы", ославленные чуть ли не террористами, были по сути просто дискуссионным клубом, где высказывались идеи совершенно разной степени радикальности да читалась запрещённая литература, но видимо спецслужбы Николая I сочли, что там зреют новые декабристы, да и череда европейских революций изрядно напугала российские власти. В Омск попали двое петрашевцев-литераторов - Достоевский и не столь прославленный в веках поэт Сергей Дуров. Здесь он числился "чернорабочим, знающим грамоту": носил кирпичи к строившимся казармам, вертел точильное колесо, обжигал алебастр, разбирал барки на Иртыше, разгребал снег у казенных зданий, а попытка коменданта устроить "петрашевцев" в канцелярию была пресечена вышестоящими инстанциями. На жизнь каторжники зарабатывали сами, осваивая помимо казённых работ всяческие "рукомёсла" (ремёсла). "Все четыре года я прожил безвыходно в остроге, за стенами, и выходил только на работу. Работа доставалась тяжелая <...>, и я, случалось, выбивался из сил, в ненастье, в мокроту, в слякоть или зимою в нестерпимую стужу. <...> Жили мы в куче, все вместе, в одной казарме. Вообрази себе старое, ветхое, деревянное здание, которое давно уже положено сломать и которое уже не может служить. Летом духота нестерпимая, зимою холод невыносимый. Все полы прогнили. Пол грязен на вершок, можно скользить и падать. Маленькие окна заиндевели, так что в целый день почти нельзя читать. На стеклах на вершок льду. С потолков капель - все сквозное. Нас как сельдей в бочонке... <...> Спали мы на голых нарах, позволялась одна подушка. Укрывались коротенькими полушубками, и ноги всегда всю ночь голые. Всю ночь дрогнешь. Блох, вшей и тараканов четвериками. <...> Прибавь ко всем этим приятностям почти невозможность иметь книгу, что достанешь, то читать украдкой, вечную вражду и ссору кругом себя, брань, крик, шум, гам, всегда под конвоем, никогда один, и это четыре года без перемены...". В Сибири Достоевский провёл 8 лет, из которых лишь половина (1850-54 годы) приходились на Омскую каторгу, после которой он отправился на поселение в Семипалатинск. И был далеко не единственным ссыльным в этих краях: через Омскую крепость проходили и декабристы, и участники польских восстаний (в том числе белорус Иван Черский, в ссылке ставший известным географом, войдя в топонимику Восточной Сибирь).
9.
Быт каторги Достоевский описал в своих "Записках из Мёртвого дома", и мне в том произведении больше всего запомнилась атмосфера какой-то глухой безнадёги - не ужас, не остервенение, а просто смертная тоска. Нравы там изрядно отличались от современных зон: даже за решёткой была сильна сословность, и Достоевский в восприятии каторжан оставался дворянином, на которого никто не мог поднять руку или открыто унизить, но которому (склонять именно так!) лишь немногие уважали, а большинство считали человеком беспомощным, наивным и просто чужим... примерно то же отношение к себе ощущаю обычно и я, попав в гоповскую среду. Впрочем, сказывалось и то, что (как сказали бы сейчас) "зона была красная" - перед произволом экзекуторов во главе с плац-майором Кривцовым, которого каторжане прозвали Восьмиглазым, все были равны, что дворяне, что воришки, что душегубы. Как и сейчас, за решёткой было немало кавказцев... вот только русские люди с тех пор суровости подрастеряли, а тогда всякий кавказец на их фоне выглядел почти женоподобно, как тот молодой дагестанец Алей, которого альтер-эго писателя в "Записках.." учил русской грамоте. Типажи там были всякие - хоть отмороженный и похожий на гигантского паука татарин-здоровяк Газин, о котором ходили слухи, что он развлечения ради убивал детей, хоть странноватый Сушилов, который прислужилвал Достоевскому просто от потребность кому-то служить, но все они имели реальные прообразы. Было там, конечно, всякое, но судя по тем же "Запискам из мёртвого дома", не было ничего подобного мерзостям тюрьм ХХ века типа "опущенных" (хотя как таковое мужеложество - было), и просто отношения заключённых выглядели как-то человечнее. Почему так и так ли было повсеместно в царской России - судить не берусь. Острог занимал северо-восточный угол крепости, самый дальний от Оми и Иртыша, и его деревянные постройки, видимо не сильно отличавшиеся внешне от ГУЛаговских бараков, не сохранились: теперь на их месте драмтеатр и два сквера по разные его стороны, в одном из которых стоит ещё один памятник Достоевскому "Несущий крест" работы местного самородка Александра Капралова. Два памятника неЛенину в паре сотен метров друг от друга - случай почти уникальный:
10.
Но вернёмся на Тарскую - по разные стороны первого памятника стояли самые интересные здания Омской крепости. Справа до 1959 года находился Воскресенский Военный собор (1769-73), старейшее к началу ХХ века здание города. Сходство с кирхой пусть не удивляет - его и строил швед Ларс Мальм, и со времён Петропавловской крепости подобная планировка была характерна именно для военных соборов, в которых солдаты могли заходить на службу и становиться строем. Куда необычнее - редкая в Сибири шатровая колокольня, видимо напоминавшая о шатровом деревянном храме в Первой Омской крепости. Приделы с тремя главками в изначальный проект не входили и были освящены в 1778 году. У собора было богатое убранство с уникальным иконостасом, а с его настоятелями Дмитрием (Пономарёвым) и сменившим его в 1853 году преподобным Стеафном (Знаменским) дружил Достоевский, на каторге с подаренным в дорогу Евангилем ставший глубоко религиозным человеком...
11.
...но всё это не спасло уникальный для Сибири храм: в 1928 году в нём устроили клуб воинской части, в 1940-е - склад картографической фабрики, а в 1959 году снесли при строительстве жилого дома. Его иконостас был при закрытии передан музею и сознательно уничтожен уже там - задвинутый на пропаганде директор счёл остроумным использовать образа в качестве половиц. Уцелела только соборная библиотека и некоторые предметы утвари, а раскопанный фундамент остался в том же подвешенном состоянии, что и Омское метро: его то консервируют, то доламывают под воссоздание собора, то бросают на произвол судьбы, и сейчас он держится практически на энтузиастах:
12.
Куда больше повезло Гауптвахте (1781-82), расположенной от памятника Достоевскому слева, и за старейшее здание города теперь тут собственно она. Гражданской архитектуры 18 века в Сибири вообще не то чтобы много (и не вполне очевидно, что крупнейший её "заповедник", после Тобольска - в те времена индустриальный центр Барнаул), и это один из лучших её образцов. Реплика (2004) здесь только деревянная башенка, разобранная в 1930-е годы.
13.
При слове "гауптвахта" некоторым наверное уже представилось что-то вроде места действия фильма "Зелёный слоник", но значение этого термина изменилось с тех времён посильнее, чем невольничьи нравы: в те времена гауптвахтой назывался дом крепостного караула, а конкретно в Омской гауптвахте было ещё и управление крепости, а на втором этаже школа - первоначально Азиатская (то есть для детей казахов из окрестных степей), позже - для детей гарнизонных служащих. В общем, это было главное здание крепости, а ныне в нём областной военкомат:
14.
И бывший собор, и памятник Достоевскому, и фасад Гауптвахты глядят через Партизанскую улицу в Выставочный сквер, разбитый в 1950-е годы на крепостном плацу для ежегодных (с 1951 года) выставок "Флора", судя по чужим фотографиям, порой очень красивых:
15.
Сама же Партизанская, в отличие от многних других улиц бывшей крепости, была в ней изначально и называлась Шпрингеровская, соединяя западные Тобольские и восточные Омские ворота. Вид на восток - левее края кадра Гауптвахта. далее Военное собрание (1861, ныне Дом офицеров, то есть в сущности то же), советское здание энергокомпании и Омский аграрный техникум в здании бывшего Коммерческого училища (1916), построенного Андреем Крячковым - лучшим архитектором Сибири 1910-30-х годов:
16.
Собственно, оно и было едва ли не первым вторжением города в бывшую крепость. Колонный фасад сталинки финансовогоуниверситета - уже за пределами бывшего вала, который отмечает скромная реплика (2011) Омских ворот (1792), снесённых опять же первыми - в 1936 году для прокладки путей грузового трамвая к электростанции:
17.
"Омские" ворота само собой не потому, что в Омске, а потом что глядят вверх по течению Оми. Там - самый центр нынешнего города: Серафимо-Алексеевская часовня (1907) памятни жертв русско-японской войны у начала (от Юбилейного моста) бывшего Любинского проспекта, этого омского Крещатика, ныне ставшего частью улицы Ленина. Справа, как раз на углу, к проспекту другими фасадом - бывшая гостиница "Россия" (1905), где останавливались Константин Бальмонт и Ярослав Гашек. Выше по Оми на горке Музыкальный театр (1981) отмечает место, где стояла Первая Омская крепость.
18.
Теперь вернёмся в Выставочный сквер и обойдём его по часовой стрелке. Напротив Дома офицеров - близкий по духу ДК УВД (при Советах ещё и имени Дзержинского), но бесконечно далёкий по архитектуре - коробка 1960-х годов, уж не знаю, на месте какого памятника старины построенная. Обелиск - само собой, "Солдатам правопорядка":
19.
Вид вдоль сквера. Справа выставочный павильончик, впереди дом коменданта, к которому мы ещё подойдём, а слева, ныне пристроенная к ДК и занятая музеем УВД...
20.
...бывшая кирха Святой Екатерины (1791), старейшая сохранившаяся за Уралом (да и в европейской части более старые кирхи сохранились лишь в Петербурге, Архангельске и само собой Пруссии со Старофинляндией). Омскую крепость основал Бухгольц, строил Шпрингер, в годы ссылки Достоевского возглавлял Граве, а город вывел на новый уровень Гасфорд - в общем, удивительно не что она тут есть, а что она была такой маленькой.
21а.
Тем не менее, это была не молельня, а полноценный храм - на заднем дворе есть даже апсида:
21б.
На которую глядит торцом огромная казарма 43-го Сибирского стрелкового корпуса (1915-17), ныне занятая "Омскэнерго". Больше всего мне запомнилась её похожая на башенку труба:
22.
А приземистый и Г-образный в плане Дом коменданта (1799) ныне занят Литературным музеем имени Достоевского. Великому каторжнику повезло: крепостью руководил старый вояка Алекей де Граве, герой ещё Наполеоновских войн, человек рассудительный, образованный и добрый. По мере возможности комендант старался облегчить положение каторжан-петрашевцев, по крайней мере вовремя одернуть Восьмиглазого плац-майора, загубившего своими розгами немало душ. В 1859 году, когда уже свободный Достоевский возвращался "в Россию" из Семипалатинска (где он отбывал ссылку после Омской каторги), де Граве пригласил его на обед. Это, мне кажется, впечатляюще - когда бывший каторжник входит в дом коменданта званным гостем.
23.
Рядом дом инженер-генерала, в котором недавно выявили какие-то фрагменты 1768 года и радостно нарекли "старейшим зданием Омска" (в основном, конечно, на сотню-полторы лет моложе):
24.
На углу сквера до Иртыша милейшего вида лужайка, в перспективе улицы Таубе мог бы быть Воскресенский собор, но вместо него горадо более крупный и далёкий Успенский. Впрочем, довольно долго не было и его - реплик тут больше, чем подлинников.
25.
Как например штаб Омской крепости (1791), восстановленный на средства "Юкоса" в 1994 году по оригинальным чертежам... но всё равно на редкость картонно:
26.
Рядом штаб Омского военного округа (1915-17), с которым связаны краснокирпичные казармы и дома офицеров, мелькавшие на прошлых кадрах. Учреждённый в 1882 году, округ включал всю Западную Сибирь - Степное генерал-губенаторство, Тобольскую и Томскую губернии, а в 1899-1906 и вовсе объединялся с Иркутским военным округом, куда входила и Восточная Сибирь до Якутии включительно. Как я понимаю, им успели попользоваться по назначению и колчаковцы:
27.
Ныне в здании музей воинской славы с военной техникой и скульптурами из воинских частей во дворе:
28.
А напротив - памятник цене этой славы. Увековеченная здесь в 2000 году Анастасия Михайлова Ларионова, овдовевшая крестьянка из деревни под Омском, проводила на Великую Отечественную войну семерых сыновей - и ни один из них не вернулся живым.
29.
Лицо пронимает, даже если не знать предыстории:
30.
Мы, между тем, снова на Партизанской. Впереди Тобольские ворота, по бокам ещё пара казарм Омского резервного батальона (1822-23). Та, что слева при Советах служила гарнизонной поликлиникой, а ныне занята всякими экспозициями.
31.
Эту часть крепости военные покинули последней, в конце 1990-х годов, и стояло тут не что-нибудь, а часть РВСН. Недоломанные по этой причине в ХХ веке постройки решили доломать сейчас, проведя классическую брюсселизацию - военные передали их городу в нормальном состоянии, а сейчас они уже не подлежат ремонту. Например, обозный сарай (1902), который был ещё цел на фотографиях d-popovskiy, сейчас реконструируют со сносом - краешек новодела на кадре выше выглядывает из-за казармы слева. Ещё раньше рядом возвели ЖК "Старая крепость" (за следующую фразу омичи бы меня, наверное, в Иртыше утопили, но на мой взгляд, он смотрится неплохо, организуя постройкам задний план). На переднем плане - кухня со столовой (1902):
32.
За кухней - на удивление прилично выглядящая среди всего этого денежная кладовая (1793) - на такой объект, видать, рука не поднялась. Вроде бы даже оконная решёткая в ней аутентична, и вид у всего этого скорее петровских, чем екатерининских времён:
33.
А вот сами Тобольские ворота (1794), обращённые вниз по Иртышу - единственные в крепости подлинные. На заднем плане слева направо Преображенская церковь (1873) дисциплинарной роты, её же здоровенная казарма (1833) и скромная мастерская (1843), в которой работал на каторге Достоевский, и здесь же с него сняли кандалы.
34.
В "Записках из Мёртвого дома" последние описаны так: "Форменные острожные кандалы, приспособленные к работе, состояли не из колец, а из четырех железных прутьев, почти в палец толщиною, соединенных между собою тремя кольцами. Их должно было надевать под панталоны. К серединному кольцу привязывался ремень, который в свою очередь прикреплялся к поясному ремню, надевавшемуся прямо на рубашку" - и снимали их только когда каторжник освобождался или умирал. Ещё каторжанам брили пол-головы (срочным - левую, "вечным" - переднюю), а приговоренных к "вечной каторге" после первой попытки побега ещё и клеймили на лбу и щеках буквами "В О Р" или "К А Т" (сокращение от "каторжник"). И такое варварство практиковалось каких-то полтора века назад, причём ведь не только у нас.
35.
Преображенская церковь с позапрошлого кадра была пристроена к торцу артиллерийского цейхгауза (1792), когда его передали под офицерские квартиры. Нынешние их состояние - конечно, не кандалы и клейма, но тоже варварство. Белый дом на заднем плане - правительство Омской области.
36.
Пока же вся эта заброшка мирно уживается с туристической зоной, где понаоткрывали летних кафешек и сувенирных киосков. То есть те, кто довёл до такого состояния уникальный ансамбль, ещё и считают это нормальным.
37.
Возвращаемся к устью Оми по берегу Иртыша. Иртышские ворота (1792) - тоже реплика 2010 года, но зато видны буквально со всех сторон. Главными в сущности были именно они, ведь подчинённые Омску земли, в том числе Павлодар, Семипалатинск и Усть-Каменогорск, лежали вверх по Иртышу. Что странно - единственный аналог, Ямышевские ворота в Семипалатинске, пережили ровно то же самое - снос при Советах и воссоздание. С другой стороны Оми - речной вокзал, откуда мы отправлялись вниз по реке до самого Ямала, и форма бастиона не случайна - именно туда высадился битый джунгарами Бухгольц и основал первый временный острожек.
38.
Набережуню Тухачевского на Оми вообще сделали недавно, в 2008 году я на неё даже не заходил, приняв с другого берега за какие-то заросшие задворки. На самом деле раньше это был скорее запущенный тенистый парк, где омичи любили гулять в жаркий день, но честно говоря, в нынешнем виде мне набережная нравится больше. Здесь господствует уже не раз упоминавшаяся электростанция, пущенная в 1916 году - это с ней соседствует "Омскэнерго" в бывшей казарме и к ней прокладывали грузовой трамвай в 1936 году, снеся Омские ворота.
39.
Руины электростанции впечатляют, она явно была в дореволюционной России одной из крупнейших:
40.
Жаль только, что не сохранилась пожалуй самая красивая из известных мне труба:
41.
Старый водозабор на Оми в 2009:
42.
И ныне, глядит на Ильинский форштадт:
43.
Несколько форштадтов оформились вокруг крепости к концу 18 века, став впоследствии основными районами Старого Омска. О них - в следующих частях, и для начала осмотрим самый южный и самый старый Казачий форштадт.
ОМСК-2015.
Холодные берега Югории. Обзор путешествия.
По дороге
Казанбургия. Вокзалы и посёлки Урала.
Екатеринбургский метрополитен.
Омск
Ново-Омск и Ленинск-Омский. Вокзалы бывших пригородов.
Одинокий мегаполис. Общий колорит.
Вторая Омская крепость.
Казачий форштадт.
Ильинский и Новослободской форштадты.
Казачья слобода.
Любинский проспект и Мокринский форштадт.
Бутырский и Кадашевский форштадты.
Северные окраины. Выползки, аграрный институт, Нефтяники.
По Летовским местам.