СНЫ САН САНЫЧА
Флеш-Рояль
Где-то я его уже видел - успел подумать капрал, прежде чем шашка, сверкнув, легла идеально точно на его сагиттальный шов. Мсье конспиратор - промелькнуло в раскроенной голове, и легионер рухнул навзничь в густой бурьян.
Бешеная атака, в которую он бросил свою бригаду, была единственным шансом спасти пехоту. Шквальный пулемётный огонь не давал поднять головы, а миномётная батарея перемалывала распластавшихся на пригорке солдат. Выскочившая из балки конница застала французов врасплох. От пулемётов их прикрывала расположенная справа небольшая усадьба, а миномётные расчёты кинулись врассыпную, едва заслышали посвист его «гуннов». Но вероятно панике поддались не все…
- Комбриг! Комбриг! Сергеич ранен!
Мина разорвалась слева, прямо под брюхом лошади. Это спасло его, всего несколько осколков пришлось на ногу. Но и их было достаточно, чтобы превратить все, что было ниже колена в кровавое месиво.
Легионеры оправились от первого шока, ввели в бой резерв и, при поддержке двух бронемашин, пошли в контратаку. Кавалеристы спешились и закрепились в усадьбе. Но тут в дело вступила пришедшая в себя пехота…
- Врача! Где фелшер! Грузное тело комбрига опустили на кушетку.
Военврач, едва глянув на ногу, отчеканил - готовьте ампутацию. Нужно переложить его, нужен операционный стол.
Все принялись вертеть головами, осматривая залу захваченной усадьбы. Взгляды разом упёрлись в стоящий в углу рояль. Бойцы подхватили командира и бережно опустили на полированную крышку. Кто-то сунул папаху под бритую голову.
Здесь темно, катите в соседнюю комнату, к окну - скомандовал хирург. Маленькие бронзовые колёсики заскрипели на потёртом паркете…
***
Бронепоезд «Новый Иерусалим» сбавил ход и отсалютовал тепловозным гудком. Состав был изрядно потрёпан, и свежие следы от кумулятивных снарядов сразу давали понять, что он недавно из боя. На выкрашенном красной краской борту одного из вагонов белыми буквами под трафарет был выведен лозунг «Соціалism iлi Cmertъ». Надпись была стилизована под логотип американской содовой. Из вагона на ходу спрыгнул высокий худощавый бородач в красной рубахе и черных вельветовых штанах с тонкими полосочками лампасов. Сзади на поясе штанов красовалась хромированная бляха с выбитыми литерами D & G.
Рядом с путями, оживленно жестикулируя и не обращая никакого внимания на бронепоезд, в кружок стояли кавалеристы. Посредине за картонным ящиком из-под бананов двое резались в карты. Игроки шлёпали замусоленными картинками так, будто наотмашь рубили шашкой. Страсти видимо были на пределе, один из игроков заорал - Ко праеш!?! И потянулся к кабуре…
- Эй, православные, где тут штаб корпуса разместился? Чернявые кавалеристы обернулись и, продолжая игнорировать бронепоезд, скептически оглядели гостя. Тот, что хватался за пистолет, помедлив, кивнул в сторону поселка.
- Да вон, хата на пригорке. Там и разместился.
Спаси Господи! Да, всё хотел спросить при случае - вот это «Д и Г» у вас на шевронах шо такое?
- Дави Гадов, с прищуром процедил второй игрок.
- Сан Саныч, да погодите вы, сгрузим Хаммер, подъедем по-красивому - окликнули из окна вагона
- некогда, некогда, нам еще в депо дотемна успеть нужно. Дырки штопать - и бодрым шагом направился к усадьбе, поблёскивая на солнце хромированной бляхой.
- Шо, говорят, жарко-то было на Раздельной? спросил один из «православных» у высунувшего из вагона ординарца.
- Да уж, не холодно. Но и тут, в Гросслибентале тоже типа не курорт. Македонский ваш, шо, таки-да, без ноги остался?
***
Еще утром он думал, что пошлёт в штаб заместителя. Но когда разглядел через перископ штабного вагона, окошко под коньком крыши приказал машинисту добавить ходу. Над окошком развивалось знамя республики.
Усадьба оказалась самым большим уцелевшим домом в Гросслибентале, там и устроили штаб корпуса. Но сейчас вокруг было подозрительно безлюдно. Он вошел в ворота и, пройдя небольшой садик, увидел у крыльца человека в военной форме.
- Что-то повымерло тут у вас. Куда штаб дели?
- А вы кто будете? Документы предъявите.
- Да вот, пожалуйста, а вообще я обычно его предъявляю, кивнул бородач в сторону путей.
- Штаб перевели ближе к порту, товарищ комбронепоезд. А вам пакет. Вот здесь распишитесь.
- Спасибо. А что домик, тесноват оказался? Я гляну? Всегда мечтал здесь жить … ну в смысле в таком. И, не замечая осуждающего взгляда постового, командир бронепоезда легко взбежал на крыльцо.
Он не был в этом доме уже три года. Перед дверью гостиной на мгновенье остановился, и ему показалось, что оттуда доносится музыка. Конечно показалось. Он толкнул белую створку и осмотрелся. В гостиной царил беспорядок, на полу валялись окурки, шелуха от семечек и листы бумаги. Он зачем-то поднял один. Это были ноты, аккуратным почерком на полях было написано «Михаил Новиков». «А где рояль?» пронеслось в голове командира. Царапины и бурые пятна на паркете вели от места, где всегда стоял инструмент к дверям в соседнюю комнату.
Рояль действительно оказался там, у большого выходящего в сад окна. «Эта война оставляет следы не только на нас». Крышка в районе изгиба была покрыта запёкшейся кровью, одна из ножек зачем-то отпилена , а вместо неё подставлена стопка фолиантов.
Он медленно извлёк из кобуры хромированный револьвер, секунду задумчиво покрутил его в руке и, не отрывая глаз от барабана, шесть раз нажал на курок. Пули одна за другой выбили несколько белых клавиш .
На звук выстрелов прибежал постовой.
- Извините, у меня совсем расстроены нервы
Где-то я его уже видел - успел подумать капрал, прежде чем шашка, сверкнув, легла идеально точно на его сагиттальный шов. Мсье конспиратор - промелькнуло в раскроенной голове, и легионер рухнул навзничь в густой бурьян.
Бешеная атака, в которую он бросил свою бригаду, была единственным шансом спасти пехоту. Шквальный пулемётный огонь не давал поднять головы, а миномётная батарея перемалывала распластавшихся на пригорке солдат. Выскочившая из балки конница застала французов врасплох. От пулемётов их прикрывала расположенная справа небольшая усадьба, а миномётные расчёты кинулись врассыпную, едва заслышали посвист его «гуннов». Но вероятно панике поддались не все…
- Комбриг! Комбриг! Сергеич ранен!
Мина разорвалась слева, прямо под брюхом лошади. Это спасло его, всего несколько осколков пришлось на ногу. Но и их было достаточно, чтобы превратить все, что было ниже колена в кровавое месиво.
Легионеры оправились от первого шока, ввели в бой резерв и, при поддержке двух бронемашин, пошли в контратаку. Кавалеристы спешились и закрепились в усадьбе. Но тут в дело вступила пришедшая в себя пехота…
- Врача! Где фелшер! Грузное тело комбрига опустили на кушетку.
Военврач, едва глянув на ногу, отчеканил - готовьте ампутацию. Нужно переложить его, нужен операционный стол.
Все принялись вертеть головами, осматривая залу захваченной усадьбы. Взгляды разом упёрлись в стоящий в углу рояль. Бойцы подхватили командира и бережно опустили на полированную крышку. Кто-то сунул папаху под бритую голову.
Здесь темно, катите в соседнюю комнату, к окну - скомандовал хирург. Маленькие бронзовые колёсики заскрипели на потёртом паркете…
***
Бронепоезд «Новый Иерусалим» сбавил ход и отсалютовал тепловозным гудком. Состав был изрядно потрёпан, и свежие следы от кумулятивных снарядов сразу давали понять, что он недавно из боя. На выкрашенном красной краской борту одного из вагонов белыми буквами под трафарет был выведен лозунг «Соціалism iлi Cmertъ». Надпись была стилизована под логотип американской содовой. Из вагона на ходу спрыгнул высокий худощавый бородач в красной рубахе и черных вельветовых штанах с тонкими полосочками лампасов. Сзади на поясе штанов красовалась хромированная бляха с выбитыми литерами D & G.
Рядом с путями, оживленно жестикулируя и не обращая никакого внимания на бронепоезд, в кружок стояли кавалеристы. Посредине за картонным ящиком из-под бананов двое резались в карты. Игроки шлёпали замусоленными картинками так, будто наотмашь рубили шашкой. Страсти видимо были на пределе, один из игроков заорал - Ко праеш!?! И потянулся к кабуре…
- Эй, православные, где тут штаб корпуса разместился? Чернявые кавалеристы обернулись и, продолжая игнорировать бронепоезд, скептически оглядели гостя. Тот, что хватался за пистолет, помедлив, кивнул в сторону поселка.
- Да вон, хата на пригорке. Там и разместился.
Спаси Господи! Да, всё хотел спросить при случае - вот это «Д и Г» у вас на шевронах шо такое?
- Дави Гадов, с прищуром процедил второй игрок.
- Сан Саныч, да погодите вы, сгрузим Хаммер, подъедем по-красивому - окликнули из окна вагона
- некогда, некогда, нам еще в депо дотемна успеть нужно. Дырки штопать - и бодрым шагом направился к усадьбе, поблёскивая на солнце хромированной бляхой.
- Шо, говорят, жарко-то было на Раздельной? спросил один из «православных» у высунувшего из вагона ординарца.
- Да уж, не холодно. Но и тут, в Гросслибентале тоже типа не курорт. Македонский ваш, шо, таки-да, без ноги остался?
***
Еще утром он думал, что пошлёт в штаб заместителя. Но когда разглядел через перископ штабного вагона, окошко под коньком крыши приказал машинисту добавить ходу. Над окошком развивалось знамя республики.
Усадьба оказалась самым большим уцелевшим домом в Гросслибентале, там и устроили штаб корпуса. Но сейчас вокруг было подозрительно безлюдно. Он вошел в ворота и, пройдя небольшой садик, увидел у крыльца человека в военной форме.
- Что-то повымерло тут у вас. Куда штаб дели?
- А вы кто будете? Документы предъявите.
- Да вот, пожалуйста, а вообще я обычно его предъявляю, кивнул бородач в сторону путей.
- Штаб перевели ближе к порту, товарищ комбронепоезд. А вам пакет. Вот здесь распишитесь.
- Спасибо. А что домик, тесноват оказался? Я гляну? Всегда мечтал здесь жить … ну в смысле в таком. И, не замечая осуждающего взгляда постового, командир бронепоезда легко взбежал на крыльцо.
Он не был в этом доме уже три года. Перед дверью гостиной на мгновенье остановился, и ему показалось, что оттуда доносится музыка. Конечно показалось. Он толкнул белую створку и осмотрелся. В гостиной царил беспорядок, на полу валялись окурки, шелуха от семечек и листы бумаги. Он зачем-то поднял один. Это были ноты, аккуратным почерком на полях было написано «Михаил Новиков». «А где рояль?» пронеслось в голове командира. Царапины и бурые пятна на паркете вели от места, где всегда стоял инструмент к дверям в соседнюю комнату.
Рояль действительно оказался там, у большого выходящего в сад окна. «Эта война оставляет следы не только на нас». Крышка в районе изгиба была покрыта запёкшейся кровью, одна из ножек зачем-то отпилена , а вместо неё подставлена стопка фолиантов.
Он медленно извлёк из кобуры хромированный револьвер, секунду задумчиво покрутил его в руке и, не отрывая глаз от барабана, шесть раз нажал на курок. Пули одна за другой выбили несколько белых клавиш .
На звук выстрелов прибежал постовой.
- Извините, у меня совсем расстроены нервы