Георгий Гурьянов: "Поиздеваться над всеми".
Кажется, полностью это интервью я еще не выкладывал. Берег для своей книги "Художник по имени Виктор Цой". Теперь не вижу смысла в ней. Для истории можно выложить. Стоит только отметить, что в этой беседе Гурьянов через пять-десять слов матерился, постоянно кого-то осуждал. В печатном интервью матершину я убрал, о чем теперь жалею. Грех мужеложства откладывает отпечаток на всем существе человека, в том числе и его речи.
Встреча с Гурьяновым произошла 15 июня 2007 года, в его квартире, на Литейном проспекте.
Интервью.
Вы один из немногих людей, которых с Цоем, помимо дружбы, связывает сразу три вида искусства: живопись, музыка и кино.
- Ну кино - это не искусство, а «Асса» тем более не кино.
Тем не менее, Вы снимались вместе в фильме «Асса», играли в группе в качестве барабанщика и, оба являлись членами группы «Новые художники». Как произошло ваше знакомство?
Ну была у нас такая общая среда, много общих знакомых. Мы даже учились в одном художественном заведении, в котором я полгода, по-моему, пробыл, а Виктор тоже примерно столько. Но по-настоящему мы подружились уже спустя пару лет.
Была такая группа «Х** - автоматический удовлетворитель». Виктор очень дружил с лидером этой группы Андреем Пановым, Свиньей, и играл там на бас-гитаре. А я чуть позже играл на барабанах в этой группе. В-общем, всё вокруг да около. Есть еще такой деятель культуры как Евгений Юфит, лидер и создатель петербургского некрореализма.
А представил меня Виктору в первый раз мой приятель Осёл, где-то в метро мы столкнулись, он и познакомил, сказав при этом, что нам обязательно надо делать группу и играть вместе.
В то время еще болтался с Виктором этот дегенерат, сумасшедший, Рыбин его фамилия, не хочется ее вслух произносить. И пока они не расстались, мы так серьезно и не встретились по поводу музыки и всего остального.
Что из себя представляло училище им. В.Серова в то время?
Серовка - жуткое такое советское режимное заведение. Я старше на год Виктора, поэтому мы не столкнулись там. Свинья говорил, что это «рассадник пацифизма», это абсолютная правда. Я туда поступил как-то очень легко, а потом не ходил туда вообще. Родителям говорил, что я учиться, а сам совсем в другом направлении. Естественно через полгода я там уже не учился. А Виктор, по-моему, что-то похожее, как-то мы никогда даже не говорили об этом. Он перешел в другое училище, менее художественное, но более ремесленническое. Он же очень рано женился, ему надо было независимо существовать, деньги зарабатывать. Краснодеревщики - я очень ценю эту профессию: реставрация, дерево, - очень классная вещь.
Первые пересечения связаны с музыкой, а на почве живописи, когда Ваши пути пересеклись?
Прошло энное количество лет, с тех пор как мы учились в Серовке. Виктор сыграл первый концерт в Рок-клубе, который я наблюдал из зала. Мы потом уже подружились. И к тому времени я уже был художник, «новый художник». У нас была группа художников, где лидерствовал Тимур Новиков. Мы были страшно этим увлечены: выставки, акции, авангардизм всякого толка, ноль объект - это уже всё было тогда. Я считал себя художником, вобщем-то, всю жизнь и родился таким. А Виктор к тому моменту уже был звезда. В Москве попал на концерт в школе, где он пел один… Тогда я его полюбил безумно. Рыбу всю эту несвежую выкинул на помойку и один пел «Транквилизатор» и еще какую-то песню. Это было круто.
Я отвлекся от искусства. И конечно же вся эта среда: художники, Товарищество художников, альтернатива Союзу художников - это были такие все уроды: неопрятные, грязные, бородатые, нудные, несчастные… Все они противостояли чему-то… Как же это называется-то? Диссиденты. К диссидентам мы с Виктором очень плохо относились, скептически издевались и смеялись. Даже песня же есть на эту тему: «Нам не дали петь… Попробуй тут спой» - о людях, которые могут пожаловаться на то, что они могли бы что-то сделать, но им не дают что-то сделать. Вот такая глупость. Будут обвинять вся и всех, а не будут видеть свои немощи: мы вот жалкие художники-диссиденты. Они все же были против чего-то, боролись с чем-то, а мы игнорировали это, радовались и создавали себе среду такую, которая нам бы была вполне приятна.
Я хотел всегда быть вне этой компании, хотелось заниматься чем-то совершенно другим. Музыкой. Тем более мы так любили поп-музыку. И тогда еще появилось так много хорошей музыки. Это вдохновляло. «Нью вейв», «новые романтики»… Мелодизм… Электронная танцевальная музыка, - то, что я всегда очень любил.
- Вас называли стилягой еще в то время. Это из той же области: быть другим? Время стиляг - это же 50-60-е года.
Вообщем-то, мы были модниками. У меня до сих пор эта амбиция есть. А тогда появилась компания молодых людей, они были моложе меня, скажем, лет на 4-5, которые называли себя «Тэдди Бойс». Это были стиляги. Черные костюмы с иголочки, белые рубашки, галстуки и элегантные остроносые ботинки. Это 1984 год. И это была моя свита, я ходил в окружении этих ребят. Но вообще-то это один из костюмов, которые я надевал на себя, и который Виктору не подошел. Я так однажды аккуратно его постриг, но ему не понравилось. Белая рубашка, галстук - это не его стиль, потом мы уже больше к этому не возвращались.
Когда Цой пришел к «Новым художникам»?
Когда он познакомился со мной и с Тимуром. А с Тимуром мы были неразлучники. Я жил какое-то время в его мастерской, напротив Большого дома. Что там только не происходило! Я могу вам долго рассказывать, это вообще-то намного дней. Прекрасное выставочное пространство. Старая расселенная коммуналка. И все эти огромные комнаты были наши. Я думаю сам написать какую-то литературу в модной форме: «моя жизнь среди знаменитостей». Или что-нибудь такое глупое.
А тогда две-три молодые компании объединились: «Кино», «Новые», Олег Котельников, Юфит с армией своих панков-некрореалистов. Там такие имена у всех были… Просто ухх! Ааай! Осел, его подруга Ослица, Образина… Мы раньше просто дружили с ними. Осел был лучшим другом Свиньи. Они жили по соседству с Юфитом, устраивались просмотры очередных фильмов, параллельное кино это называли. Всё было очень весело. Т.е. не только мы с Виктором познакомились, а всё замешалось в одну большую культурную среду.
Как проходило оформление концертов группы «Кино»? Участвовал ли Цой в оформлении сцены?
Нет, хотя он сам, конечно, и я были художниками, но поскольку так много было вокруг других художников, мы все роли распределили. Невозможно всем заниматься. Поэтому у нас был официальный художник, записанный в анкетах рок-клуба, Тимур Новиков. Принимали участие в этом художники Олег Котельников и обязательно Евгений Козлов, очень талантливый художник, который всем нам нравился. Сейчас он живет в Берлине. А тогда он жил в Петродворце, иногда появлялся и делал плакаты и обложки. Новиков и Котельников также их делали. Очень красивые плакаты.
Это они делали известный плакат с тремя профилями, на фоне которого Цой еще позировал? Известная фотография.
Это чуть ли не сам Цой рисовал. Это его идея. А фотография Наташи Васильевой. Это был один из первых концертов, когда мои приятели, я имею в виду художников, еще не подключились к этому.
А в какой момент «Новые» подсоединились?
Мы встречались периодически, но Виктор такой дистанцированный был. Как-то в очередной раз мы столкнулись где-то на улице. Поговорили. Потом он позвонил и пригласил меня в группу. Мы стали репетировать. Общих вечеринок и компаний художников тогда у нас не было. Потом, когда мы сыграли первый концерт, стали развлекаться, появились все остальные. Мы уже позиционировали себя как группу «Кино», дописывали альбом «Начальник Камчатки», который в тупик какой-то зашел.
Кстати, кто автор обложки этого альбома? И вообще известно же два варианта обложки. Какая настоящая?
Всё, что опубликовано и напечатано после смерти Виктора - это всё вражеские происки разных уродов и обиженных бездарей, которые нас ненавидели, завидовали и мечтали это разрушить. По крайней мере, после 90-го года все эти люди оказались самыми близкими друзьями Виктора. Все эти мемуары… Всё это с целью личного обогащения. Верить этому нельзя. Что эти суки сделали: нашли где-то, не знаю м.б. даже и мной или кем угодно, чудовищно исчириканную фотографию и сделали из нее обложку. Это просто ужас. Я могу вам показать настоящую обложку. Ее делал Евгений Козлов, и у меня есть оригинал. Это художественная работа, изящнейшая, красивая, искусная… Очень тонкая работа. При тиражировании на бобинах ее было не реально воспроизвести в таком формате и в таком качестве.
Была еще одна хорошая версия обложки «Начальника Камчатки», которую сам Виктор сделал. Там была фотография японского малыша с маленьким «кассио»: такая электронная новая волна, неоромантика. Как и задуман этот альбом.
Кстати, а почему альбом так странно называется «Начальник Камчатки»? С «камчаткой» всё более-менее ясно. А причем здесь «начальник»?
Я Вам могу рассказать. Мы думали, как назвать альбом. Наш гений метафор Олег Котельников, я с ним на эту тему разговаривал, сразу выдал десяток названий. Ну «Кино»… Какое кино? Он стал думать о названиях всех известных фильмов. А у него как-то сразу всё это складывается. Он и выдал «Начальник Камчатки». «Начальник Чукотки» - это известный советский фильм про молодого человека, которого послали на Чукотку бороться против капиталистов. Но причем здесь Чукотка? Песня «Камчатка». Отсюда и название по ассоциации с этим фильмом и плюс песня «Камчатка». Получилось, по-моему, здорово. Это Котельников - он автор всяких… «Петербург - это город Петра, Ильича, Чайковского». И т.д.
- А слово «Асса»?
По-моему, то ли Юфит, то ли… Это всё «некрики». «Асса» - это клич был такой панковский. Из среды Юфита. Котельников был очень близок с ним. Фильм «Асса» - это уже позже, это отрыжка.
- Бошетунмай?
О-о-о… Бошетунмай - это отдельная история. Вам никто не рассказывал? Это наше с Тимуром китайское слово.
Была такая группа «Ю би фоти» - реггей, британский «нью вейв». Они приехали к нам в Петербург, мы ходили на их концерт, слушали их песню, даже исполняли ее сами. А у них же всё вокруг марихуаны, косяков. Виктор под впечатлением всего этого написал реггей-песню. А «бошетунмай» - это одно из наших названий этого продукта. Скорее это всё Тимур придумал. Там был круг друзей, и они говорили между собой, что человек, который бросил это курить, продался. Соответственно, когда предлагалось курнуть, говорили: «давай не продадимся». Так не продавались, не продавались, а потом для конспирации перевели слово на китайский язык. Он был очень модным. Слово взяли из разговорника. «Не продаваться» - это глагол…
Никто значения этого слова до сих пор и не знает, м.б. лучше и не знать.
- Есть люди, которые считают, что это имя какого-то божества…
А конопля - это божество. Для этих людей. Нужно об этом тоже сказать. А Бошетунмай - да, это такое божество. У Тимура в мастерской стоял Бошетунмай, из бумаги сделанный, с нарисованным лицом.
- Сам Цой, наверное, только баловался, курил, но серьезно, насколько известно, этим не занимался?
Нет. Я говорю Вам. Никогда. Никаких наркотиков. Курить он не мог. У него с физиологией что-то случалось. С ним коллапс был, он рассказывал, кто-то его угостил косяком, он лег и не мог пошевелиться ни рукой, ни ногой. Ему было так плохо, что было бы глупо дальше экспериментировать с этим. Потом когда человек любит выпить, то зачем ему еще что-то.
- Кто автор оригинальной идеи обложки «Группы крови»? Как такое могло прийти в голову?
Андрей Крисанов. Такой был у нас молодой человек в компании. Он предложил. Он учился играть на бас-гитаре, но у него не было никаких способностей. Он талантливый художник, на мой взгляд. Мне нравятся все его идеи, работы. Мы все были тогда очень впечатлены фильмами Фрица Ланга, помните серию фильмов о докторе Мабузе. Малевич нарисовал плакат к фильму «Доктор Мабузе». Оттуда мы и взяли идею. Только вместо Доктор Мабузе написали «Группа крови» и «Кино».
- А вот эти квадратные человечки. Чьи эти идеи изначально: Цоя или Крисанова?
Это Крисанов. Даже к Киту Херингу меньше отношения имеет. Как комиксы, граффити, что-то такое быстрое, легкое. У Цоя больше литературы, у него большое количество сюжетов. А у Крисанова - это еще живописно, кроме всего прочего. Там есть чувство композиции, света. Крисанов был больше художником и на бас-гитаре играть так и не научился.
- А откуда Виктор брал сюжеты для своих картин?
Из жизни, из головы, из фильмов, которые мы смотрели. М.б. «Робот-полицеский», неважно. Фантастика. Цой очень много читал.
- Обложка «Последнего героя» выполнена в таком же супрематическом духе. Это тоже Крисанов?
Нет. «Последний герой» - это французское издание. Мы с Виктором делали обложку. Отправили макет, но дальше мы не запаривались, признаться. Если бы я как-то серьезнее к этому отнесся…
Ведь еще была чудовищная обложка альбома «Ночь». Просто у меня руки опустились после этого. Мы не могли договориться, и Тропилло опубликовал эту пластинку на «Мелодии» и сделал свою обложку. А мы такие замечательные, роскошные, все художники, кругом одни знаменитости могли бы и сами сделать, а тут непонятно кто… На всю страну миллионный тираж. Это какая-то вообще дрянь. Отпечаток на стекле, луна… Достаточно нейтрально, но ощущение какой-то абсолютно враждебной культуры.
Макет «Последнего героя» мы отправили, но французы его корректировали. По ассоциации с тем, что мы им отправили, и с обложкой «Группы крови» они сделали супрематический и футуристический дизайн.
- Примерно к этому периоду относятся такие редкие вещи как «Группа крови» на английском языке.
Цой попробовал один раз, и ему не понравилось.
- Один или два раза? В интервью он говорит, что записали пару вещей. В записи известна только одна.
Только один раз, по-моему. Я слышал только одну. Мне кажется текст перевели плохо. Кто-то переводил. Были же вокруг англоязычные люди. Он сам английский язык выучил буквально на глазах. Очень талантливый.
- Чья была идея «черного квадрата» в Последнем альбоме?
Моя идея. Денис Егельский и еще кто-то мне ее выговаривал. По-моему это во время было, очень удачно. Черный квадрат Малевича. Но это еще по ассоциации, мы очень любили, с группой «Джой Дивижн»: у них две пластинки, одна белая, другая черная. Черный цвет - очень модный в то время.
Как-то мы не очень в последние годы думали на эту тему. У «Звезды по имени Солнце» вообще нет обложки. Даже и в мыслях не было. Безобразие, какое безобразие. Мы в облаках находились.
- Виктор как минимум десять лет учился живописи. В ЛГХШ на Канале Грибоедова, училище им. В. Серова, реставрационное ПТУ, сейчас лицей. А где учились Вы?
Я закончил ГХШ № 1 на Канале Грибоедова, но это не та, Виктор там не учился. Виктора там не было. Если бы он там учился, я бы его там встретил. Это моя школа. Я знал там абсолютно всех. Он учился где-нибудь в другом месте, только не там. Я был там номер один.
- Значит, он был под номером вторым. На городском конкурсе его рисунок занял второе место. Цой в ЛГХШ учился вместе с Пашковым. Об этом же говорит мама Виктора.
Вы меня совсем озадачили, как же мне теперь об этом узнать. Там такая домашняя обстановка, я знал всех там. Один, м.б. два преподавателя живописи, директор, преподаватель истории искусства и преподаватель скульптуры. Школа маленькая, там как семья, все друг друга знают. Если бы там был Виктор…
Вы меня озадачили, потому что я считаю, что я свое образование получил в этой школе. Это был просто класс! Я там проводил очень много времени. Это лучшая школа в городе, в которой можно было получить образование. Я был маленьким, любопытным, с четвертого по восьмой класс, всего четыре года там учился.
- Виктор с шестого класса там учился.
Мы разминулись. Я закончил школу, он мог туда поступить. Один год. Он никогда мне об этом не говорил. Странно. Мы говорили только, что мы единственные два парня, у которых художественное образование и которые могут изобразить без труда всё, что угодно. Потому что у остальных никакого не было художественного образования.
Виктор бы полноправным членом группы «Новых художников» или он все-таки был несколько в стороне? Именно как художник.
Я объясню. «НХ» - это группа, созданная Тимуром. Как я уже говорил, Всё это официальное номенклатурное убожество: Союз художников и альтернативное движение - это одно и тоже было, и то и другое совершенно неприемлемо. Столько новых движений происходило в искусстве! Тимур создавал как бы несуществующих в городе художников. Они с художником Иваном Сотниковым делали картины в разных стилях: неогео, «новые дикие», граффитисты, «Фигурасьон либре» (группа, в которую входили, кстати, и Кит Херинг, и Жан Мишель Баскиа, и Кени Шарф, и несколько французских художников) - всё это нас страшно интересовало как модное и новое. А ни моды, ни этого искусства у нас в городе не было. Были одни бородатые, неопрятные, заскорузлые совки, или они «против», или они «за», но всё равно из одной ямы.
И когда уже были большие выставки «Новых», Виктор безусловно входил в их ядро, он был нашей звездой. Он просто не занимался этим так серьезно и самоотверженно как скажем, Тимур. И я тоже вообщем-то летал в облаках.
Как Виктор относился к своим работам: считал их картинами, рисунками, насколько их он вообще ценил?
Самое главное, что он считал себя художником. Ведь любой творческий человек - это художник, необязательно, что при этом он не пишет картины. Виктор философски относился ко всему. Но он увлекался музыкой, это было главное и это было очень серьезно. А картины, он говорил, ему доставляют огромное удовольствие, и как только у него появляется свободная минутка, он этим занимается от души.
Я помню его поздние работы. Я их видел только раз, как-то он мне показал. Мне очень они тогда понравились, и с тех пор я их никогда не видел. Такие аккуратные. Прошел уже весь конфуз и стеснение за умение рисовать.
Весь балаган «Новых художников», и вообще весь модернизм и история искусства ХХ века подразумевали, что художник не должен иметь классическое образование, не должен уметь рисовать. Этот стыд за красоту, за умение и за мастерство лежал, я хорошо понимаю, и на моих плечах и на плечах Виктора. Создать какую-то прекрасную картину в классическом стиле - это было западло. Выход был только в музыке. А музыка у группы «Кино» - она же очень красивая. Мы хотели, чтобы это было только красиво.
В последних своих работах он избавился от этого навязанного комплекса и обратился к классическим формам, рисовал в реалистическом духе и в академической школе. К моменту гибели Цой занимался уже неоакадемизмом. Не будет полноты, если хотя бы одну или две картины не показать. То к чему Виктор пришел. Я же вдохновитель этого неоакадемизма. Тимур же прошел через весь модернизм, который только существовал, много ошибался. У меня не было никогда никаких сомнений по поводу того, что картина д.б. прекрасной. До этого у меня было альтернативное увлечение - соцреализм. Потом уже по крупицам была создана концепция нового академизма. Это близкие вещи: имперское и величественное, а мне всегда это безумно нравилось. Все мои любимые художники, наконец, оказались в легальной территории. И Виктор тоже очень проникся этой идеей, потому что он же отсиживался дома, никуда не ходил, выйти было невозможно, его разрывали на части. Я Тимуру рассказывал, что он делает такие классные новые работы.
- Вы были свидетелем создания его работ?
Да, он же жил у меня дома (когда сбежал от этой суки Марьяны), в Купчино, у нас там была порто-студия, на которую мы записывали всю музыку: «Группу крови», «Звезду по имени Солнце». Конечно мы, три-четыре художника, там этим занимались, я, правда, меньше остальных. Он рисовал очень быстро, в один присест.
- А как он песни писал, также?
Нет, не видел. Но я чувствовал, что мы о чем-то говорим, появляются какие-то шутки, новые слова, а потом Виктор приносит песню, в которой я слышу влияние не только музыкальное, но и литературное. Как я Вам уже рассказал про бошетунмай, где он еще проезжается по разным культурным явлениям: группа «Центр» с Васей Шумовым, этот брутальный и хамский Кинчев с «мы вместе» и т.д. У него были еще другие публицистические песни, которые мы так и не записали. Жалко, там такая ирония. По-моему, Марьяна запретила их публиковать, она сказала: «ты совсем с ума сошел, и так тебя все ненавидят, а тут тебя вообще уроют».
- Что же это за песни???
Типа «Бошетунмай», где так поэтично и литературно проезжается бульдозером по разным деятелям культуры, скажем так.
- Может быть это песня «Дети минут»? «Один любит рок, другой любит сок, а третий всё поет о трех-четырех»?
Вот-вот, он любил такие темы: поиздеваться над всеми. Это отдельный разговор, как мы всем кости мыли. Все думают, что вот какой ангел Виктор. Забавно. Люди, вобщем-то, добавляют, формируют то, что они хотят видеть.
- Согласны ли Вы с таким утверждением, что песни Цоя и его картины - это два разных мира?
Абсолютно цельная личность. Никаких противоречий.
А почему тогда в его живописи, на мой взгляд, м.б. я ошибаюсь, черный юмор проявился сильнее чем в песнях?
М.б. не все его считывают? А вообще я рассказывал про модернизм, про невозможность показывать свое умение и мастерство рисовать. Он, конечно, не был деятелем в этом арт-бизнесе (жесткач такой). Он был сам по себе, он никогда не зарабатывал на живописи, на картинах. Главным для него была музыка, конечно. Потом он очень увлекся кино, но это всё из области поп-арта, если уж герой, то по настоящему герой: и музыка, и этот образ в кино… Но то, что успел, то сделал, - вот так я думаю. Конечно, он не выразился полностью в изобразительном искусстве, у него не было ни времени, ни амбиций. Не объять необъятное, если ты посвящаешь себя полностью музыке, то зачем тебе еще что-то, когда всё так складывается. Мог бы, конечно, бросить всё это и сидеть творить полотна. Возможно, он это и сделал бы. Он не любил все эти публичные выступления, это и понятно, тяжело же, когда тебя дергают со всех сторон, все тебя хотят. Ему нравилось запереться, одному работать или быть с близкими людьми.
- Ему важно знать Ваше мнение о своих картинах?
Я надеюсь, что - да. У нас был диалог постоянный. Если он жил в Москве, то мы по телефону говорили часами. У кого он еще бы спросил? Каспарян ему ничего не сказал бы. А с Тимуром они редко виделись в последние годы, и я тоже Тимура уже редко встречал, мы не были так близки, как неразлучники.
Как Вы думаете, чем можно объяснить молчание современных искусствоведов о Цое-художнике?
Потому что у них свой контекст, диалог. Одеяло опять-таки нужно перетянуть. Сейчас объясню. Например, Виктор - это Поэт, певец, Орфей…
- Орфей? Да, это очень точно.
Да, красавец. Орфей. А современное искусство держат всё же москвичи, которое им диктуется из Нью-Йорка, но это отдельная история. Конечно же, они будут всячески переписывать историю, всё приписывать себе. Но если Новикова трудно стереть из истории искусства, то Цоя легче. Он же никогда не претендовал, чтобы быть актуальным художником, чтобы влиться в эту среду.
- Он никогда не претендовал, но он им был?
Еще бы, как Вы считаете! Такую территорию поставить с ног на голову. Конечно, был. Я могу рассказать. Московские художники-концептуалисты собрали группу «Среднерусская возвышенность». Главным их аргументом было, то что мы не музыканты, мы художники, и с нас взятки гладки. Но это же глупо. Мы тоже художники и занимаемся той же сферой поп-искусства.
Продолжение интервью ниже
Встреча с Гурьяновым произошла 15 июня 2007 года, в его квартире, на Литейном проспекте.
Интервью.
Вы один из немногих людей, которых с Цоем, помимо дружбы, связывает сразу три вида искусства: живопись, музыка и кино.
- Ну кино - это не искусство, а «Асса» тем более не кино.
Тем не менее, Вы снимались вместе в фильме «Асса», играли в группе в качестве барабанщика и, оба являлись членами группы «Новые художники». Как произошло ваше знакомство?
Ну была у нас такая общая среда, много общих знакомых. Мы даже учились в одном художественном заведении, в котором я полгода, по-моему, пробыл, а Виктор тоже примерно столько. Но по-настоящему мы подружились уже спустя пару лет.
Была такая группа «Х** - автоматический удовлетворитель». Виктор очень дружил с лидером этой группы Андреем Пановым, Свиньей, и играл там на бас-гитаре. А я чуть позже играл на барабанах в этой группе. В-общем, всё вокруг да около. Есть еще такой деятель культуры как Евгений Юфит, лидер и создатель петербургского некрореализма.
А представил меня Виктору в первый раз мой приятель Осёл, где-то в метро мы столкнулись, он и познакомил, сказав при этом, что нам обязательно надо делать группу и играть вместе.
В то время еще болтался с Виктором этот дегенерат, сумасшедший, Рыбин его фамилия, не хочется ее вслух произносить. И пока они не расстались, мы так серьезно и не встретились по поводу музыки и всего остального.
Что из себя представляло училище им. В.Серова в то время?
Серовка - жуткое такое советское режимное заведение. Я старше на год Виктора, поэтому мы не столкнулись там. Свинья говорил, что это «рассадник пацифизма», это абсолютная правда. Я туда поступил как-то очень легко, а потом не ходил туда вообще. Родителям говорил, что я учиться, а сам совсем в другом направлении. Естественно через полгода я там уже не учился. А Виктор, по-моему, что-то похожее, как-то мы никогда даже не говорили об этом. Он перешел в другое училище, менее художественное, но более ремесленническое. Он же очень рано женился, ему надо было независимо существовать, деньги зарабатывать. Краснодеревщики - я очень ценю эту профессию: реставрация, дерево, - очень классная вещь.
Первые пересечения связаны с музыкой, а на почве живописи, когда Ваши пути пересеклись?
Прошло энное количество лет, с тех пор как мы учились в Серовке. Виктор сыграл первый концерт в Рок-клубе, который я наблюдал из зала. Мы потом уже подружились. И к тому времени я уже был художник, «новый художник». У нас была группа художников, где лидерствовал Тимур Новиков. Мы были страшно этим увлечены: выставки, акции, авангардизм всякого толка, ноль объект - это уже всё было тогда. Я считал себя художником, вобщем-то, всю жизнь и родился таким. А Виктор к тому моменту уже был звезда. В Москве попал на концерт в школе, где он пел один… Тогда я его полюбил безумно. Рыбу всю эту несвежую выкинул на помойку и один пел «Транквилизатор» и еще какую-то песню. Это было круто.
Я отвлекся от искусства. И конечно же вся эта среда: художники, Товарищество художников, альтернатива Союзу художников - это были такие все уроды: неопрятные, грязные, бородатые, нудные, несчастные… Все они противостояли чему-то… Как же это называется-то? Диссиденты. К диссидентам мы с Виктором очень плохо относились, скептически издевались и смеялись. Даже песня же есть на эту тему: «Нам не дали петь… Попробуй тут спой» - о людях, которые могут пожаловаться на то, что они могли бы что-то сделать, но им не дают что-то сделать. Вот такая глупость. Будут обвинять вся и всех, а не будут видеть свои немощи: мы вот жалкие художники-диссиденты. Они все же были против чего-то, боролись с чем-то, а мы игнорировали это, радовались и создавали себе среду такую, которая нам бы была вполне приятна.
Я хотел всегда быть вне этой компании, хотелось заниматься чем-то совершенно другим. Музыкой. Тем более мы так любили поп-музыку. И тогда еще появилось так много хорошей музыки. Это вдохновляло. «Нью вейв», «новые романтики»… Мелодизм… Электронная танцевальная музыка, - то, что я всегда очень любил.
- Вас называли стилягой еще в то время. Это из той же области: быть другим? Время стиляг - это же 50-60-е года.
Вообщем-то, мы были модниками. У меня до сих пор эта амбиция есть. А тогда появилась компания молодых людей, они были моложе меня, скажем, лет на 4-5, которые называли себя «Тэдди Бойс». Это были стиляги. Черные костюмы с иголочки, белые рубашки, галстуки и элегантные остроносые ботинки. Это 1984 год. И это была моя свита, я ходил в окружении этих ребят. Но вообще-то это один из костюмов, которые я надевал на себя, и который Виктору не подошел. Я так однажды аккуратно его постриг, но ему не понравилось. Белая рубашка, галстук - это не его стиль, потом мы уже больше к этому не возвращались.
Когда Цой пришел к «Новым художникам»?
Когда он познакомился со мной и с Тимуром. А с Тимуром мы были неразлучники. Я жил какое-то время в его мастерской, напротив Большого дома. Что там только не происходило! Я могу вам долго рассказывать, это вообще-то намного дней. Прекрасное выставочное пространство. Старая расселенная коммуналка. И все эти огромные комнаты были наши. Я думаю сам написать какую-то литературу в модной форме: «моя жизнь среди знаменитостей». Или что-нибудь такое глупое.
А тогда две-три молодые компании объединились: «Кино», «Новые», Олег Котельников, Юфит с армией своих панков-некрореалистов. Там такие имена у всех были… Просто ухх! Ааай! Осел, его подруга Ослица, Образина… Мы раньше просто дружили с ними. Осел был лучшим другом Свиньи. Они жили по соседству с Юфитом, устраивались просмотры очередных фильмов, параллельное кино это называли. Всё было очень весело. Т.е. не только мы с Виктором познакомились, а всё замешалось в одну большую культурную среду.
Как проходило оформление концертов группы «Кино»? Участвовал ли Цой в оформлении сцены?
Нет, хотя он сам, конечно, и я были художниками, но поскольку так много было вокруг других художников, мы все роли распределили. Невозможно всем заниматься. Поэтому у нас был официальный художник, записанный в анкетах рок-клуба, Тимур Новиков. Принимали участие в этом художники Олег Котельников и обязательно Евгений Козлов, очень талантливый художник, который всем нам нравился. Сейчас он живет в Берлине. А тогда он жил в Петродворце, иногда появлялся и делал плакаты и обложки. Новиков и Котельников также их делали. Очень красивые плакаты.
Это они делали известный плакат с тремя профилями, на фоне которого Цой еще позировал? Известная фотография.
Это чуть ли не сам Цой рисовал. Это его идея. А фотография Наташи Васильевой. Это был один из первых концертов, когда мои приятели, я имею в виду художников, еще не подключились к этому.
А в какой момент «Новые» подсоединились?
Мы встречались периодически, но Виктор такой дистанцированный был. Как-то в очередной раз мы столкнулись где-то на улице. Поговорили. Потом он позвонил и пригласил меня в группу. Мы стали репетировать. Общих вечеринок и компаний художников тогда у нас не было. Потом, когда мы сыграли первый концерт, стали развлекаться, появились все остальные. Мы уже позиционировали себя как группу «Кино», дописывали альбом «Начальник Камчатки», который в тупик какой-то зашел.
Кстати, кто автор обложки этого альбома? И вообще известно же два варианта обложки. Какая настоящая?
Всё, что опубликовано и напечатано после смерти Виктора - это всё вражеские происки разных уродов и обиженных бездарей, которые нас ненавидели, завидовали и мечтали это разрушить. По крайней мере, после 90-го года все эти люди оказались самыми близкими друзьями Виктора. Все эти мемуары… Всё это с целью личного обогащения. Верить этому нельзя. Что эти суки сделали: нашли где-то, не знаю м.б. даже и мной или кем угодно, чудовищно исчириканную фотографию и сделали из нее обложку. Это просто ужас. Я могу вам показать настоящую обложку. Ее делал Евгений Козлов, и у меня есть оригинал. Это художественная работа, изящнейшая, красивая, искусная… Очень тонкая работа. При тиражировании на бобинах ее было не реально воспроизвести в таком формате и в таком качестве.
Была еще одна хорошая версия обложки «Начальника Камчатки», которую сам Виктор сделал. Там была фотография японского малыша с маленьким «кассио»: такая электронная новая волна, неоромантика. Как и задуман этот альбом.
Кстати, а почему альбом так странно называется «Начальник Камчатки»? С «камчаткой» всё более-менее ясно. А причем здесь «начальник»?
Я Вам могу рассказать. Мы думали, как назвать альбом. Наш гений метафор Олег Котельников, я с ним на эту тему разговаривал, сразу выдал десяток названий. Ну «Кино»… Какое кино? Он стал думать о названиях всех известных фильмов. А у него как-то сразу всё это складывается. Он и выдал «Начальник Камчатки». «Начальник Чукотки» - это известный советский фильм про молодого человека, которого послали на Чукотку бороться против капиталистов. Но причем здесь Чукотка? Песня «Камчатка». Отсюда и название по ассоциации с этим фильмом и плюс песня «Камчатка». Получилось, по-моему, здорово. Это Котельников - он автор всяких… «Петербург - это город Петра, Ильича, Чайковского». И т.д.
- А слово «Асса»?
По-моему, то ли Юфит, то ли… Это всё «некрики». «Асса» - это клич был такой панковский. Из среды Юфита. Котельников был очень близок с ним. Фильм «Асса» - это уже позже, это отрыжка.
- Бошетунмай?
О-о-о… Бошетунмай - это отдельная история. Вам никто не рассказывал? Это наше с Тимуром китайское слово.
Была такая группа «Ю би фоти» - реггей, британский «нью вейв». Они приехали к нам в Петербург, мы ходили на их концерт, слушали их песню, даже исполняли ее сами. А у них же всё вокруг марихуаны, косяков. Виктор под впечатлением всего этого написал реггей-песню. А «бошетунмай» - это одно из наших названий этого продукта. Скорее это всё Тимур придумал. Там был круг друзей, и они говорили между собой, что человек, который бросил это курить, продался. Соответственно, когда предлагалось курнуть, говорили: «давай не продадимся». Так не продавались, не продавались, а потом для конспирации перевели слово на китайский язык. Он был очень модным. Слово взяли из разговорника. «Не продаваться» - это глагол…
Никто значения этого слова до сих пор и не знает, м.б. лучше и не знать.
- Есть люди, которые считают, что это имя какого-то божества…
А конопля - это божество. Для этих людей. Нужно об этом тоже сказать. А Бошетунмай - да, это такое божество. У Тимура в мастерской стоял Бошетунмай, из бумаги сделанный, с нарисованным лицом.
- Сам Цой, наверное, только баловался, курил, но серьезно, насколько известно, этим не занимался?
Нет. Я говорю Вам. Никогда. Никаких наркотиков. Курить он не мог. У него с физиологией что-то случалось. С ним коллапс был, он рассказывал, кто-то его угостил косяком, он лег и не мог пошевелиться ни рукой, ни ногой. Ему было так плохо, что было бы глупо дальше экспериментировать с этим. Потом когда человек любит выпить, то зачем ему еще что-то.
- Кто автор оригинальной идеи обложки «Группы крови»? Как такое могло прийти в голову?
Андрей Крисанов. Такой был у нас молодой человек в компании. Он предложил. Он учился играть на бас-гитаре, но у него не было никаких способностей. Он талантливый художник, на мой взгляд. Мне нравятся все его идеи, работы. Мы все были тогда очень впечатлены фильмами Фрица Ланга, помните серию фильмов о докторе Мабузе. Малевич нарисовал плакат к фильму «Доктор Мабузе». Оттуда мы и взяли идею. Только вместо Доктор Мабузе написали «Группа крови» и «Кино».
- А вот эти квадратные человечки. Чьи эти идеи изначально: Цоя или Крисанова?
Это Крисанов. Даже к Киту Херингу меньше отношения имеет. Как комиксы, граффити, что-то такое быстрое, легкое. У Цоя больше литературы, у него большое количество сюжетов. А у Крисанова - это еще живописно, кроме всего прочего. Там есть чувство композиции, света. Крисанов был больше художником и на бас-гитаре играть так и не научился.
- А откуда Виктор брал сюжеты для своих картин?
Из жизни, из головы, из фильмов, которые мы смотрели. М.б. «Робот-полицеский», неважно. Фантастика. Цой очень много читал.
- Обложка «Последнего героя» выполнена в таком же супрематическом духе. Это тоже Крисанов?
Нет. «Последний герой» - это французское издание. Мы с Виктором делали обложку. Отправили макет, но дальше мы не запаривались, признаться. Если бы я как-то серьезнее к этому отнесся…
Ведь еще была чудовищная обложка альбома «Ночь». Просто у меня руки опустились после этого. Мы не могли договориться, и Тропилло опубликовал эту пластинку на «Мелодии» и сделал свою обложку. А мы такие замечательные, роскошные, все художники, кругом одни знаменитости могли бы и сами сделать, а тут непонятно кто… На всю страну миллионный тираж. Это какая-то вообще дрянь. Отпечаток на стекле, луна… Достаточно нейтрально, но ощущение какой-то абсолютно враждебной культуры.
Макет «Последнего героя» мы отправили, но французы его корректировали. По ассоциации с тем, что мы им отправили, и с обложкой «Группы крови» они сделали супрематический и футуристический дизайн.
- Примерно к этому периоду относятся такие редкие вещи как «Группа крови» на английском языке.
Цой попробовал один раз, и ему не понравилось.
- Один или два раза? В интервью он говорит, что записали пару вещей. В записи известна только одна.
Только один раз, по-моему. Я слышал только одну. Мне кажется текст перевели плохо. Кто-то переводил. Были же вокруг англоязычные люди. Он сам английский язык выучил буквально на глазах. Очень талантливый.
- Чья была идея «черного квадрата» в Последнем альбоме?
Моя идея. Денис Егельский и еще кто-то мне ее выговаривал. По-моему это во время было, очень удачно. Черный квадрат Малевича. Но это еще по ассоциации, мы очень любили, с группой «Джой Дивижн»: у них две пластинки, одна белая, другая черная. Черный цвет - очень модный в то время.
Как-то мы не очень в последние годы думали на эту тему. У «Звезды по имени Солнце» вообще нет обложки. Даже и в мыслях не было. Безобразие, какое безобразие. Мы в облаках находились.
- Виктор как минимум десять лет учился живописи. В ЛГХШ на Канале Грибоедова, училище им. В. Серова, реставрационное ПТУ, сейчас лицей. А где учились Вы?
Я закончил ГХШ № 1 на Канале Грибоедова, но это не та, Виктор там не учился. Виктора там не было. Если бы он там учился, я бы его там встретил. Это моя школа. Я знал там абсолютно всех. Он учился где-нибудь в другом месте, только не там. Я был там номер один.
- Значит, он был под номером вторым. На городском конкурсе его рисунок занял второе место. Цой в ЛГХШ учился вместе с Пашковым. Об этом же говорит мама Виктора.
Вы меня совсем озадачили, как же мне теперь об этом узнать. Там такая домашняя обстановка, я знал всех там. Один, м.б. два преподавателя живописи, директор, преподаватель истории искусства и преподаватель скульптуры. Школа маленькая, там как семья, все друг друга знают. Если бы там был Виктор…
Вы меня озадачили, потому что я считаю, что я свое образование получил в этой школе. Это был просто класс! Я там проводил очень много времени. Это лучшая школа в городе, в которой можно было получить образование. Я был маленьким, любопытным, с четвертого по восьмой класс, всего четыре года там учился.
- Виктор с шестого класса там учился.
Мы разминулись. Я закончил школу, он мог туда поступить. Один год. Он никогда мне об этом не говорил. Странно. Мы говорили только, что мы единственные два парня, у которых художественное образование и которые могут изобразить без труда всё, что угодно. Потому что у остальных никакого не было художественного образования.
Виктор бы полноправным членом группы «Новых художников» или он все-таки был несколько в стороне? Именно как художник.
Я объясню. «НХ» - это группа, созданная Тимуром. Как я уже говорил, Всё это официальное номенклатурное убожество: Союз художников и альтернативное движение - это одно и тоже было, и то и другое совершенно неприемлемо. Столько новых движений происходило в искусстве! Тимур создавал как бы несуществующих в городе художников. Они с художником Иваном Сотниковым делали картины в разных стилях: неогео, «новые дикие», граффитисты, «Фигурасьон либре» (группа, в которую входили, кстати, и Кит Херинг, и Жан Мишель Баскиа, и Кени Шарф, и несколько французских художников) - всё это нас страшно интересовало как модное и новое. А ни моды, ни этого искусства у нас в городе не было. Были одни бородатые, неопрятные, заскорузлые совки, или они «против», или они «за», но всё равно из одной ямы.
И когда уже были большие выставки «Новых», Виктор безусловно входил в их ядро, он был нашей звездой. Он просто не занимался этим так серьезно и самоотверженно как скажем, Тимур. И я тоже вообщем-то летал в облаках.
Как Виктор относился к своим работам: считал их картинами, рисунками, насколько их он вообще ценил?
Самое главное, что он считал себя художником. Ведь любой творческий человек - это художник, необязательно, что при этом он не пишет картины. Виктор философски относился ко всему. Но он увлекался музыкой, это было главное и это было очень серьезно. А картины, он говорил, ему доставляют огромное удовольствие, и как только у него появляется свободная минутка, он этим занимается от души.
Я помню его поздние работы. Я их видел только раз, как-то он мне показал. Мне очень они тогда понравились, и с тех пор я их никогда не видел. Такие аккуратные. Прошел уже весь конфуз и стеснение за умение рисовать.
Весь балаган «Новых художников», и вообще весь модернизм и история искусства ХХ века подразумевали, что художник не должен иметь классическое образование, не должен уметь рисовать. Этот стыд за красоту, за умение и за мастерство лежал, я хорошо понимаю, и на моих плечах и на плечах Виктора. Создать какую-то прекрасную картину в классическом стиле - это было западло. Выход был только в музыке. А музыка у группы «Кино» - она же очень красивая. Мы хотели, чтобы это было только красиво.
В последних своих работах он избавился от этого навязанного комплекса и обратился к классическим формам, рисовал в реалистическом духе и в академической школе. К моменту гибели Цой занимался уже неоакадемизмом. Не будет полноты, если хотя бы одну или две картины не показать. То к чему Виктор пришел. Я же вдохновитель этого неоакадемизма. Тимур же прошел через весь модернизм, который только существовал, много ошибался. У меня не было никогда никаких сомнений по поводу того, что картина д.б. прекрасной. До этого у меня было альтернативное увлечение - соцреализм. Потом уже по крупицам была создана концепция нового академизма. Это близкие вещи: имперское и величественное, а мне всегда это безумно нравилось. Все мои любимые художники, наконец, оказались в легальной территории. И Виктор тоже очень проникся этой идеей, потому что он же отсиживался дома, никуда не ходил, выйти было невозможно, его разрывали на части. Я Тимуру рассказывал, что он делает такие классные новые работы.
- Вы были свидетелем создания его работ?
Да, он же жил у меня дома (когда сбежал от этой суки Марьяны), в Купчино, у нас там была порто-студия, на которую мы записывали всю музыку: «Группу крови», «Звезду по имени Солнце». Конечно мы, три-четыре художника, там этим занимались, я, правда, меньше остальных. Он рисовал очень быстро, в один присест.
- А как он песни писал, также?
Нет, не видел. Но я чувствовал, что мы о чем-то говорим, появляются какие-то шутки, новые слова, а потом Виктор приносит песню, в которой я слышу влияние не только музыкальное, но и литературное. Как я Вам уже рассказал про бошетунмай, где он еще проезжается по разным культурным явлениям: группа «Центр» с Васей Шумовым, этот брутальный и хамский Кинчев с «мы вместе» и т.д. У него были еще другие публицистические песни, которые мы так и не записали. Жалко, там такая ирония. По-моему, Марьяна запретила их публиковать, она сказала: «ты совсем с ума сошел, и так тебя все ненавидят, а тут тебя вообще уроют».
- Что же это за песни???
Типа «Бошетунмай», где так поэтично и литературно проезжается бульдозером по разным деятелям культуры, скажем так.
- Может быть это песня «Дети минут»? «Один любит рок, другой любит сок, а третий всё поет о трех-четырех»?
Вот-вот, он любил такие темы: поиздеваться над всеми. Это отдельный разговор, как мы всем кости мыли. Все думают, что вот какой ангел Виктор. Забавно. Люди, вобщем-то, добавляют, формируют то, что они хотят видеть.
- Согласны ли Вы с таким утверждением, что песни Цоя и его картины - это два разных мира?
Абсолютно цельная личность. Никаких противоречий.
А почему тогда в его живописи, на мой взгляд, м.б. я ошибаюсь, черный юмор проявился сильнее чем в песнях?
М.б. не все его считывают? А вообще я рассказывал про модернизм, про невозможность показывать свое умение и мастерство рисовать. Он, конечно, не был деятелем в этом арт-бизнесе (жесткач такой). Он был сам по себе, он никогда не зарабатывал на живописи, на картинах. Главным для него была музыка, конечно. Потом он очень увлекся кино, но это всё из области поп-арта, если уж герой, то по настоящему герой: и музыка, и этот образ в кино… Но то, что успел, то сделал, - вот так я думаю. Конечно, он не выразился полностью в изобразительном искусстве, у него не было ни времени, ни амбиций. Не объять необъятное, если ты посвящаешь себя полностью музыке, то зачем тебе еще что-то, когда всё так складывается. Мог бы, конечно, бросить всё это и сидеть творить полотна. Возможно, он это и сделал бы. Он не любил все эти публичные выступления, это и понятно, тяжело же, когда тебя дергают со всех сторон, все тебя хотят. Ему нравилось запереться, одному работать или быть с близкими людьми.
- Ему важно знать Ваше мнение о своих картинах?
Я надеюсь, что - да. У нас был диалог постоянный. Если он жил в Москве, то мы по телефону говорили часами. У кого он еще бы спросил? Каспарян ему ничего не сказал бы. А с Тимуром они редко виделись в последние годы, и я тоже Тимура уже редко встречал, мы не были так близки, как неразлучники.
Как Вы думаете, чем можно объяснить молчание современных искусствоведов о Цое-художнике?
Потому что у них свой контекст, диалог. Одеяло опять-таки нужно перетянуть. Сейчас объясню. Например, Виктор - это Поэт, певец, Орфей…
- Орфей? Да, это очень точно.
Да, красавец. Орфей. А современное искусство держат всё же москвичи, которое им диктуется из Нью-Йорка, но это отдельная история. Конечно же, они будут всячески переписывать историю, всё приписывать себе. Но если Новикова трудно стереть из истории искусства, то Цоя легче. Он же никогда не претендовал, чтобы быть актуальным художником, чтобы влиться в эту среду.
- Он никогда не претендовал, но он им был?
Еще бы, как Вы считаете! Такую территорию поставить с ног на голову. Конечно, был. Я могу рассказать. Московские художники-концептуалисты собрали группу «Среднерусская возвышенность». Главным их аргументом было, то что мы не музыканты, мы художники, и с нас взятки гладки. Но это же глупо. Мы тоже художники и занимаемся той же сферой поп-искусства.
Продолжение интервью ниже