Один день в Москве
Древние римляне говорили, что все дороги ведут в Рим. Если ехать из Архангельска далеко-далеко, то все дороги ведут в Москву. Или в Петербург. Я в августе поехал в Москву.
Поезд приходил в Москву рано утром, а уезжал я из Москвы вечером, поэтому можно было многое успеть. Для начала, сдав рюкзак в камеру хранения, и узнав, что цену за одно место с прошлого года повысили в два раза (сейчас - 100 рублей), я поехал в Коломенское. Башню Николо-Корельского монастыря я уже видел, но в Интернете писали, что два года назад в Коломенском собрали церковь, перевезенную из Верхнетоемского района Архангельской области.
Георгиевская церковь, построенная в 1685 году, и до недавнего времени стоявшая в деревне Семеновская на берегу реки Ерга, притоке Северной Двины. Новые бревна уже не так бросаются в глаза, как в первые месяцы, но отличить их от старых еще можно.
Все старые бревна имеют инвентарные номерки.
Подпорные столбы с хорошо видимыми винтами производят несколько странное впечатление, но видимо, доступ к винтам оставили специально.
Здесь о Георгиевской церкви написано подробнее, и фотографий побольше: http://albokarev.livejournal.com/34693.html
Заодно побывал и возле домика Петра Первого, увезенного из Архангельска в начале тридцатых годов. Домик был закрыт, да если бы и был открыт, я бы в него не пошел. Один раз я уже в нем был, и не понравилось мне там. Половицы ходят ходуном, и все какое-то неживое.
Скульптуру возле домика, видимо, недавно поставили, и, судя по всему, ненадолго, уж больно шутейный постамент.
Автор «Петра» - скульптор Франгулян. Отлили «Петра», даже не одного, а двух, в 1998 году. Одного пристроили в Антверпене, а вот второй, похоже, до сих пор неприкаянный.
Потом прошелся по окраине Коломенского. Вот этого дома из подмосковной деревни раньше не было. Чистенько, глазу приятно, но в реальности в деревне все, конечно, погрязней было, и позапашистей.
В дворе дома есть маленький, почти игрушечный, огород. Капуста растет, свекла, морковка, яблоньки посажены. Потемневший сруб за забором - заброшенное строительство конюшен. Помню, несколько лет назад там висели щиты с информацией о том, что в этом месте будут воссозданы царские конюшни, да что-то, видать, не заладилось у инвестора, причем давно, сруб уже почернел.
Кроме огорода там и живность есть: лошадь, корова, и курицы с петухом. На табличке было написано «Порода юрловская голосистая». Ни разу о такой не слышал.
Почему в наших Малых Корелах не могут такое же хозяйство завести?
Потом поехал на Тверскую, в книжный магазин «Москва». Посмотрел, что нового есть на полках с воспоминаниями и книгами по истории, и к своему удивлению не увидел ничего, что захотелось бы купить. Думал, в магазине есть воспоминания Уварова, но консультант посмотрела по компьютеру, и сказала, что нет. Купил путеводитель «Беларусь» за 300 рублей.
По Тверской спустился до Исторического музея, пошел на выставку «Русские и немцы». (билет стоил 250 руб., фотографирование - 130). Разочарован был с первых же минут. Темно! Темно было не только для фотографирования, но некоторые экспонаты были так освещены, что их просто невозможно было разглядеть, причем в ряде случаев и этикеток рядом с экспонатами, когда они находились за стеклом, не было. Пояснительные тексты были напечатаны на прозрачной пленке, прикреплены к стеклу, и надо было постоянно переводить взгляд туда-сюда, что сильно раздражало.
Женщины рассматривают экспонаты с подсветкой, а слева от них подсветки нет, и рассмотреть, что там находилось, было практически невозможно. Я понимаю, что некоторым экспонатам (книги, ткани) сильный свет противопоказан, но у меня создалось впечатление, что подсветку делали с большой долей пофигизма. Горит - хорошо, не горит - ну и ладно, обойдутся.
Один из немногих экспонатов, которых и сам по себе был хорош, и был хорошо освещен, это рельефные панели из дуба с изображением русских охотников и бортников (Штральзунд, 1360-1370-е годы). Четыре рельефные панели украшали спинку скамьи, которая была пожертвована церкви Святого Николая в Штральзунде купцами, торговавшими с Ригой.
Хорошо освещенных картин было мало. Даже не так - хорошо освещенная картина на первом этаже была одна: Карл Рехлин «Большой парад под Калишем 14 сентября 1835 года» (1836).
«Большой парад под Калишем» (фрагмент).
Скульптура работы неизвестного мастера, предназначенная для носовой части парусного транспорта «Гиляк», построенного в Германии в 1861-1862 гг., была хороша.
А вот увиденный портрет атамана Платова удивил. Какое отношение Платов имел к Германии и к немцам? Родился не в Германии, родители не немцы, в Германии не учился. Начал читать пояснительный текс. Ах, вот оно что!
И что, это достаточное основание поместить сюда портрет Платова? Портретами русских офицеров, проходивших тогда через Германию, можно было все стены увесить.
В другом зале некоторые экспонаты и пояснительные подписи меня вообще в тупик ставили. Висит рисунок, рядом с ним написано: «Костюм Боярина. Эскиз к спектаклю «Царь Федор Иоаннович». Постановка 1898 года. Художник Виктор Андреевич Симов (1858-1935)». И что? Какая тут связь с Германией? Московский Художественный театр ездил с этим спектаклем в Германию? Так и напишите, но ведь ничего не написано.
Рядом висит сценический костюм царя Федора из спектакля «Царь Федор Иоаннович». И опять непонятно, при чем тут немцы и Германия?
Потом я на второй этаж поднялся, где в небольшом зале висели портреты жен великих князей и императоров. Ну, тут понятно, у них только пальчик уколи, сразу немецкая кровь потечет. Хорошо, что хоть тут свет был нормальный, не пришлось глаза напрягать. Но зачем там кроме портретов были выставлены несколько военных мундиров и женских платьев, я не понял. Чтобы в зале не так пусто было?
Виже-Лебрен «Портрет великой княгини Елизаветы Алексеевны» (1798). Фрагмент.
Не знаю, кто готовил эту выставку, но подбор экспонатов меня удивил. Брали то, что хоть каким-то боком имеет отношение к Германии. Вот как там оказался известный автопортрет Ореста Кипренского? А очень просто. Оказывается, Кипренский не только проезжал через Германию, но и жил там, и даже рисовал чей-то портрет.
Вышел я после выставки на улицу злой, и решил сходить на Красную площадь, благо она была рядом, а я там давно не был.
На Красной площади готовились к выступлениям военных оркестров, и собирали металлические конструкции с сиденьями для зрителей, отчего вся площадь была похожа на большую стройку.
Прошел к собору Василия Блаженного, а там одни азиатские лица. Было воскресенье, и создавалось впечатление, что любой молодой парень, приехавший из азиатской республики бывшего СССР, первым делом стремится исполнить наказ любимого дедушки первым делом посетить Красную площадь и увидеть собор Василия Блаженного.
День заканчивался, я поехал на Белорусский вокзал, и уехал в Минск.
Поезд приходил в Москву рано утром, а уезжал я из Москвы вечером, поэтому можно было многое успеть. Для начала, сдав рюкзак в камеру хранения, и узнав, что цену за одно место с прошлого года повысили в два раза (сейчас - 100 рублей), я поехал в Коломенское. Башню Николо-Корельского монастыря я уже видел, но в Интернете писали, что два года назад в Коломенском собрали церковь, перевезенную из Верхнетоемского района Архангельской области.
Георгиевская церковь, построенная в 1685 году, и до недавнего времени стоявшая в деревне Семеновская на берегу реки Ерга, притоке Северной Двины. Новые бревна уже не так бросаются в глаза, как в первые месяцы, но отличить их от старых еще можно.
Все старые бревна имеют инвентарные номерки.
Подпорные столбы с хорошо видимыми винтами производят несколько странное впечатление, но видимо, доступ к винтам оставили специально.
Здесь о Георгиевской церкви написано подробнее, и фотографий побольше: http://albokarev.livejournal.com/34693.html
Заодно побывал и возле домика Петра Первого, увезенного из Архангельска в начале тридцатых годов. Домик был закрыт, да если бы и был открыт, я бы в него не пошел. Один раз я уже в нем был, и не понравилось мне там. Половицы ходят ходуном, и все какое-то неживое.
Скульптуру возле домика, видимо, недавно поставили, и, судя по всему, ненадолго, уж больно шутейный постамент.
Автор «Петра» - скульптор Франгулян. Отлили «Петра», даже не одного, а двух, в 1998 году. Одного пристроили в Антверпене, а вот второй, похоже, до сих пор неприкаянный.
Потом прошелся по окраине Коломенского. Вот этого дома из подмосковной деревни раньше не было. Чистенько, глазу приятно, но в реальности в деревне все, конечно, погрязней было, и позапашистей.
В дворе дома есть маленький, почти игрушечный, огород. Капуста растет, свекла, морковка, яблоньки посажены. Потемневший сруб за забором - заброшенное строительство конюшен. Помню, несколько лет назад там висели щиты с информацией о том, что в этом месте будут воссозданы царские конюшни, да что-то, видать, не заладилось у инвестора, причем давно, сруб уже почернел.
Кроме огорода там и живность есть: лошадь, корова, и курицы с петухом. На табличке было написано «Порода юрловская голосистая». Ни разу о такой не слышал.
Почему в наших Малых Корелах не могут такое же хозяйство завести?
Потом поехал на Тверскую, в книжный магазин «Москва». Посмотрел, что нового есть на полках с воспоминаниями и книгами по истории, и к своему удивлению не увидел ничего, что захотелось бы купить. Думал, в магазине есть воспоминания Уварова, но консультант посмотрела по компьютеру, и сказала, что нет. Купил путеводитель «Беларусь» за 300 рублей.
По Тверской спустился до Исторического музея, пошел на выставку «Русские и немцы». (билет стоил 250 руб., фотографирование - 130). Разочарован был с первых же минут. Темно! Темно было не только для фотографирования, но некоторые экспонаты были так освещены, что их просто невозможно было разглядеть, причем в ряде случаев и этикеток рядом с экспонатами, когда они находились за стеклом, не было. Пояснительные тексты были напечатаны на прозрачной пленке, прикреплены к стеклу, и надо было постоянно переводить взгляд туда-сюда, что сильно раздражало.
Женщины рассматривают экспонаты с подсветкой, а слева от них подсветки нет, и рассмотреть, что там находилось, было практически невозможно. Я понимаю, что некоторым экспонатам (книги, ткани) сильный свет противопоказан, но у меня создалось впечатление, что подсветку делали с большой долей пофигизма. Горит - хорошо, не горит - ну и ладно, обойдутся.
Один из немногих экспонатов, которых и сам по себе был хорош, и был хорошо освещен, это рельефные панели из дуба с изображением русских охотников и бортников (Штральзунд, 1360-1370-е годы). Четыре рельефные панели украшали спинку скамьи, которая была пожертвована церкви Святого Николая в Штральзунде купцами, торговавшими с Ригой.
Хорошо освещенных картин было мало. Даже не так - хорошо освещенная картина на первом этаже была одна: Карл Рехлин «Большой парад под Калишем 14 сентября 1835 года» (1836).
«Большой парад под Калишем» (фрагмент).
Скульптура работы неизвестного мастера, предназначенная для носовой части парусного транспорта «Гиляк», построенного в Германии в 1861-1862 гг., была хороша.
А вот увиденный портрет атамана Платова удивил. Какое отношение Платов имел к Германии и к немцам? Родился не в Германии, родители не немцы, в Германии не учился. Начал читать пояснительный текс. Ах, вот оно что!
И что, это достаточное основание поместить сюда портрет Платова? Портретами русских офицеров, проходивших тогда через Германию, можно было все стены увесить.
В другом зале некоторые экспонаты и пояснительные подписи меня вообще в тупик ставили. Висит рисунок, рядом с ним написано: «Костюм Боярина. Эскиз к спектаклю «Царь Федор Иоаннович». Постановка 1898 года. Художник Виктор Андреевич Симов (1858-1935)». И что? Какая тут связь с Германией? Московский Художественный театр ездил с этим спектаклем в Германию? Так и напишите, но ведь ничего не написано.
Рядом висит сценический костюм царя Федора из спектакля «Царь Федор Иоаннович». И опять непонятно, при чем тут немцы и Германия?
Потом я на второй этаж поднялся, где в небольшом зале висели портреты жен великих князей и императоров. Ну, тут понятно, у них только пальчик уколи, сразу немецкая кровь потечет. Хорошо, что хоть тут свет был нормальный, не пришлось глаза напрягать. Но зачем там кроме портретов были выставлены несколько военных мундиров и женских платьев, я не понял. Чтобы в зале не так пусто было?
Виже-Лебрен «Портрет великой княгини Елизаветы Алексеевны» (1798). Фрагмент.
Не знаю, кто готовил эту выставку, но подбор экспонатов меня удивил. Брали то, что хоть каким-то боком имеет отношение к Германии. Вот как там оказался известный автопортрет Ореста Кипренского? А очень просто. Оказывается, Кипренский не только проезжал через Германию, но и жил там, и даже рисовал чей-то портрет.
Вышел я после выставки на улицу злой, и решил сходить на Красную площадь, благо она была рядом, а я там давно не был.
На Красной площади готовились к выступлениям военных оркестров, и собирали металлические конструкции с сиденьями для зрителей, отчего вся площадь была похожа на большую стройку.
Прошел к собору Василия Блаженного, а там одни азиатские лица. Было воскресенье, и создавалось впечатление, что любой молодой парень, приехавший из азиатской республики бывшего СССР, первым делом стремится исполнить наказ любимого дедушки первым делом посетить Красную площадь и увидеть собор Василия Блаженного.
День заканчивался, я поехал на Белорусский вокзал, и уехал в Минск.