КРАХ СССР
В русском обществе наблюдается крайне мифологизированная версия причин развала Советского Союза в 1991 году. Точнее, даже две диаметрально противоположные версии: у либералов Империя Зла, несмотря на помощь Запада, рухнула под тяжестью тирании, кровавого наследия никчемной русской истории и бездарного управления экономикой, а для патриотов Союз, средоточие всего лучшего, светлого и передового на Земле, пал жертвой предательства и коварных происков Запада. Ничего общего.
Странно, что из-за этого ломается так много копий. Ведь правы и одни, и другие. И все неправы.
Сразу оговоримся о любимой теории заговора: мол, предали. Мол, пали жертвой коварных происков врагов. И ответ тут однозначен: да, вражеский след виден очень четко, предательство некоторых функционеров очевидно. Да, Запад нас валил всеми доступными средствами. А, простите, что вы от них хотели?! Мы ведь точно так же по линии компартий и КГБ пытались завалить их! СССР всю свою историю совершенно не скрывал, что роет могилу капитализму, покажет всем кузькину мать и раздует мировой пожар. Мы боролись с Западом, Запад боролся с нами. Т.е. это даже не какой-то там "заговор", а обычная война. Холодная. Явная. Поэтому не надо всё сваливать на "происки врагов", надо искать причины, почему проиграли мы, а не наши противники. Почему развалился Варшавский договор, а не НАТО.
Дефицит и количественная теория денег
Об экономике думать и говорить у нас не принято. В связи с кризисом СССР упоминают лишь дефицит товаров, а объяснение дают одно - плановая, командно-административная экономика. Мол, это плохо, это она во всем виновата.
О Госплане мы поговорим ниже, а сейчас интереснее обсудить Госкомцен. И финансовую систему СССР вообще.
Деньги - это расчетные единицы. Мера экономического обмена, своего рода экономическая линейка. Количество денег (с учетом скорости их обращения) в экономике должно условно равняться всему объему экономического обмена в этой экономике, т.е. денежная масса должна соответствовать количеству обмениваемых продуктов (товаров (потребительских и инвестиционных) и услуг). Если количество денег относительно продуктов растет, то начинается инфляция (удорожание продуктов в деньгах), если уменьшается - дефляция (удешевление продуктов в деньгах). Растет экономика - надо подбавить денег, иначе цены будут падать. Сжимается - надо уменьшить, иначе цены вырастут.
Тут, кстати, важен не столько физический объем предложения, сколько совокупная стоимость всех продуктов, выраженная через соответствующие цены. Теоретически, Госкомцен всегда мог поднять цены, изменив дефицит товаров на дефицит денег. Тогда полки магазинов стали бы изобильными, а кошельки граждан - пустыми. Как в капитализме. В теории всё просто.
На практике СССР выстроил денежную систему из трех независимых контуров. Первый, наличные деньги у населения (сюда можно включить и вклады граждан на сберкнижках), обслуживал рынок потребительских товаров и услуг. Чтобы сохранить стабильные цены в магазинах, надо было следить, чтобы количество наличных денег у населения (зарплата) соответствовало объему реализации потребительских товаров и услуг (соответствующее производство и торговля).
Второй контур, безналичный, обслуживал расчеты между предприятиями промышленности и инвестиционные цели. Третий, переводной рубль, обеспечивал взаиморасчеты социалистических стран в рамках Совета Экономической Взаимопомощи (СЭВ).
Что же случилось в Перестройку?
Вообще говоря, проблемы с наличными деньгами возникали и до 1985 года. Социальные гарантии работали автоматически, люди повышали свое денежное благосостояние (в том числе и всякими хитростями с пенсиями), а вот обеспечить этот платежеспособный спрос потребительскими товарами по фиксированным ценам не всегда получалось: инвестиции уходили в ВПК, космос, развитие производства средств производства, науку. Многие потребительские товары, особенно продовольствие, вообще распределялись через предприятия и не попадали в свободную торговлю, что тоже не способствовало изобилию на полках магазинов. Частично ситуацию удавалось балансировать, устанавливая заоблачные цены на товары длительного пользования и расширяя сбыт алкоголя и сигарет. Но не идеально.
В рыночной экономике в ситуации, когда деньги есть, а товаров мало, автоматически повышаются цены. Включается ценовая конкуренция, когда доступ к продуктам получают самые обеспеченные, а малоимущие вынужденно отказываются от покупки: слишком дорого.
Когда у населения есть лишние деньги, а цены на ограниченное количество товаров зафиксированы, точно так же начинается конкуренция за доступ к товару. Она просто приобретает коррупционные формы. Люди готовы приплачивать продавцам за право получить продукт первым, вне очереди. Параллельно с рублями развивается дополнительная денежная система: талоны, приглашения на распродажи, открытки, места в очереди. Всю страну сотрясают громкие дела о коррупции в торговле… И дело вовсе не в преступности работников торговли, а в самой экономической системе… Рано или поздно, так или иначе, ситуация всё равно пришла бы к такой схеме. Единственное средство покончить с такой коррупцией - отпустить цены, чтобы баланс выровнялся. Да хотя бы и не отпускать, а просто дать указание через Госкомцен централизованно их поднять, чтобы опустели кошельки граждан, а полки, наоборот, остались полными. Но это было политически немыслимо.
Кстати, именно в этот период формируется устойчивый миф о "деревянном" рубле, за который ничего не купишь. Чисто технически советский рубль был одной из самых сильных, стабильных и обеспеченных валют своего времени. Но. Но на практике человек, владеющий рублями, был не в праве их свободно потратить, т.е. прийти в магазин и купить, что хочет. Рубли сами по себе не были свободны - их отягощала параллельная денежная система, отражавшая права доступа к товару: талоны, открытки, записи в очереди, закрытые распродажи, закрытые магазины. Т.е. миллион рублей сам по себе не был состоянием, его просто невозможно было потратить. Поэтому и считать советский рубль полноценными деньгами было нельзя.
А после 1985 года ситуация с балансом деньги/продукты резко вышла из-под контроля. Случайно ли, намеренно ли, но был предпринят целый ряд шагов, стремительно ухудшавших ситуацию.
Горбачев ввел сухой закон, изъяв с рынка потребительских товаров огромную его часть в виде спиртного.
На ремонт одновременно закрылись почти все сигаретные фабрики страны с аналогичным результатом.
Были ослаблены ограничения во внешней торговле, и с отечественного рынка за рубеж (в основном, через Польшу) стали уходить масло, часы, фотоаппараты, холодильники и т.д.
СССР снизил объемы закупок по линии СЭВ.
Всё это вместе взятое самым радикальным образом снизило объем потребительских товаров в экономике, под спрос на которые были рассчитаны выплачиваемые зарплаты. И это на фоне и так хронического дисбаланса в пользу наличных денег…
Но это еще не всё... Через систему Центров Научно-Технического Творчества Молодежи (НТТМ) и кооперативы произошел разрыв первых двух денежных контуров: появилась возможность переводить деньги из безналичной формы в наличную. Люди (всевозможные кооператоры, шабашники, коррупционеры, спекулянты и т.д.) стали стремительно богатеть в деньгах. Т.е. платежеспособный спрос в стране увеличивался, а совокупное предложение - снижалось. А цены-то - фиксированные…
Помимо первых двух денежных контуров, решили разрушить и третий - СССР потребовал перейти во взаиморасчетах внутри СЭВ с переводного рубля на доллары, в одночасье обнулив торговые балансы стран-участниц и хаотизировав товарообмен.
Дальше заработал простой экономический закон спроса и предложения. И обычная психология.
Денег много, товаров мало. Интуитивно все это понимали через слово "дефицит": всем не достанется! Поскольку денег у всех полно (т.е. дефицит именно товаров, а не денег), ценность приобретает доступ к продукту, само его наличие. Раз дефицит - надо закупаться впрок. Благо, денег много и цены фиксированные.
Люди стали закупать сахар мешками, туалетную бумагу гирляндами, в домах скапливались склады из 50 кусков хозяйственного мыла, 30 пачек стирального порошка, 30 кг соли и 100 кг сахара… При жестоком дефиците спиртного и сигарет даже абсолютно некурящие трезвенники стали закупаться табаком и водкой: для расчетов с рабочими, на мелкие подарки.
Такая психология и практика равнозначны увеличению совокупного спроса раз в 10!!! И это на фоне падающего предложения! При фиксированных ценах! Полки в магазинах опустели начисто…
Власти отреагировали, в общем-то, адекватно: ввели талоны, т.е. нормирование потребления. Т.е. попытались снизить спрос. Не помогло. Да и как это могло помочь, если все факторы, указанные выше, продолжали свою разрушительную работу?
Тогда Павлов решился на отчаянный шаг: провел конфискационный обмен рублевой наличности в попытке изъять "лишние" деньги из экономики, выровняв баланс деньги-товар. Опять-таки не помогло, зато озлобило население.
Вот, собственно, и вся история коллапса. Как нетрудно понять, избежать его было проще простого… В теории.
Плановая экономика и застой
Как мы увидели, нельзя валить на плановую экономику пресловутый дефицит. Но и Госплан внес свою лепту в крушение страны.
Вообще говоря, хозяйственное планирование - это основа основ любой экономической деятельности. Если приглядеться, то легко увидеть, что все западные корпорации действуют по жесткому плану и графику, и чем лучше всё спланировано, тем эффективнее работа.
Но всё на свете предусмотреть нельзя. И условия рынка закладывают в планы корпораций определенную страховку на фактор неопределенности, что сглаживает неизбежные перекосы.
А в СССР вся страна представляла собой госкорпорацию с единым жестким планом. Сверхэффективная в теории система.
Но на практике… Станок - это сотни и тысячи деталей. Автомобиль - это тысячи и десятки тысяч. Количество уравнений, которые позволяют всё спланировать, растет в геометрической прогрессии… А если слесарь напился и ошибся? Или погода была слишком холодной? Или пожар уничтожил пару цехов, и надо восстановить оборудование? Как всё это запланировать? Никак. Слишком колоссальный объем вычислений. И начинается склероз системы. В одном месте густо, в другом - пусто.
Дальше включается уже человеческий фактор. От людей требуют только одного: выдать план. Они его и выполняют. Неважно, нужно это кому-то или нет.
Ну и самое страшное. Инновации. Наука и образование СССР выдавали массу квалифицированных инженеров и ученых, у которых постоянно появлялись оригинальные идеи. Эти идеи обращались за реализацией… и получали отказ! Изобретения пылились на полках - хозяйственники отвечали отказами практически на всё.
Почему? Да потому что план! Всё уже спланировано до мелочей, а тут очкарик со своими идеями. Это, конечно, всё хорошо, но у нас в плане нет ни соответствующих материалов, ни времени. И наша продукция нужна другим предприятиям! Обращайтесь в Госплан, включим ваше изобретение в следующую пятилетку.
А ведь еще непонятно, хорошая эта идея, или нет. Вдруг на практике вылезут проблемы? Именно так и шлифуются новые изобретения на Западе: производство, исправление недочетов, конкуренция. В итоге побеждает лучшая и самая доведенная до ума идея.
Госплан тоже пытался создать конкуренцию, давая задания на изделия разным конструкторским бюро и предприятиям. Иногда даже в серию пускали разные модели. Чтобы посмотреть и потом выбрать. Но это всё было сложно и хлопотно. По сути, работало только в сфере военно-промышленного комплекса и космоса. А потребительские товары… Застой… Потому что никому не хотелось рисковать, брать на себя ответственность за срыв плана ради негарантированного результата.
В конце концов оказалось, что намного проще и приятнее… купить или своровать готовую, проверенную и отшлифованную, идею на Западе! Не секрет, что КГБ в 70-80е годы вовсю занимался промышленным шпионажем. Мы воровали и скупали идеи. А своя наука пылилась на полках.
Так мы загнали свою электронику в фарватер западной мысли, а потом безнадежно отстали. Автопром был чисто лицензионно-ворованный. Обувь выпускали на итальянских линиях, бумагу на финских, нефть гнали по немецким трубам. Потому что так легче планировать с гарантированным результатом. Любой советский начальник понимал, что запускать свою непроверенную идею в плановое производство - это риск, помноженный на пятилетний склероз. Это страх выпасть из номенклатуры. Обосновать закупку готового на Западе экономией народных средств на НИОКР намного проще и безопаснее…
И это всё больше стимулировало нас к экспорту ресурсов, чтобы получить валюту на закупку лицензий. И всё сильнее душило собственный творческий потенциал.
А потом все накопленные советские идеи вызвали взрыв инноваций в мире в 1990е, когда нашли свою реализацию уже на Западе… Советская же номенклатура, став "хозяевами", так и продолжила "гнать план" по прибыли привычным методом экспорта ресурсов и импорта идей и оборудования. Наш коллапс начался намного раньше 1985 года с разрухи в головах начальства. Впрочем, в этом плане и трудовой народ от них не отставал…
Социализм и отрицательный естественный отбор
Мы уже говорили, что человеческий фактор во многом усугубил проблему дефицита и застойные явления в плановой экономике. Советская система со страшной силой деформировала психологию людей.
Обычный рыночный капитализм стимулирует людей упорно вкалывать, учиться, вертеться, предпринимать. Всё для повышения уровня жизни, что в Декларации независимости США именуется не иначе как "правом на стремление к счастью". Работай, работай, работай, и, если повезет, пробьешься. Становись самым эффективным, самым незаменимым, предлагай новое: тебя заметят и оценят, вознаградят звонкой монетой. Не всем везет, но система толкает именно в этом направлении. Есть и кнут: не будешь вкалывать - сдохнешь на обочине. В капитализме выживают самые сильные, умные и хитрые.
СССР провозгласил гуманное отношение к человеку и стал трепетно заботиться о нуждах населения. В нашем обществе все равны, от каждого по способностям, каждому если и не по потребностям, то уж точно по труду. А в позднем социализме, фактически, и по потребностям: все стали получать примерно равную зарплату.
Слабому - пенсия, слабому - гарантированное рабочее место. Не можешь или не хочешь работать - плохо, конечно, но вот тебе стандартная зарплата. Хочешь, можешь и делаешь - молодец, вот тебе стандартная зарплата и значок… Работа на совесть удивительным образом никак не приводила к личному повышению уровня жизни. Если и была разница, то лишь почти незаметная со стороны… Получается, что ты надрываешься, что бездельничаешь, лично для тебя результат один - стандартная пайка. Так зачем надрываться? Всё больше и больше советских людей опускало руки и гоняло на работе чай или что покрепче…
Дальше хуже… Вот есть у нас два работника с одинаковой зарплатой: бездарь-алкоголик и умница-разумница. Сверху спускают план. Кому поручить? Ну не бездельнику же! Наш передовик за свой упорный труд наказывается(!?) дополнительной нагрузкой!!! Наказывается раз, наказывается другой… А на третий он "умнеет" и вместо работы тоже идет глушить водку.
И даже страшно представить, что творилось в советском сельском хозяйстве. Фермерство - тяжелейший и очень рискованный труд. Он должен как-то стимулироваться и вознаграждаться. А вместо этого все получили одинаковые зарплаты и наказание в виде упорной работы за троих. Русская деревня спилась и вымерла.
Вся советская система мощно работала на оскотинивание населения. Парадокс, но факт: позднесоветские люди совершенно не хотели ничего делать, но требовали зарплат, премий, пенсий, путевок… Квартир, машин, духов… Система вела отрицательный естественный отбор. Наш народ ничегошеньки не делает, но глубоко убежден, что ему все должны: государство ему должно, работодатель ему должен. Просто так, за сам факт его существования, а не за работу. Отголоски той советской халявы и противоестественного отбора и сегодня бьют похоронным набатом по российской экономике…
А вот те, кто хотел и делал… Они наказывались. Кто пытался что-то предпринимать вообще садился в тюрьму. Предприимчивые наказывались, работящие наказывались, усердные наказывались. Даже умные наказывались. Прямым образом, когда, работая шахтером или рабочим на заводе, человек получал рублей 300-500, а выучившись на инженера, сразу слетал на 120-180… До тех же 300-500 надо было что-то совсем уж выдающееся придумать и внедрить. И косвенно: стаж для пенсии отсчитывался от начала работы, в которую удивительным образом не попадали 5 лет тяжелейшей учебы в ВУЗе и еще пара лет в аспирантуре…
Зато слабые, ленивые, тупые, инертные получали относительное преимущество. Всё это еще накладывалось на вопиющее стимулирование лизоблюдства и коррупции по партийной линии.
Так длилось не просто годами, а десятилетиями, поколениями… И народился гомо советикус.
Дефицит, застой и трудовая теория стоимости
По Марксу: "Стоимость одного товара относится к стоимости каждого другого товара, как рабочее время, необходимое для производства первого, к рабочему времени, необходимому для производства второго. «Как стоимости, все товары суть лишь определённые количества застывшего рабочего времени»". Одновременно классик делает уточнение, которое по какой-то причине предпочитали не замечать в СССР: "Наконец, вещь не может быть стоимостью, не будучи предметом потребления. Если она бесполезна, то и затраченный на неё труд бесполезен, не считается за труд и потому не образует никакой стоимости".
Итак, если стоимость эквивалентна затраченному труду, то суть экономической эволюции в стране сводится к повышению производительности труда, т.е. к выпуску всё большего количества товаров. Поэтому, как мы уже говорили выше, от людей требовали только одного: выдать план. Они его выполняли и даже перевыполняли. Для статистики было важно именно количество. И неважно, нужно это кому-то или нет, ведь труд в любом случае образует стоимость.
Трудно сказать, как это представлялось во времена Маркса, который всё мерял в аршинах холста, сюртуках и фунтах чая, но во второй половине ХХ в. на первый план вышли такие понятия, как мода, вкусы и инновации (с соответствующим устареванием).
Даже у Маркса, хоть и на полях, функция "стоимость = труд" ставится в зависимость от некоей "полезности". Только труд, создающий полезность, одновременно порождает стоимость. А бесполезный не порождает. Ну так может стоимость создается не трудом, а полезностью? И стоимости товаров соотносятся в первую очередь пропорционально их полезности и нужности, и лишь потом, через издержки, пропорционально труду?
Например, если СССР с высокой производительностью гнал миллионы валенок и галош в 1980е, но никто их не покупал. Никто свои потребности ими не удовлетворял. Или производили тысячи устаревших станков, но при этом приходилось искать и закупать на Западе штучные экземпляры новейших прецизионных комплексов.
Если вещь бесполезна, то по Марксу и труд, затраченный на ее производство - не труд вовсе. Ноль. Что можно сказать об экономике, которая с высокой производительностью труда гонит бесполезные вещи? По Марксу весь этот труд надо помножить на ноль. С соответствующими выводами насчет производительности такого труда. Хоть какую величину производительности помножь на ноль, всё равно получится ноль. Такой труд стоимости не создает.
И получилось следующее. Как мы уже говорили, склероз пятилетних планов не позволял учитывать моду, вкусы и инновации. Марксизм как ведущая экономтеория придавал значение лишь объему выпуска как показателю производительности труда. Формально заводы СССР выдавали потребительную стоимость, но в реальности эти товары никто не хотел брать: они были немодные, безвкусные и устаревшие. Нет потребительной стоимости, нет и стоимости. Все гонялись за итальянскими сапогами, французскими духами, японской электроникой, финской сантехникой, немецкими игрушками и далее по списку… Вот они-то как раз стоимость имели, и о-го-го какую…
Госплан рапортовал о росте выпуска товаров народного потребления. Полки магазинов не то чтобы стояли пустые - они были забиты каким-то старым безвкусным хламом.
Казалось бы, пятилетки мешали быстро реагировать на изменения во вкусах, но почему, например, пресловутые джинсы нельзя было поставить в план? Мода на них держалась аж с 1960х, времени масса. И вот тут следует отметить еще один нюанс. СССР начал "отставать" не сразу, а лишь во времена "Застоя", т.е. с 1960х. Как можно охарактеризовать этот период? Геронтократия, т.е. власть старцев. 70-летние ленинцы, выходцы из крестьянских низов, были просто не способны уловить и понять моду и вкусы современной образованной городской молодежи, тенденции в искусстве, науке и технике. В сверхцентрализованной системе банально не давалось добро на выпуск "рабочей одежды с молниями на задних карманах", а шились классические костюмы - заветная мечта старцев, когда они были молодыми в 1920-30х гг… И было совершенно непонятно, чем молодежь недовольна…
В позднем СССР производительность "труда" росла, зарплаты тоже росли, ведь они выплачивались из расчета, что весь объем выпуска товаров народного потребления имеет стоимость и будет раскуплен. Но на практике это было не так. Рубли направлялись лишь на приобретение желанных для потребителя вещей, вызывая их острую нехватку (пресловутый дефицит). А оставшиеся ("лишние") деньги подпитывали коррупцию в торговле, оплачивали право получить приоритетный доступ к нужному товару.
Соцлагерь
Идея помощи ближнему своему, воплощенная в лозунге "от каждого по способностям, каждому по потребностям", изначально звучала очень гуманно. Все мы вносим посильный вклад в общее дело и сообща пользуемся результатами труда. Но на практике всё обернулось несколько иначе…
Допустим, я очень люблю туфли, и хочу иметь 100 пар. Или даже 1 000! А еще я люблю погулять с друзьями, и наутро могу работать лишь пару часов, и то "с бодуна". Это, так сказать, мой посильный вклад и мои потребности…
Не, так ведь не пойдет? Это, вроде бы, несправедливо? Значит, нужны какие-то нормы потребления, нормы выработки… Вот и получилось в реальной жизни, что идеи социализма - это норма и пайка. Лагерь социалистический. Даже неплохие нормы потребления и небольшие нормы выработки всё равно воспринимались как принудиловка. Ощущение заключения. Несчастье.
Забота о человеке обернулась чуть ли не рабством… По ощущениям.
Номенклатура и деградация организационных форм
Кстати, о рабстве… Сегодня можно услышать много едких слов о российском менеджменте вообще и "эффективных менеджерах" в частности. И это на фоне нашей всеми признаваемой способности работать в коллективах. А ведь это тоже очень необычное наследие советского периода.
Организации можно условно разделить на несколько типов (по мере совершенствования) (воспользуемся цветовой классификацией Фр. Лалу):
1) красные - группы, скрепленные волей и мощью единого вождя (феодализм, банда);
2) янтарные - организации с жесткой иерархией и дисциплиной (церковь, армия);
3) оранжевые - централизованные структуры, нацеленные на индивидуальную и общую эффективность (современные корпорации);
4) бирюзовые - организации, созданные на основе самоуправления и сплоченные единой целью и идеологией.
На момент Революции развитые страны Запада находились на янтарно-оранжевой стадии, а Россия - на красно-янтарной. Но слом сословных и классовых барьеров вкупе с почти полным истреблением имперской административной элиты породил в молодом СССР ситуацию, когда в основу промышленности и сельского хозяйства легли принципы самоуправления, единой цели (светлое будущее, план) и единой идеологии (коммунизм). В советской организации 1930-50х годов не было четко выделенных боссов, потому что они сами только вчера из народа, а идеология насаждала равенство и взаимопомощь. Стихийно складывались команды бирюзового типа, самостоятельно решавшие возникающие проблемы. Самые эффективные, самые передовые типы организаций, которые обеспечили невероятный рывок страны во время Индустриализации и Коллективизации, ЛикБеза и ГоЭлРо. В принципе, эти же команды внесли тысячи улучшений в конструкцию и методы производства военной техники, эвакуировали заводы и обеспечили победу в Великой Отечественной войне.
Но это был стихийный и неосмысленный опыт. Поэтому уже в 1960-70е годы стала складываться иерархия номенклатуры. Советские начальники превращались в надменных и недоступных боссов. Повышение эффективности Госплана лишило организации остатков самоуправления. В идеологию больше никто не верил, в светлое будущее тоже… А поскольку советская номенклатура была самого низкого происхождения и культуры и не стремилась глубоко изучать передовые принципы менеджмента, СССР стал стремительно скатываться из янтарно-бирюзовой стадии даже не в западную оранжевую, а обратно в красно-янтарную, с хозяевами и холопами… К 1980м эффективность и производительность труда, вкупе с мотивацией, снизились самым драматическим образом.
Катастрофа
Нарастание проблем чувствовали все. К 1980м уже только слепой не замечал склероз плановой экономики, лживость, трусость и инертность номенклатуры, рост иждивенческих настроений среди рабочих и клерков, развал хозяйства, нарастание дефицита товаров, неадекватность марксизма. Видели это и наши враги.
Да, надо было что-то менять. И мы начали Перестройку.
Наломали дров, развалили всё еще больше, а тенденцию не переломили. И враги нам "помогали, как могли".
И наступила тьма.