Imperative (Ch.III)
Imperative (Ch.II)
На следующий день ты приходишь к Сальваторе Гарза, насильнику, который живет всего в паре кварталов от школы Блэр. Как и все остальные, он клянется, что ничего не знает, и ты ему веришь, но все же переламываешь ему руки во всех местах. Оставляешь его, скорчившимся на полу в его квартире, с быстро расползающимися синяками под глазами. Ты знаешь, что скоро его лицо так распухнет и посинеет от побоев, что его и мать родная не узнает.
Слава богу, тебе удается удрать прежде чем приезжает полиция. Наверно его соседи услышали тебя и вызвали их. Ты отчитываешь себя за неосмотрительность.
*
Проходит еще неделя. Ты обследуешь местность вокруг дома Блэр, вокруг ее школы, и заброшенного здания, упомянутого похитителем. Снова и снова исследуешь дорогу, по которой она скорей всего шла из школы в предполагаемый день похищения. Допрашиваешь преступников. И по-прежнему ничего. Дни сливаются в размытый хоровод.
Ты предотвращаешь нападение и отправляешь несостоявшегося угонщика в больницу. И когда-то этого было бы для тебя достаточно, но тебе больше не нравится иметь дело с мелкими правонарушителями. Ты не находишь удовлетворения в том, что делаешь.
Ты вламываешься в полицейский участок, фотографируешь отчеты на одну из камер Дэниэла, записи допросов, детали по основным подозреваемым, чтобы потом почитать на досуге. Пару лет назад ты бы не отважился подойти к участку, но в последнее время у тебя так гладко все получается, что ты чувствуешь себя всемогущим и готовым к любому безумству. У полиции уже и без того полно причин ненавидеть тебя, почему бы не подкинуть им еще парочку. К тому же сейчас тебе нужна вся информация, которую только можно добыть, и ради такого случая стоит рискнуть.
Совиное Гнездо - твоя временная база. Одну стену ты уже всю залепил распечатками, схемами, картами, фотографиями возможных подозреваемых. Ты вынимаешь из принтера рулон бумаги, разматываешь его на полу и расчерчиваешь хронологическую последовательность дела.
Ты по-прежнему плохо спишь. Это очень странно, потому что еще не так давно ты работал смену за сменой, сутки напролет обходясь без сна, и все было нормально. Может быть дело Роучей настолько тревожит тебя - но этого следовало ожидать, не так ли? Конечно, тебя все это беспокоит. Ее нет уже двадцать пять дней. Сложно оставаться равнодушным к таким вещам - и это наверное хороший признак, потому что это показывает, что ты не такой бездушный и мертвый, как все те люди. Большинство жителей Нью-Йорка прочтут в газете о трагедии Роучей, но что они предпримут? Им конечно станет ужасно грустно и страшно из-за чьего-то несчастья, но потом они просто перевернут страницу, посчитав, что пропавший ребенок это чья-то еще проблема, не их. Все, всегда - чужие проблемы.
Ты окружен сверхъестественно спокойными людьми, паразитирующими на останках когда-то великой страны.
Тебя все бесит.
В ночь пятницы ты немного сбрасываешь напряжение, когда находишь торговца кокаином Роберта Джексона и заставляешь его прокатиться вниз по лестнице два пролета. Оказывается, он тоже ничего не знает о Блэр, но он все равно это заслужил.
*
Ты слышишь, как что-то звенит в ушах, и на тебя медленно снисходит озарение, что это твой будильник. Проходит несколько секунд, прежде чем тебе удается разлепить глаза, потому что они попросту отказываются открываться. Тебе нужно быть на работе в восемь. Если выйдешь в семь тридцать, то все равно успеешь, тебе нужно всего минут десять, чтобы собраться. Так что можно рискнуть подремать до семи двадцати. Ты снова закрываешь глаза, просто полежишь еще немного.
Когда ты снова открываешь их, на часах четверть одиннадцатого.
Ты набрасываешь что-то и бежишь к ближайшему телефонному автомату. Кто-то взломал его, мелочь не падает, а застревает в щели - это старый фокус, мошенник скоро вернется, чтобы собрать не провалившиеся монетки, выуживая их куском проволоки - так что тебе приходится бежать к другой телефонной будке, которая к счастью не сломана. Ты набираешь номер босса. Его голос звучит раздраженно. Тебе почти совсем наплевать, но ты все равно старательно извиняешься. У тебя нету оправданий своему опозданию, и он не ценит твоей откровенности. Как бы там ни было, он говорит приезжать сейчас же, и ты так и поступаешь.
По дороге ты становишься свидетелем того, как пожилая женщина отчитывает сконфуженного подростка за то, что тот ест вонючий гамбургер в вагоне метро. Так много злобы из-за какой-то ерунды. В других обстоятельствах тебе бы наверно было даже смешно.
У тебя есть чувство юмора (нет, правда - есть), ты просто не уверен, где оно пропадает последние несколько лет. Пока ты едешь, у тебя есть время предаваться бесполезному самоанализу. Даже до того, как началась вся эта суматоха по делу Роучей, дела шли как-то... не так. Ты не можешь вычислить никаких особых причин этим переменам. Может из-за высокого уровня преступности в Нью-Йорке. Может из-за подкосившейся экономики. Может потому что люди наконец начинали понимать, что оптимизм 60-х был откровенно не к месту. Может потому что до всех дошло, что общество катится к чертям, идет ко дну, утягиваемое за собой извращенцами и гедонистами, которые будто бы повылазили из своих змеиных нор за последние двадцать лет. Что бы это ни было, оно повлияло на всех вокруг, оставило отпечаток на каждом лице, поселило что-то холодное и неуверенное в глазах у каждого человека, что не получается скрыть под натянутыми улыбками. Великое Общество оказалось плохой шуткой.
Дэниэл стал непривычно раздражительным, и может быть это одна из причин, почему он улизнул в Массачусетс на такое долгое время. Ты не особенно скучаешь по его компании. Последние пару лет он очевидно завел привычку задавать слишком личные вопросы. Тебе это не нужно.
...Ты не очень понимаешь, откуда в тебе взялась вся эта сентиментальность.
Было бы полезно занять свои мысли чем-нибудь более конструктивным. Ты помнишь, как когда-то часами планировал облавы, продумывал планы ареста бандитов, с увлечением исследовал модель поведения других людей, образ их мыслей, выискивая прорехи в чужой защите. Но дело Роучей кажется таким произвольным и бессмысленным. У семьи нет врагов - ты по крайней мере не нашел ни одного, нет никаких знакомых или родственников, которые могли бы забрать Блэр. Ты все проверил. Никакой кровной мести и великих заговоров, просто абсолютный незнакомец, который в один прекрасный день решил похитить маленькую девочку. Иногда в деле нет никаких замысловатых причин. Человеческая жестокость - сама себе причина.
Работа идет своим чередом. Один из сослуживцев спрашивает, не оглох ли ты, потому что они тебя зовут уже пять минут, а ты никак не реагируешь. Твой слух в порядке, в этом-то ты уверен. Если что-то и не так, то пожалуй напротив, шума чересчур много.
*
Мэйсон оставляет послание в одном из твоих почтовых ящиков. Престарелая пара утверждает, что они видели девочку, похожую по описанию на Блэр, в жилом комплексе в Нью Лотс. Полиция оцепила здание и отслеживает любых субъектов, желающих улизнуть оттуда. Кроме этого, Мэйсон распинается добрых несколько параграфов, отчитывая тебя за набег на полицейский участок. Полиция пока еще готова терпеть некоторые твои выходки - никто не будет лить слез по тем подонкам, из которых ты выбиваешь дурь - но если они хотя бы заподозрят о том, что ты снова влез на их площадку (и да, они знают, что это ты, потому что "на такой неслыханный беспредел только ты и способен"), то они обрушатся на тебя, как тонна кирпичей.
Против собственного желания, ты ухмыляешься. Интересно, если бы они знали, что у Дэниэла в подвале уже давно есть доступ к их архивам - что бы они сказали.
Это письмо - последнее, что ты услышишь от Мэйсона.
*
Проходя мимо магазина, ты постоянно останавливаешься пролистать последние газеты; ты фанатично выискиваешь в них хоть какие-нибудь упоминания о Блэр, где ее могли заметить, но ничего нет. Кроме повседневной заметки о том, что расследование ведется. Все же, по крайней мере последнее свидетельство может означать, что она все еще жива, полиция восприняла эти показания очень серьезно, и интерес общественности к делу возобновился.
Следующие несколько дней ты продолжаешь патрулировать улицы как обычно. Не перестаешь задавать вопросы. (Подозреваешь, что с твоей легкой руки в больницу уже отправилось никак не меньше тринадцати человек. Ты всегда следишь за такими вещами.) Влезаешь в драки. Большинство выигрываешь. Если не выигрываешь, то успешно сбегаешь, отделавшись немногим больше, чем синяками и порезами. Насилие странным образом успокаивает, потому что оно прямолинейное и привычное.
Как-то раз случайно пересекаешься с Жасмин - двенадцатилетней женщиной, продающей себя на одной из автобусных остановок уже целый год или около того. Ты знаешь, что ей двенадцать, потому что она выглядит на столько, и к тому же сама призналась в этом Дэниэлу (как только закончила насмехаться над его костюмом) в одну из предыдущих встреч. Да простит тебя Господь, но ты не знаешь, что делать с Жасмин. (Как однажды сказал Дэниэл - "Ты не можешь драться с ней, потому что, если ты победишь, поздравления, ты только что побил двенадцатилетнюю девчонку. Если проиграешь, поздравления, ты только что проиграл драку двенадцатилетней девчонке.") Обычно ты стараешься обходить ее за километр, но исчезновение Блэр заставляет тебя задуматься. В конце концов, она сама убирается со своей остановки, потому что ты распугиваешь ей клиентов. Дэниэл приглядывал за ней и приносил иногда чашку кофе, но у тебя нет намерения поощрять ее. Она постоянно курит и у нее ужасный лексикон. Тебе интересно, где ее мать. Некоторым людям нельзя позволять размножаться.
В своих самых темных мыслях, ты задаешь себе вопрос, почему такая девочка как Блэр похищена, в то время как Жасмин цела и невредима. Если Бог и существует, то какой-то Он невнимательный. Тебе приходится напомнить себе, что такие девочки, как Жасмин, тоже пропадают. Разница в том, что всем на это наплевать. Некоторых людей легко выкинуть из головы.
Нищета делает столько вещей невидимыми.
Но это дает только больше причин попытаться что-то предпринять.
Впрочем, в твоем случае уже слишком поздно. Ты оглядываешься вокруг, мрачные высотные дома и общежития нависают над тобой, и у тебя появляется болезненное чувство, что ты дома.
TBC...
Imperative (Ch.IV)