КБЖД. Часть 5: Култук и окрестности
Култук - небольшой ПГТ (3,7 тыс. жителей) у западной точки Байкала, где заканчивается показанная в прошлых 4 частях Кругобайкальская железная дорога. У неё были предшественники - Старокомарский, Игумновский, Кругоморский тракты, и остались наследники - трасса "Байкал" и Перевальная ветка Транссиба. Всем им Култук верно служил важным пунктом.
Итак, прошлую часть мы закончили в Ангасолке, которая служит воротами Кругобайкалки для пеших туристов, в первую очередь самих иркутян - отсюда 4 километра пешком до платформы Тёмная Падь на Транссибе. Туда ушёл mikka, два дня, от мыса Киркирей, помогавший нам познавать красивейшую железную дорогу России ( о её начале и происхождении см. здесь). Мы же побрели по рельсам дальше, но за Ангасолкой КБЖД совершенно теряет свою экзотичность. Здесь нет ни пугающих обрывов, ни высоких мостов, ни тёмных тоннелей, и лишь пара галерей "старого" пути (проложенного в 1902-05 годах) ешё напоминают, где мы. Действующий путь прокладывался в 1910-е годы, и остался в строю в 1956-м, когда Иркутская ГЭС затопила участок вдоль Ангары, а движение было окончательно переведено на проложенную в 1941-49 годах Перевальную ветку. Но если где-нибудь под обрывами Хабартуя или на тихих заводях Половинной реки сложно поверить, что ЭТО когда-то было магистралью, то здесь не так-то сложно представить столбы, провода и гром товарняков.
2.
Тем более в паре километров от Ангасолки он и так звучит. Первый раз услышав шум поезда, мы ушли с колеи на тропку, приготовившись уступить дорогу очередной путеремонтной машине, ликвидировавшей последствия обвалов на Шаражалгае. И даже не сразу до нас дошло, что поезда гремят наверху, из-за крутого склона, поросшего редким березняком. После Тёмной Пади магистральный Транссиб и КБЖД разделяет 400-500 метров по горизонтали и 150-200 - по высоте:
2а.
Впереди уже виден Култук с его портовыми кранами и долиной Култучной реки, по которой уходит Тункинский тракт:
3.
От Ангасолки до Култука 7 километров, которые даже под тяжёлым рюкзаком проходятся очень легко. На полпути - посёлок Широкая Падь у платформы 154-й километр.
4.
Тут стоит вновь напомнить, что позади у нас не 154 километра, а только 82: ведь нумерация КБЖД начинается от Иркутска-Сортировочного, и включает в том числе затопленный участок вдоль Ангары, "выныривающий" в Порт-Байкал 72-м километром.
5.
Широкая Падь примечательна деревянной полуказармой начала ХХ века, руинами советской (а не дореволюционной, как в Маритуе или Уланове) водокачки и маленьким обелиском в память о трёх водниках с теплохода "Мирный", затонувшего в 1975 году. Озёрные шторма опаснее морских из-за более коротких волн, и на Ольхоне я покажу ещё мыс, где два крушения подряд унесли несколько сотен жизней. "Мирный", судя по размеру экипажа, был катером или буксиром, а погиб, как считается, из-за того, что во внезапно налетевшем шторме не смог сняться с якоря, зацепившего что-то на дне. Этот ли злополучный якорь лежит в траве рядышком - точно не знаю:
6.
После Широкой Пади из бурьяна начинают проглядывать шпалы второго пути:
7.
А дальше и сама линия ветвится на фоне Байкальских серпантинов федеральной трассы, спускающейся в Култук с Олхинского плато. Рядом - и стела (2013) с заглавного кадра, отмечающая границу "туристической" части Кругобайкалки:
8.
Выйдя в Култук, мы пошли ночевать на первую же турбазу. Ночлег в этом посёлке бывает двух типов: непритязательные хостелы для дальнобойбщиков и гостиницы для усталых туристов, так обрадованных возвращению в цивилизацию, что не ведут счёта деньгами. Турбаза у выхода с Кругобайкалки селит по 1000 рублей с человека в сутки, но зато получили мы огромный 5-местный деревянный номер без подселения, где были тёплый пол, холодильник и вай-фай с роутером прямо здесь же, а удобства вроде и на этаже, но дверь в дверь и без соседей. Хмурым утром нам открылся вид на рельсы, по которым мы сюда пришли:
9.
Двор турбазы, в несезон почти пустой, сам по себе оказался мил:
10.
Или хотя бы колоритен:
11.
За запертой стеклянной дверью - подобие зимнего сада:
12.
Западная оконечность Байкала отмечена небольшим портом, известным как БАМовские причалы - отсюда в 1974-79 годах на другом конце моря-озера строился Северобайкальск и прилегающий участок БАМа. За портом видны Шаманский мыс, дома Слюдянки и белый мраморный карьер над ней в горах Хамар-Дабана:
13.
Есть в Култуке что-то аэропортное: привычный фон здесь - шум товарняков, вот только доносится он примерно с той стороны, с которой ждёшь скорее рёва заходящих на посадку самолётов. Незаметно поднимающееся от Иркутска Олхинское плато круто обрывается к Байкалу и Култучной реке, и именно этот склон был на рубеже 19-20 веков не под силу паровозам. Да и современные электровозы тяжело справляются с ним - обратите внимание, что здесь поезд ведёт трёхсекционная машина, а особенно тяжёлым товарнякам ещё и толкача в хвост цепляют. Перевальная ветка сменила Кругобайкальскую, но осталась самым узким (по пропускной способности) местом Транссиба:
14.
История Култука, однако, началась гораздо раньше: Култучный острог основал в 1647 году енисейский казак Похабов. Причём не Яков, основатель Иркутска, а Иван Похабов, который ему даже не отец или брат был, а так - однофамилец. Острог, однако, быстро измельчал до зимовья, и по-настоящему посёлок в устье Култучной реки проявил себя лишь спустя полтора века. К тому времени в Восточной Сибири сложились два явных центра - губернский Иркутск и пограничная Кяхта, ворота Китая и Великого Чайного пути на юге нынешней Бурятии. Традиционная дорога через Байкал, сложившаяся задолго до прихода русских, включала переправу из дельты реки Голоустной в дельту Селенги: с одной стороны теперь село Большое Голоустное, с другой - Посольский монастырь, выросший на том месте, где в 1651 году монгольские разбойники убили русских послов. Однако сколько судов с останками людей и грузов скрывают пучины Байкала - теперь вряд ли кто-то сможет сосчитать. Даже Ладогу и Ильмень в эпоху водных путей предпочли обогнуть судоходными каналами, а на Байкале летние шторма и зимние торосы были куда страшнее. Объёмы торговли, однако, росли, и к концу 19 века строительство сухопутной дороги превратилось в насущную необходимость. Некоторые ездили в обход через Тункинскую долину, но этот путь получался длинее на 250 вёрст - это пара недель пути для груженого каравана. Более короткий путь губернские власти проложили в 1796-1805 годах через Хамар-Дабан - теперь он известен как Старокомарский тракт, ибо не только туристы называли эти горы Комар-Долбан, но и старое русское название их - Комаринский хребет. Кусочек Старокомарской дороги туристы пересекают на склонах пика Черского выше Слюдянки, но красивые пути редко бывают удобны. Первым не выдержал кяхтинский купец Николай Игумнов, и в 1834-43 годах на свои средства провёл изыскания и проложил новый Купеческий тракт, имевший куда более длинный участок вдоль Байкала и куда более простой перевал: из 428 вёрст Игумновского тракта лишь 12 считались сложными. Ну а властям Игумнов показал направление: в 1861 году, накануне своей отставки, губернатор Николай Муравьёв-Амурский, только-только закончивший присоединять к России Дальний Восток (см. Хабаровск), инциировал стройку нового Кругоморского тракта. Эта дорога была длиннее двух предыдущих, но зато в высокие горы вообще не должна была заходить - вдоль Иркута, через Олхинское плато и далее берегом Славного моря до Селенги. Первая попытки стройки, однако, потерпела неудачу: часть путь была размыта штормами, ещё пара лет ушла на изыскания, и по исправленному проекту Кругоморское шоссе прокладывалось в 1863-66 годах.
14а.
А тут подоспела и дешёвая рабсила: далеко-далеко на западе вспыхнуло и было подавлено Польское восстание, по итогам которого с Европой попрощались десятки тысячи человек - о сибирских поляках и евреях я когда-то отдельно рассказывал. Самым известным из таких ссыльных был, пожалуй, белорус Иван Черский, сделавшийся на новом месте исследователем и оставивший на карте Сибири десятки следов. Но ссыльных не стоит путать с каторжанами - первые жили почти обычной жизнью, а вот вторых ждал фактически тот же ГУЛаг. Для польских повстанцев основной каторгой стало Кругоморское шоссе, и вот ближе к концу стройки среди узников начали зреть мысли о бунте. План был по-шляхетски красив: тайно наковать холодного оружия, с его помощью обзавестись огнестрельным, и расправившись с охраной, по горам уйти в Китай, где есть большие порты, а в них - английские и французские корабли. Возглавил заговор старый штабс-капитан Нарциз Целинский, прежде успевший за Россию на Кавказе повоевать, а его соратниками стали молодые пианист Густав Шарамович, таможенник Владислав Катковский и аптекарь Яков Рейнер. Не остались в стороне и русские революционеры: сооснователь "Земли и воли" Николай Серно-Соловьевич умер как раз по пути на Байкал. Работавшая в Култуке партия Казимира Арцимовича заранее сковала несколько десятков "литовок" (боевых кос), заготовила сухарей и соли да сшила флаг с лозунгом "За нашу и вашу свободу!". 24 июня 1866 года они и подняли восстание, поначалу развивавшееся весьма успешно - по всей Кругоморской стройке поляки разоружали солдат, захватывали ружья, порох и припасы, а в Посольском сожгли станционное здание вместе с запершимися в нём служащими. Но назвавшись "Сибирским Легионом Свободных Поляков", повстанцы вряд ли понимали, что с первого дня были обречены - лозунг про "вашу свободу" не оценили ни казаки, ни русские крестьяне, ни даже буряты. И когда на пароходах, бесплатно предоставленных государству купцом Иваном Хаминовым, переправилась через Байкал регулярная армия, повстанцы отступили в горы да поняли, что тут под ними горит земля. За месяц, к 25 июля 1866 года, восстание было подавлено, и до границы не сумел добраться ни один поляк. Под суд пошли 683 человека, из которых 418 были признаны виновными, но лишь 326 наказаны - увеличением сроков или вечной каторгой. Целинский, Шарамович, Катковский и Рейнер были расстреляны, причём по известной легенде царь успел их помиловать, но письмо не дошло в срок до Иркутска. Немало среди поляков было и тех, кто уклонился от бунта или принял в нём участие из страха перед соплеменниками - ведь стройка подходила к концу, и многие ждали возвращения на родину.
15.
Ну а Култук был общим местом всех этих трактов, как и для Кругобайкальской железной дороги. Малодеятельная станция, деревянная от вокзала до платформ, отлично сохранилась - только представьте здесь паровоз!
16.
Обратите внимание на табличку - для Кругобайкалки РЖД даже сделали в своём корпоративном стиле исключение:
17.
Вокзал издалека уныл, но вблизи радует глаз резными фронтонами:
17а.
Рядом - часовенка, перестроенная в 2000-х годах из пристанционного магазина. Нигде не нашёл её посвящения, и не удивлюсь, если окажется, что она вообще не освящена:
18.
А пустынность пусть не удивляет: Култук - не конечная станция. Поодаль виден очередной мостик:
19.
Нынешний Култук - это в первую очередь трасса:
20.
А лицом посёлка можно считать вытянувшийся вдоль неё рыбный рынок - оцените его масштаб!
21.
На прилавках рыба в основном копчёная, но в коробках под толстым слоем покрывал есть и жареная. Прежде сибирская придорожная (а тем боле перронная) торговля славилась честностью и круговой порукой: сибиряки верили, что обманщик, который подсунет туристам тухлятину, навсегда отвадит покупателей. Постепенно этот страх сошёл на нет - как-то ту же Олю подвозил здесь какой-то явный шишка, заехавший на култуский базар, и Оля подметила, что ему продавщица отвалила ящик омуля из одного места, а ей рыбку продала из другого. В общем, этой рыбкой Оля отравилась и потеряла где-то день пути, но зато теперь точно знала, чем пахнет испорченный омуль. Жаренных омулей мы покупали здесь дважды, в зависимости от размера по 100-200 рублей (причём цены и ассортимент всех точек одинаковые) за штуку, и оба раза продавцы не подвели:
22.
Омуль - главный промысловый вид, главный кулинарный "бренд" Байкала и главный товар его придорожной торговли. Белая рыба (то есть - из сиговых), размерами он варьируется от 30 до 60 сантиметров, а весом - от 200 грамм до 1,5 кило. Старики рассказывают о 7-килограммовых омулях, но таких в Байкале не видели давно. Каноническим с подачи вагонных торговцев стал омуль холодного копчения, но им я не проникся, а вот вкус жаренного или горячекопчёного омуля привёл меня в восторг:
23.
В основном на култукском базаре рыба попроще, всякие щуки да налимы. Но есть и совсем уж крутая экзотика наподобие тех вьетнамских тараканов, которых местные не едят, но продают туристам - копчёные голомянки. Так же известные как широколобки, это одни из самых странных обитателей байкальских вод: глубоководные живородящие рыбы, полупрозрачное тело которых на 35% состоит из жира. Мёртвые голомянки не тонут, а всплывают, становясь основной пищей для байкальских нерп, люди же чаще использовали их не для еды, а для освещения - из целой голомянки можно сделать свечу, а вытопленным из неё маслом - заправить лампу. О том, что голомянок едят, я раньше никогда не слышал, но оказались они вполне приятными на вкус, особенно, подозреваю, к пиву:
24.
В домике напротив рынка - свой бизнес. Расстегаи оказались большим, с тонким тестом и достойным количеством рыбы. Хозяин же, пока разогревал да заворачивал, поведал, что идею подсмотрел во сне:
25.
Поодаль видна деревянная Никольская церковь (2008-12) на месте дореволюционной предшественницы (1889), доломанной аж в 2005 году. У трассы кое-где остались незыблемые старые избы с забитыми окнами - жить в шуме и выхлопах желающих мало.
26.
Вдоль трассы Култук вытянут на 4 километра, и у выезда на восток в нём расположен Хостел. На самом деле тут целая стоянка дальнойбощиков, торговые ряды, кафе, прачечная и душевая. Последними дальнобои пользуются гораздо чаще, чем собственно хостелом, ну а мы остановились здесь спустя несколько дней, вернувшись из Тункинской долины.
27.
В это время погода переменилась - хмарь и мозглю разогнал пронизывающий ветер. Это култук - один из главных ветров Байкала вместе с добрым баргузином и страшной сармой. Те, впрочем, дуют поперёк озера, а вот култук, как и встречный верховик - вдоль, иногда добивая до Северобайкальска, но чаще лишь до Святого Носа. В ясную погоду култук дует редко и видимо лишь когда особенно силён - обычно он приносит дожди и метели, а его предвестие - туман на хамар-дабанских гольцах. Как например на этом кадре с перспективой Байкала:
28.
Между тем, мостик через Култучную с кадра выше - последний на "старой" Кругобайкалке. С моста трассы хорошо видно, как на своём 161-м километре она вливается в огромный Транссиб. Вдали - станция Слюдянка-2 между Слюдянкой и Култуком, где дожидаются подъёма (при нас - в среднем по полчаса-час) товарные поезда. Интересно, что у пассажирских поездов остановки в пределах станции разнесены на пару километров - иркутские электрички останавливаются ближе к Слюдянке, а кругобайкальская "передача" (она же "мотаня") из одного вагона с маневровым тепловозом - ближе к Култуку, практически у поворота:
29.
На кадре выше хорошо заметен Шаманский мыс, возвышающийся среди болот и прибрежного мелководья. Тремя буграми он вытянут на 640 метров, продолжаясь Страшным камнем - так переводится с бурятского название островка Айха-Шулун:
30.
У начала мыса стоит сэргэ (бурятская ритуальная коновязь), а инфостенд показывает фотографии шаманских обрядов и перечисляет обилие редких видов в рощице на мысу:
31.
Берег у прозрачной воды усыпан разноцветными камнями:
32.
На которых под отвесными обрывами сидят многочисленные бакланы:
33.
Айха-Шулун до постройки Иркутской ГЭС был частью мыса, лишь при высокой воде оказываясь за проливом, который можно было пересечь вброд. Затем всё стало иначе: вброд его можно пересечь в маловодные годы, а многоводной осенью 2020-го пришлось бы добираться вплавь.
34.
Священным чуть ли с каменного века считался именно Страшный камень, на котором археологи нашли множество захоронений разных эпох. К ним ли возводили буряты культ погребённого здесь могучего шамана? Не знаю - с определённой точки, на фоне Транссиба, под мысом виден покоящийся с миром каменный шаман:
35.
Шаманский мыс красив, но всё же его слава одной из главных достопримечательностей Байкала - скорее, инерция. Дело в том, что ещё во время строительства Кругобайкалки обрывы мыса украшала фантастическая Хобот-скала, увековеченная на старинных открытках. Считается, что её сломали в середине ХХ века на строительный камень, но более вероятно - что это произошло ещё в 1910-х годах и потрудилась здесь какая-то мелкая артель:
35а.
С мыса открываются впечатляющие виды:
36.
На востоке - Хамар-Дабан и Слюдянка:
37.
На западе - увитый серпантинами Култук:
38.
И особенно интересен вот это кадр - вдали поезд карабкается по Перевальной ветке Транссиба, а на переднем плане не просто так стоят столбы:
39.
Пунктиром тянущиеся вдоль всего берега:
39а.
Это остатки Кругоморского шоссе - по большей части оно поглощено трассой "Байкал", но здесь небольшой фрагмент проходил по низинке и оказался затоплен Иркутским водохранилищем.
40.
В одной из ложбин Шаманского мыса короткий кусочек мощённой дороги выныривает из воды и вновь уходит в воду:
41.
За морем - обрывы над Кругобайкалкой. Справа - Хабартуй, её самое мрачное и суровое место. Слева - безымянная сопка, высочайшая на фасаде Олхинского плато. К Иркутску плато спускается более полого, и тем не менее его высшая точка Камень Могойты (1222м) от Байкала в стороне, а окрестности станции Большой Луг примечательны обилием скальников наподобие Красноярских Столбов.
42.
Берег у Слюдянки выглядит совсем иначе - Хамар-Дабан предваряет обширная низина с обилием топких болот и лагун-"соров":
43.
Кадры выше сняты между Слюдянкой-2 и Слюдянкой-1 из окна "мотани" - его единственный перегон по магистральной части Транссиба мы проехали, возвращаясь в Култук. Напоследок полюбуемся из Слюдянки Шаманским мысом:
44.
И самим Култуком, на фоне своих истории и значимости таким серым и маленьким:
45.
А Слюдянку осмотрим в следующей части:
БАЙКАЛ-2020
Обзор и оглавление.
Иркутский Север
Байкало-Амурский маршрут. Предыдущая часть путешествия.
По Ангаре. Братск - Балаганск.
Большой Иркутск - будет позже.
Кругобайкальская железная дорога
Иркутская ГЭС и окрестности (остатки в городе).
КБЖД. Порт-Байкал - Берёзовая бухта.
КБЖД. Шумиха - Киркирей.
КБЖД. Киркирей - Шаражалгай.
КБЖД. Шаражалгай - Ангасолка.
Култук и окрестности.
Слюдянка и Байкальск.
Выдрино, Танхой, Бабушкин. Магистральная часть КБЖД.
Тункинская долина
Зун-Мурино, Жемчуг, Тунка.
Аршан.
Кырен и Нилова Пустынь.
Ольхон - будет позже.
Апшеронская узкоколейка на другом конце страны - см. оглавление.