"Лошадь Белая" Бориса Гребенщикова - о чем этот альбом?
Новый альбом БГ - а то никто не понимает, о чем он поёт.
Лошадь Белая
Лошадь белая на траве
Далеко ушла в поле
Дома упряжь вся в серебре
А ей нужно лишь воли.
Конюх сбился с ног - да что с тобой?
Целый день звонит, пишет
А она трясет гривой
И как будто б не слышит.
Твердая земля да долгий путь
Из огня в полымя
Много кто хотел ее вернуть
Ни один не знал имя.
Считается, что в ближайшие годы должна закончиться Кали-юга - Железный Век, в котором мы сейчас живём. На смену Кали-юге придёт Сатья-юга, Золотой Век. Буддисты называют этот момент приходом Майтрейи, нового Будды. Символом Майтрейи в буддизме является Белый конь. Гребенщиков говорит про наступление в ближайшие годы эпохи Белого коня, которого он называет Лошадью Белой.
Почему он называет его Лошадью? В мировой эзотерической традиции духовные категории отождествляются с мужским началом, а материальные - с женским началом. Гребенщиков пользуется гендерной символикой, чтобы отразить материальный или духовный характер явления. Поэтому у него, к примеру, «вороньиха на крыльце» (мудрость, чей символ ворон, в её материальном значении). Называя коня лошадью, он подчеркивает материальный характер предстоящего изменения мира.
Лошадь Белая - символ явления, которое в религиях называется пришествием Мессии или Майтрейи, Апокалипсисом или началом Сатья-юги. В результате его изменится энергетика нашей планеты, появится новая раса людей, смягчится климат, исчезнет цивилизация в её теперешнем понимании. Это - главное событие в обозримом историческом будущем и закономерный итог развития нашей современной арийской цивилизации, поэтому мудрецы всех эпох направляли на него своё пристальное внимание.
Родоначальники мировых религий предупреждали о наступлении Сатья-юги, но сейчас представители их религии деградировали, потеряли главное знание Христа, Магомета и Будды о «Лошади Белой». Для Гребенщикова они - как конюх, призванный следить за лошадью, но не понимающий сути своих обязанностей. Для Лошади белой религии изготовили серебряную упряжь, в то время как ей нужно лишь - воли. Сатья - юга не зависит от того, сколько золота на иконах и сколько туристов в Непале, в новую эпоху пройдут только чистые души, те, кто смог побороть своё эго и устремиться к духовному знанию. Лицемеры не могут познать эту Лошадь белую, и поэтому она их как будто б не слышит.
Третья строфа песни раскрывает путь духовного развития человека. Человек раз за разом воплощается на Земле, это его долгий путь на твердой земле. Человек в каждом воплощении пытается совершенствовать свою духовную природу, символ которой - огонь. Сейчас духовные качества сознания для человека необязательны, но в Сатья-юге они будут востребованы и будут составлять основу жизни. Таким образом, пламя, как материальное выражение огня - это ставшие реальностью духовные законы Сатья-юги. И только тот, кто живёт по этим законам уже сейчас, узнает имя Лошади Белой и вернёт её в свою жизнь.
Дуй
Ветер с океана дует мне в окно
Дуй с севера, дуй, дуй с юга
Ветер с океана, а в тюрьме моей темно
Дуй, дуй, пока не сдует
В темно-синем небе благость и покой
Дуй с севера, дуй, дуй с юга
А сердце под седлом пахнет дегтем и трухой
Дуй, дуй, дуй, пока не сдует
А мы ждем,
Ждем, ждем, ждем,
Мешай водку гвоздем.
Я пошел к колодцу, но в ведре моем дыра
Дуй с севера, дуй, дуй с юга
Завтра не придет, у нас опять идет вчера
Дуй, дуй, дуй, пока не сдует
Сколько ни стучись у этих пряничных ворот
Дуй с севера, дуй, дуй с юга
Коснись что не так, эх, милая, сама пойдет
Дуй, дуй, дуй, пока не сдует
А мы ждем,
Ждем, ждем, ждем,
Мешай водку гвоздем.
Бейся лбом в стену
Бейся лбом в крест
Никто не выйдет целым
С этой ярмарки невест
А девочки смеются, у девочек война
Девочки хотят ярко-красного вина.
Так что дуй, ветер, дуй,
Дуй издалека
Дуй с севера, дуй, дуй с юга
Дуй поперек, ой, дуй наверняка
Дуй, дуй, дуй, пока не сдует
Вдуй по пилораме
Вдуй по островам
Дуй с севера, дуй, дуй с юга
Дуй пока стекла не вынесет из рам
Дуй, дуй, дуй, пока не сдует
А мы ждем,
Ждем, ждем, ждем,
Мешай, мешай.
Чтобы понять песню «Дуй», нужно знать представления мудрецов древности об элементах природы. По ним материальная жизнь человека отождествлялась с элементом земли и с югом, астральная жизнь - с элементом воды и западом, а ментальная жизнь - с элементом воздуха и севером. Производными от этих символов являются, например, ветер, океан, колодец как состояния или возмущения соответствующих элементов. Употребляя эти иносказания, Гребенщиков рассказывает в этой песне о текущем состоянии мира и месте в нём русского человека - на своём примере.
Современные люди живут в основном своей чувственной природой, движущая сила всех людей - удовлетворение желаний, поэтому для Гребенщикова мир людей с преобладающим элементом воды - это океан. Ветер с океана - любая информация, которую человек получает из этого мира. Спрятаться от неё трудно, потому что у нас есть органы чувств - окна, настроенные на внимательное восприятие окружающего, чем пользуются массмедиа и их рекламодатели.
Дуй с севера, дуй, дуй с юга - Гребенщиков согласен принимать информацию только интеллектуального или объективно физического характера - читать книги или смотреть на людей. Информацию чувственного характера он отвергает, потому что эмоции только закабаляют человека и ввергают его в иллюзию. В тюрьме моей темно - характеризует нынешнее состояние мира. В темно-синем небе - в буддийской иконографии темно-синий - цвет мудрости постижения, и для Гребенщикова благость и покой существуют только в великих религиозных книгах. А сердце под седлом пахнет дегтем и трухой - имеется в виду, что русский человек Гребенщиков заждался Сатья-юги. Его сердце Лошади белой пахнет дёгтем и трухой - производными берёзовыми продуктами русского национального гниения. Но делать нечего, пока не сдует и не наступит Сатья-юга, остаётся только мешать водку гвоздём - тоже безусловно русское, но по крайней мере честное занятие.
Во второй строфе говорится про вечную судьбу России: мы и не можем жить полноценной чувственной жизнью, как Запад (хотя и стремимся к этому), потому что Россия неблагоустроенная и неуютная страна (я пошел к колодцу, но в ведре моем дыра). В России очень сильны национальные традиции: (у нас опять идет вчера). Хоть мы и пытаемся жить, как цивилизованные западные люди (сколько ни стучись у этих пряничных ворот), но в случае неудач и усталости мы скатываемся в тоталитаризм, в привычную азиатчину, в «Дубинушку» (коснись что не так, эх, милая, сама пойдет).
Стена у Гребенщикова всегда - символ западного общества потребления, вслед за Pink Floyd. Крест - символ отечественного православного догматизма, почвенничества как исконной русской идеологии. Русский может быть либералом или патриотом, но все мы живем здесь и разделим судьбу нашей страны - этой ярмарки невест. Образом невесты, девочки Гребенщиков обозначает нашу страну, которая до сих пор ещё не нашла своего национального лица. «Россия молодая» - таков наш вечный диагноз. Отсюда трагизм нашей истории, война, и ярко-красное вино как символ крови и христианства, которое все последние века поощряло войны.
Пилорама и острова - тоже какие-то негативные стороны нашей жизни, но что скрывается за этими словами, знает только сам Гребенщиков. Ни в одном религиозном символизме нет пилорамы как символа чего бы то ни было. Лично я думаю, что пилорама - это телевизор, а острова - это фильмы на православную тематику. Дуй пока стекла не вынесет из рам - пока не кончится наш век и не настанет Апокалипсис, мы будем жить в потоках информации про шампунь и про Бритни Спирс.
Еще Один Раз
Серые следы на сером снегу
Сбитые с камней имена
Я много лет был в долгу
Мне забыли сказать,
что долг заплачен сполна
Пахнет застарелой бедой
Солнцу не пробиться в глубину этих глаз
Теперь мне все равно,
что спрятано под темной водой
Едва ли я вернусь сюда еще один раз.
Есть одно слово,
Которое сложно сказать
Но скажи его раз, и железная клетка пуста
Останется ночь, останется снежная степь
Молчащее небо и северная звезда
И кажется, что там впереди
Что-то непременно для нас
Но сколько ни идешь,
Отсюда никуда не уйти
Едва ли я вернусь сюда еще один раз.
Над скудной землей бешено кричит воронье
Над ними синева, но они никуда не взлетят
У каждого судьба, у каждого что-то свое,
Они не выйдут из клетки,
Потому что они не хотят
И если выбить двери плечом
Все выстроится снова за час
Сколько ни кричи
Пустота в пустоту ни о чем
Есть повод прийти сюда еще один раз.
В этой песне опять Гребенщиков говорит про нашу страну в том виде, в котором она находится сейчас. Окружающая нас жизнь бесталанна, сера. Тоталитарная эпоха закончилась, увековеченные в камне имена сбиты с них. В СССР всё держалось на чувстве долга, его насаждали сызмальства. В перестройку казалось, что диктатура морали закончилась, но сейчас видно, что русские в 2000-х так же тоталитарно мыслят, как и в СССР. И поэтому пахнет застарелой бедой такого обычного для России государственного насилия и бытового неблагополучия. В русской душе намешано так много - святости и греха, возвышенности и мелочности. Русский глубок, но это максимальная глубина переживания, а не знания, поэтому солнцу не пробиться в глубину нашей души. Гребенщиков с молодости был заворожен этой отечественной глубиной, не раз использовал для неё эпитет тёмной воды. Но сейчас разбираться в русской душе уже поздно: скоро весь этот привычный нам мир рухнет, и он едва ли воплотится ещё раз в России.
Есть одно слово, которое сложно сказать - в этой строфе идёт речь о йогическом опыте, приобрести который очень сложно. Но если выйти сознанием за предел земных интересов, то можно стать настоящим русским йогом, совершенным в теле (ночь), чувствах (снежная степь), мышлении (молчащее небо) и духе (северная звезда). Только йог сможет воплотиться в Сатья-юге - там впереди что-то непременно для нас. Но вокруг нас пока всё равно Россия, отсюда никуда не уйти.
Воронье - это лжепророки, ложные гуру, которые лишь похожи на мудрых воронов, их сейчас много в нашей скудной земле России. Над ними синева мудрости, но они неспособны постичь её, так как привязаны к собственному земному эго, этой клетке.
Существующего положения никак не изменишь: даже самоубийство приведёт лишь к повторному рождению в тех же самых условиях, всё выстроится снова за час. Возмущаться и злиться тоже не имеет смысла: всё эмоции (как и вообще всё, что бы то ни было) - Пустота, по буддийской концепции. Любой, кто ещё не достиг Просветления, обречен воплощаться в сансаре снова - прийти сюда еще один раз.
Господу Видней
На мгновенье стало тихо
И в этой тишине
Позволь мне передать тебе то,
Что было передано мне
Можно выйти одному в поле
И знать, что ты вооружен
Можно идти по пути,
В конце которого стоит Престер Джон
Можно возвысить себя
Выше Озиманда - Царя Царей
Можно учиться смирению
У стертых ногами придорожных камней
Но куда бы ты ни шел
До самого конца своих дней
Обещай, что будешь помнить одно -
Господу видней.
Можно раздать себя
Безрадостным и жадным рукам
Можно ходить по-албански
По стенам, фонарям, потолкам
Можно гордиться тем,
Что познал до конца пустоту
Гарантировать перерождение
С серебряной ложкой во рту
Пусть ангелы несут тебя
Дорогой небесных огней
Но не забывай -
Господу видней.
Может быть, будет тепло,
Как ты хочешь
Может быть, с каждым днем
Будет делаться все холодней
Не верь ни единому сказанному мной слову
Но прислушайся к мерцающей звезде -
Господу видней.
Здесь Гребенщиков призывает любого человека, ищущего мудрости, не забывать, что какого бы знания ищущий не достиг, непознанного на его пути всегда больше. Господу видней - и только Он, фигурально, является конечным авторитетом. Гребенщиков говорит, что главная опасность на пути познания - поверить, что ты всезнающ и никогда не совершаешь ошибок. Поверишь, что ты являешься глашатаем Бога - и не заметишь, как начнёшь действовать из корыстолюбия, прикрываясь при этом именем божьим.
Он перечисляет различные пути: можно быть одним в поле воином, по русской пословице, можно европейским сознанием пытаться постичь восточную мудрость, достичь небывалого могущества, практиковать буддийские практики смирения, стать популярным (раздать себя) или стать элитарным (ходить по-албански), думать, что познал до конца истинную суть вещей или что научился управлять своей кармой. Пусть даже ангелы несут тебя правильной дорогой, всё равно - Господу видней.
Будет тепло, как ты хочешь - по распространённому представлению, в начале Сатья-юги климат сильно смягчится, на Земле станет тепло. Если даже пока этого не случится, то и сейчас, в Кали-юге, и тогда, в Сатья-юге, истина одна: никогда не считай, что ты умнее Бога и можешь знать что-то лучше Его.
Анютины Глазки и Божьи Коровки
Анютины глазки да божьи коровки
Нас не узнают, мы придем в обновке
В новых одеждах, с новыми глазами
Они спросят: "Кто вы?" - Догадайтесь сами.
Только мы вышли, как уже вернемся
Они удивятся, а мы засмеемся
Как тут не плакать, как не смеяться
Они переварят и присоединятся.
Во дворе поленья, а на них кошка
Хватит лить слезы, посмотри в окошко
Какое там небо, какие в нем краски
Божьи коровки да анютины глазки.
Под анютиными глазками и божьими коровками здесь имеются в виду не цветы и насекомые, а глазки какой-то Анюты и коровки божьи, пасущиеся на лугу. Для Гребенщикова они - выражение красоты этого мира, которую он видит во время каждого своего воплощения. Когда он умрёт и опять родится (придёт в обновке), эти милые объекты сперва не узнают в новом человеке Гребенщикова, и в течение первого периода жизни ему придётся реализовать себя, чтобы Анюты и коровки его опять полюбили, как своего Учителя.
Йоги рождаются после своей смерти очень быстро (только мы вышли, как уже вернемся), потому что любят красоту этой жизни. Анюты и коровки удивятся на чудеса, которые явит им Гребенщиков в новом воплощении, но потом поймут и полюбят их.
В третьей строфе Гребенщиков перечисляет прекрасные объекты окружающей нас материальной природы (поленья, кошка, небо, краски, коровки и глазки) и делится с нами своей бесконечной к ним любовью. Он говорит, что мир прекрасен, и в нем нет никакой объективной причины для наших страданий.
Сокол
Если долго плакать
Возле мутных стекол,
Высоко в небе
Появится сокол.
Появится сокол
Высоко над тучей,
В это время важно
Не упустить случай,
Увидеть его крылья,
Увидеть его перья
И вдруг удивиться -
А кто это теперь я?
Почему внизу туча,
А надо мной ясно?
Видимо, я плакал
Совсем не напрасно,
Видимо, вот оно -
Пришло мое время,
А внизу медленно
Бредет мое племя
А мне лететь выше,
А мне лететь в солнце
И все-таки вспомнить,
Что внизу оконце
С мутными стеклами,
В которые бьются
Милые мои.
Сгореть и вернуться.
Если долго плакать...
Благо всем существам, которые услышали эту песню! Гребенщиков дал нам совершенную мантру, которая просуществует сотни лет и будет вдохновлять йогов будущих эпох. Мантра формулирует нам Путь Бодхисаттвы, достижение Просветления ради помощи всем живым существам.
Мантра «Сокол» состоит из семи строф по четыре строки. Каждая строфа, с первой по седьмую, соответствует определённой парамите - практике духовного совершенствования северного буддизма. Эти парамиты - сострадание, нравственность, терпение, энергия, сосредоточение, мудрость и постижение Пустоты. Последним «Если долго плакать...» Гребенщиков призывает нас к повторению этой совершенной мантры вновь и вновь.
Вкратце содержание песни, мантры и вообще Пути к Просветлению следующее:
1) Если питать сострадание ко всем живым существам, не отделяясь от них в иллюзии собственной личности, то
2) ты научишься различать высокие духовные качества в человеке, и тогда тебе важно совершить нравственный выбор, решив, что эти качества ты должен развивать и в себе
3) путём терпеливого изучения всей духовной культуры человечества и восприятия опыта подвижников, и тогда
4) ты станешь одним из этих подвижников, после чего ты должен употребить всю свою энергию на распространение духовной культуры, и далее
5) ты станешь видеть сложные законы природы и человеческой психологии, сосредоточением на них научишься полностью познавать их,
6) и тебе станет доступно духовное видение всех тайн человека и космоса, и ты поймешь, что мудрость - это тоже практика,
7) и тогда ты достигнешь Просветления, чтобы с высоты своего знания вернуться в мир и помочь всем несчастным существам, которые мучаются в сансаре,
и тогда, может быть, кто-то из них тоже сможет проявить сострадание и начать путь к Просветлению.
Вот о чем мантра «Сокол». Я подлинно счастлив, что мне довелось услышать её.
Аригато
Девяносто дней и девяносто ночей
Голова чересчур тяжела для этих плечей
Набраться смелости, сказать себе "Стоп!"
Ты можешь аплодировать одной рукой
Вот так - хоп-хоп-хоп!
Аригато, мама-сан,
Никто, нигде и ничей
Весенний ветер,
Девяносто дней и девяносто ночей
Я хотел слышать музыку, и вот я здесь во плоти
Остановите электричку, мне нужно сойти
На полустанке, средь бескрайних полей
Забросить телефон за плечо
И сказать себе: "Хей-хей-хей!"
Я был запутанный в ветках, жил буксуя в слезах
Но линия горизонта в моих глазах
Благо династии, ай гори-полыхай
Я иду с деревянным клинком
Я скажу тебе: "Хай-хай-хай"
Аригато, мама-сан,
Никто, нигде и ничей
Весенний ветер,
Девяносто дней и девяносто ночей
Весенний ветер,
Сорок раз по девяносто дней и девяносто ночей
В ведической традиции четыре юги отождествлялись с четырьмя временами года. Сатья-юга отождествлялась с весной. Девяносто дней и девяносто ночей весны - это время Сатья-юги, как мне кажется. Голова чересчур тяжела для этих плечей - имеется в виду, что многие люди по уровню сознания уже соответствуют Сатья-юге, находясь ещё в телах современных людей. Сказать себе "Стоп!" - либо призыв к йогам перестать жить с людьми предыдущей расы, либо констатация скорого внезапного окончания Кали-юги. Ты можешь аплодировать одной рукой - либо констатация того, что аудитория может далее аплодировать и одной, арийской, рукой, либо призыв к йогам положиться на волю божью и жить духовной силою, идущей сверху вниз по одной стороне тела.
Аригато, мама-сан - Гребенщиков говорит прощальное «спасибо» этой арийской цивилизации, которая для всех нас являлась родным домом. Но в будущем последует длинный период Сатья-юги с её полной духовной свободой, где каждый из йогов будет никто, нигде и ничей. Почему прощание по-японски? Потому что Россия для арийской цивилизации - то же, что Япония для прошлой расы: последняя страна перед сменой юг. Весенний ветер - интеллектуальная свобода людей, которые будут жить во времена Сатья-юги.
Далее Гребенщиков объясняет, зачем воплотился в этом месте и в это время: хотел слышать музыку. Образ электрички, поезда, паровоза (особенно едущего по кругу) - устойчивая метафора расового цикла у Гребенщикова (да и у Пелевина). Сойти с электрички на полустанке - выйти из круговорота перевоплощений, как минимум, перейти в следующую расу.
Был запутанный в ветках, жил буксуя в слезах - вынужден был иметь отношения с окружающими людьми, разделять их чувственную жизнь. Но в связи со скорым началом Сатья-юги (линия горизонта) можно больше не подчиняться законам этого общества (благо династии). Деревянный клинок - возможно, метафора интеллекта (а возможно, и простой деревянный меч для японского спортивного баловства).
Сорок раз по девяносто дней и девяносто ночей - возможно, имеется в виду изрядная длительность Сатья-юги.
Акуна Матата
Акуна матата,
Акуна матата,
Самое время говорить цитатами из Диснея
Акуна матата,
Значит "все в порядке"
Нет проблемы, а если есть, то бог с нею
Но перед тем, как это судно
Опустится на дно
Я хотел бы сказать тебе одно
Акуна матата,
Как говорят на суахили
Акуна матата,
У тебя есть выбор: или - или
Или радикально изменить свои пути
Или - что более вероятно - немедленно уйти.
Акуна матата,
Ты не ветер, а я не флюгер
Будь это сон, я бы представился: "Freddy Krueger"
Но наяву все гуманнее, чем во сне
Дверной проем находится в этой стороне.
Все суета сует и всяческая суета
Но даже суета бывает та или не та
Мне приятно делать гостям приятно,
Но какая именно часть слова "уйти"
Тебе не понятна?
Акуна матата,
Ни дюйма, ни сантиметра
Акуна матата, baby,
Попутного ветра
Arrivederci, buenas noches, в добрый час
Мне будет приятно увидеться еще раз.
Акуна Матата - это, дословно, «место, где нет забот», слово из диснеевского мультфильма. Акуна Матата - выражение философии всех современных людей, которые не хотят замечать проблем своей цивилизации, а если и замечают проблему, просто плюют на неё - Бог с нею. Но перед тем, как этому миру наступит конец, как это судно опустится на дно, Гребенщиков пытается разбудить тех, кто ещё способен его услышать.
Он говорит о возможности выбора, существующей даже сейчас: любой человек может или сделать духовное усилие и найти себе место в Сатья-юге, или просто сгинуть вместе с арийской цивилизацией в ближайшие годы. Что более вероятно, так как никто вокруг особо проблемой такого выбора не озабочен.
В третьей строфе Гребенщиков напоминает, что, несмотря на кажущуюся легкость его повествования, он говорит об очень серьёзных и грозных вещах. «Ты не ветер, а я не флюгер» - переводится как «то, что ты от меня узнаешь, тебе совсем не понравится». Для любого человека знание об Апокалипсисе пугающе. Гребенщиков, неся это знание, представляется жутким посланником рока, к примеру, тибетским Махакалой, ужасным божеством, повествующим о разрушительной природе сроков. Ну, или Фредди Крюгером. Но невежество является спасительным убежищем для подавляющего большинства людей: наяву все гуманнее, чем во сне, ты просто не веришь во все эти байки про Апокалипсис и спишь спокойно. Поэтому Гребенщикову ничего не остаётся, как ещё раз напомнить: дверной проем находится в этой стороне, ориентируйтесь по голосу. То есть: «прислушайтесь, люди, к тому, что я говорю!»
Далее он цитатой из Библии характеризует окружающую его и нас реальность: «все суета сует и всяческая суета», но оговаривает, что даже суета тоже бывает разная. Вот видите, эта суета, Россия 2008 года - это последние годы перед Апокалипсисом, и надо что-то решать по поводу своей дальнейшей судьбы. Ему приятно, что он нравится всей стране (делает гостям приятно), но вот есть данность - наступление Сатья-юги и конец арийской цивилизации. Мы все должны «уйти»: так какая именно часть слова "уйти"
тебе не понятна?
Далее следуют пожелания попутного ветра разноязыким живым существам, и заверения, что, как бы ни поступил слушатель, Гребенщикову будет приятно увидеться с ним ещё раз - в какой-нибудь из будущих жизней.
Слово Паисия Пчельника
Что ты печально стоишь на своих каблуках?
Лучше бы ты, как тигрица на джипе
С подледной базукой в руках
В жутких тропических зарослях ельника
С древней молитвою Паисия Пчельника
Что ты рыдаешь, размазав паленую тушь?
Лучше б ты пересекала в собачьей упряжке плато Гиндукуш
Или б тихо мурлыкала про Москву и Сокольники,
Выпивая с шаманами в "Золотом треугольнике"
Слушай, сестра,
Брось пресмыкаться в юдоли
Скажи "Прощай"
Концепции бабьей доли
Как молвил Паисий, иные грядут времена
Когда муж превратится в орнамент
И всем будет править жена.
А старцам открыта книга будущих дней
Старец он слышит ушами сердца молчание древних камней.
Так что начни сейчас, не жди понедельника,
Правь этим миром по слову Паисия Пчельника
Был ли на самом деле Паисий Пчельник, или нет? Бог его знает. Но он оставил нам своё предречение, что когда-то мужчины оставят свою главенствующую роль в обществе, а на первое место выйдут женщины (если он был мудрым человеком, то, конечно, имел в виду победу материальных категорий над идеалистическими). Гребенщиков пользуется этой молитвою, на первый взгляд, просто для проповедования идей эмансипации. Но мне кажется, что под образом женщины у него выведена Россия: именно её судьба кажется автору плачевной, а не вообще абстрактная «женская доля». На это указывают заросли ельника, которые есть наши национальные джунгли, Москва с Сокольниками, бабья доля и русская интеллигентская игра в доживём до понедельника.
Гребенщиков хотел бы для страны лучшей доли: пусть бы она как тигрица на джипе, с подледной (мне казалось, «подлётной») базукой в руках. Или в собачьей упряжке на плато Гиндукуш. Или с шаманами в «Золотом треугольнике». Всё это давно доступно её сестре Европе, которая уже построила у себя постиндустриальное общество, в котором человек не работает, а развлекается. Но у нас ещё всё старое, патриархальное, совковое: палёная тушь, юдоль, бабья доля.
Старцам открыта книга будущих дней: они знают, что в последние годы перед Апокалипсисом Россия расцветёт, станет ненадолго нормальной, счастливой страной. Может быть, эти годы ещё впереди. Может быть, их будет совсем немного. А может, они только что прошли. Молчание древних камней - это скрытый смысл религиозных трудов человечества, который доступен любому старцу, у которого есть уши сердца.
Напоследок Гребенщиков ещё раз призывает Россию начать жить:
Так что начни сейчас, не жди понедельника,
Правь этим миром по слову Паисия Пчельника )))
Девушка С Веслом
Девушка с веслом на лихом коне
С шашкой наголо, вижу ты ко мне
Заезжай во двор, постучись в окно
Видишь я не сплю, жду тебя давно
Расскажи мне всю правду, не таясь
Как там князь тверской, как рязанский князь?
Как гудят в степи провода?
Как живут в Москве немцы и орда?
Как живет твой друг Пионер с трубой?
Он весь в трещинах, но еще с тобой.
Передай ему от меня
До сих пор печет от его огня.
Я налью тебе ключевой воды,
Отвези в свои чистые пруды.
Пусть сияет там тишина,
Пусть гуляют там Солнце и Луна.
А случится что, слышишь, не горюй
Рассекай веслом гладь небесных струй
Ведь твое весло, как лихой булат
Все поправит, и все пойдет на лад.
Девушка с веслом, ты красавица
Мы затем и здесь, чтобы справиться [чтоб исправиться]
Мы сильны своим ремеслом
Заходи еще, Девушка с веслом
Девушка с веслом - это совершенно точно Россия. Вот такая она у нас и есть - нелепая, гордая, красивая парковая скульптура; часто с шашкой наголо, хотя основной инструмент - всё-таки весло. Причем её весло - нечто имманентное и не требующее рук: как же иначе можно скакать на лихом коне с веслом и с шашкой наголо? Была такая картинка у Гребенщикова: «Вожди мировой революции находят оригинал статуи «Девушка с веслом»». Я думаю, это они случайно находят посреди мирового ландшафта нашу страну.
Пионер с трубой - советский период нашей истории. Он закончился, но он ещё с нами: почти всё в нашей жизни - родом оттуда, разве что машины и костюмы другие.
Ключевая вода, обещанная водоплавающей девушке - мудрость, которую она должна принять в свои чистые (имеется в виду душевная чистота) пруды. Пусть всё всегда будет в России в будущие тысячелетия, как на народном лубке: чисто, тихо, с красным солнышком и ясным месяцем.
Далее Гребенщиков предупреждает страну, что, в случае катаклизмов, если случится что - всё равно потом всё наладится. Её весло, инструмент, который рассекает воду чувств, находясь при этом в воздухе - это интеллект. Только душевной чистотой и разумом можно победить любые невзгоды и всё поправить.
Мы все родились русскими. Кто-то воспринимает это как проклятье, кто-то - как божий дар. Для Гребенщикова наша страна - красавица.
Очень интересна вот эта строчка - Мы затем и здесь, чтобы справиться [чтоб исправиться]. Так на официальном сайте «Аквариума». Не думаю, что тот, кто поместил текст, воспринимает его чисто на слух и автора только по телевизору видел. Скорее всего, два варианта смысла нашего пребывания здесь предложил сам Гребенщиков. Он иногда меняет слова в песнях на ходу, отчего формальный смысл тоже меняется радикально. Для недоброжелателей это повод обвинить его в сочинении винегретов, в которых хорошо любое слово, которое подходит в рифму. Я много слушал БГ, замечал много таких замен, но ни разу эта замена не противоречила общему смыслу песни.
Так что, скорее всего, два варианта, зачем мы здесь - шутка самого Гребенщикова. Действительно, у русского два варианта пребывания здесь: либо справиться и пережить Апокалипсис, оставшись русским, либо исправиться и стать кем-то Большим, чем нам уготовано по рождению. Сила - в ремесле орудовать веслом.
Заходи еще, Девушка с веслом - прощается с Россией Гребенщиков, зная, что всё во вселенной циклично и в силу закона Вечного Возвращения Россия когда-нибудь, в других эонах, появится опять, в точно таком же виде, как сейчас.
Что Нам Делать С Пьяным Матросом?
Что нам делать с пьяным матросом?
Что нам делать с пьяным матросом?
Что нам делать с пьяным матросом?
Господи, спаси!
В центре Земли ветхий и древний
Есть один змей твердый как кремний,
Мы ходили смотреть всей деревней,
Ой, не голоси.
Он лежит, сам еле дышит,
Глаз закрыт, жар так и пышет,
Но кто скажет, он все услышит.
Господи, спаси!
Семь кораблей несутся по морю,
Все спешат помочь его горю
И везут ему разного зелья,
Ой, не голоси.
Один матрос взял зашатался,
Он крепился, но не удержался
И упал в подвал с этим зельем.
Господи, спаси!
Что нам делать с пьяным матросом?
Что нам делать с пьяным матросом?
Что нам делать, что же нам делать с ним?
Господи, спаси!
Так вот что нам делать с пьяным матросом
Укрепить его якорным тросом
И одеть его Хьюго Боссом,
Ой, не голоси.
И как веревочке ни виться,
Знай, душа устанет томиться,
Он восстанет и преобразится.
Господи, спаси!
Так вот что нам делать с пьяным матросом
Вот что нам делать с пьяным матросом
Вот что нам делать с пьяным матросом
Господи, спаси!
Ну, наверно, никто не будет спорить, что Пьяный Матрос - это совершенно точно Россия. Шутка. Хотя на самом деле Пьяный Матрос - это, хоть и не Россия, но по крайней мере русский человек.
Откуда взялся такой эпитет? Наша арийская раса и созданный ею цивилизация живут ради удовлетворения чувственных желаний. В религиозном символизме стихия чувственности - вода, поэтому наш чувственный мир можно уподобить океану, а личность (особенно если она думает, находится хоть немного «в воздухе») - матросу. Почему матрос пьяный? Гребенщиков часто использует вино - кровь Христову - как символ христианства (отсюда, к примеру, противоречие между буквальным «ну-ка мечи стаканы на стол» и аллегорическим «мама, я не могу больше пить» в пределах одного альбома). Так что пьяный матрос - главный персонаж современной цивилизации.
Змей в центре Земли - символ космических сроков. Во всех религиях змей, закусивший свой хвост - символ периодической вечности. Он в центре Земли, так как наша внешне хаотичная цивилизация управляется строгими законами космических циклов. Змей сам еле дышит, то есть действие сроков практически неуловимо, растянуто на эпохи. Но кто скажет, он все услышит - сроки касаются всех людей без исключения, и любой наш поступок так или иначе влияет на общую карму человечества. Семь кораблей - семь субрас нашей арийской расы, из которых та, к которой мы, русские, относимся - последняя. Зелья - этой культура каждой субрасы, которую она везёт по морю загадочному змею.
И вот один матрос со своим зельем так его упился, что упал в какой-то подвал, даром что на корабле никаких подвалов не бывает. Господи, спаси, как выражается автор. Что же нам делать с этим матросом и его дурацкими дорогами? Укрепить его якорным тросом - дать ему какую-никакую, но благополучную жизнь, одеть Хьюго Боссом - как «одеть покровом», по-старорусски выражается Гребенщиков. И далее - как веревочке не виться, знай, душа устанет томиться - наш матрос возьмётся за ум и преобразится. Есть надежда, что он найдёт себе место в новой эпохе.
Неизъяснимо
То, что происходит
Я даже не знаю
Я иду в огне
Но я не сгораю
Катишься по рельсам
Гасишься и гаснешь
И вдруг это сердце
Распахнуто настежь
И вагон, где ты был
Проносится мимо
И все неизъяснимо.
То, что происходит
Чудная картина
Радуга над башней
Святого Валентина
Все мои проблемы
Раскрашенный воздух
А все, что мне нужно
Сказано в звездах
И мысли летят
Клочьями дыма
И все неизъяснимо.
А поезд едет дальше
И гудок гудит снова
И все пассажиры
Вымазаны красным
А я стою молча
Я не знаю ни слова
Но все, что было смутным
Становится ясным.
День еще не прожит
Путь еще не начат
Слова в этих книгах
Так мало что значат
Я думал, я умный
Ходил играл в прятки
Я больше не стараюсь
Теперь все в порядке
И огонь в глубине
Горит негасимо
И все неизъяснимо
Вообще, в широком смысле, эта песня - про то, что духовные категории нельзя передать словами. Не потому, что они сложные, или они тайна за семью печатями, или слушатели глупые, а потому что мы всё видим сквозь призму своего сознания. Мы придаем словам привычный нам смысл, и поэтому любые духовные категории для нас - подтверждение уже имеющихся у нас взглядов. Поэтому объяснить ничего никому нельзя, знание неизъяснимо. Впрочем, вы это всё и сами знаете, чего я вам объясняю .
Но Борис Гребенщиков, декларируя неизъяснимость духовного знания, тут же пытается всё-таки изъясниться - из сострадания ко всем живым существам, слушающим его альбомы. Я иду в огне, но я не сгораю - стихия Духа, стихия огня есть то, что отличает человека от животных или растений. Все люди живут стихией огня, дышат, чтобы её поддерживать, даже если внешне они холодны, как Горлум; и редко кто понимает, как это - осознавать разлитый в человеческом обществе и человеческой культуре огонь. Огонь духа и человеческое тело мало совместимы, обычно побеждает что-то одно.
Катишься по рельсам - метафора поезда как всей европейской цивилизации, внутри которой мы живём. Гасишься и гаснешь - человек, живя в миру, гасит свой внутренний огонь. Вагон - та субраса, в которой мы все сейчас находимся. Йоги периодически покидают вагон и даже весь поезд (смотри пелевинскую «Жёлтую стрелу»).
Что такое радуга над башней Святого Валентина, я точно не знаю, да это и не важно. Может, однополые браки, а может, что-нибудь семиричное. В любом случае, имеется в виду теперешнее разноцветное состояние цивилизации, которая достигла пика своего развития. Современный мир - чудная картина. Раскрашенный воздух - все наши проблемы - интеллектуального свойства, они - воздух; просто они воплощены в реальной жизни, раскрашены. И мысли летят клочьями дыма от нашего духовного огня.
А поезд едет дальше и гудок гудит снова - история продолжается и в новой расе, гудок - это момент смены рас. Вымазаны красным - все человечество ударилось в вульгарный материализм, который в символизме соответствует красному цвету. Смутным было воззрение Гребенщикова на природу циклов, ещё в девяностых, но сейчас будущее проясняется.
День еще не прожит, путь еще не начат - Сатья-юга ещё не началась, но уже скоро начнётся. Слова в этих книгах так мало что значат - все религиозные труды ведут речь о развитии внутреннего огня, который даст возможность человеку этой расы пройти в Сатья-югу, но это развитие нужно практиковать, а не читать о нём.
Гребенщиков говорит о переломе, который произошёл в нём самом: похоже, что он решил жить, как будто каждый его день - последний. Жить сердцем, а не словами из книг. Мне-то кажется, что он всегда был в порядке. Просто настают уже и вправду последние времена - так всё стремительно меняется.
Вадим Пшеничников.
Лошадь Белая
Лошадь белая на траве
Далеко ушла в поле
Дома упряжь вся в серебре
А ей нужно лишь воли.
Конюх сбился с ног - да что с тобой?
Целый день звонит, пишет
А она трясет гривой
И как будто б не слышит.
Твердая земля да долгий путь
Из огня в полымя
Много кто хотел ее вернуть
Ни один не знал имя.
Считается, что в ближайшие годы должна закончиться Кали-юга - Железный Век, в котором мы сейчас живём. На смену Кали-юге придёт Сатья-юга, Золотой Век. Буддисты называют этот момент приходом Майтрейи, нового Будды. Символом Майтрейи в буддизме является Белый конь. Гребенщиков говорит про наступление в ближайшие годы эпохи Белого коня, которого он называет Лошадью Белой.
Почему он называет его Лошадью? В мировой эзотерической традиции духовные категории отождествляются с мужским началом, а материальные - с женским началом. Гребенщиков пользуется гендерной символикой, чтобы отразить материальный или духовный характер явления. Поэтому у него, к примеру, «вороньиха на крыльце» (мудрость, чей символ ворон, в её материальном значении). Называя коня лошадью, он подчеркивает материальный характер предстоящего изменения мира.
Лошадь Белая - символ явления, которое в религиях называется пришествием Мессии или Майтрейи, Апокалипсисом или началом Сатья-юги. В результате его изменится энергетика нашей планеты, появится новая раса людей, смягчится климат, исчезнет цивилизация в её теперешнем понимании. Это - главное событие в обозримом историческом будущем и закономерный итог развития нашей современной арийской цивилизации, поэтому мудрецы всех эпох направляли на него своё пристальное внимание.
Родоначальники мировых религий предупреждали о наступлении Сатья-юги, но сейчас представители их религии деградировали, потеряли главное знание Христа, Магомета и Будды о «Лошади Белой». Для Гребенщикова они - как конюх, призванный следить за лошадью, но не понимающий сути своих обязанностей. Для Лошади белой религии изготовили серебряную упряжь, в то время как ей нужно лишь - воли. Сатья - юга не зависит от того, сколько золота на иконах и сколько туристов в Непале, в новую эпоху пройдут только чистые души, те, кто смог побороть своё эго и устремиться к духовному знанию. Лицемеры не могут познать эту Лошадь белую, и поэтому она их как будто б не слышит.
Третья строфа песни раскрывает путь духовного развития человека. Человек раз за разом воплощается на Земле, это его долгий путь на твердой земле. Человек в каждом воплощении пытается совершенствовать свою духовную природу, символ которой - огонь. Сейчас духовные качества сознания для человека необязательны, но в Сатья-юге они будут востребованы и будут составлять основу жизни. Таким образом, пламя, как материальное выражение огня - это ставшие реальностью духовные законы Сатья-юги. И только тот, кто живёт по этим законам уже сейчас, узнает имя Лошади Белой и вернёт её в свою жизнь.
Дуй
Ветер с океана дует мне в окно
Дуй с севера, дуй, дуй с юга
Ветер с океана, а в тюрьме моей темно
Дуй, дуй, пока не сдует
В темно-синем небе благость и покой
Дуй с севера, дуй, дуй с юга
А сердце под седлом пахнет дегтем и трухой
Дуй, дуй, дуй, пока не сдует
А мы ждем,
Ждем, ждем, ждем,
Мешай водку гвоздем.
Я пошел к колодцу, но в ведре моем дыра
Дуй с севера, дуй, дуй с юга
Завтра не придет, у нас опять идет вчера
Дуй, дуй, дуй, пока не сдует
Сколько ни стучись у этих пряничных ворот
Дуй с севера, дуй, дуй с юга
Коснись что не так, эх, милая, сама пойдет
Дуй, дуй, дуй, пока не сдует
А мы ждем,
Ждем, ждем, ждем,
Мешай водку гвоздем.
Бейся лбом в стену
Бейся лбом в крест
Никто не выйдет целым
С этой ярмарки невест
А девочки смеются, у девочек война
Девочки хотят ярко-красного вина.
Так что дуй, ветер, дуй,
Дуй издалека
Дуй с севера, дуй, дуй с юга
Дуй поперек, ой, дуй наверняка
Дуй, дуй, дуй, пока не сдует
Вдуй по пилораме
Вдуй по островам
Дуй с севера, дуй, дуй с юга
Дуй пока стекла не вынесет из рам
Дуй, дуй, дуй, пока не сдует
А мы ждем,
Ждем, ждем, ждем,
Мешай, мешай.
Чтобы понять песню «Дуй», нужно знать представления мудрецов древности об элементах природы. По ним материальная жизнь человека отождествлялась с элементом земли и с югом, астральная жизнь - с элементом воды и западом, а ментальная жизнь - с элементом воздуха и севером. Производными от этих символов являются, например, ветер, океан, колодец как состояния или возмущения соответствующих элементов. Употребляя эти иносказания, Гребенщиков рассказывает в этой песне о текущем состоянии мира и месте в нём русского человека - на своём примере.
Современные люди живут в основном своей чувственной природой, движущая сила всех людей - удовлетворение желаний, поэтому для Гребенщикова мир людей с преобладающим элементом воды - это океан. Ветер с океана - любая информация, которую человек получает из этого мира. Спрятаться от неё трудно, потому что у нас есть органы чувств - окна, настроенные на внимательное восприятие окружающего, чем пользуются массмедиа и их рекламодатели.
Дуй с севера, дуй, дуй с юга - Гребенщиков согласен принимать информацию только интеллектуального или объективно физического характера - читать книги или смотреть на людей. Информацию чувственного характера он отвергает, потому что эмоции только закабаляют человека и ввергают его в иллюзию. В тюрьме моей темно - характеризует нынешнее состояние мира. В темно-синем небе - в буддийской иконографии темно-синий - цвет мудрости постижения, и для Гребенщикова благость и покой существуют только в великих религиозных книгах. А сердце под седлом пахнет дегтем и трухой - имеется в виду, что русский человек Гребенщиков заждался Сатья-юги. Его сердце Лошади белой пахнет дёгтем и трухой - производными берёзовыми продуктами русского национального гниения. Но делать нечего, пока не сдует и не наступит Сатья-юга, остаётся только мешать водку гвоздём - тоже безусловно русское, но по крайней мере честное занятие.
Во второй строфе говорится про вечную судьбу России: мы и не можем жить полноценной чувственной жизнью, как Запад (хотя и стремимся к этому), потому что Россия неблагоустроенная и неуютная страна (я пошел к колодцу, но в ведре моем дыра). В России очень сильны национальные традиции: (у нас опять идет вчера). Хоть мы и пытаемся жить, как цивилизованные западные люди (сколько ни стучись у этих пряничных ворот), но в случае неудач и усталости мы скатываемся в тоталитаризм, в привычную азиатчину, в «Дубинушку» (коснись что не так, эх, милая, сама пойдет).
Стена у Гребенщикова всегда - символ западного общества потребления, вслед за Pink Floyd. Крест - символ отечественного православного догматизма, почвенничества как исконной русской идеологии. Русский может быть либералом или патриотом, но все мы живем здесь и разделим судьбу нашей страны - этой ярмарки невест. Образом невесты, девочки Гребенщиков обозначает нашу страну, которая до сих пор ещё не нашла своего национального лица. «Россия молодая» - таков наш вечный диагноз. Отсюда трагизм нашей истории, война, и ярко-красное вино как символ крови и христианства, которое все последние века поощряло войны.
Пилорама и острова - тоже какие-то негативные стороны нашей жизни, но что скрывается за этими словами, знает только сам Гребенщиков. Ни в одном религиозном символизме нет пилорамы как символа чего бы то ни было. Лично я думаю, что пилорама - это телевизор, а острова - это фильмы на православную тематику. Дуй пока стекла не вынесет из рам - пока не кончится наш век и не настанет Апокалипсис, мы будем жить в потоках информации про шампунь и про Бритни Спирс.
Еще Один Раз
Серые следы на сером снегу
Сбитые с камней имена
Я много лет был в долгу
Мне забыли сказать,
что долг заплачен сполна
Пахнет застарелой бедой
Солнцу не пробиться в глубину этих глаз
Теперь мне все равно,
что спрятано под темной водой
Едва ли я вернусь сюда еще один раз.
Есть одно слово,
Которое сложно сказать
Но скажи его раз, и железная клетка пуста
Останется ночь, останется снежная степь
Молчащее небо и северная звезда
И кажется, что там впереди
Что-то непременно для нас
Но сколько ни идешь,
Отсюда никуда не уйти
Едва ли я вернусь сюда еще один раз.
Над скудной землей бешено кричит воронье
Над ними синева, но они никуда не взлетят
У каждого судьба, у каждого что-то свое,
Они не выйдут из клетки,
Потому что они не хотят
И если выбить двери плечом
Все выстроится снова за час
Сколько ни кричи
Пустота в пустоту ни о чем
Есть повод прийти сюда еще один раз.
В этой песне опять Гребенщиков говорит про нашу страну в том виде, в котором она находится сейчас. Окружающая нас жизнь бесталанна, сера. Тоталитарная эпоха закончилась, увековеченные в камне имена сбиты с них. В СССР всё держалось на чувстве долга, его насаждали сызмальства. В перестройку казалось, что диктатура морали закончилась, но сейчас видно, что русские в 2000-х так же тоталитарно мыслят, как и в СССР. И поэтому пахнет застарелой бедой такого обычного для России государственного насилия и бытового неблагополучия. В русской душе намешано так много - святости и греха, возвышенности и мелочности. Русский глубок, но это максимальная глубина переживания, а не знания, поэтому солнцу не пробиться в глубину нашей души. Гребенщиков с молодости был заворожен этой отечественной глубиной, не раз использовал для неё эпитет тёмной воды. Но сейчас разбираться в русской душе уже поздно: скоро весь этот привычный нам мир рухнет, и он едва ли воплотится ещё раз в России.
Есть одно слово, которое сложно сказать - в этой строфе идёт речь о йогическом опыте, приобрести который очень сложно. Но если выйти сознанием за предел земных интересов, то можно стать настоящим русским йогом, совершенным в теле (ночь), чувствах (снежная степь), мышлении (молчащее небо) и духе (северная звезда). Только йог сможет воплотиться в Сатья-юге - там впереди что-то непременно для нас. Но вокруг нас пока всё равно Россия, отсюда никуда не уйти.
Воронье - это лжепророки, ложные гуру, которые лишь похожи на мудрых воронов, их сейчас много в нашей скудной земле России. Над ними синева мудрости, но они неспособны постичь её, так как привязаны к собственному земному эго, этой клетке.
Существующего положения никак не изменишь: даже самоубийство приведёт лишь к повторному рождению в тех же самых условиях, всё выстроится снова за час. Возмущаться и злиться тоже не имеет смысла: всё эмоции (как и вообще всё, что бы то ни было) - Пустота, по буддийской концепции. Любой, кто ещё не достиг Просветления, обречен воплощаться в сансаре снова - прийти сюда еще один раз.
Господу Видней
На мгновенье стало тихо
И в этой тишине
Позволь мне передать тебе то,
Что было передано мне
Можно выйти одному в поле
И знать, что ты вооружен
Можно идти по пути,
В конце которого стоит Престер Джон
Можно возвысить себя
Выше Озиманда - Царя Царей
Можно учиться смирению
У стертых ногами придорожных камней
Но куда бы ты ни шел
До самого конца своих дней
Обещай, что будешь помнить одно -
Господу видней.
Можно раздать себя
Безрадостным и жадным рукам
Можно ходить по-албански
По стенам, фонарям, потолкам
Можно гордиться тем,
Что познал до конца пустоту
Гарантировать перерождение
С серебряной ложкой во рту
Пусть ангелы несут тебя
Дорогой небесных огней
Но не забывай -
Господу видней.
Может быть, будет тепло,
Как ты хочешь
Может быть, с каждым днем
Будет делаться все холодней
Не верь ни единому сказанному мной слову
Но прислушайся к мерцающей звезде -
Господу видней.
Здесь Гребенщиков призывает любого человека, ищущего мудрости, не забывать, что какого бы знания ищущий не достиг, непознанного на его пути всегда больше. Господу видней - и только Он, фигурально, является конечным авторитетом. Гребенщиков говорит, что главная опасность на пути познания - поверить, что ты всезнающ и никогда не совершаешь ошибок. Поверишь, что ты являешься глашатаем Бога - и не заметишь, как начнёшь действовать из корыстолюбия, прикрываясь при этом именем божьим.
Он перечисляет различные пути: можно быть одним в поле воином, по русской пословице, можно европейским сознанием пытаться постичь восточную мудрость, достичь небывалого могущества, практиковать буддийские практики смирения, стать популярным (раздать себя) или стать элитарным (ходить по-албански), думать, что познал до конца истинную суть вещей или что научился управлять своей кармой. Пусть даже ангелы несут тебя правильной дорогой, всё равно - Господу видней.
Будет тепло, как ты хочешь - по распространённому представлению, в начале Сатья-юги климат сильно смягчится, на Земле станет тепло. Если даже пока этого не случится, то и сейчас, в Кали-юге, и тогда, в Сатья-юге, истина одна: никогда не считай, что ты умнее Бога и можешь знать что-то лучше Его.
Анютины Глазки и Божьи Коровки
Анютины глазки да божьи коровки
Нас не узнают, мы придем в обновке
В новых одеждах, с новыми глазами
Они спросят: "Кто вы?" - Догадайтесь сами.
Только мы вышли, как уже вернемся
Они удивятся, а мы засмеемся
Как тут не плакать, как не смеяться
Они переварят и присоединятся.
Во дворе поленья, а на них кошка
Хватит лить слезы, посмотри в окошко
Какое там небо, какие в нем краски
Божьи коровки да анютины глазки.
Под анютиными глазками и божьими коровками здесь имеются в виду не цветы и насекомые, а глазки какой-то Анюты и коровки божьи, пасущиеся на лугу. Для Гребенщикова они - выражение красоты этого мира, которую он видит во время каждого своего воплощения. Когда он умрёт и опять родится (придёт в обновке), эти милые объекты сперва не узнают в новом человеке Гребенщикова, и в течение первого периода жизни ему придётся реализовать себя, чтобы Анюты и коровки его опять полюбили, как своего Учителя.
Йоги рождаются после своей смерти очень быстро (только мы вышли, как уже вернемся), потому что любят красоту этой жизни. Анюты и коровки удивятся на чудеса, которые явит им Гребенщиков в новом воплощении, но потом поймут и полюбят их.
В третьей строфе Гребенщиков перечисляет прекрасные объекты окружающей нас материальной природы (поленья, кошка, небо, краски, коровки и глазки) и делится с нами своей бесконечной к ним любовью. Он говорит, что мир прекрасен, и в нем нет никакой объективной причины для наших страданий.
Сокол
Если долго плакать
Возле мутных стекол,
Высоко в небе
Появится сокол.
Появится сокол
Высоко над тучей,
В это время важно
Не упустить случай,
Увидеть его крылья,
Увидеть его перья
И вдруг удивиться -
А кто это теперь я?
Почему внизу туча,
А надо мной ясно?
Видимо, я плакал
Совсем не напрасно,
Видимо, вот оно -
Пришло мое время,
А внизу медленно
Бредет мое племя
А мне лететь выше,
А мне лететь в солнце
И все-таки вспомнить,
Что внизу оконце
С мутными стеклами,
В которые бьются
Милые мои.
Сгореть и вернуться.
Если долго плакать...
Благо всем существам, которые услышали эту песню! Гребенщиков дал нам совершенную мантру, которая просуществует сотни лет и будет вдохновлять йогов будущих эпох. Мантра формулирует нам Путь Бодхисаттвы, достижение Просветления ради помощи всем живым существам.
Мантра «Сокол» состоит из семи строф по четыре строки. Каждая строфа, с первой по седьмую, соответствует определённой парамите - практике духовного совершенствования северного буддизма. Эти парамиты - сострадание, нравственность, терпение, энергия, сосредоточение, мудрость и постижение Пустоты. Последним «Если долго плакать...» Гребенщиков призывает нас к повторению этой совершенной мантры вновь и вновь.
Вкратце содержание песни, мантры и вообще Пути к Просветлению следующее:
1) Если питать сострадание ко всем живым существам, не отделяясь от них в иллюзии собственной личности, то
2) ты научишься различать высокие духовные качества в человеке, и тогда тебе важно совершить нравственный выбор, решив, что эти качества ты должен развивать и в себе
3) путём терпеливого изучения всей духовной культуры человечества и восприятия опыта подвижников, и тогда
4) ты станешь одним из этих подвижников, после чего ты должен употребить всю свою энергию на распространение духовной культуры, и далее
5) ты станешь видеть сложные законы природы и человеческой психологии, сосредоточением на них научишься полностью познавать их,
6) и тебе станет доступно духовное видение всех тайн человека и космоса, и ты поймешь, что мудрость - это тоже практика,
7) и тогда ты достигнешь Просветления, чтобы с высоты своего знания вернуться в мир и помочь всем несчастным существам, которые мучаются в сансаре,
и тогда, может быть, кто-то из них тоже сможет проявить сострадание и начать путь к Просветлению.
Вот о чем мантра «Сокол». Я подлинно счастлив, что мне довелось услышать её.
Аригато
Девяносто дней и девяносто ночей
Голова чересчур тяжела для этих плечей
Набраться смелости, сказать себе "Стоп!"
Ты можешь аплодировать одной рукой
Вот так - хоп-хоп-хоп!
Аригато, мама-сан,
Никто, нигде и ничей
Весенний ветер,
Девяносто дней и девяносто ночей
Я хотел слышать музыку, и вот я здесь во плоти
Остановите электричку, мне нужно сойти
На полустанке, средь бескрайних полей
Забросить телефон за плечо
И сказать себе: "Хей-хей-хей!"
Я был запутанный в ветках, жил буксуя в слезах
Но линия горизонта в моих глазах
Благо династии, ай гори-полыхай
Я иду с деревянным клинком
Я скажу тебе: "Хай-хай-хай"
Аригато, мама-сан,
Никто, нигде и ничей
Весенний ветер,
Девяносто дней и девяносто ночей
Весенний ветер,
Сорок раз по девяносто дней и девяносто ночей
В ведической традиции четыре юги отождествлялись с четырьмя временами года. Сатья-юга отождествлялась с весной. Девяносто дней и девяносто ночей весны - это время Сатья-юги, как мне кажется. Голова чересчур тяжела для этих плечей - имеется в виду, что многие люди по уровню сознания уже соответствуют Сатья-юге, находясь ещё в телах современных людей. Сказать себе "Стоп!" - либо призыв к йогам перестать жить с людьми предыдущей расы, либо констатация скорого внезапного окончания Кали-юги. Ты можешь аплодировать одной рукой - либо констатация того, что аудитория может далее аплодировать и одной, арийской, рукой, либо призыв к йогам положиться на волю божью и жить духовной силою, идущей сверху вниз по одной стороне тела.
Аригато, мама-сан - Гребенщиков говорит прощальное «спасибо» этой арийской цивилизации, которая для всех нас являлась родным домом. Но в будущем последует длинный период Сатья-юги с её полной духовной свободой, где каждый из йогов будет никто, нигде и ничей. Почему прощание по-японски? Потому что Россия для арийской цивилизации - то же, что Япония для прошлой расы: последняя страна перед сменой юг. Весенний ветер - интеллектуальная свобода людей, которые будут жить во времена Сатья-юги.
Далее Гребенщиков объясняет, зачем воплотился в этом месте и в это время: хотел слышать музыку. Образ электрички, поезда, паровоза (особенно едущего по кругу) - устойчивая метафора расового цикла у Гребенщикова (да и у Пелевина). Сойти с электрички на полустанке - выйти из круговорота перевоплощений, как минимум, перейти в следующую расу.
Был запутанный в ветках, жил буксуя в слезах - вынужден был иметь отношения с окружающими людьми, разделять их чувственную жизнь. Но в связи со скорым началом Сатья-юги (линия горизонта) можно больше не подчиняться законам этого общества (благо династии). Деревянный клинок - возможно, метафора интеллекта (а возможно, и простой деревянный меч для японского спортивного баловства).
Сорок раз по девяносто дней и девяносто ночей - возможно, имеется в виду изрядная длительность Сатья-юги.
Акуна Матата
Акуна матата,
Акуна матата,
Самое время говорить цитатами из Диснея
Акуна матата,
Значит "все в порядке"
Нет проблемы, а если есть, то бог с нею
Но перед тем, как это судно
Опустится на дно
Я хотел бы сказать тебе одно
Акуна матата,
Как говорят на суахили
Акуна матата,
У тебя есть выбор: или - или
Или радикально изменить свои пути
Или - что более вероятно - немедленно уйти.
Акуна матата,
Ты не ветер, а я не флюгер
Будь это сон, я бы представился: "Freddy Krueger"
Но наяву все гуманнее, чем во сне
Дверной проем находится в этой стороне.
Все суета сует и всяческая суета
Но даже суета бывает та или не та
Мне приятно делать гостям приятно,
Но какая именно часть слова "уйти"
Тебе не понятна?
Акуна матата,
Ни дюйма, ни сантиметра
Акуна матата, baby,
Попутного ветра
Arrivederci, buenas noches, в добрый час
Мне будет приятно увидеться еще раз.
Акуна Матата - это, дословно, «место, где нет забот», слово из диснеевского мультфильма. Акуна Матата - выражение философии всех современных людей, которые не хотят замечать проблем своей цивилизации, а если и замечают проблему, просто плюют на неё - Бог с нею. Но перед тем, как этому миру наступит конец, как это судно опустится на дно, Гребенщиков пытается разбудить тех, кто ещё способен его услышать.
Он говорит о возможности выбора, существующей даже сейчас: любой человек может или сделать духовное усилие и найти себе место в Сатья-юге, или просто сгинуть вместе с арийской цивилизацией в ближайшие годы. Что более вероятно, так как никто вокруг особо проблемой такого выбора не озабочен.
В третьей строфе Гребенщиков напоминает, что, несмотря на кажущуюся легкость его повествования, он говорит об очень серьёзных и грозных вещах. «Ты не ветер, а я не флюгер» - переводится как «то, что ты от меня узнаешь, тебе совсем не понравится». Для любого человека знание об Апокалипсисе пугающе. Гребенщиков, неся это знание, представляется жутким посланником рока, к примеру, тибетским Махакалой, ужасным божеством, повествующим о разрушительной природе сроков. Ну, или Фредди Крюгером. Но невежество является спасительным убежищем для подавляющего большинства людей: наяву все гуманнее, чем во сне, ты просто не веришь во все эти байки про Апокалипсис и спишь спокойно. Поэтому Гребенщикову ничего не остаётся, как ещё раз напомнить: дверной проем находится в этой стороне, ориентируйтесь по голосу. То есть: «прислушайтесь, люди, к тому, что я говорю!»
Далее он цитатой из Библии характеризует окружающую его и нас реальность: «все суета сует и всяческая суета», но оговаривает, что даже суета тоже бывает разная. Вот видите, эта суета, Россия 2008 года - это последние годы перед Апокалипсисом, и надо что-то решать по поводу своей дальнейшей судьбы. Ему приятно, что он нравится всей стране (делает гостям приятно), но вот есть данность - наступление Сатья-юги и конец арийской цивилизации. Мы все должны «уйти»: так какая именно часть слова "уйти"
тебе не понятна?
Далее следуют пожелания попутного ветра разноязыким живым существам, и заверения, что, как бы ни поступил слушатель, Гребенщикову будет приятно увидеться с ним ещё раз - в какой-нибудь из будущих жизней.
Слово Паисия Пчельника
Что ты печально стоишь на своих каблуках?
Лучше бы ты, как тигрица на джипе
С подледной базукой в руках
В жутких тропических зарослях ельника
С древней молитвою Паисия Пчельника
Что ты рыдаешь, размазав паленую тушь?
Лучше б ты пересекала в собачьей упряжке плато Гиндукуш
Или б тихо мурлыкала про Москву и Сокольники,
Выпивая с шаманами в "Золотом треугольнике"
Слушай, сестра,
Брось пресмыкаться в юдоли
Скажи "Прощай"
Концепции бабьей доли
Как молвил Паисий, иные грядут времена
Когда муж превратится в орнамент
И всем будет править жена.
А старцам открыта книга будущих дней
Старец он слышит ушами сердца молчание древних камней.
Так что начни сейчас, не жди понедельника,
Правь этим миром по слову Паисия Пчельника
Был ли на самом деле Паисий Пчельник, или нет? Бог его знает. Но он оставил нам своё предречение, что когда-то мужчины оставят свою главенствующую роль в обществе, а на первое место выйдут женщины (если он был мудрым человеком, то, конечно, имел в виду победу материальных категорий над идеалистическими). Гребенщиков пользуется этой молитвою, на первый взгляд, просто для проповедования идей эмансипации. Но мне кажется, что под образом женщины у него выведена Россия: именно её судьба кажется автору плачевной, а не вообще абстрактная «женская доля». На это указывают заросли ельника, которые есть наши национальные джунгли, Москва с Сокольниками, бабья доля и русская интеллигентская игра в доживём до понедельника.
Гребенщиков хотел бы для страны лучшей доли: пусть бы она как тигрица на джипе, с подледной (мне казалось, «подлётной») базукой в руках. Или в собачьей упряжке на плато Гиндукуш. Или с шаманами в «Золотом треугольнике». Всё это давно доступно её сестре Европе, которая уже построила у себя постиндустриальное общество, в котором человек не работает, а развлекается. Но у нас ещё всё старое, патриархальное, совковое: палёная тушь, юдоль, бабья доля.
Старцам открыта книга будущих дней: они знают, что в последние годы перед Апокалипсисом Россия расцветёт, станет ненадолго нормальной, счастливой страной. Может быть, эти годы ещё впереди. Может быть, их будет совсем немного. А может, они только что прошли. Молчание древних камней - это скрытый смысл религиозных трудов человечества, который доступен любому старцу, у которого есть уши сердца.
Напоследок Гребенщиков ещё раз призывает Россию начать жить:
Так что начни сейчас, не жди понедельника,
Правь этим миром по слову Паисия Пчельника )))
Девушка С Веслом
Девушка с веслом на лихом коне
С шашкой наголо, вижу ты ко мне
Заезжай во двор, постучись в окно
Видишь я не сплю, жду тебя давно
Расскажи мне всю правду, не таясь
Как там князь тверской, как рязанский князь?
Как гудят в степи провода?
Как живут в Москве немцы и орда?
Как живет твой друг Пионер с трубой?
Он весь в трещинах, но еще с тобой.
Передай ему от меня
До сих пор печет от его огня.
Я налью тебе ключевой воды,
Отвези в свои чистые пруды.
Пусть сияет там тишина,
Пусть гуляют там Солнце и Луна.
А случится что, слышишь, не горюй
Рассекай веслом гладь небесных струй
Ведь твое весло, как лихой булат
Все поправит, и все пойдет на лад.
Девушка с веслом, ты красавица
Мы затем и здесь, чтобы справиться [чтоб исправиться]
Мы сильны своим ремеслом
Заходи еще, Девушка с веслом
Девушка с веслом - это совершенно точно Россия. Вот такая она у нас и есть - нелепая, гордая, красивая парковая скульптура; часто с шашкой наголо, хотя основной инструмент - всё-таки весло. Причем её весло - нечто имманентное и не требующее рук: как же иначе можно скакать на лихом коне с веслом и с шашкой наголо? Была такая картинка у Гребенщикова: «Вожди мировой революции находят оригинал статуи «Девушка с веслом»». Я думаю, это они случайно находят посреди мирового ландшафта нашу страну.
Пионер с трубой - советский период нашей истории. Он закончился, но он ещё с нами: почти всё в нашей жизни - родом оттуда, разве что машины и костюмы другие.
Ключевая вода, обещанная водоплавающей девушке - мудрость, которую она должна принять в свои чистые (имеется в виду душевная чистота) пруды. Пусть всё всегда будет в России в будущие тысячелетия, как на народном лубке: чисто, тихо, с красным солнышком и ясным месяцем.
Далее Гребенщиков предупреждает страну, что, в случае катаклизмов, если случится что - всё равно потом всё наладится. Её весло, инструмент, который рассекает воду чувств, находясь при этом в воздухе - это интеллект. Только душевной чистотой и разумом можно победить любые невзгоды и всё поправить.
Мы все родились русскими. Кто-то воспринимает это как проклятье, кто-то - как божий дар. Для Гребенщикова наша страна - красавица.
Очень интересна вот эта строчка - Мы затем и здесь, чтобы справиться [чтоб исправиться]. Так на официальном сайте «Аквариума». Не думаю, что тот, кто поместил текст, воспринимает его чисто на слух и автора только по телевизору видел. Скорее всего, два варианта смысла нашего пребывания здесь предложил сам Гребенщиков. Он иногда меняет слова в песнях на ходу, отчего формальный смысл тоже меняется радикально. Для недоброжелателей это повод обвинить его в сочинении винегретов, в которых хорошо любое слово, которое подходит в рифму. Я много слушал БГ, замечал много таких замен, но ни разу эта замена не противоречила общему смыслу песни.
Так что, скорее всего, два варианта, зачем мы здесь - шутка самого Гребенщикова. Действительно, у русского два варианта пребывания здесь: либо справиться и пережить Апокалипсис, оставшись русским, либо исправиться и стать кем-то Большим, чем нам уготовано по рождению. Сила - в ремесле орудовать веслом.
Заходи еще, Девушка с веслом - прощается с Россией Гребенщиков, зная, что всё во вселенной циклично и в силу закона Вечного Возвращения Россия когда-нибудь, в других эонах, появится опять, в точно таком же виде, как сейчас.
Что Нам Делать С Пьяным Матросом?
Что нам делать с пьяным матросом?
Что нам делать с пьяным матросом?
Что нам делать с пьяным матросом?
Господи, спаси!
В центре Земли ветхий и древний
Есть один змей твердый как кремний,
Мы ходили смотреть всей деревней,
Ой, не голоси.
Он лежит, сам еле дышит,
Глаз закрыт, жар так и пышет,
Но кто скажет, он все услышит.
Господи, спаси!
Семь кораблей несутся по морю,
Все спешат помочь его горю
И везут ему разного зелья,
Ой, не голоси.
Один матрос взял зашатался,
Он крепился, но не удержался
И упал в подвал с этим зельем.
Господи, спаси!
Что нам делать с пьяным матросом?
Что нам делать с пьяным матросом?
Что нам делать, что же нам делать с ним?
Господи, спаси!
Так вот что нам делать с пьяным матросом
Укрепить его якорным тросом
И одеть его Хьюго Боссом,
Ой, не голоси.
И как веревочке ни виться,
Знай, душа устанет томиться,
Он восстанет и преобразится.
Господи, спаси!
Так вот что нам делать с пьяным матросом
Вот что нам делать с пьяным матросом
Вот что нам делать с пьяным матросом
Господи, спаси!
Ну, наверно, никто не будет спорить, что Пьяный Матрос - это совершенно точно Россия. Шутка. Хотя на самом деле Пьяный Матрос - это, хоть и не Россия, но по крайней мере русский человек.
Откуда взялся такой эпитет? Наша арийская раса и созданный ею цивилизация живут ради удовлетворения чувственных желаний. В религиозном символизме стихия чувственности - вода, поэтому наш чувственный мир можно уподобить океану, а личность (особенно если она думает, находится хоть немного «в воздухе») - матросу. Почему матрос пьяный? Гребенщиков часто использует вино - кровь Христову - как символ христианства (отсюда, к примеру, противоречие между буквальным «ну-ка мечи стаканы на стол» и аллегорическим «мама, я не могу больше пить» в пределах одного альбома). Так что пьяный матрос - главный персонаж современной цивилизации.
Змей в центре Земли - символ космических сроков. Во всех религиях змей, закусивший свой хвост - символ периодической вечности. Он в центре Земли, так как наша внешне хаотичная цивилизация управляется строгими законами космических циклов. Змей сам еле дышит, то есть действие сроков практически неуловимо, растянуто на эпохи. Но кто скажет, он все услышит - сроки касаются всех людей без исключения, и любой наш поступок так или иначе влияет на общую карму человечества. Семь кораблей - семь субрас нашей арийской расы, из которых та, к которой мы, русские, относимся - последняя. Зелья - этой культура каждой субрасы, которую она везёт по морю загадочному змею.
И вот один матрос со своим зельем так его упился, что упал в какой-то подвал, даром что на корабле никаких подвалов не бывает. Господи, спаси, как выражается автор. Что же нам делать с этим матросом и его дурацкими дорогами? Укрепить его якорным тросом - дать ему какую-никакую, но благополучную жизнь, одеть Хьюго Боссом - как «одеть покровом», по-старорусски выражается Гребенщиков. И далее - как веревочке не виться, знай, душа устанет томиться - наш матрос возьмётся за ум и преобразится. Есть надежда, что он найдёт себе место в новой эпохе.
Неизъяснимо
То, что происходит
Я даже не знаю
Я иду в огне
Но я не сгораю
Катишься по рельсам
Гасишься и гаснешь
И вдруг это сердце
Распахнуто настежь
И вагон, где ты был
Проносится мимо
И все неизъяснимо.
То, что происходит
Чудная картина
Радуга над башней
Святого Валентина
Все мои проблемы
Раскрашенный воздух
А все, что мне нужно
Сказано в звездах
И мысли летят
Клочьями дыма
И все неизъяснимо.
А поезд едет дальше
И гудок гудит снова
И все пассажиры
Вымазаны красным
А я стою молча
Я не знаю ни слова
Но все, что было смутным
Становится ясным.
День еще не прожит
Путь еще не начат
Слова в этих книгах
Так мало что значат
Я думал, я умный
Ходил играл в прятки
Я больше не стараюсь
Теперь все в порядке
И огонь в глубине
Горит негасимо
И все неизъяснимо
Вообще, в широком смысле, эта песня - про то, что духовные категории нельзя передать словами. Не потому, что они сложные, или они тайна за семью печатями, или слушатели глупые, а потому что мы всё видим сквозь призму своего сознания. Мы придаем словам привычный нам смысл, и поэтому любые духовные категории для нас - подтверждение уже имеющихся у нас взглядов. Поэтому объяснить ничего никому нельзя, знание неизъяснимо. Впрочем, вы это всё и сами знаете, чего я вам объясняю .
Но Борис Гребенщиков, декларируя неизъяснимость духовного знания, тут же пытается всё-таки изъясниться - из сострадания ко всем живым существам, слушающим его альбомы. Я иду в огне, но я не сгораю - стихия Духа, стихия огня есть то, что отличает человека от животных или растений. Все люди живут стихией огня, дышат, чтобы её поддерживать, даже если внешне они холодны, как Горлум; и редко кто понимает, как это - осознавать разлитый в человеческом обществе и человеческой культуре огонь. Огонь духа и человеческое тело мало совместимы, обычно побеждает что-то одно.
Катишься по рельсам - метафора поезда как всей европейской цивилизации, внутри которой мы живём. Гасишься и гаснешь - человек, живя в миру, гасит свой внутренний огонь. Вагон - та субраса, в которой мы все сейчас находимся. Йоги периодически покидают вагон и даже весь поезд (смотри пелевинскую «Жёлтую стрелу»).
Что такое радуга над башней Святого Валентина, я точно не знаю, да это и не важно. Может, однополые браки, а может, что-нибудь семиричное. В любом случае, имеется в виду теперешнее разноцветное состояние цивилизации, которая достигла пика своего развития. Современный мир - чудная картина. Раскрашенный воздух - все наши проблемы - интеллектуального свойства, они - воздух; просто они воплощены в реальной жизни, раскрашены. И мысли летят клочьями дыма от нашего духовного огня.
А поезд едет дальше и гудок гудит снова - история продолжается и в новой расе, гудок - это момент смены рас. Вымазаны красным - все человечество ударилось в вульгарный материализм, который в символизме соответствует красному цвету. Смутным было воззрение Гребенщикова на природу циклов, ещё в девяностых, но сейчас будущее проясняется.
День еще не прожит, путь еще не начат - Сатья-юга ещё не началась, но уже скоро начнётся. Слова в этих книгах так мало что значат - все религиозные труды ведут речь о развитии внутреннего огня, который даст возможность человеку этой расы пройти в Сатья-югу, но это развитие нужно практиковать, а не читать о нём.
Гребенщиков говорит о переломе, который произошёл в нём самом: похоже, что он решил жить, как будто каждый его день - последний. Жить сердцем, а не словами из книг. Мне-то кажется, что он всегда был в порядке. Просто настают уже и вправду последние времена - так всё стремительно меняется.
Вадим Пшеничников.