Уварово. Эвакуация.
Как всегда у Евдокимова много эмоций и мало информации.
Эвакуация
« Уваровская жизнь »
Номер газеты: 34
Дата публикации: 23.08.2017
Мне кажется, наиболее "незамеченной" в литературе, искусстве, да и памяти современного российского человека оказалась тема эвакуации населения в первые два года Великой Отечественной войны.
Страна, российское общество, да и каждый из нас, ныне живущих, не может утверждать, что исполнено главное в нашей исторической памяти: "Никто не забыт, ничто не забыто!". Современное отношение к ушедшему военному времени, особенно в ближнем, да и дальнем зарубежье, обязывает нас быть активнее, наступательнее в борьбе за сохранение памяти, беречь её от грязных рук - беспамятных и злых. Наши деды и отцы, бабушки и мамы защитили, сберегли нам Родину в жестокой войне, теперь наша праведная обязанность - защитить память о них. А защищать есть от кого!
Мне кажется, наиболее "незамеченной" в литературе, искусстве, да и памяти современного российского человека оказалась тема эвакуации населения в первые два года Великой Отечественной войны. А это было крупнейшее в нашей истории спешное, часто под огнём противника перемещение населения с запада на восток страны.
Уже на третий день войны по приказу Сталина создаётся Совет по эвакуации при СНК СССР. 3 июля 1941 года его руководителем становится Н.М.Шверник, заместитель - А.Н.Косыгин. В первые месяцы войны состав Совета несколько раз менялся, дополнялся. Вместе с Н.М.Шверником и А.Н.Косыгиным в него входили М.Г.Первухин, Л.М.Каганович, А.И.Микоян, В.С.Абакумов, М.З.Сабуров, М.В.Захаров. Указания Совета были обязательны к исполнению всеми партийными, хозяйственными, советскими органами. В каждой области, на крупных железнодорожных узлах создавались комиссии по эвакуации, наделённые большими полномочиями.
ЦК ВКП(б) регулярно рассматривает вопросы очерёдности эвакуации предприятий, ход сложных и ответственных работ, особенно работу железнодорожного транспорта, сыгравшего важнейшую роль в выполнении столь грандиозной задачи.
Из угрожаемой зоны в первые два-три месяца было перемещено около 17 млн человек, более двух с половиной тысяч промышленных предприятий, из них около 70% - на Урал, в Западную Сибирь, Казахстан, Среднюю Азию. Вместе с предприятиями эвакуировано 30-40% рабочих, инженерно-технических работников. Было эвакуировано большое количество театров, библиотек, музеев, картинных галерей. Также из опасных зон вывезли 2,4 млн голов крупного рогатого скота, более 5 млн овец.
Эта столь грандиозная и остро необходимая работа, ранее не известная миру в столь огромных масштабах, позволила сохранить и воссоздать в новых, необжитых районах экономическую и промышленную базу. Она, несомненно, способствовала победе над врагом.
За пуск промышленных предприятий в кратчайшие сроки на новом месте отвечал Н.А.Вознесенский, секретарь ЦК ВКП(б). Эвакуированные предприятия к новому месту прибывали осенью-зимой 1941 года. Многие из них через 1,5-2 месяца давали военную продукцию. На Урале возник целый комплекс, названный "Танкоград". Он возник на базе Челябинского тракторного завода и прибывших Кировского из Ленинграда и Харьковского дизельного заводов.
5 июля 1941 года правительство СССР принимает специальное постановление "О порядке эвакуации населения в военное время". К 22 августа в стране действовало 128 эвакопунктов, осуществлявших жизнеобеспечение и перевозку эвакуированных людей, их учёт. До 1 февраля 1942 года было эвакуировано около двух тысяч детских домов (более 200 тысяч детей), из Ленинграда - 300 тысяч детей, из Москвы - 500 тысяч.
Мы теперь и не в состоянии представить грандиозность, сложность и всю ответственность этой работы. Нелишне напомнить, что эвакуировались в основном женщины, дети, пожилые люди. Мужчины были уже на фронте. И вся тяжесть по осуществлению эвакуации, размещению, обустройству эвакуированных легла на таких же страдающих, измученных, полуголодных людей. И как они все эти тяготы вынесли!
Наша Тамбовская область оказалась на пути эвакуированных, в прифронтовой зоне. В нашем крае многие размещались временно, перед дальнейшей отправкой в определённые им для постоянного проживания области.
7 июля 1941 года секретарь Тамбовского обкома ВКП(б) Логинов и председатель облисполкома Козырьков направляют в города, районы области подробное письмо о работе с эвакуированными и беженцами. Ставится задача приёмки, размещения, учёта и обустройства 80 тысяч человек. До каждого города, района доводится задание: в сельских районах в среднем около 2500 человек, в Уваровском - 2900 человек.
В письме требование: "Организовать питание эвакуированных с часа прибытия и направления в колхозы в течение 2 суток бесплатно как за счёт средств райисполкома, так и ресурсов колхозов в пути следования до колхоза, организовать медицинский осмотр и оказание помощи больным и их изоляцию от здоровых, направление на работу в районные организации и учреждения на свободные места врачей, специалистов сельского хозяйства, педагогов и др.
Облисполком и бюро обкома ВКП(б) возлагают на председателей райгорисполкомов и секретарей горрайкомов ВКП(б) персональную ответственность за встречу эвакуированных".
17 июля Тамбовский облисполком принимает решение о размещении эвакуированного населения в районах области. В нём в частности определяется: "…Разрешить руководителям предприятий, учреждений и организаций при приёме на работу эвакуированным выдавать единовременное пособие до 100 рублей. В необходимых случаях производить уплотнение жителей для расселения эвакуированных".
25 августа 1941 года секретарь Уваровского райкома партии Е.И.Бочаров (Егор Иванович Бочаров родился в 1903 году в Козловском уезде, учился в Воронежском вузе, направлен накануне войны в Уваровскую парторганизацию, в ноябре 1941 года призван в РККА, дальнейшие сведения неизвестны) информирует Тамбовский обком партии о приёмке, размещении и трудоустройстве эвакуированных: "…С начала эвакуации прибыло в район 3354 человека, продолжают прибывать небольшими группами по 100 и меньше человек. Организуем встречи на вокзале, создана группа регистраторов из учителей, коммунистов, комсомольцев. К поезду с эвакуированными подаём подводы из колхозов, где будут проживать эвакуированные. Проводится медицинский осмотр, много простуженных, больных, плохо, по-летнему, одетых. Организовали работу столовой. Устроилось на работу в учреждения 160 человек, на работу в колхозах - 973. Председателями сельсоветов, секретарями партийных организаций проводится размещение по квартирам. Колхозы обеспечивают питанием. Плохо с одеждой, особенно обувью. Помощь оказываем через райисполком. Выделенные облисполкомом деньги, 5000 рублей, израсходовали в основном на питание истощённых и больных детей. Нужна помощь финансами, одеждой и медикаментами".
В декабре 1941 года в Уваровском районе (в селе Моисеево) размещается детский дом на 120 детей.
Информация из Уваровского района 1 мая 1942 года: "Из числа вновь эвакуированных 1837 человек трудоустроено 1157. Отдельные эвакуированные из городов не желают работать в колхозах. Проводится разъяснительная работа".
Председатель Тамбовского облисполкома И.Т.Корольков докладывает правительству РСФСР о тяжёлом материальном положении 92489 эвакуированных в область: "Эвакуированные в колхозах на трудодни получают только продукты. С окончанием сезонной работы и отсутствием трудодней ничего не получают. Средств у эвакуированных нет. Плохо с одеждой, обувью. Раненые красноармейцы, выписанные из госпиталей инвалидами, не могут возвратиться домой на оккупированную территорию". Просит выделить 150 тысяч на оказание помощи эвакуированным, помочь промышленными товарами.
27 ноября 1942 года Тамбовский облисполком выделяет Уваровскому райисполкому для оказания материальной помощи эвакуированному населению 6000 рублей (почти на 3 тысячи человек!).
В Тамбовскую область эвакуированные прибывали в основном железнодорожным транспортом. Эти поездки в военное время были чрезвычайно утомительными. Людей перевозили в основном в грузовых, как тогда говорили "бычьих", вагонах. В спешке они были плохо оборудованы - без отопления, воды, туалета. Скорость передвижения низкая. Эшелоны с эвакуированными отправлялись, когда появлялось "окно" в плотном графике движения. "Зелёная улица" предоставлялась воинским эшелонам. Их задержка расценивалась как серьёзное преступление и каралась по законам военного времени.
В документах того времени можно прочитать: "15 ноября 1941 года эшелон с эвакуированными шёл со станции Кочетовка до Кирсанова 44 часа, второй эшелон - 39 часов. Поезд "Кочетовка - Тамбов" - 20 часов. И это в холодное время начавшейся зимы в неотапливаемом вагоне!
Двухтомный сборник документов "Тамбовская область в годы Великой Отечественной войны 1941-1945 гг." отмечает и нераспорядительность, невнимание к прибывающим эвакуированным. Представитель районной власти, председатель колхоза могли ответить: "У меня нет денег! Помочь ничем не могу!". Другой: "Закройте дверь! Денег нет!". Или: "Не кричите! Я вас сюда не звал!..". Иногда бедные женщины с детьми по двое суток на вокзальном полу ожидали подводу из колхоза и на телеге оправлялись к своему новому местопроживанию за двадцать - тридцать километров.
Особенно трудно было эвакуированным из городов, людям интеллектуального труда. Они не знали сельского быта, не были приспособлены к крестьянской работе, к жизни на селе. Деревня встречала их осенним бездорожьем, нудными дождями, холодом. Бедный домик под соломенной крышей - ни электричества, ни радио. Голодных, измученных, больных встречали такие же их "хозяйки". Теперь им вместе предстояло налаживать тревожную, беспокойную, в многомесячных ожиданиях весточки с фронта жизнь. Многие эвакуированные семьи жили под чужой крышей до четырёх лет. И как все эти нечеловеческие страдания выдержали люди?!
Страдающие эвакуированные с детьми обращались к советской власти, ближайшим таким представителем был, как правило, председатель сельского совета. Бедная женщина просила помочь, напоминала о больных детях, что у неё все на фронте. В ответ могла услышать: "У вас давно на фронте и до сих пор никого не убило. А у меня погиб сын, сам руку потерял, у меня ничего нет! Мне нечем вам помочь".
Эвакуированные нередко на несправедливость, чёрствость местных властей обращались с заявлениями в обком ВКП(б), другие органы, писали письма на фронт мужьям, сыновьям. Как правило, по ним принимались меры.
В 1943 году в Уваровском районе с хлебом было плохо, люди обращались с жалобами, и бюро обкома партии рассматривало на своём заседании вопрос: "Серьёзные недостатки в деле снабжения хлебом семей военнослужащих и эвакуированных".
Подобных примеров, заявлений, просьб можно много прочитать в объёмном двухтомнике "Тамбовская область в годы Великой Отечественной войны 1941-1945 гг."
Вспоминаю рассказы мамы, бабушки, родных и близких о том тяжёлом времени. В моём родном посёлке в полсотни домов отразилась вся военная жизнь огромной страны. Переживало эвакуацию полтора десятка эвакуированных женщин с детьми, несколько долечивающихся после госпиталей воинов. Жили в семьях и приёмные дети. Все они нуждались в помощи и поддержке.
Люди есть люди, между ними возникают самые разные отношения, в тяжкое военное время часто обострённые. Эвакуированная женщина с двумя детьми "потащила" в суд мою тётю с двумя детьми. Она уже получила печальное сообщение о пропавшем без вести муже. "Хозяйка моим детям мало даёт молока!" - жаловалась в суд бедная эвакуированная женщина. Ответчица объясняла судье: "На четверых ребят делю по совести. Мне ведь ещё нужно и масло для государства сдать. Мне больше негде взять молока".
Вспоминаю и своё личное прикосновение к этой больной проблеме. У нас жил эвакуированный подросток Ваня. Хороший был мальчик, приглядывал за нами с братом. Жадно слушал сообщения о положении на фронте, всё ждал, когда освободят его родину.
В 1944-м, возможно в 1945 году, призвали его на фронт, только два письма и прислал. В последнем писал: "Был в бою. Страшно. Ранен. Завтра выписывают и снова в бой, помните меня. Кроме вас у меня никого нет". Погиб. Много лет пытаюсь отыскать его военные следы.
В 1960 году меня призвали в армию, оказался в одной из танковых частей в г.Хмельницком. В письме от мамы получил наказ дяди сходить по указанному адресу, передать привет семье, проживавшей у него в войну, расспросить их о жизни.
В одно из увольнений в город отправился по адресу. Как же радушно и тепло меня встречала вся семья! Целый день воспоминания, слёзы, радость и бесконечные расспросы. Всех поселковых жителей с благодарностью вспомнили. Погоревали о невернувшихся, погибших…
Теперь, слушая телевизионные рассуждения, мысленно с уверенностью говорю себе: "Была! Была дружба народов! В большой беде народной она вызревала!".
Война гнула и калечила судьбы людей. Любой мой сверстник может припомнить десятки примеров.
Выздоравливающий воин в моём посёлке создал новую семью, родились дети. А после войны вдруг приехала с родины жена с ребёнком.
В другой семье жила приёмная девочка. "Как сыр в масле каталась!" - говорила моя бабушка. И действительно, окружена заботой, вниманием в новой семье. Обута, одета, не знала голода. А после войны приехали две тёти за своей племянницей. Слёзы, страдания! Весь посёлок уговаривал приехавших не беспокоить девочку. Ей хорошо в новой семье. Она счастлива.
Выздоровевший воин уехал на освобождённую родину и вдруг возвратился - жена уже вышла замуж.
Давно замечено, в войне больше всего страдают дети, самые ранимые и беззащитные. 2 сентября 1941 года бюро Тамбовкого обкома ВКП(б) рассматривает вопрос "Об эвакуированных детях, размещённых в области". Состоялся нелицеприятный разговор. Сделаны суровые выводы: "Детдома и детсады размещены в неприспособленных для зимы помещениях, не обеспечены топливом, не хватает коек и постельных принадлежностей, одежды, обуви, плохо с питанием…". Намечены конкретные меры и сроки выполнения. Исполнители предупреждены об ответственности в военное время. Ставится задача: "Привлечь женский актив, чтобы обеспечить материнский уход за детьми, при каждом детдоме организовать актив женщин-общественниц".
В ноябре 1942 года проверяется работа Уваровского детского дома, отмечается удовлетворительная в условиях военного времени обеспеченность продуктами, но были большие трудности с обувью, особенно валянной. Над детским домом шефствовали маслозавод, Нижнешибряйский и Лебяжьевский сельские советы. В трудные военные годы каждый колхоз помогал эвакуированным детям и детям-сиротам.
Даже учащиеся Уваровской средней школы оказывали помощь, собрали среди населения 6 мешков картофеля и написали обращение ко всем учащимся района с призывом помочь детдому.
В ноябре 1942 года в области было 44 детских дома, из них 23 эвакуированных. В них воспитывалось 4525 детей в возрасте от 3 до 14 лет, эвакуированных - 2518. Для них Тамбовщина в тяжкое время стала домом и спасением.
По итогам 1942 года Уваровский детдом занял 3-е место из всех детдомов области по успеваемости (успеваемость - 97%, отличников - 40%).
В сентябре 1943 года в области начинается и активно поддерживается населением открытие колхозных детдомов. Эвакуированных детей брали в свои семьи колхозники, в нашем районе в семьях жило 83 ребёнка.
С июля 1941 года по октябрь 1945-го через детские дома области прошло 5049 человек, за годы войны получили специальность и трудоустроились 3025.
После войны эти молодые люди получили статус "дети войны" и приняли самое активное участие в восстановлении разрушенного, подняли государство до космических высот. Это тяжёлое время не может быть забыто.
Начиная с 1943 года начался обратный процесс - возвращение эвакуированных на освобождённую родину, реэвакуация. Местные жители, колхозы, предприятия, местный и областной бюджеты как могли помогали. Эвакуированные тепло прощались, часто со слезами, забыв все размолвки с приютившими их, делившими с ними последний кусок хлеба, стакан молока.
По направлениям реэвакуации организованно формировались эшелоны, в частности в Карело-Финскую ССР, Белоруссию. Массовая реэвакуация началась уже после войны, в 1946 году.
"И помнит мир спасённый…" - когда слышу эти слова, особенно в исполнении Марка Бернеса, жизнь, детство моё проходит перед глазами. Грустно становится не только за погибших с Малой Бронной, из моего посёлка, за дядю Якова, но и за беспамятство мира.
Ничего этот мир теперь не помнит и не хочет помнить, да ещё и клевещет на праведных людей. Спрашиваю себя - а что я помню? С каких лет вижу начало своей жизни?
Народный артист Юрий Назаров утверждает, что он помнит с четырёх лет. Мне было 4 года в 1943 году. Мало что помню!
Мне теперь трудно провести границу между моей памятью и рассказами окружавших меня людей. Не переделываю ли эти рассказы в свою память?
1945 год уже помню: плач, слёзы, радость и от каждого встречного: "Война кончилась! Мир!".
Из военного лихолетья помню ощущения голода, холода и тревогу родителей, их усталость, измученность постоянной работой. Не помню их отдыхающими, праздными, если только на час-другой в какой-то праздник.
Всматриваюсь в ушедшие года, и крепнет моя вера: народ ничего не забывает, всё помнит, дорожит своими святынями. Он иногда теряет верную дорогу, но обязательно возвращается к ней. Возвратился же он к православным своим проповедникам. Отстоял, несмотря ни на какие потуги и усилия недоброжелателей, всенародную Победу, кровью добытые ордена, Знамя Победы. Сколько ядовитой лжи изливали на святое!
Верю, не забудут потомки человеческий подвиг миллионов людей, не покорившихся, не согнувших спины перед врагом, и воздадут должное делившим с нуждающимися последний кусок хлеба, отдававшим детям-сиротам всё, что скудно имели, заменившим им матерей.
В эпопее всенародной найдут героев, напишут правдивые книги, создадут на года памятные фильмы.
То истинно героическое время не судить, а изучать, понимать следует новым поколениям!
Автор:
Алексей Евдокимов
Спецпроект:
Память Победы
Рубрика:
Краеведение
http://www.top68.ru/articles/79471-evakuaciya
Эвакуация
« Уваровская жизнь »
Номер газеты: 34
Дата публикации: 23.08.2017
Мне кажется, наиболее "незамеченной" в литературе, искусстве, да и памяти современного российского человека оказалась тема эвакуации населения в первые два года Великой Отечественной войны.
Страна, российское общество, да и каждый из нас, ныне живущих, не может утверждать, что исполнено главное в нашей исторической памяти: "Никто не забыт, ничто не забыто!". Современное отношение к ушедшему военному времени, особенно в ближнем, да и дальнем зарубежье, обязывает нас быть активнее, наступательнее в борьбе за сохранение памяти, беречь её от грязных рук - беспамятных и злых. Наши деды и отцы, бабушки и мамы защитили, сберегли нам Родину в жестокой войне, теперь наша праведная обязанность - защитить память о них. А защищать есть от кого!
Мне кажется, наиболее "незамеченной" в литературе, искусстве, да и памяти современного российского человека оказалась тема эвакуации населения в первые два года Великой Отечественной войны. А это было крупнейшее в нашей истории спешное, часто под огнём противника перемещение населения с запада на восток страны.
Уже на третий день войны по приказу Сталина создаётся Совет по эвакуации при СНК СССР. 3 июля 1941 года его руководителем становится Н.М.Шверник, заместитель - А.Н.Косыгин. В первые месяцы войны состав Совета несколько раз менялся, дополнялся. Вместе с Н.М.Шверником и А.Н.Косыгиным в него входили М.Г.Первухин, Л.М.Каганович, А.И.Микоян, В.С.Абакумов, М.З.Сабуров, М.В.Захаров. Указания Совета были обязательны к исполнению всеми партийными, хозяйственными, советскими органами. В каждой области, на крупных железнодорожных узлах создавались комиссии по эвакуации, наделённые большими полномочиями.
ЦК ВКП(б) регулярно рассматривает вопросы очерёдности эвакуации предприятий, ход сложных и ответственных работ, особенно работу железнодорожного транспорта, сыгравшего важнейшую роль в выполнении столь грандиозной задачи.
Из угрожаемой зоны в первые два-три месяца было перемещено около 17 млн человек, более двух с половиной тысяч промышленных предприятий, из них около 70% - на Урал, в Западную Сибирь, Казахстан, Среднюю Азию. Вместе с предприятиями эвакуировано 30-40% рабочих, инженерно-технических работников. Было эвакуировано большое количество театров, библиотек, музеев, картинных галерей. Также из опасных зон вывезли 2,4 млн голов крупного рогатого скота, более 5 млн овец.
Эта столь грандиозная и остро необходимая работа, ранее не известная миру в столь огромных масштабах, позволила сохранить и воссоздать в новых, необжитых районах экономическую и промышленную базу. Она, несомненно, способствовала победе над врагом.
За пуск промышленных предприятий в кратчайшие сроки на новом месте отвечал Н.А.Вознесенский, секретарь ЦК ВКП(б). Эвакуированные предприятия к новому месту прибывали осенью-зимой 1941 года. Многие из них через 1,5-2 месяца давали военную продукцию. На Урале возник целый комплекс, названный "Танкоград". Он возник на базе Челябинского тракторного завода и прибывших Кировского из Ленинграда и Харьковского дизельного заводов.
5 июля 1941 года правительство СССР принимает специальное постановление "О порядке эвакуации населения в военное время". К 22 августа в стране действовало 128 эвакопунктов, осуществлявших жизнеобеспечение и перевозку эвакуированных людей, их учёт. До 1 февраля 1942 года было эвакуировано около двух тысяч детских домов (более 200 тысяч детей), из Ленинграда - 300 тысяч детей, из Москвы - 500 тысяч.
Мы теперь и не в состоянии представить грандиозность, сложность и всю ответственность этой работы. Нелишне напомнить, что эвакуировались в основном женщины, дети, пожилые люди. Мужчины были уже на фронте. И вся тяжесть по осуществлению эвакуации, размещению, обустройству эвакуированных легла на таких же страдающих, измученных, полуголодных людей. И как они все эти тяготы вынесли!
Наша Тамбовская область оказалась на пути эвакуированных, в прифронтовой зоне. В нашем крае многие размещались временно, перед дальнейшей отправкой в определённые им для постоянного проживания области.
7 июля 1941 года секретарь Тамбовского обкома ВКП(б) Логинов и председатель облисполкома Козырьков направляют в города, районы области подробное письмо о работе с эвакуированными и беженцами. Ставится задача приёмки, размещения, учёта и обустройства 80 тысяч человек. До каждого города, района доводится задание: в сельских районах в среднем около 2500 человек, в Уваровском - 2900 человек.
В письме требование: "Организовать питание эвакуированных с часа прибытия и направления в колхозы в течение 2 суток бесплатно как за счёт средств райисполкома, так и ресурсов колхозов в пути следования до колхоза, организовать медицинский осмотр и оказание помощи больным и их изоляцию от здоровых, направление на работу в районные организации и учреждения на свободные места врачей, специалистов сельского хозяйства, педагогов и др.
Облисполком и бюро обкома ВКП(б) возлагают на председателей райгорисполкомов и секретарей горрайкомов ВКП(б) персональную ответственность за встречу эвакуированных".
17 июля Тамбовский облисполком принимает решение о размещении эвакуированного населения в районах области. В нём в частности определяется: "…Разрешить руководителям предприятий, учреждений и организаций при приёме на работу эвакуированным выдавать единовременное пособие до 100 рублей. В необходимых случаях производить уплотнение жителей для расселения эвакуированных".
25 августа 1941 года секретарь Уваровского райкома партии Е.И.Бочаров (Егор Иванович Бочаров родился в 1903 году в Козловском уезде, учился в Воронежском вузе, направлен накануне войны в Уваровскую парторганизацию, в ноябре 1941 года призван в РККА, дальнейшие сведения неизвестны) информирует Тамбовский обком партии о приёмке, размещении и трудоустройстве эвакуированных: "…С начала эвакуации прибыло в район 3354 человека, продолжают прибывать небольшими группами по 100 и меньше человек. Организуем встречи на вокзале, создана группа регистраторов из учителей, коммунистов, комсомольцев. К поезду с эвакуированными подаём подводы из колхозов, где будут проживать эвакуированные. Проводится медицинский осмотр, много простуженных, больных, плохо, по-летнему, одетых. Организовали работу столовой. Устроилось на работу в учреждения 160 человек, на работу в колхозах - 973. Председателями сельсоветов, секретарями партийных организаций проводится размещение по квартирам. Колхозы обеспечивают питанием. Плохо с одеждой, особенно обувью. Помощь оказываем через райисполком. Выделенные облисполкомом деньги, 5000 рублей, израсходовали в основном на питание истощённых и больных детей. Нужна помощь финансами, одеждой и медикаментами".
В декабре 1941 года в Уваровском районе (в селе Моисеево) размещается детский дом на 120 детей.
Информация из Уваровского района 1 мая 1942 года: "Из числа вновь эвакуированных 1837 человек трудоустроено 1157. Отдельные эвакуированные из городов не желают работать в колхозах. Проводится разъяснительная работа".
Председатель Тамбовского облисполкома И.Т.Корольков докладывает правительству РСФСР о тяжёлом материальном положении 92489 эвакуированных в область: "Эвакуированные в колхозах на трудодни получают только продукты. С окончанием сезонной работы и отсутствием трудодней ничего не получают. Средств у эвакуированных нет. Плохо с одеждой, обувью. Раненые красноармейцы, выписанные из госпиталей инвалидами, не могут возвратиться домой на оккупированную территорию". Просит выделить 150 тысяч на оказание помощи эвакуированным, помочь промышленными товарами.
27 ноября 1942 года Тамбовский облисполком выделяет Уваровскому райисполкому для оказания материальной помощи эвакуированному населению 6000 рублей (почти на 3 тысячи человек!).
В Тамбовскую область эвакуированные прибывали в основном железнодорожным транспортом. Эти поездки в военное время были чрезвычайно утомительными. Людей перевозили в основном в грузовых, как тогда говорили "бычьих", вагонах. В спешке они были плохо оборудованы - без отопления, воды, туалета. Скорость передвижения низкая. Эшелоны с эвакуированными отправлялись, когда появлялось "окно" в плотном графике движения. "Зелёная улица" предоставлялась воинским эшелонам. Их задержка расценивалась как серьёзное преступление и каралась по законам военного времени.
В документах того времени можно прочитать: "15 ноября 1941 года эшелон с эвакуированными шёл со станции Кочетовка до Кирсанова 44 часа, второй эшелон - 39 часов. Поезд "Кочетовка - Тамбов" - 20 часов. И это в холодное время начавшейся зимы в неотапливаемом вагоне!
Двухтомный сборник документов "Тамбовская область в годы Великой Отечественной войны 1941-1945 гг." отмечает и нераспорядительность, невнимание к прибывающим эвакуированным. Представитель районной власти, председатель колхоза могли ответить: "У меня нет денег! Помочь ничем не могу!". Другой: "Закройте дверь! Денег нет!". Или: "Не кричите! Я вас сюда не звал!..". Иногда бедные женщины с детьми по двое суток на вокзальном полу ожидали подводу из колхоза и на телеге оправлялись к своему новому местопроживанию за двадцать - тридцать километров.
Особенно трудно было эвакуированным из городов, людям интеллектуального труда. Они не знали сельского быта, не были приспособлены к крестьянской работе, к жизни на селе. Деревня встречала их осенним бездорожьем, нудными дождями, холодом. Бедный домик под соломенной крышей - ни электричества, ни радио. Голодных, измученных, больных встречали такие же их "хозяйки". Теперь им вместе предстояло налаживать тревожную, беспокойную, в многомесячных ожиданиях весточки с фронта жизнь. Многие эвакуированные семьи жили под чужой крышей до четырёх лет. И как все эти нечеловеческие страдания выдержали люди?!
Страдающие эвакуированные с детьми обращались к советской власти, ближайшим таким представителем был, как правило, председатель сельского совета. Бедная женщина просила помочь, напоминала о больных детях, что у неё все на фронте. В ответ могла услышать: "У вас давно на фронте и до сих пор никого не убило. А у меня погиб сын, сам руку потерял, у меня ничего нет! Мне нечем вам помочь".
Эвакуированные нередко на несправедливость, чёрствость местных властей обращались с заявлениями в обком ВКП(б), другие органы, писали письма на фронт мужьям, сыновьям. Как правило, по ним принимались меры.
В 1943 году в Уваровском районе с хлебом было плохо, люди обращались с жалобами, и бюро обкома партии рассматривало на своём заседании вопрос: "Серьёзные недостатки в деле снабжения хлебом семей военнослужащих и эвакуированных".
Подобных примеров, заявлений, просьб можно много прочитать в объёмном двухтомнике "Тамбовская область в годы Великой Отечественной войны 1941-1945 гг."
Вспоминаю рассказы мамы, бабушки, родных и близких о том тяжёлом времени. В моём родном посёлке в полсотни домов отразилась вся военная жизнь огромной страны. Переживало эвакуацию полтора десятка эвакуированных женщин с детьми, несколько долечивающихся после госпиталей воинов. Жили в семьях и приёмные дети. Все они нуждались в помощи и поддержке.
Люди есть люди, между ними возникают самые разные отношения, в тяжкое военное время часто обострённые. Эвакуированная женщина с двумя детьми "потащила" в суд мою тётю с двумя детьми. Она уже получила печальное сообщение о пропавшем без вести муже. "Хозяйка моим детям мало даёт молока!" - жаловалась в суд бедная эвакуированная женщина. Ответчица объясняла судье: "На четверых ребят делю по совести. Мне ведь ещё нужно и масло для государства сдать. Мне больше негде взять молока".
Вспоминаю и своё личное прикосновение к этой больной проблеме. У нас жил эвакуированный подросток Ваня. Хороший был мальчик, приглядывал за нами с братом. Жадно слушал сообщения о положении на фронте, всё ждал, когда освободят его родину.
В 1944-м, возможно в 1945 году, призвали его на фронт, только два письма и прислал. В последнем писал: "Был в бою. Страшно. Ранен. Завтра выписывают и снова в бой, помните меня. Кроме вас у меня никого нет". Погиб. Много лет пытаюсь отыскать его военные следы.
В 1960 году меня призвали в армию, оказался в одной из танковых частей в г.Хмельницком. В письме от мамы получил наказ дяди сходить по указанному адресу, передать привет семье, проживавшей у него в войну, расспросить их о жизни.
В одно из увольнений в город отправился по адресу. Как же радушно и тепло меня встречала вся семья! Целый день воспоминания, слёзы, радость и бесконечные расспросы. Всех поселковых жителей с благодарностью вспомнили. Погоревали о невернувшихся, погибших…
Теперь, слушая телевизионные рассуждения, мысленно с уверенностью говорю себе: "Была! Была дружба народов! В большой беде народной она вызревала!".
Война гнула и калечила судьбы людей. Любой мой сверстник может припомнить десятки примеров.
Выздоравливающий воин в моём посёлке создал новую семью, родились дети. А после войны вдруг приехала с родины жена с ребёнком.
В другой семье жила приёмная девочка. "Как сыр в масле каталась!" - говорила моя бабушка. И действительно, окружена заботой, вниманием в новой семье. Обута, одета, не знала голода. А после войны приехали две тёти за своей племянницей. Слёзы, страдания! Весь посёлок уговаривал приехавших не беспокоить девочку. Ей хорошо в новой семье. Она счастлива.
Выздоровевший воин уехал на освобождённую родину и вдруг возвратился - жена уже вышла замуж.
Давно замечено, в войне больше всего страдают дети, самые ранимые и беззащитные. 2 сентября 1941 года бюро Тамбовкого обкома ВКП(б) рассматривает вопрос "Об эвакуированных детях, размещённых в области". Состоялся нелицеприятный разговор. Сделаны суровые выводы: "Детдома и детсады размещены в неприспособленных для зимы помещениях, не обеспечены топливом, не хватает коек и постельных принадлежностей, одежды, обуви, плохо с питанием…". Намечены конкретные меры и сроки выполнения. Исполнители предупреждены об ответственности в военное время. Ставится задача: "Привлечь женский актив, чтобы обеспечить материнский уход за детьми, при каждом детдоме организовать актив женщин-общественниц".
В ноябре 1942 года проверяется работа Уваровского детского дома, отмечается удовлетворительная в условиях военного времени обеспеченность продуктами, но были большие трудности с обувью, особенно валянной. Над детским домом шефствовали маслозавод, Нижнешибряйский и Лебяжьевский сельские советы. В трудные военные годы каждый колхоз помогал эвакуированным детям и детям-сиротам.
Даже учащиеся Уваровской средней школы оказывали помощь, собрали среди населения 6 мешков картофеля и написали обращение ко всем учащимся района с призывом помочь детдому.
В ноябре 1942 года в области было 44 детских дома, из них 23 эвакуированных. В них воспитывалось 4525 детей в возрасте от 3 до 14 лет, эвакуированных - 2518. Для них Тамбовщина в тяжкое время стала домом и спасением.
По итогам 1942 года Уваровский детдом занял 3-е место из всех детдомов области по успеваемости (успеваемость - 97%, отличников - 40%).
В сентябре 1943 года в области начинается и активно поддерживается населением открытие колхозных детдомов. Эвакуированных детей брали в свои семьи колхозники, в нашем районе в семьях жило 83 ребёнка.
С июля 1941 года по октябрь 1945-го через детские дома области прошло 5049 человек, за годы войны получили специальность и трудоустроились 3025.
После войны эти молодые люди получили статус "дети войны" и приняли самое активное участие в восстановлении разрушенного, подняли государство до космических высот. Это тяжёлое время не может быть забыто.
Начиная с 1943 года начался обратный процесс - возвращение эвакуированных на освобождённую родину, реэвакуация. Местные жители, колхозы, предприятия, местный и областной бюджеты как могли помогали. Эвакуированные тепло прощались, часто со слезами, забыв все размолвки с приютившими их, делившими с ними последний кусок хлеба, стакан молока.
По направлениям реэвакуации организованно формировались эшелоны, в частности в Карело-Финскую ССР, Белоруссию. Массовая реэвакуация началась уже после войны, в 1946 году.
"И помнит мир спасённый…" - когда слышу эти слова, особенно в исполнении Марка Бернеса, жизнь, детство моё проходит перед глазами. Грустно становится не только за погибших с Малой Бронной, из моего посёлка, за дядю Якова, но и за беспамятство мира.
Ничего этот мир теперь не помнит и не хочет помнить, да ещё и клевещет на праведных людей. Спрашиваю себя - а что я помню? С каких лет вижу начало своей жизни?
Народный артист Юрий Назаров утверждает, что он помнит с четырёх лет. Мне было 4 года в 1943 году. Мало что помню!
Мне теперь трудно провести границу между моей памятью и рассказами окружавших меня людей. Не переделываю ли эти рассказы в свою память?
1945 год уже помню: плач, слёзы, радость и от каждого встречного: "Война кончилась! Мир!".
Из военного лихолетья помню ощущения голода, холода и тревогу родителей, их усталость, измученность постоянной работой. Не помню их отдыхающими, праздными, если только на час-другой в какой-то праздник.
Всматриваюсь в ушедшие года, и крепнет моя вера: народ ничего не забывает, всё помнит, дорожит своими святынями. Он иногда теряет верную дорогу, но обязательно возвращается к ней. Возвратился же он к православным своим проповедникам. Отстоял, несмотря ни на какие потуги и усилия недоброжелателей, всенародную Победу, кровью добытые ордена, Знамя Победы. Сколько ядовитой лжи изливали на святое!
Верю, не забудут потомки человеческий подвиг миллионов людей, не покорившихся, не согнувших спины перед врагом, и воздадут должное делившим с нуждающимися последний кусок хлеба, отдававшим детям-сиротам всё, что скудно имели, заменившим им матерей.
В эпопее всенародной найдут героев, напишут правдивые книги, создадут на года памятные фильмы.
То истинно героическое время не судить, а изучать, понимать следует новым поколениям!
Автор:
Алексей Евдокимов
Спецпроект:
Память Победы
Рубрика:
Краеведение
http://www.top68.ru/articles/79471-evakuaciya