Бизерта. Посыльное судно «Китобой»
Ты откуда вынырнул, бродяга?
Зоркий цейс ответил на вопрос:
Синий Крест Андреевского флага
Разглядел с дредноута матрос... (А. Несмелов)
БИЗЕРТА - 2003
10 лет назад в июле 2003 г. мне довелось побывать в Бизерте.
Сегодня, наверное, всем известно название этого портового городка в Тунисе, ставшего последним прибежищем Русской эскадры. К концу 1920 г. сюда на 33 кораблях Российского Императорского флота (РИФ) и мобилизованных пароходах прибыло 6 тысяч соотечественников, не принявших большевизм. В их числе 648 офицеров флота, 3 836 матросов, 865 женщин и детей. Эскадра просуществовала почти четыре года.
29 октября 1924 г. на ее кораблях был в последний раз поднят Андреевский флаг, символ славы и величия утраченной России.
Худ. С.В. Пен. Последний спуск Андреевского флага на русской эскадре в Бизерте (1993 г.)
В память эскадры в Бизерте была построена православная церковь по проекту инженера Н.С. Сухоржевского. В сентябре 1938 г. она была освящена в честь Св. Блгв. князя Александра Невского. Алтарной завесой на царских вратах стал Андреевский флаг с корабля «Георгий Победоносец», иконы Христа Спасителя, Божией Матери, Св.Константина и Св.Елены были взяты с того же корабля.
Моя поездка в Тунис стала, по сути, подарком судьбы. Из-за перемещения по службе было велено срочно отгулять отпуск. Тут же подвернулась горящая путевка, и сразу родился дальнейший маршрут. Повалявшись три дня на пляже в Хаммаметовке, я взял напрокат дешевый «Фиат» и... вперед: Бизерта, Национальный парк Ишкёль, Табарка, Айн-Драхам, Дугга. Самое интересное, что для этой авантюры нашелся компаньон.
Дорога до Бизерты прошла как по маслу, а в самом этом симпатичном городке с белыми домами и старой крепостью пришлось покрутиться. Объектами поиска были русская церковь и кладбище, но никто из местных не понимал английского. Тут все, помимо арабского, говорят по-французски, и когда я выдавил из себя что-то вроде «катэдраль рюс», ситуация, наконец, разрешилась.
Вот он, совсем маленький пятиглавый бело-голубой храм. Ворота ограды с георгиевскими крестами открыты. Но сам храм закрыт. Над его дверьми надпись: «БЛАЖЕНИ ИЗГНАНИ ПРАВДЫ РАДИ, ЯКО ТЕХЪ ЕСТЬ ЦАРСТВО НЕБЕСНОЕ».
Обошли храм вокруг. На церковном участке обнаружился крохотный садик с гранатовыми и апельсиновыми деревьями, а за ним домик, по-видимому, священника. В нем на нашу радость проживала русская семейная пара - Валерий и Майя из Владикавказа. Валерий взял ключ и открыл церковь, там не было света. Я увидел своими глазами эти образа, Андреевский флаг, пожертвовал небольшую сумму. Вот снимки, сделанные тогда обычной пленочной «мыльницей» (отсканировал месяц назад, прошу не судить строго об их качестве).
Супруги были искренне рады соотечественникам, по-видимому россияне в ту пору не часто заглядывали сюда. Мы провели за разговорами несколько часов, и я даже был приглашен на крестины правнука самой Анастасии Александровны Ширинской, последней жившей в Бизерте участницы похода Русской эскадры. Увы, они должны были состояться через 2 недели, а у меня лежал в кармане билет на самолет с вылетом аккурат за день до этой даты.
Под вечер мы посетили русское кладбище. Здесь тишина, умиротворение и безлюдье.
На надгробьях поразило обилие дат смерти 1923/24 гг. Что по большому счету не удивительно, если был разрушен сам смысл жизни людей. Так вспоминал день 29 октября 1924 г. Нестор Монастырев, капитан 2-го ранга, командир ПЛ «Утка»:
«Моя карьера морского офицера закончилась. Не об этом мечтал я в своей юности, выбирая жизненный путь. Я мечтал о дальних походах, о радостных лицах друзей, о славе нашей Родины и ее флота, о славе Андреевского флага. Андреевский флаг спущен!.. Теплая звездная ночь окутывает своей тенью корабли, которые мы только что покинули. У меня на душе холодно и пусто. Теперь я окончательно потерял все, что мне было дорого…» (цитата отсюда).
Переночевав в ближайшем отеле и, будучи разбуженными в 4 ч. утра криками муэдзинов из громкоговорителей ближайших минаретов, мы отбыли затемно в сторону Табарки. С супругами я несколько лет переписывался, но потом контакты были утеряны.
«ПОС. СУД. КИТОБОЙ»
Бессонница. Гомер. Тугие паруса.
Я список кораблей прочел до середины... (О.Мандельштам)
Эта история недавно получила для меня неожиданное продолжение.
В бизертинской церкви на памятной мраморной доске были увековечены имена всех кораблей Русской эскадры. Их судьбы сложились по-разному. Большинство было продано союзниками. Флагманский линкор - дредноут «Генерал Алексеев» (бывш. «Император Александр III») был разделан на металл в 1936 г. Восемь из его 305-мм орудий главного калибра были проданы французами в Финляндию и использовались в Зимнюю войну в составе батарей на островах Макилуото, Куйвассаари и Исосаари.
В средней части списка есть интересная позиция: « «ПОС. СУД. ЯКУТЪ, КИТОБОЙ». Я не спец в морской терминологии и в 2003 г. залезал в словари, дабы понять, что сие означает посыльное судно - небольшое судно для разведывательной и посыльной службы.
В ушедшем году мне случилось прочесть пьесу Евгения Гришковца «Дредноуты». Вот цитата оттуда:
«Этот тральщик назывался «Китобой» или «Китобоец», я точно не помню. Экипаж его состоял всего из 25 человек. Тральщик был вооружен маленькой пушечкой, которая нужна не для боя, а для уничтожения всплывших мин. Ее еще называют на флоте мухобойкой.
Так вот, этот кораблик вышел из Кронштадта и случайно встретился в море с немецкой эскадрой, которая состояла из одного дредноута, пары крейсеров, и нескольких эсминцев.
Немцы просигналили русским морякам, чтобы они немедленно опустили Андреевский флаг и сдались. На что команда тральщика ответила тем, что спокойно расчехлила свою единственную пушечку и вежливо просигналила предложение готовиться к бою.
Их конечно же пропустили. Потому что немцы не могли начать стрелять, в противном случае они покрыли бы себя таким позором, что даже деревянный меч не помог бы. К тому же у них не было деревянного меча. У них были настоящие пушки, и они были первоклассные моряки. Они умели проигрывать».
Память сработала моментально: а не тот ли это «Китобой» из бизертинского списка?
Оказалось, именно тот, хотя Гришковец всё напутал. Удивительная и героическая судьба этого маленького русского корабля, пришедшего в Бизерту из родных наших ингерманландских просторов, достойна отдельного рассказа.
КРАСНАЯ ГОРКА И АНДРЕЕВСКИЙ ФЛАГ
Китобойное судно «Эррис» было построено в Норвегии. Правильнее назвать его суденышком с размерениями 30 м.-длина, 6 м.- ширина, 3.2 м.- осадка и скоростью хода 11 узлов (20 км/час). В июле 1915 г. оно было приобретено Россией для использования в РИФ в качестве тральщика и получило название «Китобой». Но для траления оказалось непригодным из-за большой осадки и стало использовался, как сторожевое судно.
Его вооружение составляли две 75-мм пушки - «мухобойки» и один пулемет.
В апреле 1918 г. «Китобой» участвовал в Ледовом походе из Гельсингфорса в Кронштадт. 30 апреля на III съезде моряков Балтфлота делегаты стоя аплодировали наморси (начальнику морских сил) кап.I ранга А.М. Щастному, руководившему походом и спасшему флот от позорного плена или гибели (существовал секретный приказ тов. Ленина: «Ввиду безвыходности положения, доказанной высшими военными авторитетами, флот уничтожить немедленно»). И уже через 2 месяца Щастный был удостоен советским правительством высшей меры награждения - смертным приговором (приведен в исполнение 22 июня 1918 г.).
13 июня 1919 г. «Китобой» под командованием военмора (бывш. мичмана РИФ) Владимира Сперанского нес дозор в Финском заливе между маяками Толбухина и Шепелевским. Он стал свидетелем восстания форта Красная Горка и его артиллерийской дуэли с линкорами «Андрей Первозванный» и «Петропавловск». Выглядело это примерно так:
На смену «Китобою» вышел тральщик «Якорь», на борту которого находился Начдив сторожевых кораблей Николай Моисеев. Предполагалось, что он перейдет на «Китобой» и вернется на нем в Кронштадт. После краткого совещания офицеры приняли решение перейти на сторону белых. В 19 час. 35 мин. красный флаг на судне был спущен и поднят Андреевский флаг.
О том, что было дальше, повествует докладная записка находившегося на «Китобое» дивизионного механика мичмана Чистякова: «Увидев это, «Якорь» круто положил руля на борт, обстрелял нас из пулемета и пошел в Кронштадт, дав радио, что «Китобой» уходит... 19.40 - получили радио из Кронштадта: «Китобою» немедленно вернуться, иначе эсминец «Свобода» (бывший «Владимир») догонит и потопит. Когда увидели со стороны Кронштадта быстро приближающийся дым, то приблизились к берегу, намереваясь выброситься в случае подхода «Свободы». В 20.10 вошли в Батарейную бухту, где и стали на якорь...».
Вечером следующего дня «Китобой» снялся с якоря, взяв на борт командира Ингерманландского полка и направился в Копорский залив для соединения с английской эскадрой. Его задачей было сообщить англичанам о восстании и призвать их на помощь. В 22.15 он был замечен с советского эсминца, который начал преследование. Батарея «Серая Лошадь» обстреляла эсминец, один из залпов дал накрытие, и корабль немедленно отвернул. Около полуночи у мыса Дубовского «Китобой» был остановлен английскими кораблями. «Союзники» подняли на судне свой флаг и повели себя с ним, как с военным трофеем. Так об этом повествует скупая строка вахтенного журнала:
«23.50 - Началось разоружение и грабеж «Китобоя» англичанами».
Уроженцы туманного Альбиона не пощадили даже частные вещи офицеров и команды, что лишний раз подтверждает в глазах автора тупость и беспардонность данной нации. Только 17 июня после подписания акта о «возвращении судна русскому командованию» «Китобой» был передан в распоряжение Морского управления Северо-Западного правительства. Документ предусматривал для английской стороны возможность в любой момент вернуть себе корабль.
Морское управление, во главе которого стоял герой Порт-Артура молодой контр-адмирал Владимир Пилкин, находилось в Нарве. Помимо танкового батальона, дивизиона бронепоездов и полка Андреевского флага, оно располагало флотилией из 4-х быстроходных катеров. «Китобой» стал ее флагманом. На нем поднял свой брейд-вымпел командующий речной флотилией участник Цусимского сражения кап. I ранга Дмитрий Тыртов.
Весь экипаж тральщика, за исключением механика и нескольких специалистов, перевели в полк Андреевско го флага, куда списывали всех неблагонадежных, в том числе и тех, кто служил когда-то у красных.
РЕВЕЛЬ - ЛИБАВА
После неудачного исхода Второго наступления на Петроград «Китобой» перешел в Ревель, находившийся в руках эстонских войск. Подписанное 3 января 1920 г. перемирие между РСФСР и Эстонией стал причиной крайне недоброжелательного отношения местных властей к Белой армии. В конце января командир «Китобоя» заболел, а команда, обескураженная поражением Северо-Западной армии, в полном составе дезертировала. На корабле остался лишь вахтенный офицер, нашедший в кубрике записку, что все решили «скопом возвратиться на Родину».
Чтобы спасти корабль для России под Андреевским флагом, Пилкин отдал приказ об укомплектовании его экипажа холостыми морскими офицерами, собрав их со всех остатков армии. Новым командиром «Китобоя» стал лейтенант Оскар Оскарович Ферсман (1891-1948), в экипаже числилось 26 офицеров, 1 кадет и 11 нижних чинов. Ферсману было приказано срочно подготовиться к переходу в Мурманск для борьбы против большевиков на Северном фронте.
Эстонские власти намеревались захватить корабль и выставили к «Китобою» караул. Из-за их отказа продать уголь на борт были взяты мокрые дрова, купленные на рынке. Узнав, что в воскресенье 15 февраля большинство эстонских матросов увольняется на берег, Пилкин отдал распоряжение подготовить корабль к уходу в этот день. В приказе адмирала говорилось:
«С получением сего вам надлежит идти в Северную Россию, в Мурманск, в распоряжение старшего морского начальника. Маршрут вам назначается следующий: Либава (погрузка угля от французского морского командования) и Копенгаген. В этом порту вы, снесясь с нашим морским агентом в Норвегии, выясните те норвежские порты, в которых вам можно будет принять уголь. <..>
Вам надлежит следить, чтобы между всеми чинами корабля были установлены дружеские отношения. В иностранных портах вам придется быть особенно осторожным, так как вы не имеете достаточно сил и средств, чтобы защитить флаг и русское имя от оскорблений. Поэтому скромное поведение на берегу чинов корабля особенно необходимо.
Я твёрдо уверен, что поход корабля под вашей командой, при условиях исключительной трудности, будет впоследствии занесен в летопись замечательных событий русского флота».
15 февраля к 10 часам утра Пилкин прибыл на «Китобой» и после напутственного слова сошел на берег, приказав сниматься с якоря. С помощью подъехавших английских офицеров он обманул внимание караульных, попросив одного из них вызвать по телефону начальника караула. Как только часовой скрылся в телефонной будке, адмирал крикнул, чтобы «Китобой» немедленно отдавал швартовы и уходил.
Снявшись с якоря и подготовив к бою орудия и боезапас, состоявший из 30 снарядов, «Китобой» направился к выходу из гавани, сопровождаемый бегущими по пристани эстонскими солдатами.
Благополучно пройдя малым ходом непротраленные минные заграждения, «Китобой» пошел в Либаву. Из-за неопытности кочегаров и сырых дров судно не могло развить свыше четырех узлов. 17 февраля «Китобой» благополучно пришёл в Либаву (Лиепая) и стал там на якорь.
Стоянка в Либаве была полна неожиданностей. Сначала латвийские власти выставили у корабля своего часового, который после протеста был убран. Затем Ферсман получил предложение продать судно «не стесняясь размером нужной суммы».
Получив отказ, латвийцы вновь выставили часовых, которые получили инструкцию стрелять по «Китобою», если он попытается сняться с якоря. Лишь с помощью английских и французских судов, находившихся в Либаве, русскому посыльному судно удалось приобрести под расписку 40 тонн угля и 24 февраля в 11 час. покинуть Либаву. Сразу после выхода «Китобой» попал в густой туман.
Вечером 27 февраля кораблю удалось добраться до гавани Копенгагена, куда О.О.Ферсману удалось войти без лоцмана. Здесь экипаж узнал, что Северного фронта генерала Е.К.Миллера уже не существует и пути на Мурманск нет.
КОПЕНГАГЕН
Приход «Китобоя» под Андреевским флагом в Копенгаген произвел сенсацию. Проживавшая в столице Дании вдовствующая Императрица Мария Федоровна устроила русским морякам аудиенцию, встретив их как борцов против красной напасти. Так как положение на Южном фронте оставалось неизвестным, было решено остаться в датской столице до выяснения обстановки. Неопределенность будущего сказалась на настроении личного состава: к 1 мая 1920 г. «Китобой» покинули 9 офицеров, устроившихся на различные работы.
На рейде Копенгагена в то время стояла 2-я бригада крейсеров английского флота под флагом контр-адмирала сэра Кована. Англичане приняли решение о захвате «Китобоя», так как он якобы был их законным призом в июне 1919 г. (как говорят, это было связано с начавшимися в Дании советско-английскими переговорами).
4 мая Ферсману была предъявлена телеграмма Британского Адмиралтейства, в которой говорилось, что «Китобой» должен немедленно направляться в порт Росайт с английской командой, имея на борту русских моряков в качестве пассажиров.
Отказавшись выполнять эти требования, Ферсман вернулся на борт корабля и отдал распоряжения о его подготовке к взрыву. Одновременно он отправил телеграмму русскому посланнику в Лондоне, в которой просил настоять на отмене унизительного приказания и сообщил, что без боя судно не сдаст. Появившаяся в тот же день английская «ремонтная команда» не была допущена на борт судна.
9 мая из Парижа от министра иностранных дел Русского правительства С.Д. Сазонова была получена телеграмма с рекомендацией «воздержаться от оказания вооруженного сопротивления англичанам». На это Ферсман отвечал, что «Командир военного судна, сделавший таковое без боя, по законам Российского государства подлежит смертной казни».
Благодаря вмешательству Марии Федоровны и моральной поддержке датчан, французов и славянских стран конфликт удалось уладить. Адмирал Кован посетил «Китобой». Осмотрев его, с английской двуличностью заявил: «Я надеюсь, что каждый английский морской офицер в подобном положении поступил бы столь же доблестно, как это сделали вы».
«Копенгагенскому инциденту» посвятил стихотворение поэт А. Несмелов, строки из него служат эпиграфом поста.
Заботами Марии Федоровны «Китобой» был снабжен углем и провизией для дальнейшего следования, изменив пункт назначения на Севастополь. Простояв в Копенгагене пять месяцев, до начала июля 1920 г. под Андреевским флагом, он начал свой долгий путь вокруг Европы в Черное море.
ПЕРЕХОД ИЗ БАЛТИЙСКОГО МОРЯ В СЕВАСТОПОЛЬ
«Китобой» взял курс на Кильский канал, однако туда не попал из-за несогласия социалистического правительства Германии на пропуск «вооруженного белого судна». К 11 июля через Каттегат и Скагеррак он вошел в Северное море.
В самом начале пути выявились многочисленные дефекты в машине судна. Ежедневные починки в море, связанные с длительными остановками, сильно изматывали команду; сказывался уход в Копенгагене двух инженеров-механиков и нескольких опытных членов команды. 18 июля «Китобой» прибыл в Шербур, где простоял почти месяц из-за проблем с ремонтом и болезни командира. С 14 по 20 августа судно стояло на рейде Бреста, перебирая машины; 22 августа в Бискайском заливе «Китобой» с заклиненным рулем попал в сильный шторм.
23 августа корабль пришел в Виго. Испанские власти приняли его очень приветливо, и Ферсман обменялся визитами с командирами бывших на рейде испанских судов. Следующим портом стал Кадикс, затем Гибралтар.
10 сентября «Китобой» вошел в Средиземное море, переход через которое затянулся на два месяца.
«Китобой» входит в Средиземное море, справа Гибралтар
Процитирую Николая Черкашина: «Ни на одном пароходе мира не было такой кочегарной команды: швыряли уголь в топку и князь с мичманскими погонами Юрий Шаховский, и кадет Морского корпуса барон Николай Вреден…».
Частые поломки, шторма, отсутствие денег заставляли останавливаться то в Алжире, то в Бизерте, то на Мальте. Последним был греческий порт Пирей.
«23-го с рассветом снялись с якоря и вошли в Дарданеллы. Прошли Чанак-Кале, не обращая внимания ни на французские, ни на итальянские стационеры, хотя те и пытались сигналами остановить «Китобой». Как выяснилось позже, при возвращении Южному Русскому Правительству миноносцев, уведенных в 1919 г. из Черного моря на Мальту, англичане отказались пропустить их через Дарданеллы под Андреевским флагом и затем распространили это недопустимое требование на все русские военные суда. К сожалению, русские власти того времени не нашли достаточной твердости для того, чтобы отстоять наши законные национальные права. Уже по приходу в Константинополь командир «Китобоя» нашел телеграмму генерала Лукомского, представителя Главнокомандующего Вооруженными Силами Юга России, с приказанием спустить Андреевский флаг при проходе Дарданелл. Эта телеграмма, адресованная в Пирей, разошлась с «Китобоем» в пути, предотвратив, таким образом, неприятное недоразумение с нашим высшим начальством, так как согласно записям в дневнике лейтенанта Ферсмана, он Андреевского флага ни в коем случае не спустил бы».
Выйдя из Дарданелл, «Китобой» попал в сильный шторм в Мраморном море. Стали на якорь у Галлиполи. 25 октября ветер стих, и «Китобой» взял курс на Константинополь, 26-го вошел в Босфор и стал на бочку против дворца султана. Выжидая получение угля и воды с русской базы, производя починки и пережидая начавшиеся в Черном море шторма, «Китобой» простоял в Константинополе до 7 ноября. Во время стоянки пополнили команду, взяв восемь человек матросов, только что прибывших из Норвегии, куда они попали после эвакуации из Мурманска.
После Босфора корабль не смог сразу направиться в море ввиду сильнейшего шторма; до 10 ноября «Китобой» стоял у побережья Турции на якоре. 14 ноября на подходе к Севастополю была встречена вереница судов, выходящих в море. С одного из кораблей сообщили, что Перекоп взят красными и белые войска эвакуируются из Крыма.
По иронии судьбы «Китобою» удалось, наконец, дойти до родной земли 15 ноября 1920 г., в последний день ее существования, как кусочка свободной белой России.
Взяв на борт 150 чел. в Стрелецкой бухте Севастополя,16 ноября «Китобой» навсегда покинул Россию.
Приказом командующего Черноморским флотом вице-адмирала М.А.Кедрова от 21 ноября 1920 г. флот был преобразован в Русскую эскадру, состоявшую из 4-х отрядов. В 3-й отряд вошел «Китобой». Русская эскадра покинула Константинополь 8 декабря и пришла в Бизерту 22-23 декабря 1920 г.
Погрузка казачьих частей при эвакуации Русской армии из Крыма на борт эсминца «Гневный».
Севастополь. Бухта Стрелецкая. 15 ноября 1920 г. Снимок сделан с борта «Китобоя»
ЭПИЛОГ. СУДЬБЫ ГЕРОЕВ
Судно «Китобой». В Бизерте оно оказалось одним из наиболее активно используемых из-за малых размеров и дешевизны эксплуатации. В апреле 1921 г. судно покинул заболевший лейтенант О.О. Ферсман, и командование приняли ст. лейт. В.А. Дуров, а затем лейт. кн. Ю.С. Шаховский.
В середине 1923 г. «Китобой» был реквизирован французами в счет покрытия расходов по содержанию эскадры. В 1926 г. он был продан в Италию и получил новое название «Итало».
За месяц до вступления Италии во Вторую мировую войну судно «Итало» был реквизировано ВМФ и стало именоваться «G79». Оно занималось дноуглубительными работами в Генуэзском заливе. 10 сентября 1943 г., опасаясь захвата корабля немецкими войсками, команда «G79» затопила его в порту Генуи.
Ферсман Оскар Оскарович (1891-1948). Покинул Бизерту в мае 1921 г. и уехал в Копенгаген, где еще хорошо помнили его нашумевший поступок. Там он и прожил остаток жизни вплоть до 1948 г., когда, уже будучи тяжело больным, отправился на пароходе в Аргентину, чтобы повидаться с братом, корабельным инженером Е.О. Ферсманом. Скончался 22 мая, аргентинская земля приняла прах отважного морехода.
Сперанский Владимир Иванович (1893-1950). Сражался в танковом батальоне Северо-западной армии в экипаже танка «Капитан Кроми». В 30-е годы жил в Чехословакии, состоял членом Пражской кают-компании. В 1945 г. по приходе советских частей был депортирован в СССР. В 1950 г. погиб в тюрьме в Казани.
Основные источники
Никита Кузнецов. Русский флот на чужбине.
Н. Боголюбов. Посыльное судно «Китобой».
Вадим Кулинченко. В традициях Андреевского флага.
Фото в заголовке поста и в главе «Копенгаген» из собрания А.В.Плотто (на последнем - его заметки).
Источник фотографий кораблей - форум КОРТИК. ФЛОТ, ИСТОРИЯ, ЛЮДИ.
Авторские фото июля 2003 г.