А.Ф. Морокин, Поездка в Крым и Константинополь (в 1906 г.). Часть 3
3. В Ялте и Гурзуфе (26 сентября - 7 октября 1906 г.)
В 3½ ч. пополудни с пароходом «Севастополь» я отплыл в Ялту. При повороте из бухты в море, город представляет красивое зрелище, с полными, как чаши, бухтами. Прошли мимо Херсонского собора, с моря представляющего величественный вид.
Стало темнеть; заблестел огонь на маяке; покров ночи повис над морем, скрыв от взоров путника окружающую массу воды. На нашем пароходе, а может быть и на всех пароходах, плавающих по Черному морю, обедать и завтракать пассажиры приглашаются звонком. Чай пить тоже. Хочешь, или нет- иди, иначе останешься без обеда. Я тщетно просил дать мне чаю. Говорят, что чай будет только после обеда. Не так, как у нас на Волге, чего захочешь, то и получишь. Обедать сошлось по звонку человек 30. Противны мне эти порядки: людей сгоняют по звонку, как скотину на водопой. Здесь уже не пообедаешь тем, чем хочешь, а приходится есть что подадут, если же поданное не понравится, то остается только сидеть и любоваться тем, как едят другие.
Часов в 10 вечера достигли мы Ялты, где я переночевал в Центральной гостинице. Утром 27-го я напился чаю, и нанял извозчика, в Гурзуф. Дорога извилистая, виды живописные. С правой стороны море, с левой - горы, покрытые деревьями не нашей северной породы. Показался Гурзуф с его великолепным парком и большими домами. Вот, вот уже близко, какая-нибудь верста или полверсты: не тут-то было! Дорога повернула чуть ли не назад. Кружимся около Гурзуфа, а в него не попадаем. Ехали, ехали, но всему бывает конец, приехади к дому № 1, где квартировал Н. А. Балин, там поселился и я в комнате с одним окном, смотрящим в море.
Я четвертый день в Гурзуфе. Погода неприветливо встретила меня. В пятницу 29-го весь день шел дождь, мелкий, осенний. Прибой волн был слышен в комнате.
Сегодня 1 октября. Окно выходит из комнаты в сад, а далее серое море и серое небо, одно с другим гармонирует; хмуро, неприветливо, но тихо. Солнце изредка проглядываешь сквозь сплошные облака, каким-то беловатым, осенним светом. Воздух нельзя сказать, чтобы теплый. Вдали по морю куда-то ползет пароход, направляясь на восток. Публики здесь мало, сравнительно с прошлыми годами; смута отразилась на всем, ехать сюда боятся. «Освободительное движение», или вернее «разорительное движение», остановило обычную жизнь народа. Везде и всюду терпят убытки и проклинают «освободителей». Сегодня (3 октября) ездили на пароходе в Ялту. Пароходик небольшой, идет только 40 минут. Ялту знает громадное количество людей, посещавших ее. Город с моря представляет очень красивый вид. Громадное количество лавок на набережной, со всевозможными предметами роскоши и первой необходимости.
Движения в городе против прежних годов гораздо менее, на торговлю все жалуются. Параллельно с берегом выстроен очень длинный мол, отчего образовался удобный рейд, но кораблей и пароходов на рейде немного, причина этому, говорят, остановка или уменьшение торговых дел по случаю смут, волнующих наше несчастное отечество.
Я собрался ехать в Константинополь, сначала через Ялту, затем через Севастополь, а из Севастополя на пароходе в Царьград; пароход отходит в воскресенье утром, и я 6 октября из Гурзуфа поехал в Ялту в 11 час. дня, на лошадях; меня провожали Н. А. Б. и И. П. К. Погода ясная.
Поехали на лошадях, потому что на море было бурно, образовалась качка. В Ялте я только переночевал, чтобы завтра ехать в 9 час. утра в Севастополь. Осмотрели весь красивый городок. Сады почти, около каждого дома.
Дома красивой архитектуры с причудливыми башнями, верандами и проч. Словом, город производить впечатление очень приятное, хотя жить здесь сравнительно с Гурзуфом не так приятно: там чудный чистый воздух, тогда как в Ялте все отзывается городом: пыль переносится из улицы в улицу, почему в гигиеническом отношении Ялте далеко до загородных местностей, как-то: Гурзуф, Алупка и проч. Стало вечереть, я сижу на скамейке перед гостиницей «Россия»; передо мной рейд с судами и лодками, далее развертывается синее, почти черное море с серебристыми верхушками волн, а с северной стороны высокие горы, Белые облака, постепенно разрастаясь, закрывают вершины гор. Звонят к вечерне. Звон колокола как-то приятно звучит для слуха, гулко отзываясь на мое одиночество. Сейчас уехали мои добрые сожители Гурзуфа. Когда-то увидимся? Вдруг оборвалась нить, связывающая нас так крепко на чужой стороне, и остаться одиноким, далеко, отрезанным от всего. Как-то жутко! Сердце стучит в моей старческой груди. 7 октября ночевал в Ялте в гостинице «Россия». Утром в 9 час. отходит пароход в Севастополь. Я в 8 час. был уже на пароходе, где было еще пусто. Грузка и сутолока, паровой кран трещит, работает во всю, таскают громадные бочки вина. Пароход стоит возле мола. Вид на город превосходный, белые очертания домов и разных городских учреждений рельефно рисуются на набережной, подымаясь в горы, которые картинно замыкают панораму города. На половине горы на моих глазах формируется облачко, сначала в виде тонкого прозрачного дымка, а затем, расширяясь все больше, закрываешь густым белым покрывалом даже и вершину горы, видно как работает атмосферная лаборатория, образуя густые клубы облаков, этого не увидишь в наших северных местностях. Пароход все еще стоить, хотя теперь 9½ час., пассажиры приезжают, многие дамы со свежими букетами из роз. От Ялты до горы «Ламен», выдающиеся в море берега застроены дачами, татарскими и русскими деревнями; очень хорошо рисуется своей белой окраской дворец В. К. Николая Михайловича. Затем, почти до самого Севастополя, идут пустынные горы, никем почти не заселенные, потому что, как мне объяснил здешний житель, воды совсем нет, нечем поливать насаженную растительность. Далее идут горы неособенно высокие, тянущиеся отвесной стеной почти до самого Херсонеса. На половине дороги вдруг подул ветер, довольно свежий и сильный, так что появились волны с белыми верхушками и так до Севастополя.
В 3½ ч. пополудни с пароходом «Севастополь» я отплыл в Ялту. При повороте из бухты в море, город представляет красивое зрелище, с полными, как чаши, бухтами. Прошли мимо Херсонского собора, с моря представляющего величественный вид.
Стало темнеть; заблестел огонь на маяке; покров ночи повис над морем, скрыв от взоров путника окружающую массу воды. На нашем пароходе, а может быть и на всех пароходах, плавающих по Черному морю, обедать и завтракать пассажиры приглашаются звонком. Чай пить тоже. Хочешь, или нет- иди, иначе останешься без обеда. Я тщетно просил дать мне чаю. Говорят, что чай будет только после обеда. Не так, как у нас на Волге, чего захочешь, то и получишь. Обедать сошлось по звонку человек 30. Противны мне эти порядки: людей сгоняют по звонку, как скотину на водопой. Здесь уже не пообедаешь тем, чем хочешь, а приходится есть что подадут, если же поданное не понравится, то остается только сидеть и любоваться тем, как едят другие.
Часов в 10 вечера достигли мы Ялты, где я переночевал в Центральной гостинице. Утром 27-го я напился чаю, и нанял извозчика, в Гурзуф. Дорога извилистая, виды живописные. С правой стороны море, с левой - горы, покрытые деревьями не нашей северной породы. Показался Гурзуф с его великолепным парком и большими домами. Вот, вот уже близко, какая-нибудь верста или полверсты: не тут-то было! Дорога повернула чуть ли не назад. Кружимся около Гурзуфа, а в него не попадаем. Ехали, ехали, но всему бывает конец, приехади к дому № 1, где квартировал Н. А. Балин, там поселился и я в комнате с одним окном, смотрящим в море.
Я четвертый день в Гурзуфе. Погода неприветливо встретила меня. В пятницу 29-го весь день шел дождь, мелкий, осенний. Прибой волн был слышен в комнате.
Сегодня 1 октября. Окно выходит из комнаты в сад, а далее серое море и серое небо, одно с другим гармонирует; хмуро, неприветливо, но тихо. Солнце изредка проглядываешь сквозь сплошные облака, каким-то беловатым, осенним светом. Воздух нельзя сказать, чтобы теплый. Вдали по морю куда-то ползет пароход, направляясь на восток. Публики здесь мало, сравнительно с прошлыми годами; смута отразилась на всем, ехать сюда боятся. «Освободительное движение», или вернее «разорительное движение», остановило обычную жизнь народа. Везде и всюду терпят убытки и проклинают «освободителей». Сегодня (3 октября) ездили на пароходе в Ялту. Пароходик небольшой, идет только 40 минут. Ялту знает громадное количество людей, посещавших ее. Город с моря представляет очень красивый вид. Громадное количество лавок на набережной, со всевозможными предметами роскоши и первой необходимости.
Движения в городе против прежних годов гораздо менее, на торговлю все жалуются. Параллельно с берегом выстроен очень длинный мол, отчего образовался удобный рейд, но кораблей и пароходов на рейде немного, причина этому, говорят, остановка или уменьшение торговых дел по случаю смут, волнующих наше несчастное отечество.
Я собрался ехать в Константинополь, сначала через Ялту, затем через Севастополь, а из Севастополя на пароходе в Царьград; пароход отходит в воскресенье утром, и я 6 октября из Гурзуфа поехал в Ялту в 11 час. дня, на лошадях; меня провожали Н. А. Б. и И. П. К. Погода ясная.
Поехали на лошадях, потому что на море было бурно, образовалась качка. В Ялте я только переночевал, чтобы завтра ехать в 9 час. утра в Севастополь. Осмотрели весь красивый городок. Сады почти, около каждого дома.
Дома красивой архитектуры с причудливыми башнями, верандами и проч. Словом, город производить впечатление очень приятное, хотя жить здесь сравнительно с Гурзуфом не так приятно: там чудный чистый воздух, тогда как в Ялте все отзывается городом: пыль переносится из улицы в улицу, почему в гигиеническом отношении Ялте далеко до загородных местностей, как-то: Гурзуф, Алупка и проч. Стало вечереть, я сижу на скамейке перед гостиницей «Россия»; передо мной рейд с судами и лодками, далее развертывается синее, почти черное море с серебристыми верхушками волн, а с северной стороны высокие горы, Белые облака, постепенно разрастаясь, закрывают вершины гор. Звонят к вечерне. Звон колокола как-то приятно звучит для слуха, гулко отзываясь на мое одиночество. Сейчас уехали мои добрые сожители Гурзуфа. Когда-то увидимся? Вдруг оборвалась нить, связывающая нас так крепко на чужой стороне, и остаться одиноким, далеко, отрезанным от всего. Как-то жутко! Сердце стучит в моей старческой груди. 7 октября ночевал в Ялте в гостинице «Россия». Утром в 9 час. отходит пароход в Севастополь. Я в 8 час. был уже на пароходе, где было еще пусто. Грузка и сутолока, паровой кран трещит, работает во всю, таскают громадные бочки вина. Пароход стоит возле мола. Вид на город превосходный, белые очертания домов и разных городских учреждений рельефно рисуются на набережной, подымаясь в горы, которые картинно замыкают панораму города. На половине горы на моих глазах формируется облачко, сначала в виде тонкого прозрачного дымка, а затем, расширяясь все больше, закрываешь густым белым покрывалом даже и вершину горы, видно как работает атмосферная лаборатория, образуя густые клубы облаков, этого не увидишь в наших северных местностях. Пароход все еще стоить, хотя теперь 9½ час., пассажиры приезжают, многие дамы со свежими букетами из роз. От Ялты до горы «Ламен», выдающиеся в море берега застроены дачами, татарскими и русскими деревнями; очень хорошо рисуется своей белой окраской дворец В. К. Николая Михайловича. Затем, почти до самого Севастополя, идут пустынные горы, никем почти не заселенные, потому что, как мне объяснил здешний житель, воды совсем нет, нечем поливать насаженную растительность. Далее идут горы неособенно высокие, тянущиеся отвесной стеной почти до самого Херсонеса. На половине дороги вдруг подул ветер, довольно свежий и сильный, так что появились волны с белыми верхушками и так до Севастополя.