Идея «Москва - Третий Рим» и её влияние на русскую государственность (продолжение)

[vadiml]

Начало тут

4. Значение идеи «Третьего Рима» в становлении русской государственности
Идея «Третьего Рима» имеет огромное значение в становлении русской государственности. Лаконичные формулировки Филофея содержат квинтэссенцию церковно-политической мысли Руси. Позволим себе не согласиться с мнением В. И. Петрушко о том, что «некоторые построения Филофея сегодня могут показаться упрощенными и несколько наивными. Но нужно делать скидку на весьма невысокий общий уровень просвещения на Руси в то время» [3, с. 272]. Эта идея представляла призыв к великому князю, его окружению и высшему духовенству осознать вселенское предназначение русского царства. Справедливо замечает современный историк К. Резников: «Рождение идеи такого полета удивительно, ибо молодое русское государство, еще недавно платившее дань татарам, не принадлежало к числу самых богатых и многолюдных стран Европы. Не было оно и особенно боеспособным. В 1514 году литовско-польское войско разгромило русскую армию под Оршой. В 1521 году казанские и крымские татары разорили окрестности Москвы. И все-таки в начале XVI века было заявлено о мировой роли богоизбранного православного царства. За этим стоит не фантазия одинокого инока, но мироощущение образованных русских людей того времени» [6].
Важно подчеркнуть, что задача, которую предстояло решить Филофею Псковскому, находилась в сфере экклезиологии и эсхатологии; политическое содержание в ней также присутствовало, но оно не было определяющим. «Ответ-опровержение-отказ в связи с пропагандируемой католическим богословом Николаем Булевым идеей “соединения Церквей”, за которой стояли официальные предложения папы, заставляли размышлять и писать о статусе русской Церкви, об отношениях Московского престола с Константинопольским и Римским, о чистоте веры, верности первоначальному христианству и канонической традиции эпохи вселенских Соборов, периода до разделения Церквей. Проблема отношений с вселенским центром, каковым для России оставался канонически Константинопольский патриархат (т. е. проблема автокефалии), неизбежно вызывала и проблему “симфонии”, отношений между “священством” и “царством”...» [8, с. 222]. Влияние Церкви на российскую государственность было возвышающим и благотворным. «Хрістианство, воспринявъ отъ языческаго Рима идею единой вѣчной имперiи, дало ей дальнѣйшее развитiе: кроме задачъ политическихъ, новая христiанская имперiя, какъ отраженiе царства небеснаго на землѣ, поставила себѣ задачи религiозныя; вмеѣсто одного государя явились два - свѣтскiй и духовный <...> будучи оба двумя половинами одного недѣлимаго цѣлаго» [11, с. 790]. Отсюда само собой понятной становится и провиденциально-церковная роль русского великого князя. Самая существенная функция царской власти - это защита веры и церкви Христовой. Таким образом, основной нерв Послания великому князю Василию III - отражение в нем двух явлений или процессов, составлявших существенные доминанты церковно-политической истории России XV - XVI вв.: становление церковной автокефалии и типа отношений между «священством» и «царством» [8, с. 21-22].Воплощением Ромейского царства в «Третьем Риме»-Руси русский царь возвышается до уровня вселенского значения, а русская Православная Церковь укрепляется настолько, что начинает двигаться к автокефалии и Патриаршеству.
Русская концепция «Третьего Рима», впервые сформулированная ок. 1523-1524 г. в сочинении эпистолярного жанра, была изложена в официальном документе 1589 г., а именно в Уложенной грамоте Московского Освященного Собора с участием константинопольского патриарха и греческого духовенства, когда был учрежден Московский патриархат. Как и III канон II Вселенского Собора (381 г.) дал столице Восточной Римской империи определение «Нового Рима», так и Уложенная грамота Московского поместного собора (1589), будучи памятником древнерусского канонического права, закрепила на историко-каноническом уровне определение «Третьего Рима». «В Уложенной грамоте, скрепленной подписью и печатью константинопольского патриарха Иеремии II, слова о “Третьем Риме” изложены от его лица и относятся не только к городу, но и к царству, и даже в первую очередь к царству: “... твое же, о благочестивыи царю, - обращается вселенский патриарх к царю Федору Иоанновичу, - великое Россииское царствие, Третеи Рим, благочестиемъ всѣхъ превзыде, и вся благочестивая царствие в твое въ едино собрася, и ты единъ под небесемъ христьянскии царь именуешись въ всей вселеннеи, во всѣхъ христианехъ”. Тем самым Уложенная грамота провозглашает нераздельность судеб Москвы, православия и России, включаемых в длительную и длящуюся, восходящую к первым векам христианской и всей Священной истории цепь преемства мировых столиц и священных центров» [8, с. 5]. Русские книжники осуществили попытку осмыслить себя в перспективе мировой истории через выражение «русского» и «славянского» с помощью «римской терминологии» посредством изменения перспективы, в которой видит и размещает себя народ, Церковь, страна, - перспективы не только в пространстве (вширь - на Восток или Запад), но и во времени (вглубь, к первым векам христианской или всей Священной истории)» [8, с. 59].
Наибольшее значение события, которые произошли во Флоренции, а потом в Москве, имели для судеб Православия. Ферраро-Флорентийский собор был покушением на Церковь Христову как таковую, на Вселенское Православие. «Это была попытка Рима поглотить целиком всю Православную Церковь. Если бы она удалась, Православие должно было бы вообще прекратить свое существование. А это могло означать только одно: либо Православие не есть Истина (с чем невозможно согласиться), либо наступает конец мира, поскольку на земле исчезает истинная Церковь Христова. И, быть может, конец света состоялся бы тогда, если бы не шесть русских православных епископов, князь Василий Темный и святитель Марк Эфесский, которые не побоялись ни мусульманского Востока, ни католического Запада. Их руками и трудами на задворках Европы, среди лесов и снегов, Промыслом Божиим для мира было сохранено Православие» [3, с. 164]. Совершенно справедливо утверждение В. И. Петрушко, что знаменитая формула «Москва - III Рим» не есть нечто устаревшее и отжившее свое, поскольку касается она духовного аспекта [3, с. 268]. Это был одновременно инстинктивный, но и дерзновенно смелый позыв к разгадке своего русского призвания в масштабе всемирной истории, утверждавший провиденциальный переход на Московское православное царство ведущей роли вечного Рима, ставшего теперь, после падения Второго Рима - Римом Третьим и Последним.

5. Смысловая эволюция идеи «Третьего Рима» от XVI в. до XXI в.
Идея «Третьего Рима» с самого начала была открытой, побуждавшей к размышлениям, обладала сильным творческим полем. Это видно уже в том, что сама она заключала в себе отмеченную уже апорию величия и греховности. «Римская парадигма <...> привлекала не только своей аксиологически положительной стороной, допускавшей возможность панегирика. И в древности, и в средневековье существовал не только образ Римской империи как силы, сдерживающей приход антихриста (на основе толкования апостольского текста [2 Фесс 2:7] о “тайне беззакония” и “удерживающем”), но и представление о ней как о державе, в которой появляются признаки и свидетельства его приближения. Это были два лика одного образа, но в разные эпохи разные авторы более пристально созерцали то один, то другой» [8, с. 279-280]. История являет разнообразные грани ее трактовки - имперскую или мессианистическую, универсалистскую или этноцентрическую, панегирическую или минорную.
К. Резников прослеживает историографические мутации идеи инока Филофея к мифу о «Москве как Третьем Риме» [6]. Отметим основные вехи ее смысловой эволюции. После долгого забвения об идеях старца Филофея вспомнили во второй половине XIX в., публикуя их в “Православном Собеседнике”. Именно тогда сложился звонкий лозунг: Москва - Третий Рим. Его автором, по всей видимости, является известный русский историк С. М. Соловьев. В третьей главе Части 2 тома V Истории России, опубликованном в1856 году, Соловьев пишет, что Филофей в послании Мисюрю Мунехину касается значения Московского государства: два Рима пали, третий есть Москва, четвертому не быть. Подобная трактовка была принята другими русскими историками второй половины XIX - начала ХХ века. В. О. Ключевский в Курсе русской истории (1902) как само собой разумеющееся отмечает: «Филофей едва ли высказывал только свои личные мысли, когда писал отцу Грозного, что все христианские царства сошлись в одном его царстве, что во всей поднебесной один он православный государь, что Москва - третий и последний Рим». Далеко неоднозначные последствия имела для России и концепции Москва - Третий Рим.
Во второй половине XIX века Россия находилась в зените могущества и, несмотря на поражение в Крымской войне, многие увлекались идеями о федерации славянских народов и освобождении Царьграда от турок. Выразителями этих идей были славянофилы. Из них ближе всего подошел к концепции Москва - Третий Рим Ф. И. Тютчев. Но большинство мыслителей не пользовались этим понятием. Упоминаний о Москве-Третьем Риме нет ни у Н. Я. Данилевского, мечтавшего о славянской федерации со столицей в Константинополе, ни в статьях и романах Ф. М. Достоевского, ни у К. Н. Леонтьева, несмотря на его византизм. Исключением был В. С. Соловьев - философ противоречивый, во имя вселенского единства пришедший от славянофильства к экуменизму, к идее объединения человечества в свободную теократию под властью русского царя и папы.
В нач. ХХ ст. фраза «Москва - Третий Рим» получила широкое хождение среди творческой интеллигенции. Особенно часто она встречается в романах и эссе Д. С. Мережковского. С началом Первой мировой войны интерес к теме Третьего Рима ослабевает, а последовавшая революция и победа большевиков перевернули миросознание российской интеллигенции. Для тех, кто остался в России, разговоры о Москве - Третьем Риме стали совершенно неактуальны - большевики вовлекали всех в строительство нового общества, грядущего Земного Рая. По инициативе Ленина делегации компартий из разных стран собрались в 1919 году в Москве и учредили III Интернационал, или Коминтерн. Метаморфозу советского коммунизма по-своему понял живший в эмиграции философ Н. А. Бердяев. В 1937 он опубликовал на английском языке книгу «Истоки и смысл русского коммунизма», в которой развивает концепцию о русских истоках коммунизма, ставшего средством реализации всегда бытовавших в России мессианских настроений. Коммунизм есть трансформация русского мессианизма. В одной связке оказались Третий Рим, Третий Интернационал и мечта о мировом господстве. Идеи Бердяева, широко цитируемые на Западе, были сполна использованы в писаниях рыцарей холодной войны в 50-е - 70-е годы ХХ в. Работы З. Бжезинского и Р. Пайпса, не столько антисоветские, сколько антирусские, придали зловещий оттенок всей российской истории, в том числе, концепции «Москва - Третий Рим». Однако, как следует из предпринятого анализа, Филофеев Третий Рим был концепцией не внешнеполитической экспансии, но, напротив, духовного и культурного единства, концепцией мира. И не экспансионизм, т. е. расширение пределов в пространстве, но протяженность во времени последнего христианского царства, которое «удерживает» приход антихриста. В эсхатологии Филофея главное - не идея конца, а идея пути. Пути молитвы и подвижничества [8, с. 329].

6. Заключение
Важно понять, что мысли, которые старец Филофей высказывал в письмах к Мунехину и государю, являются не умозрительной теорией, не идеологической концепцией, а пророчеством о судьбах последнего православного царства на земле. Однако сегодня слышны упреки Филофея за отрицание Четвертого Рима. По мнению Ю. В. Каграманова, подобное отрицание грешит национальной самоуверенностью темного старца («... язъ сельскои человекъ, учился буквам, а еллинскихъ борзостеи не текох» [1, с. 339]): «... категорическое утверждение “четвертому не быть” грешит излишней самоуверенностью, не личной, но национальной. Чему быть и чему не быть, никому из смертных знать не дано» [5]. По словам диакона А. Кураева, Филофей неоправданно исключил возможность появления Четвертого Рима где-нибудь в Киеве, Кишиневе, Тбилиси или даже (по принятию православия) в США или Китае. Эту дурную бесконечность снимает указание на пророческий характер речей Филофея - в этом вся убедительность и все доказательства. «Нет никаких сомнений в том, что в отличие от искусственных построений, наподобие высказанных лукавым Зосимой, идеи Филофея явились следствием духовного озарения, достигнутого в аскетическом подвиге. Господь через уста подвижника дал России ответ, который помог ей осмыслить новые исторические реалии в эпоху, когда Московская держава восходила на качественно иной уровень своего бытия» [3, с. 273]. Слова Филофея о том, что Риму «четвертому не бывати», следует понимать отнюдь не в смысле какой-то исключительности Москвы. У Филофея речь идет о том, что странствования Рима на земле более не будет, так как наступит конец времен. И вывод этот следует понимать как пророчество, возвещаемое старцем.

Источники

1. Послание монаха псковского Елеазарова монастыря Филофея дьяку М. Г. Мисюрю Мунехину с опровержением астрологических предсказаний Николая Булева и с изложением концепции «Третьего Рима» // Синицына Н. В. Третий Рим. Истоки и эволюция русской средневековой концепции (XV - XVI вв.). - М.: Издательство «Индрик», 1998. - 416 с. - С. 336-346.
   
2. Карташёв А. В. История Русской Церкви: В 2-х т. - М.: Изд-во Эксмо, 2006. - Т. 1. - 848 с. (Серия «Антология мысли»).
   
3. Петрушко В. И. История Русской Церкви с древнейших времен до установления патриаршества. - М.: Изд-во ПСТГУ, 2007. - 356 с.
   
   Литература
   
4. Зайцев К., архим. Чудо Русской истории. Третий Рим. - Эл. ресурс: http://apocalypse.orthodoxy.ru/prodigy/203.htm
   
5. Каграманов Ю. «Два убо Рима падоша, а третии стоит ...» // Континент. - 2007. - № 132. - Эл. ресурс: http://magazines.russ.ru/continent/2007/132/ka17.html
   
6. Резников К. Мифы Российской истории. От Руси к Российской империи: X - XVII вв. - Гл. 5 «Третий Рим». - Эл. ресурс: http://zhurnal.lib.ru/r/reznikow_k_j/glawa5.shtml
   
7. Синискалько П. Термины «prophetia» (пророчество), «sacerdotium» (священство), «imperium» (царство) в начале нашей эры // Римско-Константинопольское наследие на Руси: идея власти и политическая практика. IX Международный Семинар исторических исследований «От Рима к Третьему Риму», Москва, 29-31 мая 1989 г. - М.: Ин-т рос. истории РАН, 1995. - 356 с. - С. 43-57.
   
8. Синицына Н. В. Третий Рим. Истоки и эволюция русской средневековой концепции (XV - XVI вв.). - М.: Изд-во «Индрик», 1998. - 416 с.
   
9. Стремоухов Дм. Москва - Третий Рим: источник доктрины // Из истории русской культуры. - Т. II. Кн.1. Киевская и Московская Русь. - М.: Языки славянской культуры, 2002. - С. 425-441. - Эл. Ресурс: http://ec-dejavu.ru/m-2/Moskow_Third_Rome.html
   
10. Шаховской Д. М. Идея «Москва - Третий Рим». Основная тематика // Римско-Константинопольское наследие на Руси: идея власти и политическая практика. IX Международный Семинар исторических исследований «От Рима к Третьему Риму», Москва, 29-31 мая 1989 г. - М. : Ин-т рос. истории РАН, 1995. - 356 с. - С. 140-146.
    
11. Шмурло Е. Третий Рим // Энциклопедический словарь Ф. А. Брокгауза и И. А. Ефрона: В 86 т. - Типографiя Акц. Общ. «Издательское Дѣло», Брокгаузъ-Ефронъ, 1901. - Т. XXXIIIА. - 960 с. - С. 789-791.