Уезжаю на Лихачёвские чтения. Массовая культура, ТВ и высокая культура (мой доклад)
Виталий Третьяков
МОНОЛОГ С ПОЗИЦИИ СИЛЫ
К когнитивному диссонансу европейской цивилизации добавились этический и эстетический
Тезисы выступления на очередных Лихачёвских чтениях
ХХ век - век массовой культуры, что предсказал и объяснил ещё Ортега-и-Гассет в "Восстании масс".
Более того, если глазами сегодняшнего читателя посмотреть на эту книгу, то мы увидим, что он, что она предсказал там и то, чему, в частности, я хочу посвятить своё выступление - массовую политику.
Приведу только одну цитату из "Восстания масс":
«Тирания интеллектуальной пошлости в общественной жизни, быть может, самобытнейшая черта современности, наименее сопоставимая с прошлым. Прежде в европейской истории чернь никогда не заблуждалась насчет собственных “идей” касательно чего бы то ни было. Она наследовала верования, обычаи, житейский опыт, умственные навыки, пословицы и поговорки, но не присваивала себе умозрительных суждений - например, о политике или искусстве - и не определяла, что они такое и чем должны стать. Она одобряла или осуждала то, что задумывал и осуществлял политик, поддерживала или лишала его поддержки, но действия ее сводились к отклику, сочувственному или наоборот, на творческую волю другого. Никогда ей не взбредало в голову ни противопоставлять “идеям” политика свои, ни даже судить их, опираясь на некий свод “идей”, признанных своими. Так же обстояло с искусством и другими областями общественной жизни. Врожденное сознание своей узости, неподготовленности к теоретизированию воздвигало глухую стену. Отсюда само собой следовало, что плебей не решался даже отдаленно участвовать почти ни в какой общественной жизни, по большей части всегда концептуальной.
Сегодня, напротив, у среднего человека имеются самые неукоснительные представления обо всем, что творится и должно твориться во Вселенной. Поэтому он раз-
учился слушать. Зачем, если все ответы он находит в самом себе?»
С появлением и бурным расцветом мощи телевидения, превратившемся в тотальную систему информирования (дезинформирования) аудитории и влияния на неё, массовая культура получила 1) хрустальный дворец для своего бытования; 2) и глобальную систему распространения своего продукта.
Но сама по себе массовая культура была бы не страшна, если бы ей противостояли классические институты восходящего развития общества, а именно: традиционные религии (хранители моральных устоев и запретов); традиционная семья; классическая система образования; высокая культура; классическая наука и профессиональная открытая политика.
Но всё это сегодня либо слабее массовой культуры, помноженной на технологическую мощь телевидения, либо включено в орбиту массовой культуры.
С помощью телевидения массовая культура загнала высокую культуру и классическое искусство в информационное гетто.
Традиционные религии (кроме ислама) третируются массовой культурой и массовой политикой и отступают. Им уже не удаётся быть хранителями традиционных моральных ценностей. Более того, массовая культура породила новую языческую религию - секулярно-сектантское многобожие маргинальных тоталитарных меньшинств, в принципе отрицающее единую мораль.
Традиционная семья отступает и рушится. И уж точно не она теперь определяет педагогические нормы и систему воспитания подрастающего поколения.
Система массового образования, плодотворная и прогрессивная на первом этапе своего существования, отказавшись - в угоду массовости, а следовательно - и упрощения, от классических программ и методов образования, превратилась в систему воспроизведения профанных знаний и квазинаучных истин (массовой науки).
К концу ХХ века почти повсеместно (на Западе точно, в России - в том числе) появилась и массовая политика, то есть демонстративно публичная, театрализованная (масскультовая) политика, в который максимальный популизм формы (включая избирательные процедуры) оторвался от максимальной закрытости принятия важнейших решений. Чем больше нынешняя политика является политикой для масс (массовой политикой), ещё точнее - политикой удовлетворения сотен маргинальных общественных групп, тем больше она отрывается (в своих главных решениях) от настоящих, коренных, интересов этих масс, общества в целом. Абсолютная театральность современной политики полностью смыкает её с массовой культурой.
Внешне кажется, что все в современном обществе ведут диалог друг с другом: массовая культура с высокой культурой, классические религии с атеистами, элиты с массами и так далее. А на самом деле массовая культура во всех своих проявлениях (включая массовую науку и массовую политику) подавляет всех, кроме самой себя, участников этого псевдодиалога. Фактически это давно уже не диалог, а монолог массовой культуры (и всего остального массового), причём монолог с позиции силы.
Не только когнитивный диссонанс, но и этический и эстетический диссонансы.
Европейская (христианская) цивилизация уже находится в глубочайшем институциональном и сущностном кризисе и усилиями своего ядра - западноевропейских стран - стремительно направляется к границе своего распада.
МОНОЛОГ С ПОЗИЦИИ СИЛЫ
К когнитивному диссонансу европейской цивилизации добавились этический и эстетический
Тезисы выступления на очередных Лихачёвских чтениях
ХХ век - век массовой культуры, что предсказал и объяснил ещё Ортега-и-Гассет в "Восстании масс".
Более того, если глазами сегодняшнего читателя посмотреть на эту книгу, то мы увидим, что он, что она предсказал там и то, чему, в частности, я хочу посвятить своё выступление - массовую политику.
Приведу только одну цитату из "Восстания масс":
«Тирания интеллектуальной пошлости в общественной жизни, быть может, самобытнейшая черта современности, наименее сопоставимая с прошлым. Прежде в европейской истории чернь никогда не заблуждалась насчет собственных “идей” касательно чего бы то ни было. Она наследовала верования, обычаи, житейский опыт, умственные навыки, пословицы и поговорки, но не присваивала себе умозрительных суждений - например, о политике или искусстве - и не определяла, что они такое и чем должны стать. Она одобряла или осуждала то, что задумывал и осуществлял политик, поддерживала или лишала его поддержки, но действия ее сводились к отклику, сочувственному или наоборот, на творческую волю другого. Никогда ей не взбредало в голову ни противопоставлять “идеям” политика свои, ни даже судить их, опираясь на некий свод “идей”, признанных своими. Так же обстояло с искусством и другими областями общественной жизни. Врожденное сознание своей узости, неподготовленности к теоретизированию воздвигало глухую стену. Отсюда само собой следовало, что плебей не решался даже отдаленно участвовать почти ни в какой общественной жизни, по большей части всегда концептуальной.
Сегодня, напротив, у среднего человека имеются самые неукоснительные представления обо всем, что творится и должно твориться во Вселенной. Поэтому он раз-
учился слушать. Зачем, если все ответы он находит в самом себе?»
С появлением и бурным расцветом мощи телевидения, превратившемся в тотальную систему информирования (дезинформирования) аудитории и влияния на неё, массовая культура получила 1) хрустальный дворец для своего бытования; 2) и глобальную систему распространения своего продукта.
Но сама по себе массовая культура была бы не страшна, если бы ей противостояли классические институты восходящего развития общества, а именно: традиционные религии (хранители моральных устоев и запретов); традиционная семья; классическая система образования; высокая культура; классическая наука и профессиональная открытая политика.
Но всё это сегодня либо слабее массовой культуры, помноженной на технологическую мощь телевидения, либо включено в орбиту массовой культуры.
С помощью телевидения массовая культура загнала высокую культуру и классическое искусство в информационное гетто.
Традиционные религии (кроме ислама) третируются массовой культурой и массовой политикой и отступают. Им уже не удаётся быть хранителями традиционных моральных ценностей. Более того, массовая культура породила новую языческую религию - секулярно-сектантское многобожие маргинальных тоталитарных меньшинств, в принципе отрицающее единую мораль.
Традиционная семья отступает и рушится. И уж точно не она теперь определяет педагогические нормы и систему воспитания подрастающего поколения.
Система массового образования, плодотворная и прогрессивная на первом этапе своего существования, отказавшись - в угоду массовости, а следовательно - и упрощения, от классических программ и методов образования, превратилась в систему воспроизведения профанных знаний и квазинаучных истин (массовой науки).
К концу ХХ века почти повсеместно (на Западе точно, в России - в том числе) появилась и массовая политика, то есть демонстративно публичная, театрализованная (масскультовая) политика, в который максимальный популизм формы (включая избирательные процедуры) оторвался от максимальной закрытости принятия важнейших решений. Чем больше нынешняя политика является политикой для масс (массовой политикой), ещё точнее - политикой удовлетворения сотен маргинальных общественных групп, тем больше она отрывается (в своих главных решениях) от настоящих, коренных, интересов этих масс, общества в целом. Абсолютная театральность современной политики полностью смыкает её с массовой культурой.
Внешне кажется, что все в современном обществе ведут диалог друг с другом: массовая культура с высокой культурой, классические религии с атеистами, элиты с массами и так далее. А на самом деле массовая культура во всех своих проявлениях (включая массовую науку и массовую политику) подавляет всех, кроме самой себя, участников этого псевдодиалога. Фактически это давно уже не диалог, а монолог массовой культуры (и всего остального массового), причём монолог с позиции силы.
Не только когнитивный диссонанс, но и этический и эстетический диссонансы.
Европейская (христианская) цивилизация уже находится в глубочайшем институциональном и сущностном кризисе и усилиями своего ядра - западноевропейских стран - стремительно направляется к границе своего распада.