Пост про ЛЮБОВЬ (14-е прошло)
Для лучшего друга я написала это:)
Любовь по привычке
15 февраля 2004 года именно этот человек влетел среди ночи ко мне с тремя разными букетами цветов, артистично припал на колено и произнес уже известную вам фразу: «Милая, я не хотел вчера тебя расстраивать, но я собираюсь на тебе жениться» и протянул мне цветы. Все три букета.
- Почему три?
- Один - это банально. Ты заслуживаешь больше!
- Ты время вообще видел?
- Я не мог дождаться когда закончится 14-е! Ты же не любишь этот праздник.
Потом была та самая Ночь. Да, хотите верьте-хотите нет, но это была самая настоящая наша Первая Ночь спустя почти три месяца со дня нашего знакомства.
Ночь- узнавание, ночь-вопрос, ночь-ответ, ночь-решение, ночь-признание, ночь-согласие.
Ночь из тех «первых ночей», которые никогда не становятся «последними».
Мы с ним знакомились дважды. В один и тот же день. Был конец ноября. Город потихоньку уже готовился к новогодним праздникам, и кое-где в витринах уже виднелись карамельные огоньки. Первый раз, по-киношному смешно, мы столкнулись на заполоненном людьми утреннем Невском. Он что-то произнес по-французски, я ответила что-то по-русски. Ничего не значащие фразы типа: «Простите, я нечаянно». Я его в любом случае не поняла, ибо не полиглот ни разу.
Второй раз - в этот же день, на этом же Невском проспекте. Вечером с моим молодым человеком мы ждали в баре его партнера по бизнесу из Франции. Мой молодой человек нервно курил сигарету за сигаретой, суетливо перебирал какие-то бумаги и беспрерывно звонил какому-то Алексеичу, обсуждая «этих новоявленных буржуев» и «русских французиков».
Наш столик стоял у большого окна.
Я скучала и смотрела сквозь дождевые подтеки на стекле на пробегающих прохожих, на проносящиеся мимо машины, на кусочек Исаакиевского собора и не видела ничего. Сегодня вечером я собиралась расставить все точки над «i» в отношениях с совершенно чужим и не нужным мне человеком, сидящим напротив меня.
Но человек этот был настолько поглощен предстоящей беседой с «буржуями», что встань я сейчас и уйди молча, он даже не заметит моего внезапного исчезновения. А какая нормальная девушка уйдет по-английски, ведь нужно в обязательном порядке еще выразить русское пожелание «остаться друзьями», потому что «никто не виноват». В общем, я готовила речь к нему. Он готовил речь к французам. Так, собственно говоря, мы и жили. Вплоть до этого дня…
А потом появились два мужчины. Одного из них я уже видела утром, у метро канал Грибоедова, где смешались потоки людей. Он церемонно пожал руку Жене, моему молодому человеку, и абсолютно бесцеремонно плюхнулся на диванчик рядом со мной, как к старой знакомой:
- Привет!? Ты все-таки иногда смотри, куда идешь. А то рот разинула и пошла…Так можно и в лапы к маньяку угодить какому-нибудь. Я - Жан. Это по-вашему Иван.
- Привет…
Я с ужасом переводила взгляд с него на патологически ревнивого Женьку, ожидая от последнего хотя бы удивленного взгляда: «Вы знакомы?»
Но, собственно, что и следовало было доказать, мой Женя засунул нос в большую кожаную папку и не замечал вокруг ничего, кроме стопки блестящих от голограмм сертификатов и документов и что-то бормотал себе под нос. Второй «французик» выглядел значительно старше Жана. Он сидел, закинув ногу за ногу, курил сигару и волчьим взглядом следил за каждым Женькиным движением.
-Смотри! - Жан легонько наступил под столом мне на кончик сапога и протянул ладони, сложенные вместе «лодочкой», как дети показывают «секретики». - Держи, ну не бойся!
Под пологом скатерти я открыла его ладони. В них была его визитка.
- Это если будет скучно… как всегда, - Жан хитро подмигнул в еле-заметно кивнул в сторону Жени, который нашел какие-то огрехи в документах и теперь сосредоточенно делал «важные заметки» на полях договора.
Те двое говорили что-то о растаможке, о чем-то спорили, ссылались на «наших» и беспрерывно шелестели бумагами. А Жан был со мной. Он придвинулся еще ближе и показывал в окно на старый дом «вон там, за перекрестком направо… вот там жила моя бабушка…Там в квартире на потолках лепнина…И камин в углу был. Но камин уже наверное снесли и на его место кто-то поставил идиотскую полированную «горку». Ты любишь камины? В Репино есть замечательный ресторанчик. Там в центре зала огромный камин. Там так уютно. Поехали?»
За столиком установилась гармония. Те двое говорили на повышенных тонах, мы-почти шепотом. Те двое не слушали нас, мы не слышали их.
- Жан, а тебе разве не важно, о чем они говорят?
Жан рассмеялся:
- Андрею, перед тем как получить мою подпись, все равно придется мне объяснить все нюансы и пересказать разговор. Поехали, а?
Женя, видимо только вспомнил про свои права и обязанности и вообще про меня и буркнул: «Куда?»
Жан абсолютно спокойно ответил:
- В сторону Репино прокатимся. Мы вам все равно не понадобимся. Девушка скучает, а Андрей уполномочен решить все вопросы.
И чуть более строгим тоном:
- Мы получили разрешение на строительство, осталось решить один, ваш, вопрос и наша компания готова приступить к выполнению обязательств по договору. Конечно, если возникли у вас проблемы, я готов их выслушать.
На Женю эти слова и этот тон с нажимом на местоимение «вас» произвели волшебное впечатление, и он умиротворенно опять зарылся в документы.
Точки были расставлены. Жан встал к вешалке, чтобы взять одежду… Женя поднял голову, зачем-то подмигнул и вновь погрузился в чтение.
В Репино мы не поехали. Мы катались по вечернему городу и говорили о детстве. Про мультфильмы, про автоматы с лимонадом, про парк аттракционов, про первую школьную любовь, про последнюю школьную любовь, много - про Францию, и совсем немного - про Женю. Но про Женю мы как-то говорили в прошедшем времени уже… .
А я сидела и думала, что делать. Нужно ли мне с ним будет целоваться и вообще о том, что он странный. Я очень люблю странных людей. Я люболю по-настоящему странных и неординарных людей, а не начитавшихся советов: «Как сразить всех наповал своей экстраординарностью».
Вот попутать их я боюсь.
И вообще, я в машине, едущей в неизвестном направлении, с человеком, которого знаю какие-то три часа.
- Куда мы едем?
Я видела, что Жан свернул в сторону Садовой и ехал явно куда-то во дворы.
- Ко мне, конечно.
Мне стало тихонько плохеть, дурнеть и захотелось срочно на тот свет. Ну, думаю, сама виновата. Это ж нужно быть такой идиоткой. Как пятнадцатилетняя, словно сама не знала на что иду, садясь в его машину. Я молчала. Спрашивать: «Зачем?» даже боялась, вопеть: «Останови машину» и выйти, оказаться в пол-второго ночи среди колодцеобразных дворов тоже перспектива не радовала.
Жан заметил мой испуг, косился на меня взглядом, но делал вид что ничего не происходит. Он насвистывал какую-то мелодию, затем, как ни в чем не бывало, попросил достать из бардачка салфетки, затем - зажигалку, затем бутылку воды. Я молча подавала ему то, что он хотел и старалась не думать об ЭТОМ.
Затем ему кто-то позвонил. Жан говорил междометьями, ухмылялся и поглядывал довольно на меня.
- Андрей сказал, что твой благоверный предложил ему переместиться в место, для пятничного вечера более подходящее, где отметить продолжение знакомства и начало совместной работы.
Место, на взгляд Жени, наиболее подходящее для пятничного вечера я, конечно, знала. Это клуб «Голливудские ночи» (сейчас его, кажется, уже нет), затем, на расстоянии вытянутой руки - клуб «Gollden Dolls». Я знала Женю и знала, чем именно он себя сегодня наградит за успешные переговоры.
- Как видишь, это судьба.
Мы подъехали к парадной…
Я окаменевшими ногами шагнула в железный лифт. Такие лифты в старых домах бывают. Когда входишь в одну железную дверь, затем - решетка и только потом кабина. Весь скрежет, звон стучали молоточками в голове, а перед глазами все плыло.
Сказать, что я чувствовала себя идиоткой - это ничего не сказать. Я себя чувствовала не только полной идиоткой, наивной дурой, но и еще этой…ну этой… вы поняли, да?
Мы прошли через кухню-столовую, которая начиналась от входной двери сразу, где у нормальных людей бывают коридоры, он протащил меня за руку через длинный аппендиксальный коридор и легонько втолкнул в одну из маленьких комнат, большую часть которой занимала кровать. Сам остался за порогом и смотрел на меня пристальным взглядом.
«Лишь бы не садист, остальное хрен с ним» - молила я про себя.
- Смотри, я остался за порогом. Ты будешь спать здесь. Можешь сидеть тут до завтрашнего дня и носу не показывать. Я пошел размораживать пиццу. С тобой, с таким выражением лица, мне совершенно не хочется ужинать и портить себе настроение.
И хлопнул дверью.
Утром он улетел в Москву.
Почти месяц периодических встреч и ночевок «в своей комнате», я ломала голову над его поведением и отношением ко мне. Когда его не было дома, я старалась найти в его квартире хоть какие-то доказательства его причастности к секс меньшинствам. Мы целовались, обнимались и все… В самый-самый момент он либо отправлял меня «высыпаться», либо говорил, что ему нужно поработать и уходил за компьютер.
Я возвращалась к Жене иногда. Иногда не к Жене. Один раз даже очень влюбилась в мальчика, с которым познакомилась по Интернету. Жан большую часть времени проводил в Москве. Но звонил мне, подробно расспрашивал о моей так называемой «личной жизни» и всегда говорил два ключевых слова: «безопасность» и «радость». И просил жаловаться, если кто будет доставлять мне не радость. Обещал оторвать ему то, что классифицирует его как мужчину. А мне обещал оторвать голову, а затем навсегда исчезнуть из моей жизни, если я буду нарушать правила безопасности в отношениях с противоположным полом. Ну вы понимаете чем я?
И от такого «вседозволения» с одновременной опекой, мне ничего и ни с кем не хотелось.
Я пыталась с ним поговорить, прояснить наши отношения, его чувства ко мне.
На что он отвечал просто: «Играй, развлекайся, ищи. Пока ты этого хочешь, ты мне не нужна, ты все равно будешь чужая. Когда я почувствую, что ты успокоилась, я буду готов говорить о чувствах».
В течение этого времени он разводился со своей первой женой-француженкой. О ее существовании я узнала лишь после их официального развода.
Потом какое-то время мы даже жили вместе. Семьей. Ездили на выходные гулять по Выборгу, смотреть фонтаны или в Москву. Я готовила завтраки и обеды, а он - ужины. А потом что-то пошло наперекосяк. Много чего пошло не так.
Потом я вышла замуж. Потом женился он.
Потом он развелся второй раз. Ну про меня вы все, все знаете.
Прошло уже несколько лет с первой встречи с его слов «Такая ты мне не нужна. Но ты мне нужна, поэтому я подожду».
И вот два дня назад, уже в Москве, я услышала именно эти слова. А когда мы покупали игрушку Ярику, Жан предложил выбрать игрушку и мне. Любую. Взамен на пароль от моего ЖЖ («Дорогая, начнем - ка с малого!!!»), который он пообещал снести тут же, не выходя из магазина».
Я не променяла вас на того большого белого медведя. На того шикарного большого белого медведя.
И не жалею. Потому что не променяла себя и не променяла нашу, проверенную годами, дружбу с ним на что-то другое, неизвестное.
Да и Жан, впрочем, не расстраивается: «Хорошо, я тебя выгоню оттуда изнутри, раз не выманить снаружи»
Уже наступило 15-е…
По привычке он то ли в шутку, то ли нет, сегодня позвонит и повторит свою коронную фразу.
По привычке я откажу. По привычке он скажет: «Ладно, приду позже»
По привычке я буду ждать его. По привычке он будет приходить.
По привычке мы будем называть это дружбой.
По привычке я буду влюбляться в других, а он по привычке будет вытирать мне слезы.
По привычке я вам напишу, что не умею писать и говорить о любви.
По привычке он многозначительно промолчит.