Герберт Хан. О гении Европы. Дания. Детское начало в стареющем мире (начало)
Ганс Кристиан Андерсен, которого на скандинавском севере зовут попросту «Г.К.», относится не просто к редчайшим явлениям, но к чудесам девятнадцатого века. Примерно в то же время, когда в Германии братья Гримм собирают сказки, когда сказка уже тонет в волнах материалистического прилива, в Дании появляется человек, глядящий на мир глазами ребенка и умеющий рассказывать сказки.
Кажется, что он подслушал беседу, состоявшуюся между Адамом Эленшлегером и Генриком Стеффенсом перед написанием «Золотых рогов». Едва ли кто лучше и нагляднее изобразил стоявший за материализмом мир голого критического интеллектуализма, чем это сделал Андерсен во введении к сказке «Снежная королева». Это введение с его простыми, но содержательными образами является грандиозной прелюдией к темным строкам симфонии судьбы нового времени. Примечательно, что именно сын разумного северного народа столь ясновидяще написал о разуме. Здесь мы услышим:
«Так вот, жил-был тролль, злющий-презлющий; то был сам дьявол. Раз он был в особенно хорошем расположении духа: он смастерил такое зеркало, в котором все доброе и прекрасное уменьшалось донельзя, все же негодное и безобразное, напротив, выступало еще ярче, казалось еще хуже. Прелестнейшие ландшафты выглядели в нем вареным шпинатом, а лучшие из людей - уродами, или казалось, что они стоят кверху ногами, а животов у них вовсе нет! Лица искажались до того, что нельзя было и узнать их; случись же у кого на лице веснушка или родинка, она расплывалась во все лицо. Дьявола все это ужасно потешало. Добрая, благочестивая человеческая мысль отражалась в зеркале невообразимой гримасой, так что тролль не мог не хохотать, радуясь своей выдумке. Все ученики тролля - у него была своя школа - рассказывали о зеркале, как о каком-то чуде. - Теперь только, - говорили они, - можно увидеть весь мир и людей в их настоящем свете! И вот они бегали с зеркалом повсюду; скоро не осталось ни одной страны, ни одного человека, которые бы не отразились в нем в искаженном виде. Напоследок захотелось им добраться и до неба, чтобы посмеяться над ангелами и самим творцом. Чем выше поднимались они, тем сильнее кривлялось и корчилось зеркало от гримас; они еле-еле удерживали его в руках. Но вот они поднялись еще, и вдруг зеркало так перекосило, что оно вырвалось у них из рук, полетело на землю и разбилось вдребезги. Миллионы, биллионы его осколков наделали, однако, еще больше бед, чем самое зеркало. Некоторые из них были не больше песчинки, разлетелись по белу свету, попадали, случалось, людям в глаза и так там и оставались. Человек же с таким осколком в глазу начинал видеть все навыворот или замечать в каждой вещи одни лишь дурные стороны, - ведь каждый осколок сохранял свойство, которым отличалось самое зеркало. Некоторым людям осколки попадали прямо в сердце, и это было хуже всего: сердце превращалось в кусок льда. Были между этими осколками и большие, такие, что их можно было вставить в оконные рамы, но уж в эти окна не стоило смотреть на своих добрых друзей. Наконец, были и такие осколки, которые пошли на очки, только беда была, если люди надевали их с целью смотреть на вещи и судить о них вернее! А злой тролль хохотал до колик, так приятно щекотал его успех этой выдумки. Но по свету летало еще много осколков зеркала.» (70)
Один из осколков попал в сердце беззаботно игравшего маленького Кая. И тут же изменился он в самой своей сути. Быстрым умом схватывает он все, что понятно рассудку, а доброе и прекрасное ему недоступно. Зато тем яснее он видит все несовершенное и отвратительное. С остудившим его осколком в сердце он в конце концов попадает под власть снежной королевы, которая захватывает его во время снежной бури и уносит к себе во дворец на далеком севере. Кай должен оставаться здесь, в стране вечного льда, пока не сложит из кусочков льда определенное слово. Тогда он станет хозяином самому себе. Но сколько Кай ни старается, сколько его светлый ум ни прилагает сил, а слово ему не дается. Ведь снежная королева задала слово «вечность», зная о том, что его не сложишь из твердых и гладких кусков льда.
У маленького Кая была подруга по играм Герда, девочка из того соседского дома, который на узкой улочке совсем близко склонялся своим фронтоном к дому родителей Кая. Пока осколок от дьявольского зеркала не попал в сердце Кая, не было друзей ближе его и Герды. Потом Герде пришлось пережить, как постепенно таяла дружба, как загадочно менялся Кай, и как он в конце концов не вернулся домой в один из холодных зимних дней.
Герда все еще видела перед собой того Кая, с которым она так хорошо играла. Другой же Кай, каким он казался в последнее время, был, видимо, не настоящим. И если он даже так странно замкнулся, то все равно должен был быть где-то здесь. И когда пришла весна, Герда отправилась искать Кая, которого все еще любила. Ей пришлось перенести неописуемые мучения. Подчас казалось ей, что она напала на след Кая, но каждый раз ей приходилось разочаровываться. Однако ее смелость и ее вера становились только крепче от всех разочарований.
Наконец, говорящий олень доставил ее на север Финляндии, где весь мир застыл от холода. Там жила финка, которой были известны многие тайны мира. Она в конце концов сообщила о том, что Кай находится во дворце Снежной королевы и что он заколдован, так как в сердце его странный осколок стекла и в глазу стеклянная крупинка. Если их не удалить, то он никогда не станет хорошим человеком.
Олень считает, что Герде для вызволения Кая потребуется сверхчеловеческая сила. Он спрашивает финскую женщину, не даст ли она девочке зелье, которое дает силу дюжины мужчин.
Финская женщина отвечает, что у Герды в сердце столько силы, сколько никто ей дать не в состоянии. Оленю нужно только довезти Герду до дворца снежной королевы. И уж если она, обладая ее невинностью и ее любовью, не сумеет справиться, то любая помощь со стороны будет напрасной.
Девочка доставляется ко дворцу снежной королевы. Она стоит на ужасном холоде без обуви и без перчаток.
«Она побежала вперед что было мочи; навстречу ей несся целый полк снежных хлопьев, но они не падали с неба - небо было совсем ясное, и на нем пылало северное сияние, - нет, они бежали по земле прямо на Герду и, по мере приближения, становились все крупнее и крупнее. Герда вспомнила большие красивые хлопья под зажигательным стеклом, но эти были куда больше, страшнее, самых удивительных видов и форм и все живые. Это были передовые отряды войска Снежной королевы. Одни напоминали собой больших безобразных ежей, другие - стоголовых змей, третьи - толстых медвежат с взъерошенною шерстью. Но все они одинаково сверкали белизной, все были живыми снежными хлопьями. Герда начала читать "Отче наш"; было так холодно, что дыхание девочки сейчас же превращалось в густой туман. Туман этот все сгущался и сгущался, но вот из него начали выделяться маленькие, светлые ангелочки, которые, ступив на землю, вырастали в больших грозных ангелов со шлемами на головах и копьями и щитами в руках. Число их все прибывало, и когда Герда окончила молитву, вокруг нее образовался уже целый легион. Ангелы приняли снежных страшилищ на копья, и те рассыпались на тысячи снежинок. Герда могла теперь смело идти вперед; ангелы гладили ее руки и ноги, и ей не было уже так холодно.»
В таком сопровождении Герда приходит в холодный зал, где заточен Кай. Она рыдает, видя своего друга в этих ледяных объятиях. Слезы падают на сердце Кая и вымывают из него осколок стекла. Кай начинает осознавать свое состояние, и из глаз его бегут слезы. Они растворяют и стеклянную крупинку, и все злое колдовство пропадает. Дети в восторге и плачут, и смеются. От радости и кусочки льда вокруг них начинают танцевать, а когда они устают от танца и ложатся, то из них как раз получается слово «вечность». Власть снежной королевы закончилась. Кай свободен, и дети возвращаются домой.
Явившись домой, они замечают, что стали взрослыми. А на лотках кровли их родительских домов, склонившихся друг к другу, цветут розы.
Эта сказка, пересказанная только в общих чертах, точно описывает ту духовную атмосферу, в которой находится Андерсен с его фантазией и с его искусством рассказчика. Это не просто наивный пересказ, а великий космический фон народной сказки, стоящей за его искусством как писателя. Но на таинства и на мистерии человеческой жизни у Г.К. взгляд ясновидца и пророка. Его можно назвать человеком, посвященным в жизнь. А его с виду столь игривая и подвижная фантазия творит с такой точностью, что создает образы содержательные и повсеместно применимые. Иногда эта фантазия доходит до видений, которые могут сказать нам о сути нашего времени, о его нуждах и его целях больше, нежели самые проницательные психологические анализы.
Как ясно, например, в «Снежной королеве» сказано, что время воздействий со стороны космических сил ушло в прошлое. Больше нет тех «дюжинных сил», которые соответствовали слиянию сил животного мира. Решает теперь то мужество, которое есть в самом человеке. И всему темному и разрушительному, исходящему от дьявольского зеркала и от его осколков, в этой грандиозной и внутренне правдивой композиции противопоставлена группа ангельских созданий, воплотившихся в дыхании мужественного и в то же время беззащитного дитя. Выступая с оружием и в шлемах, они представляют собой целую армию святых георгиев и святых михаилов.
Примечания: 70. Перевод В.Фролова. Андерсен. Сказки. Детгиз. М., 1952.
Кажется, что он подслушал беседу, состоявшуюся между Адамом Эленшлегером и Генриком Стеффенсом перед написанием «Золотых рогов». Едва ли кто лучше и нагляднее изобразил стоявший за материализмом мир голого критического интеллектуализма, чем это сделал Андерсен во введении к сказке «Снежная королева». Это введение с его простыми, но содержательными образами является грандиозной прелюдией к темным строкам симфонии судьбы нового времени. Примечательно, что именно сын разумного северного народа столь ясновидяще написал о разуме. Здесь мы услышим:
«Так вот, жил-был тролль, злющий-презлющий; то был сам дьявол. Раз он был в особенно хорошем расположении духа: он смастерил такое зеркало, в котором все доброе и прекрасное уменьшалось донельзя, все же негодное и безобразное, напротив, выступало еще ярче, казалось еще хуже. Прелестнейшие ландшафты выглядели в нем вареным шпинатом, а лучшие из людей - уродами, или казалось, что они стоят кверху ногами, а животов у них вовсе нет! Лица искажались до того, что нельзя было и узнать их; случись же у кого на лице веснушка или родинка, она расплывалась во все лицо. Дьявола все это ужасно потешало. Добрая, благочестивая человеческая мысль отражалась в зеркале невообразимой гримасой, так что тролль не мог не хохотать, радуясь своей выдумке. Все ученики тролля - у него была своя школа - рассказывали о зеркале, как о каком-то чуде. - Теперь только, - говорили они, - можно увидеть весь мир и людей в их настоящем свете! И вот они бегали с зеркалом повсюду; скоро не осталось ни одной страны, ни одного человека, которые бы не отразились в нем в искаженном виде. Напоследок захотелось им добраться и до неба, чтобы посмеяться над ангелами и самим творцом. Чем выше поднимались они, тем сильнее кривлялось и корчилось зеркало от гримас; они еле-еле удерживали его в руках. Но вот они поднялись еще, и вдруг зеркало так перекосило, что оно вырвалось у них из рук, полетело на землю и разбилось вдребезги. Миллионы, биллионы его осколков наделали, однако, еще больше бед, чем самое зеркало. Некоторые из них были не больше песчинки, разлетелись по белу свету, попадали, случалось, людям в глаза и так там и оставались. Человек же с таким осколком в глазу начинал видеть все навыворот или замечать в каждой вещи одни лишь дурные стороны, - ведь каждый осколок сохранял свойство, которым отличалось самое зеркало. Некоторым людям осколки попадали прямо в сердце, и это было хуже всего: сердце превращалось в кусок льда. Были между этими осколками и большие, такие, что их можно было вставить в оконные рамы, но уж в эти окна не стоило смотреть на своих добрых друзей. Наконец, были и такие осколки, которые пошли на очки, только беда была, если люди надевали их с целью смотреть на вещи и судить о них вернее! А злой тролль хохотал до колик, так приятно щекотал его успех этой выдумки. Но по свету летало еще много осколков зеркала.» (70)
Один из осколков попал в сердце беззаботно игравшего маленького Кая. И тут же изменился он в самой своей сути. Быстрым умом схватывает он все, что понятно рассудку, а доброе и прекрасное ему недоступно. Зато тем яснее он видит все несовершенное и отвратительное. С остудившим его осколком в сердце он в конце концов попадает под власть снежной королевы, которая захватывает его во время снежной бури и уносит к себе во дворец на далеком севере. Кай должен оставаться здесь, в стране вечного льда, пока не сложит из кусочков льда определенное слово. Тогда он станет хозяином самому себе. Но сколько Кай ни старается, сколько его светлый ум ни прилагает сил, а слово ему не дается. Ведь снежная королева задала слово «вечность», зная о том, что его не сложишь из твердых и гладких кусков льда.
У маленького Кая была подруга по играм Герда, девочка из того соседского дома, который на узкой улочке совсем близко склонялся своим фронтоном к дому родителей Кая. Пока осколок от дьявольского зеркала не попал в сердце Кая, не было друзей ближе его и Герды. Потом Герде пришлось пережить, как постепенно таяла дружба, как загадочно менялся Кай, и как он в конце концов не вернулся домой в один из холодных зимних дней.
Герда все еще видела перед собой того Кая, с которым она так хорошо играла. Другой же Кай, каким он казался в последнее время, был, видимо, не настоящим. И если он даже так странно замкнулся, то все равно должен был быть где-то здесь. И когда пришла весна, Герда отправилась искать Кая, которого все еще любила. Ей пришлось перенести неописуемые мучения. Подчас казалось ей, что она напала на след Кая, но каждый раз ей приходилось разочаровываться. Однако ее смелость и ее вера становились только крепче от всех разочарований.
Наконец, говорящий олень доставил ее на север Финляндии, где весь мир застыл от холода. Там жила финка, которой были известны многие тайны мира. Она в конце концов сообщила о том, что Кай находится во дворце Снежной королевы и что он заколдован, так как в сердце его странный осколок стекла и в глазу стеклянная крупинка. Если их не удалить, то он никогда не станет хорошим человеком.
Олень считает, что Герде для вызволения Кая потребуется сверхчеловеческая сила. Он спрашивает финскую женщину, не даст ли она девочке зелье, которое дает силу дюжины мужчин.
Финская женщина отвечает, что у Герды в сердце столько силы, сколько никто ей дать не в состоянии. Оленю нужно только довезти Герду до дворца снежной королевы. И уж если она, обладая ее невинностью и ее любовью, не сумеет справиться, то любая помощь со стороны будет напрасной.
Девочка доставляется ко дворцу снежной королевы. Она стоит на ужасном холоде без обуви и без перчаток.
«Она побежала вперед что было мочи; навстречу ей несся целый полк снежных хлопьев, но они не падали с неба - небо было совсем ясное, и на нем пылало северное сияние, - нет, они бежали по земле прямо на Герду и, по мере приближения, становились все крупнее и крупнее. Герда вспомнила большие красивые хлопья под зажигательным стеклом, но эти были куда больше, страшнее, самых удивительных видов и форм и все живые. Это были передовые отряды войска Снежной королевы. Одни напоминали собой больших безобразных ежей, другие - стоголовых змей, третьи - толстых медвежат с взъерошенною шерстью. Но все они одинаково сверкали белизной, все были живыми снежными хлопьями. Герда начала читать "Отче наш"; было так холодно, что дыхание девочки сейчас же превращалось в густой туман. Туман этот все сгущался и сгущался, но вот из него начали выделяться маленькие, светлые ангелочки, которые, ступив на землю, вырастали в больших грозных ангелов со шлемами на головах и копьями и щитами в руках. Число их все прибывало, и когда Герда окончила молитву, вокруг нее образовался уже целый легион. Ангелы приняли снежных страшилищ на копья, и те рассыпались на тысячи снежинок. Герда могла теперь смело идти вперед; ангелы гладили ее руки и ноги, и ей не было уже так холодно.»
В таком сопровождении Герда приходит в холодный зал, где заточен Кай. Она рыдает, видя своего друга в этих ледяных объятиях. Слезы падают на сердце Кая и вымывают из него осколок стекла. Кай начинает осознавать свое состояние, и из глаз его бегут слезы. Они растворяют и стеклянную крупинку, и все злое колдовство пропадает. Дети в восторге и плачут, и смеются. От радости и кусочки льда вокруг них начинают танцевать, а когда они устают от танца и ложатся, то из них как раз получается слово «вечность». Власть снежной королевы закончилась. Кай свободен, и дети возвращаются домой.
Явившись домой, они замечают, что стали взрослыми. А на лотках кровли их родительских домов, склонившихся друг к другу, цветут розы.
Эта сказка, пересказанная только в общих чертах, точно описывает ту духовную атмосферу, в которой находится Андерсен с его фантазией и с его искусством рассказчика. Это не просто наивный пересказ, а великий космический фон народной сказки, стоящей за его искусством как писателя. Но на таинства и на мистерии человеческой жизни у Г.К. взгляд ясновидца и пророка. Его можно назвать человеком, посвященным в жизнь. А его с виду столь игривая и подвижная фантазия творит с такой точностью, что создает образы содержательные и повсеместно применимые. Иногда эта фантазия доходит до видений, которые могут сказать нам о сути нашего времени, о его нуждах и его целях больше, нежели самые проницательные психологические анализы.
Как ясно, например, в «Снежной королеве» сказано, что время воздействий со стороны космических сил ушло в прошлое. Больше нет тех «дюжинных сил», которые соответствовали слиянию сил животного мира. Решает теперь то мужество, которое есть в самом человеке. И всему темному и разрушительному, исходящему от дьявольского зеркала и от его осколков, в этой грандиозной и внутренне правдивой композиции противопоставлена группа ангельских созданий, воплотившихся в дыхании мужественного и в то же время беззащитного дитя. Выступая с оружием и в шлемах, они представляют собой целую армию святых георгиев и святых михаилов.
Примечания: 70. Перевод В.Фролова. Андерсен. Сказки. Детгиз. М., 1952.