Человек и котэ. Памятник Юрию Кнорозову
Его зрачков огонь зеленый
Моим сознаньем овладел.
Я отвернуться захотел,
Hо замечаю удивленно,
Что сам вовнутрь себя глядел,
Что в пристальности глаз зеркальных,
Опаловых и вертикальных,
Читаю собственный удел (Шарль Бодлер)
Ковалевское кладбище Санкт-Петербурга интернационально, демократично и не престижно. Находясь за городской чертой, оно занимает 110 га территории соседнего субъекта Федерации (Ленобласти). Есть тут мусульманский и еврейский участки, производятся и так называемые «безродные» захоронения - не востребованных родственниками умерших за госсчёт (таких около 150 в месяц).
Кладбище было открыто по указу Ленгорисполкома в конце 1984 г. Количество интересных памятников на Ковалевском можно пересчитать по пальцам, каким-то чудом порой увидишь надпись «Сей Крестъ поставленъ Лукой Ивановымъ деревни Егли 1903 г.». Однако судьбе было угодно, чтобы здесь нашел последнее пристанище великий ученый и одна из самых загадочных фигур научного мира XX в.
Имя Юрия Валентиновича Кно́розова (1922-1999) стоит в одном ряду с Жаном-Франсуа Шампольоном, расшифровавшим египетские иероглифы, а его главной заслугой является дешифровка письменности майя, последняя великая дешифровка, открывшая человечеству целую цивилизацию.
Надгробный памятник ученому находится на краю кладбища среди толчеи типовых захоронений, чем-то напоминающей коммунальную квартиру. Узнал я о нем совершенно случайно, навещая могилы своих родственников.
Кнорозов - лингвист, историк, этнограф, д.и.н. (1955), лауреат Государственной премии СССР (1977), кавалер ордена Ацтекского орла Мексики и Большой золотой медали Гватемалы. Круг его научных интересов был очень широк - от расшифровки древних систем письма до заселения Америки, археоастрономии, шаманизма, эволюции мозга и теории коллектива. Он скончался 30 марта 1999 г. возрасте 76 лет. в одиночестве в коридоре одной из городских больниц. Пять лет его могила зарастала травой, только в 2004 г. по инициативе С.М. Миронова, тогдашнего Председателя СФ, здесь был установлен памятник.
Автор проекта - московский скульптор Николай Выборнов. Композиция выполнена в стиле архитектуры майя - платформа со стелой и алтарем из розоватого известняка.
По бокам стелы выполнена надпись иероглифами майя с датами рождения и смерти ученого. На реверсе стелы помещена копия рельефа из самого любимого Юрием Кнорозовым города майя - Паленке.
На аверсе стелы (фото в заголовке поста) барельеф Кнорозова с его любимой сиамской кошкой Асей, повторяющий фотографию, которую знают во всем мире.
MI CORAZÓN SIEMPRE ES MEXICANO
Ю.В.Кнорозов, 1995 г. Перед началом III Международной конференции майянистов в Четумале, Мексика (источник фото)
Биография Юрия Кнорозова полна мистических событий, тяжелых испытаний и парадоксов, как, видимо, и полагается каждому гению.
Среди его детских рисунков сохранилось изображение непонятного зверя с именем Танкас (что на языке майя означает Млечный путь), змеи со странным именем Поленка. Паленке - название развалин большого города майя в Мексике, где находятся самые важные майянские артефакты, в том числе, Храм надписей (Templo de las Inscripciones).
Во время войны Кнорозову непонятно как попадают в руки оставленные немцами книги «Сообщение о делах в Юкатане» францисканского монаха XVI в. Диего де Ланды и «Кодексы майя» в гватемальской публикации братьев Вильякорта.
Согласно официальной версии, он их «спас из пламени горящей библиотеки в Берлине». Но он там не был и победу встретил под Москвой телефонистом полка резерва ставки главнокомандующего. Майянистикой он в ту пору не интересовался, увлекался историей цивилизаций Востока, лингвистикой и шаманскими практиками. Его дипломная работа в МГУ носила название «Мазар Шамун Наби. Срезнеазиатская версия легенды о Самсоне». В аспирантуру ему путь был закрыт, поскольку «его родственники в войну находились на оккупированной территории».
В 1945 г. Кнорозову попалась на глаза статья немецкого ученого Пауля Шелльхаса «Дешифровка письма майя - неразрешимая проблема». Он оставляет шаманские практики, чтобы ответить на вызов Шелльхаса: «Как это неразрешимая проблема? То, что создано одним человеческим умом не может не быть разгадано другим. <...> Неразрешимых проблем не существует и не может существовать ни в одной из областей науки!». Этой позиции он неизменно придерживался всю свою жизнь.
После войны с помощью проф. С.А. Токарева ему удалось устроиться на должность мнс в Музей этнографии народов СССР, что рядом с Русским Музеем. Так начался Ленинградский, основной период жизни Кнорозова. Поселился он в самом музее. Длинная, как пенал, комната от пола до потолка была забита книгами, по стенам были развешены прорисовки иероглифов майя. Из мебели были стол и солдатская койка.
В начале 50-х Кнорозов нашел ключи к древней письменности майя. Первая публикация о результатах дешифровки вышла в 1952 г. Успех молодого ученого позволил перейти ему на работу в Кунсткамеру - ленинградское отделение Института этнографии АН СССР. Предстояла защита кандидатской диссертации.
Но тут появились другие проблемы. В вопросе об индейцах майя марксистская ученость имела в своем распоряжении мнение Энгельса об отсутствии государств в доколумбовой Америке. Согласно той же догме, фонетическое письмо могло существовать только при возникновении классовых гособразований. Заявление о наличии у майя фонетического письма предполагало опровержение положений Энгельса. Сие могло повлечь за собой обвинения в ревизионизме и арест.
Юрий Валентинович шел на защиту и не знал, чем все закончится. Защита проходила в Москве 29 марта 1955 г. и уже на следующий день превратилась в легенду. Выступление Кнорозова на ученом совете, по образному выражению очевидцев, длилось ровно три с половиной минуты, а результатом стало присвоение звания не кандидата, а доктора исторических наук.
В советские времена после Конгресса американистов в Копенгагене в 1956 г. Кнорозов долгие годы был невыездным. При этом он горько шутил: «создавались бесконечные комиссии по вывозу его в Мексику, и уже все члены комиссий там уже побывали».
Только в 1990 г. благодаря приглашению президента Гватемалы ему удалось провести в этой стране около двух месяцев. Уже далеко не молодой ученый смог подняться на вершину пирамиды Большого Ягуара в Тикале (во что никто не верил) и долго стоял там в одиночестве. Как всегда курил - и был погружен в свои образы.
Начиная с 1995 г. последовали поездки в Мексику по приглашению Национального Института Истории и Антропологии. Кнорозов посетил все заветные места - Паленке, Бонампак, Йашчилан, Чичен-Ица, Ла-Вента, Монте-Альбан, Теотиуакан, Шочикалько. Он был счастлив на земле майя.
В 1995 г. в посольстве Мексики в Москве ему был вручен серебряный Орден Ацтекского Орла. Эти ордена вручаются мексиканским правительством иностранным гражданам, имеющим исключительные заслуги перед Мексикой. Получив награду, Кнорозов сказал по-испански: «Mi corazón siempre es mexicano» («Сердцем я всегда остаюсь мексиканцем»).
Последние годы жизни Юрий Кнорозов провел в одиночестве в окружении котэ в маленькой квартире блочной хрущевки на ул. Гранитной. После его кончины Кунсткамера отказала в предоставлении помещения музея для прощания, и множество людей собралось в тесном больничном морге. Кнорозову очень нравилась Александро-Невская Лавра, но похоронили его на новом кладбище, фактически на пустыре за городской чертой. Чем-то его похороны напоминали неприкаянную кончину Паганини.
ВСЕГДА КОТОВ!
Котэ играли в жизни Юрия Кнорозова какую-то мистическую роль. Ученый считал их существами священными и неприкосновенными. Долгие годы рядом с ним находилась любимая сиамская кошка Ася (Аспид). Ее он вполне серьезно представлял в качестве соавтора своей глубочайшей теоретической статьи, посвященной проблеме возникновения сигнализации и речи. К идеям этой работы он пришел, наблюдая за тем, как кошка общается со своими котятами. Кнорозов сильно возмущался тому, что редактор, готовивший статью к публикации, убрал из заглавия имя котэ.
Посмотрите на самую известную фотографию ученого в предыдущем разделе: говорят, что домашние питомцы часто похожи на своих хозяев, но здесь мы видим просто невероятное сходство. А вот так творчески переосмыслили эту фотографию на сайте Deviant Art.
Главный научный оппонент Кнорозова, глава американской школы майянистики Эрик Томпсон в полемическом задоре называл последователей Кнорозова «ведьмами, летающими верхом на диких котах по полночному небу по приказу Юрия». В этом есть уже что-то булгаковское.
Юрий Валентинович любил не только своих котэ, но и вообще всех представителей этого племени. У многих его коллег дома тоже жили кошки, и, по воспоминаниям, Кнорозов всегда приходил в гости, имея в кармане сушеный корень валерьянки или пучок кошачьей травы.
У Аси был котенок, которого Юрий Валентинович назвал Толстым Кысом. Будучи еще совсем маленьким, Кыс ухитрился поймать на подоконнике голубя, за что был удостоен особой чести: его фотография всегда стояла на обширном письменном столе ученого.
В последние годы жизни у него была кошка, которую он почему-то называл котом и звал Белобандитом. Но в беседах с друзьями Юрий Кнорозов не раз говорил, что все кошки хороши, но он хотел бы навсегда остаться со своей любимицей Асей. Так и было суждено ему быть увековеченным на барельефе надгробного памятника в Ковалево.
Толстый Кыс (Фото из архива Г. Ершовой)
Основной источник:
ГАЛИНА ЕРШОВА. «Судьба, завидуй!» Парадоксы Кнорозова .
Авторские фото июля 2015 г.
З.Ы. Юрию Кнорозову посвящен прекрасный фильм «В поисках утерянного кода»:
часть 1;
часть 2,
который всем рекомендуется к просмотру. Во второй его половине вместо дома на Гранитной, в котором ученый провел последние годы, кажется, нам представляют двор на соседней Рижской улице.
Мне, как краеведу и жителю Малой Охты видеть сие весьма досадно. Привожу фотографии дома № 10 на ул. Гранитной, где жил ученый. Номер квартиры не указываю, чтобы не доставлять беспокойство ее нынешним жильцам.
Вот у этой парадной должна быть мемориальная доска.
Верю, что она здесь когда-нибудь появится, и что для этого не надо будет обращаться в посольства Мексики и Гватемалы. А также в то, что это место будет причислено к основным котовым достопримечательностям Санкт-Петербурга.