Причина смерти Ленина - так называемый «священный огонь»
«Ходить он начал одновременно с сестрой Олей, которая была на полтора года моложе его. Она начала ходить очень рано и как-то незаметно для окружающих. Володя, наоборот, выучился ходить поздно, и если сестрёнка его падала неслышно - шлёпалась, по выражению няни - и поднималась, упираясь ручонками в пол, самостоятельно, то он хлопался обязательно головой и поднимал отчаянный рёв на весь дом. ... Все сбегались к нему, и мать боялась, что он серьезно разобьёт себе голову или будет дурачком. А знакомые, жившие на нижнем этаже, говорили, что они всегда слышат, как Володя головой об пол хлопается. И мы говорим: либо очень умный, либо очень глупый он у них вырастет» (А.И. Ульянова «Детские и школьные годы Ильича»)
Евгений Данилов
(Сокращённая версия книги)
Болезни и весьма скорой смерти Владимира Ильича посвящён обширный круг статей, исследований и воспоминаний. Однако данную тему ни в коем случае нельзя считать исчерпанной: многое в довольно внезапно поразившей Ленина немочи даже для историков до сего времени остается непонятным. Для начала необходимо, как принято говорить, поставить все точки над "i" в отношении официального диагноза так называемой последней болезни Владимира Ильича, приведшей к кончине. Его установила довольно компетентная комиссия, вскрывавшая тело, состоявшая из ведущих врачей России: академика А.И. Абрикосова при участии профессоров О. Ферстера, В.П. Осипова, в присутствии А. Дешина, В. Буйнака, Ф. Гетье, П. Елистратова, В. Розанова, Б. Вейсброда, Н. Семашко. Все присутствовавшие лица подписали протокол о вскрытии. «Анатомический диагноз: распространенный атеросклероз артерий с резко выраженным поражением артерий головного мозга».
Академиком А.И. Абрикосовым было проведено и микроскопическое исследование, заканчивающееся таким выводом: «Никаких указаний на специфический характер процесса (сифилис и др.) ни в сосудистой системе, ни в других органах не обнаружено». Педантичность подобного подчеркивания вызывает некоторую настороженность. Этак, в негативной форме, можно много чего написать: не страдал, мол, ангиной или плевритом и т.д., и т.п. Значит, эксперты были кем-то ориентированы на поиски сифилиса.
Ответ я нашел случайно в переписке зарубежных историков, русских эмигрантов - Николаевского и Н. Валентинова. Из письма первого: «Идею сифилиса у Ленина Политбюро совсем не отбрасывало. Рыков мне в июне 1923 г. рассказывал, что они приняли все меры для проверки, брали жидкость у него из спинного мозга - там спирохет не оказалось, но врачи не считали это абсолютной гарантией от возможности наследственного сифилиса; отправили целую экспедицию на родину, поиски дедов и т.д. Если бы ты знал, какую грязь там раскопали, говорил Рыков, но по вопросу о сифилисе ничего определенного (в комиссии был Аросев, который мне позднее рассказывал о деде-еврее из кантонистов)».
Вот так! Ну а насчет точек над "i"... Мозговой склероз, прогрессируя, вызывает расстройства психики, именно поэтому среди лечащих Владимира Ильича врачей преобладали психиатры. Хочу обратить ваше внимание на одно обстоятельство: особенность психических болезней в том, что, за небольшим исключением (вроде алкогольных психозов), они не развиваются в одночасье, а имеют весьма длительный период развития. Возьмем курс психиатрии, по которому учат врачей, и откроем главу «Течение психических болезней»: «Хроническая болезнь протекает длительно и имеет тенденцию к прогрессированию. Сюда же относятся и заболевания, которые могут протекать приступообразно (к ним относится, например, эпилепсия). В течении этих болезней различают несколько стадий:
а) «стадию предвестников» с такими общими явлениями, как чувство недомогания, головные боли, раздражительность, тревожность и т.п.;
б) «начальную стадию», в которой проявляются уже симптомы, характерные для данного заболевания. Выражаются в бредовых идеях, состояниях депрессии, растерянности и т.п.;
в) «развернутая картина», когда психоз может протекать непрерывно либо прерывисто, с периодами улучшения и повторными приступами, после которых психические нарушения также становятся всё более тяжелыми.
Таковы прогрессирующие психические болезни, к которым относятся и психические расстройства на почве атеросклероза сосудов головного мозга».
Из воспоминаний очевидцев
В письме Н. Бухарину, написанном 29 июля 1923 года, Е. Преображенский (один из редакторов «Правды») рассказывает о посещении Горок. «Старик (т.е. Ленин. - Е.Д.) находился тогда в состоянии большого раздражения, продолжал гнать даже Ферстера (немецкий врач-невропатолог, профессор. Консультировал лечащих врачей. - Е.Д.) и др., особенно раздражался при появлении Н.К. (жены. - Е.Д.), которая от этого была в отчаянии... Второй раз, 4 дня назад, я снова поехал... Справа от входа Беленький (начальник охраны Ленина. -Е.Д.) мне показал рукой в окно, сказал: «Вон его везут»... На расстоянии шагов в 25 вдруг он меня заметил, к нашему ужасу, стал прижимать руку к груди и кричать: «Вот, вот», требовал меня... Через минут пять меня позвали за стол пить вместе с ним чай. Он угощал меня жестами малиной и т.д.».
Виктор Петрович Осипов до революции 1917 года возглавлял кафедру психиатрии Санкт-Петербургской военно-медицинской академии. С 1917-го он председатель Петроградского общества психиатров и невропатологов. Был одним из ведущих врачей Ленина. «Я лично познакомился с Владимиром Ильичом в качестве врача в первых числах мая 1923 года и затем почти всё время был у него... Вся болезнь его может быть разделена на три больших периода. Начало первого из них относится к марту 1922 года, второго - к декабрю 22-го года и третьего - к марту 23-го года... Болезнь, которая была у Владимира Ильича, обыкновенно не начинается внезапно, и нужно допустить, что перед началом заболевания, которое относится к марту 1922 года..., был некоторый подготовительный период времени, когда она ещё не принимала таких размеров... Точно установить, с какого момента Владимир Ильич заболел, трудно, но что болезнь началась раньше марта 1922 года - на это есть некоторые доказательства. По крайней мере люди, близко к нему стоявшие, говорили, что временами Владимир Ильич жаловался на небольшое недомогание, а иногда были и более серьезные признаки, заставлявшие задуматься».
(Партийная цензура не пропустила бы никогда более подробных сведений, и свидетельства врача в этом месте были кастрированы. Но мне удалось, совершенно случайно, обнаружить нужные сведения в воспоминаниях младшего брата Ленина, Дмитрия Ильича. «По официальным данным, Владимир Ильич заболел в 1922 году, но он рассказывал мне осенью 1921 года, что он хочет жить в Горках, так как у него появились три такие штуки: головная боль, при этом иногда и по утрам головная боль, чего у него раньше не было. Потом бессонница, но бессонница бывала у него и раньше. Потом нежелание работать. Это на него было совсем не похоже... Бессонница у него всегда бывала, он и за границей жаловался, а вот такая вещь, как нежелание работать, - это было новым».)
«С марта 1922 года начались такие явления, которые привлекли внимание окружающих. Выразились они в том, что у него появились частые припадки, заключавшиеся в кратковременной потере сознания с онемением правой стороны тела. Эти припадки повторялись часто, до двух раз в неделю, но не были слишком продолжительными - от 20 минут до двух часов. Иногда припадки захватывали его на ходу, и были случаи, что он падал, а затем припадок проходил, через некоторое время восстанавливалась речь, и он продолжал свою деятельность».
Кое-что о пулях
Долгое время история связывала резкое ухудшение здоровья вождя с якобы отравленными пулями, которыми стреляли в него 30 августа 1918 года. Мое исследование обстоятельств покушения на вождя было опубликовано отдельным очерком еще в 1991 году, где, считаю, мне удалось опровергнуть несостоятельность двух устоявшихся в советской истории предположений: а) что пули были отравлены; б) что стреляла Фанни Каплан.
Категорически отрицает причинную связь между ранением и развившейся позже болезнью академик Б.В. Петровский, посвятивший этому вопросу специальное исследование «Ранение и болезнь В.И. Ленина»: «Разумеется, ранение было тяжелым, но никакого отношения к артериальным и венозным сосудам шеи не имело и не могло влиять на развитие атеросклероза и... ни о каких отравленных пулях речи не могло быть».
В годы молодости
Если попытаться поставить посмертный диагноз (есть такой вид судебно-медицинской экспертизы - посмертная), врач потребует представить ему не только материалы, касающиеся обстоятельств конкретного дела, но и характеризующие личность исследуемого. В рекомендациях экспертам-психиатрам указывается: «Особенно важным является выявление образа мыслей... и таких характерологических особенностей, как жадность, жестокость, безволие, вспыльчивость, мстительность... Нужно обязательно устанавливать и данные, касающиеся характеристики личности на всех этапах жизни... Не наблюдалось ли странностей, если наблюдались, то в чем они выражались».
Надо сказать, что странностей у Владимира Ильича, в той или иной степени, хватало всегда: крайняя нелюдимость, излишняя замкнутость, невозможность нормального общения с посторонними людьми. Причем такое свойство натуры настолько беспокоит родных, что мать не рискует отпустить Владимира Ильича в университет одного и переезжает в Казань всем семейством. Нелюдимость и скрытность у Ленина были развиты до такой степени, что проявлялись не только с посторонними людьми, но и с близкими друзьями.
1901 год. Владимиру Ильичу только-только перевалило за 30. Он еще дружен с Мартовым, вместе занимаются общим делом - выпускают газету «Искра». «Но, - пишет Надежда Константиновна, - Владимир Ильич ужасно уставал от ежедневных 5 - 6-часовых разговоров, делался от них совершенно болен, неработоспособен. Раз он попросил меня сходить к Мартову и попросить его не ходить к нам. Условились, что я буду ходить к Мартову, договариваться с ним».
Не только странности бросались окружающим в глаза, но и крайняя вспыльчивость (что описывала Мария Ильинична), хотя в годы своей молодости Ленин был еще иногда способен на критическое отношение к своему поведению. Вот что он пишет А.Н. Потресову 13 сентября 1903 года по поводу минувшего II съезда РСДРП: «И вот, я спрашиваю себя: из-за чего же, в самом деле, мы разойдемся так на всю жизнь врагами? Я перебираю все события и впечатления съезда, я сознаю, что часто поступал и действовал в страшном раздражении, «бешено», я охотно готов признать пред кем угодно эту свою вину». По этому же поводу А.М. Калмыковой. 30 сентября 1903 года: «Они все еще руководятся больше всего тем, как оскорбительно то-то и то-то на съезде вышло, до чего бешено держал себя Ленин. Было дело, слов нет, и я прямо признал своё «бешенство» в письме к Староверу (Потресову. - Е.Д.)».
Но владеть собой Ленину затруднительно, реакция его неизменно бурна, чему свидетельством воспоминания П.Н. Лепешинского о событиях, происшедших спустя четыре месяца после того съезда, когда он вел протоколы на заседаниях совета 15 - 17 января 1904 года и через несколько дней допустил одну промашку, которая вызвала у Владимира Ильича «взрыв гнева и величайшей досады». Лепешинский подписал протоколы у Ленина, Плеханова и пошел к Мартову. Тот попросил оставить протоколы для просмотра, о чём Лепешинский доложил Ленину. «Узнав, что протоколы я оставил Мартову «до завтра», он пришёл в такое бешенство, в каком я его никогда не видал ни до, ни после этого. Он подверг меня самой жестокой словесной экзекуции». Всё та же дремлющая болезнь проявляла себя периодически различными симптомами. В статье «Профессор-оппортунист о Ленине» А.И. Елизарова (Ульянова) пишет о профессоре К.М. Тахтареве, оказывавшем медицинскую помощь Ленину по поводу нервного потрясения в 1902 году. В конце есть примечание: «по поводу нервной болезни В.И. Н.К. Крупская прислала нам следующее сообщение, что у Ленина было «feu sacre» («священный огонь»). Две недели он пролежал в пансионе Борхардта».
Таинственная болезнь
Симптомы болезни Ленина, приводимые Надеждой Константиновной, совпадают с установленным на последнем отрезке его жизни диагнозом и классическим описанием её течения, вплоть до заключительной стадии. Вот выдержка из главы «Сосудистые заболевания. Мозговой атеросклероз» курса психиатрии: «Часто уже в начальной стадии имеются головные боли, обостряющиеся в состоянии утомления, умственного перенапряжения. Характерным симптомом для мозгового атеросклероза является расстройство сна, который становится поверхностным, при пробуждении отсутствует ощущение отдыха... Со стороны психической нарастает дефект личности, вплоть до состояния слабоумия». (Что позже и произойдет. - Е.Д.)
Но, с другой стороны, супруга называет конкретную болезнь - «священный огонь». Название, почти не встречающееся в современной медицинской литературе. Если бы мы открыли книги прошлого (и более раннего) века, то обнаружили бы, что это древнее название эпилепсии. Заинтересовавшись новым поворотом поисков, я обратился не только к соответствующей литературе, но и к врачам-специалистам. Вот что, в совокупности, удалось выяснить. Особенностями эпилепсии являются периодически повторяющиеся припадки, кратковременные помрачения сознания, постепенное развитие изменений характера, а в ряде случаев - снижение умственных способностей. По воспоминаниям Д.И. Ульянова, младшего брата Ленина, встретившегося с ним спустя долгие годы эмиграции, в 1917 году, Владимир почти совершенно прекратил играть в любимые ранее шахматы, говоря, что это слишком утомительно. «Утомительно» - и есть один из признаков снижения способностей головного мозга.
Теперь насчет тугодумия. Этот симптом мы встречаем на последнем отрезке жизни Владимира Ильича. Уже 3 марта 1921 года, то есть за год (!) до официально указываемого историками срока «начала болезни», Ленин пишет Л. Каменеву записку: «т. Каменев! Вижу, что на съезде, вероятно, не смогу читать доклада. Ухудшение в болезни после трех месяцев лечения явное: меня «утешали» тем, что я преувеличиваю насчет аксельродовского состояния...»
Расшифрую непонятное для большинства читателей ленинское определение - «аксельродовское состояние». П. Аксельрод страдал нервным расстройством, из-за чего у него изменился до непонятности почерк. «Вот дойдешь до такого состояния, как Аксельрод... ведь это просто ужас один», - со страхом говорил Ленин, словно предчувствуя свое будущее.
Описание нервности Ленина - постоянный атрибут воспоминаний его жены. Стоило жизненной ситуации обостриться, что, в общем-то, явление обыденное, как у Владимира Ильича возникало болезненное состояние. Париж, 1909 год. «Помню, пришел раз Ильич после каких-то разговоров с отзовистами домой, лица на нём нет, язык даже чёрный какой-то стал (выделено мной. - Е.Д.), - пишет в мемуарах Надежда Константиновна, - решили мы, что поедет он на недельку в Ниццу, отдохнёт там». И уехал Ильич на две недели на отдых, восстанавливать нервную систему. Но чёрный язык, между прочим, это признак прикуса его зубами во время припадка!
Симптом "странности"
«В следующем году новое нервное обострение, - писала в мемуарах Надежда Константиновна, - в связи с июльской, 1904 года, декларацией ЦК. Мы взяли мешки и ушли на месяц в горы. Мы... выбирали всегда самые дикие тропинки, забирались в самую глушь, подальше от людей... После месяца такого времяпрепровождения нервы у Владимира Ильича пришли в норму».
Август супруги провели уже в деревушке. «Ильич совсем повеселел, и по вечерам, когда он возвращался домой от Богдановых, раздавался неистовый лай - то Ильич, проходя мимо цепной собаки, дразнил её». Ну, как говорят, и слава Богу! Чем бы ни тешился, лишь бы не нервничал.
Об этом же периоде вспоминала позже и Л.А. Фотиева, прибывшая весной 1904 года в Женеву. Упоминает она и про знакомое нам «бешенство» - нервное возбуждение. «Крайнее нервное переутомление вынудило Владимира Ильича и Надежду Константиновну выехать из Женевы на отдых. Примерно с середины июля и до середины сентября они бродили пешком в горах Швейцарии и жили в деревне около озера Lac de Bre». Обращение ЦК и БКБ (Бюро комитетов большинства. - Е.Д.) «К партии» было напечатано в № 13 газеты «Вперед» 5 апреля 1905 года и отдельным оттиском. Из письма Марии Ильиничны видно, как реагировали на это обращение Владимир Ильич и его ближайшие товарищи. Она писала:
«...Наши находятся в сильнейшей ажитации... Ильич был совсем «бешен»... Первое время только хохотал целыми днями - всех взбаламутил, - давно я его таким не видела».
Симптом "Склонность к жестокости"
Защитники Ленина приводят в качестве аргументации послеоктябрьской жестокости вождя такой довод: время, мол, было такое. Гражданская война, разруха и т.д., и т.п. Но в 1905 году время было совсем другое. Народ бунтовал, интеллигенция выступала, однако Гражданской войны и разрухи не было. Однако обратите внимание, ЧТО пишет Владимир Ильич в статье «От обороны к нападению» 26 сентября 1905 года, опубликованной в газете «Пролетарий», к чему призывает «самый человечный человек», как его позже, со слов одного советского поэта, начнут величать: «Бомба перестала быть оружием одиночки-«бомбиста». Она становится необходимой принадлежностью народного вооружения... Вчитайтесь в эти известия о сотнях нападений на полицейских и военных, о десятках убитых на месте, десятках тяжело раненных за последние два месяца... За работу же товарищи!» Спустя 20 дней: «Дорогие товарищи!.. Я с ужасом, ей-богу с ужасом, вижу, что о бомбах говорят больше полгода и ни одной не сделали!.. Пусть тотчас же организуются отряды... Пусть каждый отряд сам учится хотя бы на избиении городовых: десятки жертв окупятся с лихвой».
В том же октябре 1905 года Ленин обращается со статьей, где вновь с патологической жестокостью подстрекает к нападениям, давая при этом еще и какие-то нелепые, совершенно ненормальные советы не сведущего в военном деле обывателя: «Даже и без оружия отряды могут сыграть серьёзнейшую роль: 1) руководя толпой; 2) нападая при удобном случае на городового, случайно отбившегося казака (случай в Москве) и т.д. и отнимая оружие... 4) забираясь на верх домов, в верхние этажи и т.д. и осыпая войско камнями, обливая кипятком и т.д... Практические работы, повторяем, должны быть начаты немедленно... К подготовительным относятся раздобывание всякого оружия и всяких снарядов, подыскивание удобно расположенных квартир для уличной битвы (удобных для борьбы сверху, для складов бомб или камней и т.д. или кислот для обливания полицейских... Убийство шпионов, полицейских, жандармов, взрывы полицейских участков уже ведутся везде, где разгорается восстание... Не ограничиваться одной проповедью..., а выступать вооружённой силой, избивая черносотенцев, убивая их, взрывая их штаб-квартиры и т.д.».
Откуда же в этом человеке такой запас агрессивности, изощренно-садистской жестокости? Разве это не средневековое варварство: обливание живых людей кипятком или кислотой? Убийство убийству тоже рознь. Можно лишить жизни человека примитивно, с помощью оружия, но то, что предлагает вождь большевиков, - уже изуверство, именуемое в Уголовном кодексе «особой жестокостью». Вспомним теперь об обязательном выявлении экспертом у исследуемого лица таких характерологических особенностей, как жестокость!
...
Поскольку диагноз нервной болезни был поставлен ещё в 1902 году, в Лондоне, Владимир Ильич должен был находиться на учёте у врача - невропатолога или психиатра. (А может, так оно и было? Нет, не зря так плотно закрыты партийные архивы!) Нам, живущим в сравнительно просвещённое время, известно, что существует целый перечень ограничений для лиц с больной психикой или нервами. Например, им не доверяют управление самолетом, баранку автомобиля, охотничье ружье и т.д., и т.п. В руках нашего же, пусть - вменяемого, но психически неустойчивого, агрессивного, склонного к жестокости вождя, оказался штурвал целого государства, судьбы сотен миллионов (!) людей и - главное! - право распоряжаться этими судьбами.
(Полностью читать здесь)
(Следующий пост/Продолжение темы), (История), (Содержание)
Евгений Данилов
(Сокращённая версия книги)
Болезни и весьма скорой смерти Владимира Ильича посвящён обширный круг статей, исследований и воспоминаний. Однако данную тему ни в коем случае нельзя считать исчерпанной: многое в довольно внезапно поразившей Ленина немочи даже для историков до сего времени остается непонятным. Для начала необходимо, как принято говорить, поставить все точки над "i" в отношении официального диагноза так называемой последней болезни Владимира Ильича, приведшей к кончине. Его установила довольно компетентная комиссия, вскрывавшая тело, состоявшая из ведущих врачей России: академика А.И. Абрикосова при участии профессоров О. Ферстера, В.П. Осипова, в присутствии А. Дешина, В. Буйнака, Ф. Гетье, П. Елистратова, В. Розанова, Б. Вейсброда, Н. Семашко. Все присутствовавшие лица подписали протокол о вскрытии. «Анатомический диагноз: распространенный атеросклероз артерий с резко выраженным поражением артерий головного мозга».
Академиком А.И. Абрикосовым было проведено и микроскопическое исследование, заканчивающееся таким выводом: «Никаких указаний на специфический характер процесса (сифилис и др.) ни в сосудистой системе, ни в других органах не обнаружено». Педантичность подобного подчеркивания вызывает некоторую настороженность. Этак, в негативной форме, можно много чего написать: не страдал, мол, ангиной или плевритом и т.д., и т.п. Значит, эксперты были кем-то ориентированы на поиски сифилиса.
Ответ я нашел случайно в переписке зарубежных историков, русских эмигрантов - Николаевского и Н. Валентинова. Из письма первого: «Идею сифилиса у Ленина Политбюро совсем не отбрасывало. Рыков мне в июне 1923 г. рассказывал, что они приняли все меры для проверки, брали жидкость у него из спинного мозга - там спирохет не оказалось, но врачи не считали это абсолютной гарантией от возможности наследственного сифилиса; отправили целую экспедицию на родину, поиски дедов и т.д. Если бы ты знал, какую грязь там раскопали, говорил Рыков, но по вопросу о сифилисе ничего определенного (в комиссии был Аросев, который мне позднее рассказывал о деде-еврее из кантонистов)».
Вот так! Ну а насчет точек над "i"... Мозговой склероз, прогрессируя, вызывает расстройства психики, именно поэтому среди лечащих Владимира Ильича врачей преобладали психиатры. Хочу обратить ваше внимание на одно обстоятельство: особенность психических болезней в том, что, за небольшим исключением (вроде алкогольных психозов), они не развиваются в одночасье, а имеют весьма длительный период развития. Возьмем курс психиатрии, по которому учат врачей, и откроем главу «Течение психических болезней»: «Хроническая болезнь протекает длительно и имеет тенденцию к прогрессированию. Сюда же относятся и заболевания, которые могут протекать приступообразно (к ним относится, например, эпилепсия). В течении этих болезней различают несколько стадий:
а) «стадию предвестников» с такими общими явлениями, как чувство недомогания, головные боли, раздражительность, тревожность и т.п.;
б) «начальную стадию», в которой проявляются уже симптомы, характерные для данного заболевания. Выражаются в бредовых идеях, состояниях депрессии, растерянности и т.п.;
в) «развернутая картина», когда психоз может протекать непрерывно либо прерывисто, с периодами улучшения и повторными приступами, после которых психические нарушения также становятся всё более тяжелыми.
Таковы прогрессирующие психические болезни, к которым относятся и психические расстройства на почве атеросклероза сосудов головного мозга».
Из воспоминаний очевидцев
В письме Н. Бухарину, написанном 29 июля 1923 года, Е. Преображенский (один из редакторов «Правды») рассказывает о посещении Горок. «Старик (т.е. Ленин. - Е.Д.) находился тогда в состоянии большого раздражения, продолжал гнать даже Ферстера (немецкий врач-невропатолог, профессор. Консультировал лечащих врачей. - Е.Д.) и др., особенно раздражался при появлении Н.К. (жены. - Е.Д.), которая от этого была в отчаянии... Второй раз, 4 дня назад, я снова поехал... Справа от входа Беленький (начальник охраны Ленина. -Е.Д.) мне показал рукой в окно, сказал: «Вон его везут»... На расстоянии шагов в 25 вдруг он меня заметил, к нашему ужасу, стал прижимать руку к груди и кричать: «Вот, вот», требовал меня... Через минут пять меня позвали за стол пить вместе с ним чай. Он угощал меня жестами малиной и т.д.».
Виктор Петрович Осипов до революции 1917 года возглавлял кафедру психиатрии Санкт-Петербургской военно-медицинской академии. С 1917-го он председатель Петроградского общества психиатров и невропатологов. Был одним из ведущих врачей Ленина. «Я лично познакомился с Владимиром Ильичом в качестве врача в первых числах мая 1923 года и затем почти всё время был у него... Вся болезнь его может быть разделена на три больших периода. Начало первого из них относится к марту 1922 года, второго - к декабрю 22-го года и третьего - к марту 23-го года... Болезнь, которая была у Владимира Ильича, обыкновенно не начинается внезапно, и нужно допустить, что перед началом заболевания, которое относится к марту 1922 года..., был некоторый подготовительный период времени, когда она ещё не принимала таких размеров... Точно установить, с какого момента Владимир Ильич заболел, трудно, но что болезнь началась раньше марта 1922 года - на это есть некоторые доказательства. По крайней мере люди, близко к нему стоявшие, говорили, что временами Владимир Ильич жаловался на небольшое недомогание, а иногда были и более серьезные признаки, заставлявшие задуматься».
(Партийная цензура не пропустила бы никогда более подробных сведений, и свидетельства врача в этом месте были кастрированы. Но мне удалось, совершенно случайно, обнаружить нужные сведения в воспоминаниях младшего брата Ленина, Дмитрия Ильича. «По официальным данным, Владимир Ильич заболел в 1922 году, но он рассказывал мне осенью 1921 года, что он хочет жить в Горках, так как у него появились три такие штуки: головная боль, при этом иногда и по утрам головная боль, чего у него раньше не было. Потом бессонница, но бессонница бывала у него и раньше. Потом нежелание работать. Это на него было совсем не похоже... Бессонница у него всегда бывала, он и за границей жаловался, а вот такая вещь, как нежелание работать, - это было новым».)
«С марта 1922 года начались такие явления, которые привлекли внимание окружающих. Выразились они в том, что у него появились частые припадки, заключавшиеся в кратковременной потере сознания с онемением правой стороны тела. Эти припадки повторялись часто, до двух раз в неделю, но не были слишком продолжительными - от 20 минут до двух часов. Иногда припадки захватывали его на ходу, и были случаи, что он падал, а затем припадок проходил, через некоторое время восстанавливалась речь, и он продолжал свою деятельность».
Кое-что о пулях
Долгое время история связывала резкое ухудшение здоровья вождя с якобы отравленными пулями, которыми стреляли в него 30 августа 1918 года. Мое исследование обстоятельств покушения на вождя было опубликовано отдельным очерком еще в 1991 году, где, считаю, мне удалось опровергнуть несостоятельность двух устоявшихся в советской истории предположений: а) что пули были отравлены; б) что стреляла Фанни Каплан.
Категорически отрицает причинную связь между ранением и развившейся позже болезнью академик Б.В. Петровский, посвятивший этому вопросу специальное исследование «Ранение и болезнь В.И. Ленина»: «Разумеется, ранение было тяжелым, но никакого отношения к артериальным и венозным сосудам шеи не имело и не могло влиять на развитие атеросклероза и... ни о каких отравленных пулях речи не могло быть».
В годы молодости
Если попытаться поставить посмертный диагноз (есть такой вид судебно-медицинской экспертизы - посмертная), врач потребует представить ему не только материалы, касающиеся обстоятельств конкретного дела, но и характеризующие личность исследуемого. В рекомендациях экспертам-психиатрам указывается: «Особенно важным является выявление образа мыслей... и таких характерологических особенностей, как жадность, жестокость, безволие, вспыльчивость, мстительность... Нужно обязательно устанавливать и данные, касающиеся характеристики личности на всех этапах жизни... Не наблюдалось ли странностей, если наблюдались, то в чем они выражались».
Надо сказать, что странностей у Владимира Ильича, в той или иной степени, хватало всегда: крайняя нелюдимость, излишняя замкнутость, невозможность нормального общения с посторонними людьми. Причем такое свойство натуры настолько беспокоит родных, что мать не рискует отпустить Владимира Ильича в университет одного и переезжает в Казань всем семейством. Нелюдимость и скрытность у Ленина были развиты до такой степени, что проявлялись не только с посторонними людьми, но и с близкими друзьями.
1901 год. Владимиру Ильичу только-только перевалило за 30. Он еще дружен с Мартовым, вместе занимаются общим делом - выпускают газету «Искра». «Но, - пишет Надежда Константиновна, - Владимир Ильич ужасно уставал от ежедневных 5 - 6-часовых разговоров, делался от них совершенно болен, неработоспособен. Раз он попросил меня сходить к Мартову и попросить его не ходить к нам. Условились, что я буду ходить к Мартову, договариваться с ним».
Не только странности бросались окружающим в глаза, но и крайняя вспыльчивость (что описывала Мария Ильинична), хотя в годы своей молодости Ленин был еще иногда способен на критическое отношение к своему поведению. Вот что он пишет А.Н. Потресову 13 сентября 1903 года по поводу минувшего II съезда РСДРП: «И вот, я спрашиваю себя: из-за чего же, в самом деле, мы разойдемся так на всю жизнь врагами? Я перебираю все события и впечатления съезда, я сознаю, что часто поступал и действовал в страшном раздражении, «бешено», я охотно готов признать пред кем угодно эту свою вину». По этому же поводу А.М. Калмыковой. 30 сентября 1903 года: «Они все еще руководятся больше всего тем, как оскорбительно то-то и то-то на съезде вышло, до чего бешено держал себя Ленин. Было дело, слов нет, и я прямо признал своё «бешенство» в письме к Староверу (Потресову. - Е.Д.)».
Но владеть собой Ленину затруднительно, реакция его неизменно бурна, чему свидетельством воспоминания П.Н. Лепешинского о событиях, происшедших спустя четыре месяца после того съезда, когда он вел протоколы на заседаниях совета 15 - 17 января 1904 года и через несколько дней допустил одну промашку, которая вызвала у Владимира Ильича «взрыв гнева и величайшей досады». Лепешинский подписал протоколы у Ленина, Плеханова и пошел к Мартову. Тот попросил оставить протоколы для просмотра, о чём Лепешинский доложил Ленину. «Узнав, что протоколы я оставил Мартову «до завтра», он пришёл в такое бешенство, в каком я его никогда не видал ни до, ни после этого. Он подверг меня самой жестокой словесной экзекуции». Всё та же дремлющая болезнь проявляла себя периодически различными симптомами. В статье «Профессор-оппортунист о Ленине» А.И. Елизарова (Ульянова) пишет о профессоре К.М. Тахтареве, оказывавшем медицинскую помощь Ленину по поводу нервного потрясения в 1902 году. В конце есть примечание: «по поводу нервной болезни В.И. Н.К. Крупская прислала нам следующее сообщение, что у Ленина было «feu sacre» («священный огонь»). Две недели он пролежал в пансионе Борхардта».
Таинственная болезнь
Симптомы болезни Ленина, приводимые Надеждой Константиновной, совпадают с установленным на последнем отрезке его жизни диагнозом и классическим описанием её течения, вплоть до заключительной стадии. Вот выдержка из главы «Сосудистые заболевания. Мозговой атеросклероз» курса психиатрии: «Часто уже в начальной стадии имеются головные боли, обостряющиеся в состоянии утомления, умственного перенапряжения. Характерным симптомом для мозгового атеросклероза является расстройство сна, который становится поверхностным, при пробуждении отсутствует ощущение отдыха... Со стороны психической нарастает дефект личности, вплоть до состояния слабоумия». (Что позже и произойдет. - Е.Д.)
Но, с другой стороны, супруга называет конкретную болезнь - «священный огонь». Название, почти не встречающееся в современной медицинской литературе. Если бы мы открыли книги прошлого (и более раннего) века, то обнаружили бы, что это древнее название эпилепсии. Заинтересовавшись новым поворотом поисков, я обратился не только к соответствующей литературе, но и к врачам-специалистам. Вот что, в совокупности, удалось выяснить. Особенностями эпилепсии являются периодически повторяющиеся припадки, кратковременные помрачения сознания, постепенное развитие изменений характера, а в ряде случаев - снижение умственных способностей. По воспоминаниям Д.И. Ульянова, младшего брата Ленина, встретившегося с ним спустя долгие годы эмиграции, в 1917 году, Владимир почти совершенно прекратил играть в любимые ранее шахматы, говоря, что это слишком утомительно. «Утомительно» - и есть один из признаков снижения способностей головного мозга.
Теперь насчет тугодумия. Этот симптом мы встречаем на последнем отрезке жизни Владимира Ильича. Уже 3 марта 1921 года, то есть за год (!) до официально указываемого историками срока «начала болезни», Ленин пишет Л. Каменеву записку: «т. Каменев! Вижу, что на съезде, вероятно, не смогу читать доклада. Ухудшение в болезни после трех месяцев лечения явное: меня «утешали» тем, что я преувеличиваю насчет аксельродовского состояния...»
Расшифрую непонятное для большинства читателей ленинское определение - «аксельродовское состояние». П. Аксельрод страдал нервным расстройством, из-за чего у него изменился до непонятности почерк. «Вот дойдешь до такого состояния, как Аксельрод... ведь это просто ужас один», - со страхом говорил Ленин, словно предчувствуя свое будущее.
Описание нервности Ленина - постоянный атрибут воспоминаний его жены. Стоило жизненной ситуации обостриться, что, в общем-то, явление обыденное, как у Владимира Ильича возникало болезненное состояние. Париж, 1909 год. «Помню, пришел раз Ильич после каких-то разговоров с отзовистами домой, лица на нём нет, язык даже чёрный какой-то стал (выделено мной. - Е.Д.), - пишет в мемуарах Надежда Константиновна, - решили мы, что поедет он на недельку в Ниццу, отдохнёт там». И уехал Ильич на две недели на отдых, восстанавливать нервную систему. Но чёрный язык, между прочим, это признак прикуса его зубами во время припадка!
Симптом "странности"
«В следующем году новое нервное обострение, - писала в мемуарах Надежда Константиновна, - в связи с июльской, 1904 года, декларацией ЦК. Мы взяли мешки и ушли на месяц в горы. Мы... выбирали всегда самые дикие тропинки, забирались в самую глушь, подальше от людей... После месяца такого времяпрепровождения нервы у Владимира Ильича пришли в норму».
Август супруги провели уже в деревушке. «Ильич совсем повеселел, и по вечерам, когда он возвращался домой от Богдановых, раздавался неистовый лай - то Ильич, проходя мимо цепной собаки, дразнил её». Ну, как говорят, и слава Богу! Чем бы ни тешился, лишь бы не нервничал.
Об этом же периоде вспоминала позже и Л.А. Фотиева, прибывшая весной 1904 года в Женеву. Упоминает она и про знакомое нам «бешенство» - нервное возбуждение. «Крайнее нервное переутомление вынудило Владимира Ильича и Надежду Константиновну выехать из Женевы на отдых. Примерно с середины июля и до середины сентября они бродили пешком в горах Швейцарии и жили в деревне около озера Lac de Bre». Обращение ЦК и БКБ (Бюро комитетов большинства. - Е.Д.) «К партии» было напечатано в № 13 газеты «Вперед» 5 апреля 1905 года и отдельным оттиском. Из письма Марии Ильиничны видно, как реагировали на это обращение Владимир Ильич и его ближайшие товарищи. Она писала:
«...Наши находятся в сильнейшей ажитации... Ильич был совсем «бешен»... Первое время только хохотал целыми днями - всех взбаламутил, - давно я его таким не видела».
Симптом "Склонность к жестокости"
Защитники Ленина приводят в качестве аргументации послеоктябрьской жестокости вождя такой довод: время, мол, было такое. Гражданская война, разруха и т.д., и т.п. Но в 1905 году время было совсем другое. Народ бунтовал, интеллигенция выступала, однако Гражданской войны и разрухи не было. Однако обратите внимание, ЧТО пишет Владимир Ильич в статье «От обороны к нападению» 26 сентября 1905 года, опубликованной в газете «Пролетарий», к чему призывает «самый человечный человек», как его позже, со слов одного советского поэта, начнут величать: «Бомба перестала быть оружием одиночки-«бомбиста». Она становится необходимой принадлежностью народного вооружения... Вчитайтесь в эти известия о сотнях нападений на полицейских и военных, о десятках убитых на месте, десятках тяжело раненных за последние два месяца... За работу же товарищи!» Спустя 20 дней: «Дорогие товарищи!.. Я с ужасом, ей-богу с ужасом, вижу, что о бомбах говорят больше полгода и ни одной не сделали!.. Пусть тотчас же организуются отряды... Пусть каждый отряд сам учится хотя бы на избиении городовых: десятки жертв окупятся с лихвой».
В том же октябре 1905 года Ленин обращается со статьей, где вновь с патологической жестокостью подстрекает к нападениям, давая при этом еще и какие-то нелепые, совершенно ненормальные советы не сведущего в военном деле обывателя: «Даже и без оружия отряды могут сыграть серьёзнейшую роль: 1) руководя толпой; 2) нападая при удобном случае на городового, случайно отбившегося казака (случай в Москве) и т.д. и отнимая оружие... 4) забираясь на верх домов, в верхние этажи и т.д. и осыпая войско камнями, обливая кипятком и т.д... Практические работы, повторяем, должны быть начаты немедленно... К подготовительным относятся раздобывание всякого оружия и всяких снарядов, подыскивание удобно расположенных квартир для уличной битвы (удобных для борьбы сверху, для складов бомб или камней и т.д. или кислот для обливания полицейских... Убийство шпионов, полицейских, жандармов, взрывы полицейских участков уже ведутся везде, где разгорается восстание... Не ограничиваться одной проповедью..., а выступать вооружённой силой, избивая черносотенцев, убивая их, взрывая их штаб-квартиры и т.д.».
Откуда же в этом человеке такой запас агрессивности, изощренно-садистской жестокости? Разве это не средневековое варварство: обливание живых людей кипятком или кислотой? Убийство убийству тоже рознь. Можно лишить жизни человека примитивно, с помощью оружия, но то, что предлагает вождь большевиков, - уже изуверство, именуемое в Уголовном кодексе «особой жестокостью». Вспомним теперь об обязательном выявлении экспертом у исследуемого лица таких характерологических особенностей, как жестокость!
...
Поскольку диагноз нервной болезни был поставлен ещё в 1902 году, в Лондоне, Владимир Ильич должен был находиться на учёте у врача - невропатолога или психиатра. (А может, так оно и было? Нет, не зря так плотно закрыты партийные архивы!) Нам, живущим в сравнительно просвещённое время, известно, что существует целый перечень ограничений для лиц с больной психикой или нервами. Например, им не доверяют управление самолетом, баранку автомобиля, охотничье ружье и т.д., и т.п. В руках нашего же, пусть - вменяемого, но психически неустойчивого, агрессивного, склонного к жестокости вождя, оказался штурвал целого государства, судьбы сотен миллионов (!) людей и - главное! - право распоряжаться этими судьбами.
(Полностью читать здесь)
(Следующий пост/Продолжение темы), (История), (Содержание)