Отец донецкого клана
Тайна смерти одного из первых украинских олигархов - стержень главного политического процесса 2013 года. Forbes приоткрывает завесу тайны над его жизнью
Летом 1994 года в кабинет Вячеслава Брюховецкого зашел необычный посетитель. Небритый мужчина в клубном малиновом пиджаке с порога поинтересовался у ректора недавно созданной Киево‑Могилянской академии, знает ли тот, кто к нему пришел. Не дожидаясь ответа, представился: «Евгений Щербань, самый богатый человек Украины. Хочу, чтобы двое моих сыновей учились в вашем вузе». Опешивший ректор начал объяснять, что набор в Могилянку завершен, и предложил вернуться к разговору через год. «А если завтра на счет академии будет перечислено $100 000 - мы договоримся?» - перебил Щербань. Брюховецкий предложил компромисс: сыновей зачислят в качестве студентов резерва, но если на первой сессии они получат хоть один неуд, то будут отчислены, а деньги останутся у академии.
На следующий день Могилянка стала богаче на $100 000 и двух студентов. «Рвения к учебе у его сыновей не было, первую же сессию они завалили и были отчислены, - рассказывает Брюховецкий. - Щербань деньги назад не потребовал. Он умел не только договариваться, но и держать слово».
Щербань, возможно, не преувеличивал, когда представлялся самым богатым человеком страны. В 1994 году его бизнес‑империя находилась на пике расцвета. Корпорация «Атон» была одним из крупнейших торговцев спиртным, экспортировала металл, ввозила ширпотреб и продовольствие. В бизнес‑империю Щербаня входило более 300 компаний, работавших на трех континентах, с оборотом в сотни миллионов долларов.
Как бывший шахтер стал первым олигархом страны и почему ему не удалось сохранить бизнес и жизнь? Чтобы реконструировать путь предпринимателя, журналисты Forbes пообщались с бывшими деловыми партнерами бизнесмена, которым удалось остаться в живых, его политическими соратниками и сыновьями.
Щербань родился в первый послевоенный год в маленьком селе Константиновка Харьковской области. Мать - учительница, отец - разнорабочий. Отрочество Жени прошло в Донецке, куда семья переехала после того, как родители развелись и мать вышла замуж за шахтера. В беллетризованной биографии «Евгений Щербань: «Выбираю свободу!», которую написал журналист Евгений Шафранский по заказу сыновей Щербаня, описывается крайне бедный быт семьи, где воспитывались девять детей.
Свой первый «бизнес» Щербань организовал в 1959 году, когда ему было 13: подбил одноклассников собирать уголь, выпавший из проходящих товарняков, и продавать его крестьянам. Прибыль на брата достигала 30 рублей в день - приличные деньги для школьников, даже с учетом того, что это было до денежной реформы 1961 года.
Важные люди в жизни Евгения Щербаня
Трудовой путь Щербаня начался на шахте «Кировская» в начале 1960‑х. Во время учебы в Донецком профтехучилище №108 он устроился туда бутчиком: выполнял изнурительную работу по укреплению пластов. За следующие 25 лет Щербань сделал неплохую карьеру, пройдя путь от шахтера до заместителя директора «Кировской» по хозяйственным вопросам. «У него были все необходимые качества, чтобы стать руководителем, - цитирует Шафранский слова Юрия Скоробрещука, работавшего начальником участка «Кировской». - Он легко находил общий язык с молодежью, и вскоре его избрали комсоргом участка».
Коммуникабельность и амбициозность - эти черты характера молодого Щербаня отмечают почти все, кто его знал. Когда Щербаню было 26 лет, руководство «Кировской» направило комсорга на учебу в Донецкий политех. «Женя в институте умел найти подход к разным людям и хотел руководить, - говорит его однокурсник Юрий Круть. - У него это хорошо получалось». Другой однокурсник Щербаня Владимир Каратун вспоминает, как тот подбил сокурсников ехать в Магадан работать в стройотряде. «Женя во всем хотел быть победителем и был готов добиваться этого любой ценой, - рассказывает Каратун. - Ему кровь из носу требовалось, чтобы наш стройотряд был первым, он постоянно нас подгонял». Вскоре активного студента назначили командиром штаба стройотрядов всех донецких вузов.
К моменту окончания института у Щербаня уже был план, как ускорить свой карьерный рост. Он должен был несколько лет отработать на шахте «Кировская», отправившей его на учебу. Перед распределением Щербань записался на прием к первому секретарю Донецкого горкома партии Василию Миронову и уговорил направить пятерых своих однокурсников на «Кировскую». «У него была идея сформировать свою команду из проверенных людей, с которыми он будет работать, - вспоминает Каратун. - Как‑то он сказал мне: «Вот посмотришь, мы скоро станем руководить на «Кировской». План сработал: через несколько лет Каратуна избрали секретарем парткома шахты, другой однокурсник возглавил профсоюзную организацию, сам Щербань руководил службой вентиляции и техники безопасности. А уже в 1986‑м он стал вторым человеком на шахте, заняв должность замдиректора.
Двадцать шестого мая 1988 года Верховный Совет СССР принял закон о кооперации. Вскоре Щербань положил на стол директора шахты заявление об увольнении. Каратун говорит, что Щербань был буквально одержим возможностью работать на себя. Созданный им кооператив «Прогресс» выращивал и продавал овощи и фрукты. Бизнес‑идея возить фрукты из Украины на Крайний Север и Дальний Восток СССР оказалась нежизнеспособной: значительная часть продукции сгнивала по дороге. Тогда Щербань занялся другим делом: открыл на трассе Донецк - Мариуполь кафе «Криница», работавшее и ночью. По словам одного из первых бизнес‑партнеров Щербаня Юрия Дедуха, основатели заведения были одновременно поварами, официантами, бухгалтерами, охранниками, а если надо, то и мыли посуду. «В то время ночных ресторанов не имелось не только в регионе, но и в стране, - отмечает сын бизнесмена Руслан Щербань. - «Криница» стала местной достопримечательностью, и от посетителей не было отбоя». В 1990‑м партнеры открыли ресторан в Донецке - «Ретро».
Свой первый миллион Щербань заработал не в ресторанном бизнесе. В 1989 году кооператоры закупили в Молдове несколько бочек вина. Разлитый по трехлитровым банкам на Донецком консервном заводе напиток разлетелся на ура: за годы антиалкогольной кампании жители шахтерского региона истосковались по вину. Договорились о регулярных поставках. «За первый же год заработали на вине $1,5-2 млн, - рассказывает Дедух. - По тем временам - сумасшедшие деньги».
Следующие три года ассортимент продукции, которую реализовывал «Прогресс», стремительно расширялся. «Мы торговали всем, что только могли найти. В Эстонии закупали кофе, печенье, даже термосы. Поставляли рыбу и икру из Астрахани, - перечисляет Дедух. - Но основным оставался ликеро‑водочный бизнес». «Прогресс» наладил поставки сырья и розлив водки и вина на 38 ликеро‑водочных заводах Украины и России.
Донецк сотрясали криминальные войны. «Только в 1991 году преступными группами было совершено более 4000 преступлений, в том числе 33 убийства, 165 разбоев, 212 грабежей, 173 случая вымогательства», - пишет Александр Кучинский в книге «Хроники донецкого бандитизма». Как Щербаню удавалось строить бизнес‑империю в такой «дружественной» обстановке? Дедух и Каратун не говорят, кто обеспечивал безопасность «Прогресса», ограничиваясь фразой, что Щербань был человеком, который мог договориться со всеми.
Щербань действительно умел выбирать сильных партнеров. Дедух рассказывает, что с авторитетным донецким предпринимателем Ахатем Брагиным и его родственником Ринатом Ахметовым Щербань познакомился в 1990 году, и с тех пор у них появился общий бизнес. «У Брагина и Ахметова были хорошие отношения с российскими бизнес‑структурами, - говорит Дедух. - Они взяли на себя российский рынок водки: обеспечивали поставки вина и зерна на ликеро‑водочные заводы и занимались сбытом продукции». На вопрос, был ли Ахметов в то время бандитом, Дедух ответил: «А кто тогда не был бандитом? Более‑менее состоявшиеся люди все были бандитами». Он рассказывает, что Ахметов ездил на машине с охраной, умел зарабатывать деньги, не позволял, чтобы ему не доплачивали или его обманывали. Основатель СКМ не нашел времени ответить на вопросы Forbes.
От наездов залетных рэкетиров, которые не понимали, «кто есть кто» в городе, бизнес Щербаня защищали спортсмены некоего Валерия Баранчикова. Он тоже был деловым партнером Щербаня и обеспечивал перевозку грузов, пишет Шафранский в книге «Выбираю свободу!».
В 1990 году Щербань затеял реорганизацию «Прогресса» и объединил все направления бизнеса в рамках Донецкого регионального производственного объединения (ДРПО) «Центр». Коммерческим директором позвал работать Каратуна, сам стал генеральным директором.
Чем владел в это время «Центр»? По словам Каратуна, реальных активов у Щербаня тогда еще не имелось. «Было множество компаний, которые ничем не владели, - поясняет Каратун. - Главный актив - это обширные налаженные связи на поставку продовольственных товаров».
В начале 1990‑х тысячи украинских предпринимателей занимались импортом ширпотреба. Что позволило Щербаню в 1994 году заявить о себе как о богатейшем украинце? Здесь немалую роль сыграло везение.
По соседству с офисом Щербаня находилась фирма «Атон» Игоря (Ибрагима) Маркулова и Юрия Баскакова. С последним Щербань был хорошо знаком еще со времен работы на «Кировской». Очень быстро бизнесмен подружился и с Маркуловым. Знакомство оказалось ценным. Маркулов был советником премьер‑министра Леонида Кучмы и председателем Совета по альтернативной экономике при Кабмине, находился в хороших отношениях с президентом Украины Леонидом Кравчуком, рассказывал один из руководителей партии «Батьківщина» Александр Турчинов в интервью порталу Liga.
«Фактически в должности советника премьера Маркулов возглавлял «теневое» правительство», - объяснял Турчинов, который в 1993 году также работал советником Кучмы. У Маркулова были возможности лоббировать бизнес‑интересы на высшем уровне. У Щербаня таких связей тогда не было.
В конце 1993‑го дружба Маркулова, Баскакова и Щербаня переросла в совместный бизнес под громким названием «Транснациональная корпорация «Атон», в которую вошли «Атон», ДРПО «Центр» и ряд предприятий, которые контролировали партнеры. «Маркулов настоял, чтобы бренд «Атон» был сохранен, - рассказывает Каратун. - Но всю организационную работу взял на себя Щербань». Кто в «Атоне» играл первую скрипку? «Щербань был вторым номером в команде Маркулова», - уверял Турчинов в интервью. Это подтверждается и распределением должностей в «Атоне». Маркулов стал президентом корпорации, Щербань - генеральным директором.
Связи Маркулова в Киеве, а Щербаня - в Донбассе открыли перед «Атоном» двери в большой бизнес. Первый добился, чтобы в постановлении Кабмина о развитии экспортного потенциала Украины появился пункт о сотрудничестве меткомбината «Азовсталь» и «Атона». Донецкая компания получила право обеспечивать четверть поставок железорудного сырья на меткомбинат. Щербань организовал поставки руды с Северного ГОКа на «Азовсталь». Он хотел замкнуть на «Атоне» не только поставки сырья, но и экспорт готовой продукции «Азовстали». Гендиректор завода Александр Булянда не обрадовался этой идее. «На нас оказывали психологическое давление: были разные намеки, - рассказывал в интервью Forbes Сергей Тарута, возглавлявший отдел внешнеэкономических связей комбината. - Мы давление выдержали, и они согласились работать через нас по договору комиссии».
Сколько «Атон» заработал на кооперации с «Азовсталью»? По словам Каратуна, который был вице‑президентом «Атона», итоговую прибыль от многоходовой бартерной операции знал только Щербань, но выручка корпорации по «Азовстали» составляла около $100 млн. Для сравнения: бюджет Украины в 1993 году был около $1 млрд.
Щербань стремился распространить свое влияние и на другие меткомбинаты. Мэр Мариуполя Михаил Поживанов в середине 1990‑х рассказывал в интервью газете «Приазовский рабочий», что Щербань просил его рекомендовать директорам заводов заключать со структурами «Атона» социально‑экономические контракты. Когда мэр отказался, Щербань якобы сказал ему: «Нам для вас девяти граммов свинца абсолютно не жалко, и это очень дешево стоит». Впрочем, сейчас Поживанов не стал обсуждать с журналистом Forbes эту тему. Тарута рассказывал, что Поживанов, будучи политиком, хорошо освоил пиар‑технологии и когда описывал этот эпизод, мягко говоря, сильно преувеличил.
Щербань добивался своего, не запугивая людей, а предлагая взаимовыгодные условия сотрудничества, настаивает Каратун. Вот характерный пример. Булянда с «Азовстали» и директор Мариупольского меткомбината имени Ильича (ММК) Владимир Бойко были непримиримыми соперниками. Дошло до того, что «Азовсталь» отказалась поставлять на ММК заготовки для производства листа на прокатном стане 3000. Один из цехов комбината остановился. «Щербань отправился на разговор к Булянде, - вспоминает Каратун. - Не знаю, как именно, но он уломал его, и мы начали поставлять слябы на комбинат Ильича». Бойко щедро отплатил за услугу: экспорт продукции ММК теперь шел через компанию Щербаня. Заниматься этим направлением поручили Таруте, который к тому времени ушел с «Азовстали» из‑за конфликта с Буляндой. Для экспортных операций с металлом была создана компания «Азовимпекс», в которой 80% принадлежало Щербаню, остальные 20% - Таруте и его партнеру.
По похожей схеме Щербань работал и с другими партнерами. Для каждой операции, например поставок электроэнергии на Северный ГОК, создавалась отдельная компания, руководитель которой становился ее совладельцем. «Если Евгений поручал человеку руководить каким‑то направлением бизнеса, тот получал долю от его прибыли, - рассказывает Каратун. - Жадным Щербань никогда не был». При таком подходе количество фирм и партнеров Щербаня к 1994 году перевалило за три сотни.
Экспансия была у Щербаня в крови. «Атон» начал создавать сеть автозаправок. Первую приехали строить специалисты из Финляндии и Швеции. Сначала сеть называлась «Атон», позже ее переименовали в «Гефест». Донецкий бизнесмен добрался даже до Африки. В Танзании, по словам Каратуна, была создана компания «Украина - Занзибар Интернешнл». Предполагалось, что фирма, 50% которой принадлежало Щербаню, а другая половина - двум местным бизнесменам, построит на Занзибаре склады, куда будет поставляться продукция украинских метзаводов. После чего ее планировали мелкооптовыми партиями продавать в странах Восточной Африки.
Все руководство «Атоном», который развивал десятки направлений бизнеса, было замкнуто на Щербане. Он появлялся в офисе ровно в восемь утра и несколько часов обсуждал текущие дела с руководителями проектов. Большинство встреч проходили тет‑а‑тет. «Полной картиной владел только Евгений», - говорит Каратун. Чтобы контролировать партнеров, Щербань учредил компанию «Финансист». «Это было что‑то наподобие аудиторской фирмы, которая проверяла отчетность других компаний», - объясняет Каратун.
Щербань не был бездушным дельцом, живущим лишь для того, чтобы делать деньги. «Для него было важно не только заработать, но и построить с партнерами и контрагентами дружеские отношения», - отмечает Дедух. Тот же Булянда, который был не в восторге от навязанного Кабмином сотрудничества с «Атоном», подружился с Щербанем.
Бизнесмен жил на широкую ногу, не стесняясь и не скрывая своего богатства. Лимузины, банкеты на сотни человек, корпоративы с участием эстрадных звезд - вот донецкие будни Щербаня. Каратун рассказывает, что Щербань всегда стремился отметить Новый год и свой день рождения с размахом. Александра Кужель, политическая соратница Щербаня, вспоминает, что для празднования своего пятидесятилетия бизнесмен арендовал здание оперного театра Донецка и пригласил звезд российской эстрады. Юбилей продолжили отмечать в его загородном доме. Заядлый охотник, Щербань устроил между гостями состязание по стрельбе из ружья.
Партнеры и друзья старались удивить бизнесмена эксцентричностью подарков. Баранчиков как‑то подарил ему бронзовую статую Вильгельма Телля, а Маркулов - коня.
Тучи над «Атоном» сгустились осенью 1994 года. В офис зачастили с проверками сотрудники правоохранительных органов и налоговой. «Тут уж было не до Занзибара», - вспоминает Каратун. Официальной причиной проверок стали торговые операции не корпорации, а одноименной фирмы «Атон», которой владели Маркулов и Баскаков. Она не рассчиталась по торговому кредиту американской компании Conagra на $50 млн. Кредит был выдан под госгарантии, и долг пришлось погашать государственному Укрэксимбанку.
Дедух связывает проблемы «Атона» со сменой власти. На выборах президента в июле 1994-го победил Кучма. Маркулов и Щербань делали ставку на Кравчука, их политический проект «Либеральная партия Украины» вел предвыборную кампанию Кравчука в Донбассе. По словам Дедуха, с новым президентом у бизнесмена Щербаня сложились непростые отношения. Крылатой стала его фраза из интервью газете «Бизнес‑Донбасс»: «Нравится кому‑то или не нравится, но следующим президентом после Кучмы будет Владимир Щербань (в то время - губернатор Донецкой области)».
Впрочем, Маркулов начал терять политическое влияние еще за полгода до выборов: его уволили с должности советника премьера, и он не стал баллотироваться в народные депутаты на выборах весной 1994 года. Через несколько месяцев после победы Кучмы Маркулов навсегда покинул Украину. Бизнес «Атона» остался без политического прикрытия. Это обстоятельство заставило Щербаня активно заняться политикой и освоить новую для себя роль лоббиста в кабинетах киевского начальства. «Он приходил ко мне, когда я был премьером. Попросился быть моим внештатным советником, - рассказывал премьер‑министр Украины в 1994-1995 годах Виталий Масол журналу «Країна». - Я ему даже пропуск выдал. Он мне нравился своими здоровыми соображениями». К следующему премьер‑министру Евгению Марчуку Щербань тоже нашел подход, говорит Кужель. Впрочем, одной дружбы с премьерами для «спокойной жизни» уже было недостаточно.
«Летом 1995-го прошла вторая волна проверок, - рассказывает Каратун. - К 1996 году «Атон» фактически прекратил работу в металлургических проектах. Деньги и контракты перевели на компанию «Финансист». Приблизительно тогда же Щербань разошелся с Маркуловым и Баскаковым. В 1995 году у «Атона» появился новый партнер. «Ринат Леонидович (Ахметов) участвовал в металлургическом бизнесе Щербаня. Не уверен, что договоренность с ним была оформлена юридически, но бизнес по комбинату «Азовсталь» стал паритетным, - отмечает Каратун. - Я стал подотчетен как одному, так и другому. Это была установка Щербаня». Тогда же партнеры создали оператора сотовой связи DCC.
Кто стоял за проверками «Атона»? Бывший губернатор Донецкой области Владимир Щербань в суде по делу убийства предпринимателя говорил, что неприятности «Атона» связаны с Павлом Лазаренко, который осенью 1995-го стал первым вице-премьером и начал курировать топливно-энергетический комплекс.
История противостояния всесильного Лазаренко с зарождающимся донецким кланом хорошо известна. Он стремился навязать поставки газа донбасским предприятиям через подконтрольную ему днепропетровскую компанию ЕЭСУ. Чтобы противостоять экспансии днепропетровцев, донецкие бизнесмены создали в 1995-м газотрейдера ИСД. Среди его учредителей были компании «Данко» Александра Момота, «Азовимпекс» Щербаня и Таруты, Донгорбанк Ахметова.
Сводка новостей за последний год жизни Щербаня напоминает сценарий кровавого боевика. Октябрь 1995-го - на стадионе «Шахтер» взорван Ахать Брагин, март 1996‑го - в Киеве убит Александр Шведченко, директор газового трейдера «Итера», конкурировавшего с ЕЭСУ и ИСД, май - в Донецке расстреляли Момота. В июле на трассе Борисполь - Киев совершено неудачное покушение на Лазаренко, который уже был премьер‑министром.
В начале лета Щербань вместе с женой и двумя детьми уехал из Украины. Сначала в США на Олимпийские игры, затем в Европу. Каратун утверждает, что Щербань хотел переселиться в Чехию: мол, безопасно, а до Киева лететь столько же, как из Донецка. «Отец часто говорил, что, если мы продержимся до конца года, все будет хорошо», - вспоминает сын предпринимателя Руслан. Почему бизнесмен уже в июле вернулся в Украину, можно только гадать.
3 ноября 1996 года в донецком аэропорту два киллера расстреляли Щербаня и его жену, которые возвращались из Москвы, где отмечали серебряную свадьбу Иосифа Кобзона.
Через 17 лет после трагедии вопрос «кто заказал Евгения Щербаня?» сродни вопросу «кто убил Лору Палмер?»
В 2003 году Апелляционный суд Луганской области признал виновными в убийстве бизнесмена Вадима Болотских и Геннадия Зангелиди - членов донецкой банды Евгения Кушнира. Первый осужден также за убийство Брагина и Момота и отбывает пожизненное заключение. Зангелиди убит в конце 1997 года. Кто отдал приказ о ликвидации Щербаня - до сих пор неизвестно.
Украинская прокуратура обвиняет в организации этого убийства Юлию Тимошенко и Лазаренко, мотив - борьба за доступ к газовому рынку Донбасса. Этой же точки зрения придерживается свидетель обвинения Владимир Щербань.
В данной версии не все гладко. За месяц до убийства Щербань в телеинтервью заявил: «Я вижу третью силу, которая пытается столкнуть два региона - Днепропетровский и Донецкий». На допросе в суде Тарута, возглавлявший ИСД в 1996 году, сообщил, что к моменту убийства предпринимателя спор между ЕЭСУ и ИСД был урегулирован.
Тимошенко считает, что убийство было выгодно Ахметову и Виктору Януковичу. Первому досталось большинство компаний Щербаня, второй в 1997 году стал губернатором Донецкой области.
Дедух открыто обвиняет в убийстве Кучму. Первый заместитель генпрокурора Ренат Кузьмин сообщил Forbes, что следствие проверяет причастность к нему экс‑президента.
По словам Кужель, у Щербаня был конфликт с «Итерой».
У сыновей Щербаня, ведущих собственное расследование, нет ответа на вопрос, кто заказал убийство их отца.
Бизнес‑империя Щербаня ненадолго пережила своего основателя. «Все, созданное отцом, рухнуло за восемь месяцев», - говорит Руслан Щербань. Корпорация «Атон» и компания «Финансист» были ликвидированы еще в 1996 году. ИСД оказалась под контролем Таруты и Виталия Гайдука. В 1996‑м сыновья бизнесмена отдали структурам Ахметова сеть автозаправок «Гефест» и оператора сотовой связи DCC.
Наследникам удалось сохранить небольшой банк Капитал, завод минеральных вод в Андреевке и ДРПО «Центр». От былого величия «Центра» ничего не осталось. По словам Руслана Щербаня, сегодня эта компания зарабатывает на сдаче в аренду недвижимости.
.
Летом 1994 года в кабинет Вячеслава Брюховецкого зашел необычный посетитель. Небритый мужчина в клубном малиновом пиджаке с порога поинтересовался у ректора недавно созданной Киево‑Могилянской академии, знает ли тот, кто к нему пришел. Не дожидаясь ответа, представился: «Евгений Щербань, самый богатый человек Украины. Хочу, чтобы двое моих сыновей учились в вашем вузе». Опешивший ректор начал объяснять, что набор в Могилянку завершен, и предложил вернуться к разговору через год. «А если завтра на счет академии будет перечислено $100 000 - мы договоримся?» - перебил Щербань. Брюховецкий предложил компромисс: сыновей зачислят в качестве студентов резерва, но если на первой сессии они получат хоть один неуд, то будут отчислены, а деньги останутся у академии.
На следующий день Могилянка стала богаче на $100 000 и двух студентов. «Рвения к учебе у его сыновей не было, первую же сессию они завалили и были отчислены, - рассказывает Брюховецкий. - Щербань деньги назад не потребовал. Он умел не только договариваться, но и держать слово».
Щербань, возможно, не преувеличивал, когда представлялся самым богатым человеком страны. В 1994 году его бизнес‑империя находилась на пике расцвета. Корпорация «Атон» была одним из крупнейших торговцев спиртным, экспортировала металл, ввозила ширпотреб и продовольствие. В бизнес‑империю Щербаня входило более 300 компаний, работавших на трех континентах, с оборотом в сотни миллионов долларов.
Как бывший шахтер стал первым олигархом страны и почему ему не удалось сохранить бизнес и жизнь? Чтобы реконструировать путь предпринимателя, журналисты Forbes пообщались с бывшими деловыми партнерами бизнесмена, которым удалось остаться в живых, его политическими соратниками и сыновьями.
Щербань родился в первый послевоенный год в маленьком селе Константиновка Харьковской области. Мать - учительница, отец - разнорабочий. Отрочество Жени прошло в Донецке, куда семья переехала после того, как родители развелись и мать вышла замуж за шахтера. В беллетризованной биографии «Евгений Щербань: «Выбираю свободу!», которую написал журналист Евгений Шафранский по заказу сыновей Щербаня, описывается крайне бедный быт семьи, где воспитывались девять детей.
Свой первый «бизнес» Щербань организовал в 1959 году, когда ему было 13: подбил одноклассников собирать уголь, выпавший из проходящих товарняков, и продавать его крестьянам. Прибыль на брата достигала 30 рублей в день - приличные деньги для школьников, даже с учетом того, что это было до денежной реформы 1961 года.
Важные люди в жизни Евгения Щербаня
Трудовой путь Щербаня начался на шахте «Кировская» в начале 1960‑х. Во время учебы в Донецком профтехучилище №108 он устроился туда бутчиком: выполнял изнурительную работу по укреплению пластов. За следующие 25 лет Щербань сделал неплохую карьеру, пройдя путь от шахтера до заместителя директора «Кировской» по хозяйственным вопросам. «У него были все необходимые качества, чтобы стать руководителем, - цитирует Шафранский слова Юрия Скоробрещука, работавшего начальником участка «Кировской». - Он легко находил общий язык с молодежью, и вскоре его избрали комсоргом участка».
Коммуникабельность и амбициозность - эти черты характера молодого Щербаня отмечают почти все, кто его знал. Когда Щербаню было 26 лет, руководство «Кировской» направило комсорга на учебу в Донецкий политех. «Женя в институте умел найти подход к разным людям и хотел руководить, - говорит его однокурсник Юрий Круть. - У него это хорошо получалось». Другой однокурсник Щербаня Владимир Каратун вспоминает, как тот подбил сокурсников ехать в Магадан работать в стройотряде. «Женя во всем хотел быть победителем и был готов добиваться этого любой ценой, - рассказывает Каратун. - Ему кровь из носу требовалось, чтобы наш стройотряд был первым, он постоянно нас подгонял». Вскоре активного студента назначили командиром штаба стройотрядов всех донецких вузов.
К моменту окончания института у Щербаня уже был план, как ускорить свой карьерный рост. Он должен был несколько лет отработать на шахте «Кировская», отправившей его на учебу. Перед распределением Щербань записался на прием к первому секретарю Донецкого горкома партии Василию Миронову и уговорил направить пятерых своих однокурсников на «Кировскую». «У него была идея сформировать свою команду из проверенных людей, с которыми он будет работать, - вспоминает Каратун. - Как‑то он сказал мне: «Вот посмотришь, мы скоро станем руководить на «Кировской». План сработал: через несколько лет Каратуна избрали секретарем парткома шахты, другой однокурсник возглавил профсоюзную организацию, сам Щербань руководил службой вентиляции и техники безопасности. А уже в 1986‑м он стал вторым человеком на шахте, заняв должность замдиректора.
Двадцать шестого мая 1988 года Верховный Совет СССР принял закон о кооперации. Вскоре Щербань положил на стол директора шахты заявление об увольнении. Каратун говорит, что Щербань был буквально одержим возможностью работать на себя. Созданный им кооператив «Прогресс» выращивал и продавал овощи и фрукты. Бизнес‑идея возить фрукты из Украины на Крайний Север и Дальний Восток СССР оказалась нежизнеспособной: значительная часть продукции сгнивала по дороге. Тогда Щербань занялся другим делом: открыл на трассе Донецк - Мариуполь кафе «Криница», работавшее и ночью. По словам одного из первых бизнес‑партнеров Щербаня Юрия Дедуха, основатели заведения были одновременно поварами, официантами, бухгалтерами, охранниками, а если надо, то и мыли посуду. «В то время ночных ресторанов не имелось не только в регионе, но и в стране, - отмечает сын бизнесмена Руслан Щербань. - «Криница» стала местной достопримечательностью, и от посетителей не было отбоя». В 1990‑м партнеры открыли ресторан в Донецке - «Ретро».
Свой первый миллион Щербань заработал не в ресторанном бизнесе. В 1989 году кооператоры закупили в Молдове несколько бочек вина. Разлитый по трехлитровым банкам на Донецком консервном заводе напиток разлетелся на ура: за годы антиалкогольной кампании жители шахтерского региона истосковались по вину. Договорились о регулярных поставках. «За первый же год заработали на вине $1,5-2 млн, - рассказывает Дедух. - По тем временам - сумасшедшие деньги».
Следующие три года ассортимент продукции, которую реализовывал «Прогресс», стремительно расширялся. «Мы торговали всем, что только могли найти. В Эстонии закупали кофе, печенье, даже термосы. Поставляли рыбу и икру из Астрахани, - перечисляет Дедух. - Но основным оставался ликеро‑водочный бизнес». «Прогресс» наладил поставки сырья и розлив водки и вина на 38 ликеро‑водочных заводах Украины и России.
Донецк сотрясали криминальные войны. «Только в 1991 году преступными группами было совершено более 4000 преступлений, в том числе 33 убийства, 165 разбоев, 212 грабежей, 173 случая вымогательства», - пишет Александр Кучинский в книге «Хроники донецкого бандитизма». Как Щербаню удавалось строить бизнес‑империю в такой «дружественной» обстановке? Дедух и Каратун не говорят, кто обеспечивал безопасность «Прогресса», ограничиваясь фразой, что Щербань был человеком, который мог договориться со всеми.
Щербань действительно умел выбирать сильных партнеров. Дедух рассказывает, что с авторитетным донецким предпринимателем Ахатем Брагиным и его родственником Ринатом Ахметовым Щербань познакомился в 1990 году, и с тех пор у них появился общий бизнес. «У Брагина и Ахметова были хорошие отношения с российскими бизнес‑структурами, - говорит Дедух. - Они взяли на себя российский рынок водки: обеспечивали поставки вина и зерна на ликеро‑водочные заводы и занимались сбытом продукции». На вопрос, был ли Ахметов в то время бандитом, Дедух ответил: «А кто тогда не был бандитом? Более‑менее состоявшиеся люди все были бандитами». Он рассказывает, что Ахметов ездил на машине с охраной, умел зарабатывать деньги, не позволял, чтобы ему не доплачивали или его обманывали. Основатель СКМ не нашел времени ответить на вопросы Forbes.
От наездов залетных рэкетиров, которые не понимали, «кто есть кто» в городе, бизнес Щербаня защищали спортсмены некоего Валерия Баранчикова. Он тоже был деловым партнером Щербаня и обеспечивал перевозку грузов, пишет Шафранский в книге «Выбираю свободу!».
В 1990 году Щербань затеял реорганизацию «Прогресса» и объединил все направления бизнеса в рамках Донецкого регионального производственного объединения (ДРПО) «Центр». Коммерческим директором позвал работать Каратуна, сам стал генеральным директором.
Чем владел в это время «Центр»? По словам Каратуна, реальных активов у Щербаня тогда еще не имелось. «Было множество компаний, которые ничем не владели, - поясняет Каратун. - Главный актив - это обширные налаженные связи на поставку продовольственных товаров».
В начале 1990‑х тысячи украинских предпринимателей занимались импортом ширпотреба. Что позволило Щербаню в 1994 году заявить о себе как о богатейшем украинце? Здесь немалую роль сыграло везение.
По соседству с офисом Щербаня находилась фирма «Атон» Игоря (Ибрагима) Маркулова и Юрия Баскакова. С последним Щербань был хорошо знаком еще со времен работы на «Кировской». Очень быстро бизнесмен подружился и с Маркуловым. Знакомство оказалось ценным. Маркулов был советником премьер‑министра Леонида Кучмы и председателем Совета по альтернативной экономике при Кабмине, находился в хороших отношениях с президентом Украины Леонидом Кравчуком, рассказывал один из руководителей партии «Батьківщина» Александр Турчинов в интервью порталу Liga.
«Фактически в должности советника премьера Маркулов возглавлял «теневое» правительство», - объяснял Турчинов, который в 1993 году также работал советником Кучмы. У Маркулова были возможности лоббировать бизнес‑интересы на высшем уровне. У Щербаня таких связей тогда не было.
В конце 1993‑го дружба Маркулова, Баскакова и Щербаня переросла в совместный бизнес под громким названием «Транснациональная корпорация «Атон», в которую вошли «Атон», ДРПО «Центр» и ряд предприятий, которые контролировали партнеры. «Маркулов настоял, чтобы бренд «Атон» был сохранен, - рассказывает Каратун. - Но всю организационную работу взял на себя Щербань». Кто в «Атоне» играл первую скрипку? «Щербань был вторым номером в команде Маркулова», - уверял Турчинов в интервью. Это подтверждается и распределением должностей в «Атоне». Маркулов стал президентом корпорации, Щербань - генеральным директором.
Связи Маркулова в Киеве, а Щербаня - в Донбассе открыли перед «Атоном» двери в большой бизнес. Первый добился, чтобы в постановлении Кабмина о развитии экспортного потенциала Украины появился пункт о сотрудничестве меткомбината «Азовсталь» и «Атона». Донецкая компания получила право обеспечивать четверть поставок железорудного сырья на меткомбинат. Щербань организовал поставки руды с Северного ГОКа на «Азовсталь». Он хотел замкнуть на «Атоне» не только поставки сырья, но и экспорт готовой продукции «Азовстали». Гендиректор завода Александр Булянда не обрадовался этой идее. «На нас оказывали психологическое давление: были разные намеки, - рассказывал в интервью Forbes Сергей Тарута, возглавлявший отдел внешнеэкономических связей комбината. - Мы давление выдержали, и они согласились работать через нас по договору комиссии».
Сколько «Атон» заработал на кооперации с «Азовсталью»? По словам Каратуна, который был вице‑президентом «Атона», итоговую прибыль от многоходовой бартерной операции знал только Щербань, но выручка корпорации по «Азовстали» составляла около $100 млн. Для сравнения: бюджет Украины в 1993 году был около $1 млрд.
Щербань стремился распространить свое влияние и на другие меткомбинаты. Мэр Мариуполя Михаил Поживанов в середине 1990‑х рассказывал в интервью газете «Приазовский рабочий», что Щербань просил его рекомендовать директорам заводов заключать со структурами «Атона» социально‑экономические контракты. Когда мэр отказался, Щербань якобы сказал ему: «Нам для вас девяти граммов свинца абсолютно не жалко, и это очень дешево стоит». Впрочем, сейчас Поживанов не стал обсуждать с журналистом Forbes эту тему. Тарута рассказывал, что Поживанов, будучи политиком, хорошо освоил пиар‑технологии и когда описывал этот эпизод, мягко говоря, сильно преувеличил.
Щербань добивался своего, не запугивая людей, а предлагая взаимовыгодные условия сотрудничества, настаивает Каратун. Вот характерный пример. Булянда с «Азовстали» и директор Мариупольского меткомбината имени Ильича (ММК) Владимир Бойко были непримиримыми соперниками. Дошло до того, что «Азовсталь» отказалась поставлять на ММК заготовки для производства листа на прокатном стане 3000. Один из цехов комбината остановился. «Щербань отправился на разговор к Булянде, - вспоминает Каратун. - Не знаю, как именно, но он уломал его, и мы начали поставлять слябы на комбинат Ильича». Бойко щедро отплатил за услугу: экспорт продукции ММК теперь шел через компанию Щербаня. Заниматься этим направлением поручили Таруте, который к тому времени ушел с «Азовстали» из‑за конфликта с Буляндой. Для экспортных операций с металлом была создана компания «Азовимпекс», в которой 80% принадлежало Щербаню, остальные 20% - Таруте и его партнеру.
По похожей схеме Щербань работал и с другими партнерами. Для каждой операции, например поставок электроэнергии на Северный ГОК, создавалась отдельная компания, руководитель которой становился ее совладельцем. «Если Евгений поручал человеку руководить каким‑то направлением бизнеса, тот получал долю от его прибыли, - рассказывает Каратун. - Жадным Щербань никогда не был». При таком подходе количество фирм и партнеров Щербаня к 1994 году перевалило за три сотни.
Экспансия была у Щербаня в крови. «Атон» начал создавать сеть автозаправок. Первую приехали строить специалисты из Финляндии и Швеции. Сначала сеть называлась «Атон», позже ее переименовали в «Гефест». Донецкий бизнесмен добрался даже до Африки. В Танзании, по словам Каратуна, была создана компания «Украина - Занзибар Интернешнл». Предполагалось, что фирма, 50% которой принадлежало Щербаню, а другая половина - двум местным бизнесменам, построит на Занзибаре склады, куда будет поставляться продукция украинских метзаводов. После чего ее планировали мелкооптовыми партиями продавать в странах Восточной Африки.
Все руководство «Атоном», который развивал десятки направлений бизнеса, было замкнуто на Щербане. Он появлялся в офисе ровно в восемь утра и несколько часов обсуждал текущие дела с руководителями проектов. Большинство встреч проходили тет‑а‑тет. «Полной картиной владел только Евгений», - говорит Каратун. Чтобы контролировать партнеров, Щербань учредил компанию «Финансист». «Это было что‑то наподобие аудиторской фирмы, которая проверяла отчетность других компаний», - объясняет Каратун.
Щербань не был бездушным дельцом, живущим лишь для того, чтобы делать деньги. «Для него было важно не только заработать, но и построить с партнерами и контрагентами дружеские отношения», - отмечает Дедух. Тот же Булянда, который был не в восторге от навязанного Кабмином сотрудничества с «Атоном», подружился с Щербанем.
Бизнесмен жил на широкую ногу, не стесняясь и не скрывая своего богатства. Лимузины, банкеты на сотни человек, корпоративы с участием эстрадных звезд - вот донецкие будни Щербаня. Каратун рассказывает, что Щербань всегда стремился отметить Новый год и свой день рождения с размахом. Александра Кужель, политическая соратница Щербаня, вспоминает, что для празднования своего пятидесятилетия бизнесмен арендовал здание оперного театра Донецка и пригласил звезд российской эстрады. Юбилей продолжили отмечать в его загородном доме. Заядлый охотник, Щербань устроил между гостями состязание по стрельбе из ружья.
Партнеры и друзья старались удивить бизнесмена эксцентричностью подарков. Баранчиков как‑то подарил ему бронзовую статую Вильгельма Телля, а Маркулов - коня.
Тучи над «Атоном» сгустились осенью 1994 года. В офис зачастили с проверками сотрудники правоохранительных органов и налоговой. «Тут уж было не до Занзибара», - вспоминает Каратун. Официальной причиной проверок стали торговые операции не корпорации, а одноименной фирмы «Атон», которой владели Маркулов и Баскаков. Она не рассчиталась по торговому кредиту американской компании Conagra на $50 млн. Кредит был выдан под госгарантии, и долг пришлось погашать государственному Укрэксимбанку.
Дедух связывает проблемы «Атона» со сменой власти. На выборах президента в июле 1994-го победил Кучма. Маркулов и Щербань делали ставку на Кравчука, их политический проект «Либеральная партия Украины» вел предвыборную кампанию Кравчука в Донбассе. По словам Дедуха, с новым президентом у бизнесмена Щербаня сложились непростые отношения. Крылатой стала его фраза из интервью газете «Бизнес‑Донбасс»: «Нравится кому‑то или не нравится, но следующим президентом после Кучмы будет Владимир Щербань (в то время - губернатор Донецкой области)».
Впрочем, Маркулов начал терять политическое влияние еще за полгода до выборов: его уволили с должности советника премьера, и он не стал баллотироваться в народные депутаты на выборах весной 1994 года. Через несколько месяцев после победы Кучмы Маркулов навсегда покинул Украину. Бизнес «Атона» остался без политического прикрытия. Это обстоятельство заставило Щербаня активно заняться политикой и освоить новую для себя роль лоббиста в кабинетах киевского начальства. «Он приходил ко мне, когда я был премьером. Попросился быть моим внештатным советником, - рассказывал премьер‑министр Украины в 1994-1995 годах Виталий Масол журналу «Країна». - Я ему даже пропуск выдал. Он мне нравился своими здоровыми соображениями». К следующему премьер‑министру Евгению Марчуку Щербань тоже нашел подход, говорит Кужель. Впрочем, одной дружбы с премьерами для «спокойной жизни» уже было недостаточно.
«Летом 1995-го прошла вторая волна проверок, - рассказывает Каратун. - К 1996 году «Атон» фактически прекратил работу в металлургических проектах. Деньги и контракты перевели на компанию «Финансист». Приблизительно тогда же Щербань разошелся с Маркуловым и Баскаковым. В 1995 году у «Атона» появился новый партнер. «Ринат Леонидович (Ахметов) участвовал в металлургическом бизнесе Щербаня. Не уверен, что договоренность с ним была оформлена юридически, но бизнес по комбинату «Азовсталь» стал паритетным, - отмечает Каратун. - Я стал подотчетен как одному, так и другому. Это была установка Щербаня». Тогда же партнеры создали оператора сотовой связи DCC.
Кто стоял за проверками «Атона»? Бывший губернатор Донецкой области Владимир Щербань в суде по делу убийства предпринимателя говорил, что неприятности «Атона» связаны с Павлом Лазаренко, который осенью 1995-го стал первым вице-премьером и начал курировать топливно-энергетический комплекс.
История противостояния всесильного Лазаренко с зарождающимся донецким кланом хорошо известна. Он стремился навязать поставки газа донбасским предприятиям через подконтрольную ему днепропетровскую компанию ЕЭСУ. Чтобы противостоять экспансии днепропетровцев, донецкие бизнесмены создали в 1995-м газотрейдера ИСД. Среди его учредителей были компании «Данко» Александра Момота, «Азовимпекс» Щербаня и Таруты, Донгорбанк Ахметова.
Сводка новостей за последний год жизни Щербаня напоминает сценарий кровавого боевика. Октябрь 1995-го - на стадионе «Шахтер» взорван Ахать Брагин, март 1996‑го - в Киеве убит Александр Шведченко, директор газового трейдера «Итера», конкурировавшего с ЕЭСУ и ИСД, май - в Донецке расстреляли Момота. В июле на трассе Борисполь - Киев совершено неудачное покушение на Лазаренко, который уже был премьер‑министром.
В начале лета Щербань вместе с женой и двумя детьми уехал из Украины. Сначала в США на Олимпийские игры, затем в Европу. Каратун утверждает, что Щербань хотел переселиться в Чехию: мол, безопасно, а до Киева лететь столько же, как из Донецка. «Отец часто говорил, что, если мы продержимся до конца года, все будет хорошо», - вспоминает сын предпринимателя Руслан. Почему бизнесмен уже в июле вернулся в Украину, можно только гадать.
3 ноября 1996 года в донецком аэропорту два киллера расстреляли Щербаня и его жену, которые возвращались из Москвы, где отмечали серебряную свадьбу Иосифа Кобзона.
Через 17 лет после трагедии вопрос «кто заказал Евгения Щербаня?» сродни вопросу «кто убил Лору Палмер?»
В 2003 году Апелляционный суд Луганской области признал виновными в убийстве бизнесмена Вадима Болотских и Геннадия Зангелиди - членов донецкой банды Евгения Кушнира. Первый осужден также за убийство Брагина и Момота и отбывает пожизненное заключение. Зангелиди убит в конце 1997 года. Кто отдал приказ о ликвидации Щербаня - до сих пор неизвестно.
Украинская прокуратура обвиняет в организации этого убийства Юлию Тимошенко и Лазаренко, мотив - борьба за доступ к газовому рынку Донбасса. Этой же точки зрения придерживается свидетель обвинения Владимир Щербань.
В данной версии не все гладко. За месяц до убийства Щербань в телеинтервью заявил: «Я вижу третью силу, которая пытается столкнуть два региона - Днепропетровский и Донецкий». На допросе в суде Тарута, возглавлявший ИСД в 1996 году, сообщил, что к моменту убийства предпринимателя спор между ЕЭСУ и ИСД был урегулирован.
Тимошенко считает, что убийство было выгодно Ахметову и Виктору Януковичу. Первому досталось большинство компаний Щербаня, второй в 1997 году стал губернатором Донецкой области.
Дедух открыто обвиняет в убийстве Кучму. Первый заместитель генпрокурора Ренат Кузьмин сообщил Forbes, что следствие проверяет причастность к нему экс‑президента.
По словам Кужель, у Щербаня был конфликт с «Итерой».
У сыновей Щербаня, ведущих собственное расследование, нет ответа на вопрос, кто заказал убийство их отца.
Бизнес‑империя Щербаня ненадолго пережила своего основателя. «Все, созданное отцом, рухнуло за восемь месяцев», - говорит Руслан Щербань. Корпорация «Атон» и компания «Финансист» были ликвидированы еще в 1996 году. ИСД оказалась под контролем Таруты и Виталия Гайдука. В 1996‑м сыновья бизнесмена отдали структурам Ахметова сеть автозаправок «Гефест» и оператора сотовой связи DCC.
Наследникам удалось сохранить небольшой банк Капитал, завод минеральных вод в Андреевке и ДРПО «Центр». От былого величия «Центра» ничего не осталось. По словам Руслана Щербаня, сегодня эта компания зарабатывает на сдаче в аренду недвижимости.
.