религия - побочный продукт моногамной любви
Докинз, стр. 194.
Объяснения религии как побочного продукта также предлагают Хайнд, Шермер, Бойер, Атран, Блум, Деннет, Келеман и другие. Деннет упоминает одну особенно интересную гипотезу о том, что религия может оказаться побочным продуктом некоего иррацио-нального механизма, свойственного мозгу, - нашей способности влюбляться, имеющей, очевидно, генетические преимущества.
В книге "Почему мы любим" антрополог Хелен Фишер прекрасно описала безумства романтической любви и излишества её проявле-ний по сравнению с тем, что может считаться абсолютно необходи-мым. Подумайте сами. С точки зрения нормального человека весьма невероятно, что одна-единственная из всех знакомых мужчине жен-щин окажется в сотни раз более достойной любви, чем её ближайшая конкурентка, однако, влюбившись, мужчина начинает утверждать именно это. По сравнению со свойственной нам, как правило, моно-гамной преданностью "многолюбие" того или иного рода выглядело бы более рациональным ("многолюбие" - это убеждённость в том, что человек может одновременно любить несколько лиц противопо-ложного пола, подобно тому, как он может одновременно любить несколько вин, композиторов, книг или видов спорта). Мы не нахо-дим ничего странного в любви к двум родителям, нескольким детям, братьям и сёстрам, учителям, друзьям, домашним животным. Но ес-ли принять во внимание вышеизложенное, не начинает ли казаться странной ожидаемая от супружеской любви абсолютная преданность одному партнеру? И, тем не менее, мы ожидаем и всеми силами добиваемся именно этого. В чём здесь причина?
Хелен Фишер и другие исследователи показали, что мозг влюб-лённого человека находится в уникальном состоянии - это выража-ется в появлении специфичных и характерных именно для данного состояния нейроактивных химических веществ (по существу при-родных наркотиков). Эволюционные психологи согласны с тем, что такое иррациональное смятение чувств, вероятно, является механиз-мом, обеспечивающим достаточно продолжительную для успешного совместного выращивания детей преданность одному партнеру. Не-сомненно, что с эволюционной точки зрения выбрать удачного парт-нера очень важно по целому ряду причин. Но после того как выбор - даже неудачный - сделан и ребёнок зачат, более важно держать-ся вместе, чтобы пройти сквозь огонь, воду и медные трубы по крайней мере, до тех пор, пока ребёнок не станет на ноги.
Не может ли иррациональное религиозное чувство оказаться по-бочным продуктом иррациональных механизмов, которые естест-венный отбор встроил в наш мозг для того, чтобы мы могли влюб-ляться? Религиозная вера, безусловно, имеет определённое сходство с влюблённостью (и оба эти состояния по многим признакам сходны с наркотическим "кайфом"*). Несмотря на то что, по словам нейроп-сихолога Джона Смайтиса, два эти вида мании активизируют разные участки мозга, между ними наблюдается определённое сходство:
Одним из многочисленных проявлений религиозной веры яв-ляется сильнейшая любовь, направленная на сверхъестественное существо, то есть бога, а также преклонение перед связанными с этим существом объектами. Человеческая жизнь во многом оп-ределяется эгоистичным поведением генов и механизмом под-крепления. Религия широко использует механизм положитель-ного подкрепления: состояние тепла и комфорта, порождаемое чувством защищённости и любви в опасном мире, потеря страха смерти, надежда на помощь свыше в ответ на молитву и т. п. Подобным же образом романтическая любовь к другому чело-веку (обычно противоположного пола) вызывает сосредоточе-ние чувств на этом индивидууме и служит источником подкреп-ления. Эти чувства пробуждаются также связанными с люби-мым человеком объектами: письмами, фотографиями и даже, в прошлом веке, его локонами. Чувство влюблённости сопровож-дается многими физиологическими проявлениями, например вздохами, способными загасить пожар84.
Я уже сравнивал в 1993 году влюблённость и религию, отметив, что поведение поражённого религией индивидуума "часто порази-тельно напоминает поведение, свойственное влюблённым. Влюб-лённость способна задействовать очень мощные механизмы разума, и неудивительно, что появились вирусы, паразитирующие на этих механизмах (под "вирусом" в данном контексте я имел в виду рели-гию: моя статья называлась "Вирусы сознания")". Откровенно ор-газмическое видение святой Тересы Авильской слишком хорошо известно, чтобы пересказывать его ещё раз.
Философ Энтони Кенни более серьёзно и без явной сексуальной символики трогательно описывает наслаждения, ожидающие сумевшего поверить в таинст-во пресуществления. Рассказав о своём рукоположении, после чего, став католическим священником, он мог служить мессу, Кенни с живостью вспоминает
... восторг первых месяцев после получения благодати читать мессу. Будучи по природе с утра ленивым и сонным, я раным-ранешенько выскакивал тогда из постели, переполненный бод-ростью и восторгом при мысли об исключительном деянии, совершить которое дарует мне судьба... Более всего меня очаровывал момент прикосновения к телу Христову, близость священника к Иисусу. После освящения я, как влюблённый в глаза невесте, зачарованно смотрел на облат-ку... Эти первые дни пребывания в сане запомнились мне абсо-лютным, трепетным счастьем; это было что-то драгоценное, но недолговечно-хрупкое, как романтическая любовь, которой су-ждено умереть в буднях неудачного брака. Эквивалентом использования мотыльком небесного компаса в данном случае является на первый взгляд иррациональная, но на самом деле полезная способность влюбляться не более чем в одного индивидуума противоположного пола. Досадная ошибка - эквива-лент сгорания на свечке - пылкая страсть к Яхве (или Деве Марии, или облатке, или Аллаху) и совершение диктуемых этой страстью поступков.
Объяснения религии как побочного продукта также предлагают Хайнд, Шермер, Бойер, Атран, Блум, Деннет, Келеман и другие. Деннет упоминает одну особенно интересную гипотезу о том, что религия может оказаться побочным продуктом некоего иррацио-нального механизма, свойственного мозгу, - нашей способности влюбляться, имеющей, очевидно, генетические преимущества.
В книге "Почему мы любим" антрополог Хелен Фишер прекрасно описала безумства романтической любви и излишества её проявле-ний по сравнению с тем, что может считаться абсолютно необходи-мым. Подумайте сами. С точки зрения нормального человека весьма невероятно, что одна-единственная из всех знакомых мужчине жен-щин окажется в сотни раз более достойной любви, чем её ближайшая конкурентка, однако, влюбившись, мужчина начинает утверждать именно это. По сравнению со свойственной нам, как правило, моно-гамной преданностью "многолюбие" того или иного рода выглядело бы более рациональным ("многолюбие" - это убеждённость в том, что человек может одновременно любить несколько лиц противопо-ложного пола, подобно тому, как он может одновременно любить несколько вин, композиторов, книг или видов спорта). Мы не нахо-дим ничего странного в любви к двум родителям, нескольким детям, братьям и сёстрам, учителям, друзьям, домашним животным. Но ес-ли принять во внимание вышеизложенное, не начинает ли казаться странной ожидаемая от супружеской любви абсолютная преданность одному партнеру? И, тем не менее, мы ожидаем и всеми силами добиваемся именно этого. В чём здесь причина?
Хелен Фишер и другие исследователи показали, что мозг влюб-лённого человека находится в уникальном состоянии - это выража-ется в появлении специфичных и характерных именно для данного состояния нейроактивных химических веществ (по существу при-родных наркотиков). Эволюционные психологи согласны с тем, что такое иррациональное смятение чувств, вероятно, является механиз-мом, обеспечивающим достаточно продолжительную для успешного совместного выращивания детей преданность одному партнеру. Не-сомненно, что с эволюционной точки зрения выбрать удачного парт-нера очень важно по целому ряду причин. Но после того как выбор - даже неудачный - сделан и ребёнок зачат, более важно держать-ся вместе, чтобы пройти сквозь огонь, воду и медные трубы по крайней мере, до тех пор, пока ребёнок не станет на ноги.
Не может ли иррациональное религиозное чувство оказаться по-бочным продуктом иррациональных механизмов, которые естест-венный отбор встроил в наш мозг для того, чтобы мы могли влюб-ляться? Религиозная вера, безусловно, имеет определённое сходство с влюблённостью (и оба эти состояния по многим признакам сходны с наркотическим "кайфом"*). Несмотря на то что, по словам нейроп-сихолога Джона Смайтиса, два эти вида мании активизируют разные участки мозга, между ними наблюдается определённое сходство:
Одним из многочисленных проявлений религиозной веры яв-ляется сильнейшая любовь, направленная на сверхъестественное существо, то есть бога, а также преклонение перед связанными с этим существом объектами. Человеческая жизнь во многом оп-ределяется эгоистичным поведением генов и механизмом под-крепления. Религия широко использует механизм положитель-ного подкрепления: состояние тепла и комфорта, порождаемое чувством защищённости и любви в опасном мире, потеря страха смерти, надежда на помощь свыше в ответ на молитву и т. п. Подобным же образом романтическая любовь к другому чело-веку (обычно противоположного пола) вызывает сосредоточе-ние чувств на этом индивидууме и служит источником подкреп-ления. Эти чувства пробуждаются также связанными с люби-мым человеком объектами: письмами, фотографиями и даже, в прошлом веке, его локонами. Чувство влюблённости сопровож-дается многими физиологическими проявлениями, например вздохами, способными загасить пожар84.
Я уже сравнивал в 1993 году влюблённость и религию, отметив, что поведение поражённого религией индивидуума "часто порази-тельно напоминает поведение, свойственное влюблённым. Влюб-лённость способна задействовать очень мощные механизмы разума, и неудивительно, что появились вирусы, паразитирующие на этих механизмах (под "вирусом" в данном контексте я имел в виду рели-гию: моя статья называлась "Вирусы сознания")". Откровенно ор-газмическое видение святой Тересы Авильской слишком хорошо известно, чтобы пересказывать его ещё раз.
Философ Энтони Кенни более серьёзно и без явной сексуальной символики трогательно описывает наслаждения, ожидающие сумевшего поверить в таинст-во пресуществления. Рассказав о своём рукоположении, после чего, став католическим священником, он мог служить мессу, Кенни с живостью вспоминает
... восторг первых месяцев после получения благодати читать мессу. Будучи по природе с утра ленивым и сонным, я раным-ранешенько выскакивал тогда из постели, переполненный бод-ростью и восторгом при мысли об исключительном деянии, совершить которое дарует мне судьба... Более всего меня очаровывал момент прикосновения к телу Христову, близость священника к Иисусу. После освящения я, как влюблённый в глаза невесте, зачарованно смотрел на облат-ку... Эти первые дни пребывания в сане запомнились мне абсо-лютным, трепетным счастьем; это было что-то драгоценное, но недолговечно-хрупкое, как романтическая любовь, которой су-ждено умереть в буднях неудачного брака. Эквивалентом использования мотыльком небесного компаса в данном случае является на первый взгляд иррациональная, но на самом деле полезная способность влюбляться не более чем в одного индивидуума противоположного пола. Досадная ошибка - эквива-лент сгорания на свечке - пылкая страсть к Яхве (или Деве Марии, или облатке, или Аллаху) и совершение диктуемых этой страстью поступков.