Ташкент. Часть 7, Старо-Городская: Чорсу
Осмотрев в трёх прошлых постах "русскую" Ново-Городскую часть, в следующих двух отправимся в совсем другой Ташкент. Старо-Городская часть за узким и быстрым городским каналом сто лет назад была известна как "сартовская" или даже "туземная": она старше примерно на тысячу лет, сохранила немало среднеазиатских древностей с айванами и минаретами, а её центр - не сквер и не площадь, а великий базар Чорсу.
О необычном устройстве Старого Ташкента я уже писал в первой части, а в прошлой показывал древнее городище Мингурюк, опустошённое арабами в 9 веке, после чего центр жизни переместился в предместье Бинкет на одноимённом холме, за которым уже при тюрках Караханидах в 11 веке закрепилось название Шашкент (Шаш - название оазиса, где стоит город), со временем упростившееся до Ташкента (Каменного города). Он в свою очередь со временем разделился на 4 даха (средний род, ударение на последний слог) с общими внешней стеной, шахристаном и "секторами" базара, к которому сходились их границы. Вот так базар выглядит ныне с холма Джума-мечети, где в 819 году арабский наместник Яхъя ибн Асад начал строительство первой ташкентской Урды (цитадели), разрушенной впоследствии монголами и восстановившейся за несколько десятилетий на том же месте. Вид почти строго на север: впереди слева было даха Кукча, справа - Себзар, позади слева - Бешагач, а справа Шейхантаур. На соседнем холме ныне купол Чорсу, внизу поодаль торговые ряды Эски-Джува на месте старого регистана:
2.
"Чорсу" - не имя собственное, в переводе значит дословно "четыре воды, а в перносном смысле - что-то вроде "стечение". Ташкентский Чорсу-базар существует непрерывно как минимум со времён Монгольского нашествия. Не знаю точно, в каком году построили голубой купол, ставший одним из символов Ташкента - скорее всего, уже после землетрясения, однако он гениально вписался в архитектуру Средней Азии с её многовековой традицией торговых куполов (такие мы ещё увидим в Бухаре, Самарканде и Шахрисабзе). Но само собой, намного больше любого из них - 80 метров в диаметре и метров 30 (на глаз) высотой:
3.
На втором этаже купола я купил сладостей:
4.
Вокруг ещё несколько куполов в том же стиле поменьше:
5.
От купола базар спускается несколькими террасами. Ассортимент тут в основном довольно обычный, не сильно отличающийся от Центрального рынка в крупном российском или скорее (по размерам) украинском городе, и почти ничего "для туриста", кроме несколько точек с керамикой со стороны метро.
6.
На одной из таких террас готовят шашлыки, а чуть поодаль ещё и плов. Шашлыки в Средней Азии всегда подают с немереным количеством лука. Рядом бродят менялы с их неизменным "евро, доллары, рассыйскые!" (последнее - имеются в виду рубли), но я всё сменял днём ранее на Госпитальном рынке.
7.
Но главное здесь - сама атмосфера, колоритный облик базарного люда и неповторимый драйв восточной торговли:
8.
Вид с одной из террас, справа виден столик, за которым на позапрошлом кадре я ел шашлык. На заднем плане слева направо сталинка бывшего Детского мира, серые купола Джума-мечети (новодел 2000-х годов, оттуда снят кадр №2) и верхушки айванов медресе Кукельдаш (честный 16 век, оно же на прошлом кадре):
9.
Но сначала пойдём в противоположную сторону - на Эски-Джуву, что в переводе значит Старый Арсенал - напоминание о древней Урде, самыми "живучими" частями которой оказались тюрьма и оружейные склады... впрочем, и это было невероятно давно, просто топонимика в Средней Азии настолько живуча. К моменту русского завоевания Эски-Джува представляла собой махаллю у базара, на месте которой ныне советские павильоны, достойные иной ВДНХ:
10.
Здесь тоже есть торговые купола, но - в сталинском стиле 1950-х годов:
10а.
И прямо скажем, Эски-Джува впеатляет едва ли не больше самого Чорсу:
11.
В том числе - восточным колоритом. У павильона с изразцами - всякая национальная еда, и такого ассортимента курта с разными вкусами от пряных до острых я не видел больше нигде, и разноцветные шарики из этой горсти хрумкал до конца поездки (отличная альтернатива чипсам):
12.
Продавцы и их товар, будь то рыба или казы (вторая слева), который, как видите, здесь же можно употребить в пищу:
13.
14.
Дальше - украшения и обереги, цыганистого вида торговки, которые не любят фотографироваться:
15.
А осиные гнёзда не продаются - они тут просто лежат, по местному поверью - на удачу:
16.
Ещё один базар находится с другой стороны Чорсу, на краю бывшего даха Кукча за оживлённой улицей Сакимчон, откуда был снят заглавный кадр. Одинокий длиннюший торговый ряд под навесом с голубыми куполами неясного возраста на викимапии подписан как "Темирчилар" ("Кузнецы") - стало быть, Кузнечный рынок:
17.
Тут оказался самый колоритный ассортимент - народные промыслы, но не сувениры, а вещи из обихода самих узбеков вперемешку с кафешками-асханами:
18.
19.
20.
Среди всего этого буйства преспокойно стоит русский домик из жёлтого кирпича, словно присланный из Ново-Городской части - это представительство тульской фирмы братьев Шемариных (1911), при Советах поликлиника, а ныне банк. В начале ХХ века в восточную торговлю Туркестана начали проникать и русские купцы:
21.
Среди бесчисленных базаров Узбекистана больше всего мне понравились именно ташкентский Чорсу и самаркандский Сиаб - с одной стороны, в них есть восточный колорит и подлинность, с другой видимо в силу известности и обилия туристов (мне, впрочем, ни один не встретился) всё это стараются содержать так, чтобы это ещё и смотрелось красиво, чего очень не хватает многим базарам в провинции.
22.
Там же, где сейчас раскинулись павильоны Эски-Джува, когда-то находился ташкентский Регистан, то есть попросту главная площадь, которую также занимал базар - в кадре длинные крыши торговых рядов:
23.
Центром её было огромное и по-моему не слишком красивое медресе Беклярбека (1830), само название которого отсылает ко временам господства Коканда, когда городская цитадель (вторая Урда, с 15 века стоявшая парой километров южнее) была разрушена, а в новопостроенной третьей Урде вне городских стен на другом берегу Анхора сидел кокандский гарнизон и собственной беклярбек - наместник.
24.
И куда большую роль в жизни тогдашнего Ташкента, чем почти заросший регистан играла Наместничья площадь по другую сторону медресе, видимо и давшая ему название. Там стояло три каравана-сарая и пара мечетей, самой красивой из которых была деревянная Хатун (1754), в облике которой почему-то видится нарядная восточная дева:
24а.
В начале ХХ века к ним прибавился русский "бизнес-центр" - местный офис товарищества ситценабивной мануфактуры "Эмиль-Циндель", 2/3 которого занимал офис мануфактур Саввы Морозова (см. Орехово- Зуево), а может и не только их: ведь не секрет, что одной из причин завоевания Средней Азии был хлопок, в котором нуждалась русская текстильная промышленность, и поспешить с походом на Туркестан царские власти вынудила американская гражданская война, вызвавшая перебои его поставок. Так что здесь офису текстильных магнатов было самое место; в советское время его заняла типография, затем ТЮЗ, а разрушен он был видимо землетрясением.
24б.
Что же до Ильича, то его воткнули на место разрушенной задней стены медресе Беклярбека, "раскрыв" его в бывшую Наместничью площадь, ставшую вскоре площадью Калинина (под таким названием её и знают ташкентцы, и проживёт оно, наверное, ещё десятилетия). Площадь в те времена пересекала узенькая улица Тахтапуль, которая вела к одноимённым городским воротом, и вот её-то в 1932 году, переименовав в улицу Хамзы, взялись расширять, для чего окончательно снесли и медресе, и даже Ильича, и только мечеть Хатун пощадили, перевезя в Шейхантаур в качестве библиотеки... где она была разрушена в 1967 году при расширении проспекта Навои.
24в.
Поэтому в путеводителя ташкентским Регистаном теперь обычно называют площадь у расположенных по другую сторону массива базаров Джума-мечети и медресе Кукельдаш, на тройном перекрёстке проспектов Беруни, Навои и Самаркандских Ворот:
25.
Кукельдаш, в переводе "сердечный друг" - это должность, говоря современным языком, руководитель службы безопасности хана. В данном случае шейбанида Абдуллы II, при котором Бухарское ханство достигло расцвета: его "правой рукой" был кукельдаш Низам Кульбаба, впоследствии (с 1583 года) наместник Герата, а по совместительству поэт (под псевдонимом Мухибби) и меценат, с чьим именем связаны минимум два больших медресе (второе - в Бухаре)... Ташкентское строилось в 1551-71 годах, но лишь в 1576 году Абдулла-хан вернул контроль над Ташкентом (как и многие "правители, достигшие расцвета", он начал с преодоления смуты), так что как именно медресе обрело своё название, судить не берусь.
26.
Медресе было сильно порушено многочисленными войнами, землетрясением в 1866 и 1886 годах, а его реставрация в 1950-х годах была в каком-то смысле (хотя и вряд ли сознательно) компенсацией за снос бывшего в идеальном состоянии Биклярбека. Его айван с прошлого кадра - фактически, просто удачный новодел. Размеры медресе всего-то 60х50 меров, но кажется, что минимум вдвое больше. Обратите внимание, что одна сторона здания существенно выше другой и укреплена контрфорсами (позапрошлый кадр). Здесь же видна третья доминанта "эрзац-регистана" - многоэтажная гостиница "Чорсу", которую я застал в состоянии капитальной реконструкции:
27.
Ныне медресе действует, и это огромная редкость - хотя старинных медресе в Узбекистане реально сотни, по назначению из них используются ровно 10, зато нынешние "кукельдаши" честно бдят, чтобы студентов там не научили самоподрываться во имя Аллаха разрушать античные памятники или отрезать кому-нибудь голову. Но в отличие от многих светских учебных заведений, в это медресе можно беспрепятственно зайти:
28.
Жизнь в худжрах (кельях):
29.
30.
Теперь пройдём к Джума-мечети с её запоминающимся силуэтом трёх куполов:
31.
У крыльца паренёк продаёт аравийские духи (или то, что за них пыются выдать). На площадке ко мне подошёл старый юродивый, похожий на нищего, но вместо того, чтобы клянчить денег, пожелал здоровья и счастья.
32.
Сама же Пятничная мечеть имени Ходжа Ахрара (1997-2003) - откровенный новодел, и довольно бездушный:
33.
Её историческое здание вместо покинутой первой Урды построили в 1451 году по инициативе вышедшего из ташкентских махаллей суфийского шейха Убайдуллы Ходжа Ахрара как прощальный подарок перед отъездом в Самарканд, где он стал духовным лидером Тимуридского государства. Историческая роль его весьма противоречива: с одной стороны, он был религиозный фанатик, противник хана-учёного Улугбека (убитого в 1449 году), при нём Самарканд утратил роль одного из центров мировой науки, на смену которой пришёл беспрекословный шариат; с другой - став при власти самым богатым человеком страны, он жил не роскошнее простолюдина, жертвуя огромные суммы на строительство, развитие и борьбу с социальным неравенством, и для ремесленников и дехкан его эпоха была "золотым веком"... впрочем, к Ходжа-Ахрару мы ещё (нескоро) вернёмся в Самарканде. Ташкентская мечеть же в 1868 году пострадала от землетрясения, на её ремонт в 1886 году прислал денег император, за что её называли Царской мечетью, а окончательно разрушили видимо при Советах Сохриналсь только "будка" на переднем плане - стоит как ни в чём ни бывало на краю "терассы" между мечетью и медресе:
33а.
И не далее как сотню лет назад с этих холмов открывался вот такой вид - бескрайнее пространство махаллей с узкими улицами, плоскими крышами и тёмными айванами во дворах. Ташкент, как уже не раз говорилось, на 1897 год был 10-м по величине городом Российской империи, и из 155 тысяч человек его населения почти 130 тысяч составляли сарты и узбеки, жившие в основном именно в Старо-Городской части. Сейчас на месте большей части этих улочек - многоэтажки:
34.
Где-то там текут по трубам или вовсе стёрлись старые каналы - некогда центральный в городе Чорсу или Джангоб - Битвенный ручей, на котором в 1783 году Юнусходжа, хоким даха Шейхантаур одержал победы над армиями трёх других даха, создав ненадолго уникальное в истории Средней Азии Ташкентское государство, азиатский аналог европейских "вольных городов" (см. первую часть). В Старом Ташкенте было 23 медресе, полторы сотни мечетей, но осталось от всего этого дай бог если 10%.
34а.
Однако в Старо-Городской части попадаются ещё немаленькие куски уцелевших махаллей, и здесь сложно представить, что мы в том же городе, о котором шла речь в прошлых частях.
35.
Иные виды достойны Бухары и Самарканда, только больше запертых дверей и меньше жизни на улицах:
36.
37.
38.
Хотя жизнь в махаллях есть жизнь в махаллях:
39.
40.
Признак близости базара. Магазинчики, как на кадре выше, появляются только на довольно приличном расстоянии от Чорсу.
41.
Сколь я знаю с чужих слов, такие вот островки патриахальной жизни и средневековой городской среды не редкость в азиатских мегаполисах:
42.
В этих махаллях, особенно поближе к Чорсу, по сей день затеряно немало мечетей... увы, возраста и названий большинства из них я не знаю:
43.
44.
45.
Разве что у этой, самой крупной мечети Тохтабай сфотографировал табличку, из которой следует, что основана она в 1329 году, а нынешние здание построено в 1908. Думаю, примерно то же, плюс-минус, можно сказать о любой из этих мечетей, тем более видимо только под Россией начали массово строить из обожжёного кирпича (до этого бывшего "привилегией" важнейших зданий вроде Кукельдаш-медресе), а не недолговечных сырца и самана.
46.
Двор мечети Тохтабая, как у большинства узбекских мечетей, являющийся её основной частью:
47.
Но роль Чорсу как одного из центров города хорошо заметна по тому, что его окружает и ряд важных светских построек, в основном сосредоточенных у широкой скоростной улицы Заркайнар, в прошлом Хамзы, а ещё раньше Тохтапуль - это для её расширения снесли Беклярбекову площадь. На краю махаллей южнее Чорсу - миниатюрный Узбекский драмтеатр имени Хамзы, видимо его филиал, так как неподалёку находится и основное, на порядок более масштабное здание. Здесь же первый в своём роде узбекский театр открылся аж в 1919 году, а вот происхождение здания я так и не выяснил. Теоретически, первую узбекскую труппу "Туркестан" основал джадидист (адепт просвещённого светского ислама) и детский писатель Абдулла Авлони ещё в 1914 году, возможно тогда же и начал строиться этот театр?
48.
До нынешнего Театры имени Хамзы, типичной "каримовки" (а вот его советское здание, переделанное из повреждённой землетрясением сталинки кинотеатра "Родина" в обеих ипостасях было куда интереснее!) я чуть-чуть не дошёл - оно где-то наискось левее от следующего фото, на проспекте Навои за древней площадью Хадра, под которые ныряет тоннель улицы Заркайнар. Зато прекрасно виден ещё один голубой купол - НЛОшного вида цирк 1970-х годов:
49.
За улицей от базаров - парк отдыха имени Абдулы Кадыри, ташкентцам более привычный как парк Пушкина. На его опушке - планетарий:
50.
С другого конца улицу Заркайнар замыкает одноимённый ей Центр национальных искусств:
51.
Левее прошлого кадра - "вавилонская башня", а в народе просто Улитка ташкентского Дома детского творчества. Наверху, говорят, смотровая площадка, но я об этом как-то забыл. Она стоит как раз на месте бывших медресе Биклярбека и мечети Хатун.
52.
На улице Сагбан, по которой проходила граница даха Кукча и Себзар (первая славилась гончарами и кожевниками, вторая - пригородными лугами, пашнями и водяными мельницами) со стороны бывшей Кукчи - неплохая сталинка то ли колледжа, то ли школы:
53.
У вот этой золотой кареты на проспекте Беруни, вдоль которого базар продолжается донельзя цивильного вида торговыми центрами, на моих глаза трое полицейских в зелёной форме ловили каких-то пацанов мелкокриминального вида во главе с пожилым старым вором, пробежавшим мимо меня и словно растворившимся в воздухе; одного воришку стражники однако повязали. Древний базар остаётся базаром...
54.
Но в основном Старо-Городская часть всё-таки многоэтажечная, как на заднем плане кадра с каретой. Однако среди многоэтажек затеряно немало старины, о её осколках - в следующей части.
Ташкент-2015.
Общее о городе.
Прогулка вдоль каналов.
Ташкентский метрополитен.
Ново-Городская часть. Центральные площади.
Ново-Городская часть. Разное.
Ново-Городская часть. Северный вокзал и окрестности.
Старо-Городская часть. Чорсу и окрестности.
Старо-Городская часть. Разное.
Корейцы и окраины.
Центры ближайших областей
Гулистан.
Джизак и Тамерлановы ворота.