Уваровцы. Илёшин Борис Иванович. Тамбовские страницы великого романа "Война и мир".
Тамбовские страницы великого романа
Борис ИЛЕШИН.
В годы работы над "Войной и миром" Лев Толстой Частенько наезжал к друзьям в Тамбовскую губернию. Автор, уроженец края, пишет об этом с понятной гордостью, а любителей литературы наверняка заинтересуют подробности рождения великого творения.
В конце июля 1854 года Лев Николаевич Толстой получил письмо от своего брата Сергея Николаевича, который сообщал, что "... два месяца нынешнего лета" он вместе с братом Николаем провел у Перфильевых. Отдыхом остались довольны, даже "не видели, как эти два месяца прошли... Васинька все такой же прекрасный человек, как и был прежде..."
Письмо это было написано по возвращении из Березовки, имения Перфильевых в Тамбовской губернии - небольшого сельца, спрятавшегося среди полей и перелесков, местности живописной, как будто специально созданной для отдохновения. Лев Николаевич внимательно прочитал послание. Ему было приятно узнать о знакомых людях и местности, где братья проводили свой отдых. Васинька - Василий Степанович Перфильев - близкий приятель Толстого и его братьев (он послужил прототипом Стивы Облонского в "Анне Карениной"). Его имя часто встречается в дневниковых записях Льва Николаевича. Вот одно из них, от 27 февраля 1858 года: "К Перфильевым, у них обедал. С Вас[инькой] к Чиха[чевым]. Мужчина, девушка и фортепь[яно] c Бет[ховеном] и Моц[артом]. Это уже я 3-й раз вижу хорошо".
Екатерина Ильинична Чихачева (в замужестве Сытина) была соседкой Перфильевых по имению, пианистка, ученица Н.Г. Рубинштейна. "Наше имение Нащекино, в Тамбовской губернии, - вспоминала она, - граничило с имением Перфильевых, куда Толстые приезжали ежегодно гостить". Есть все основания предполагать, что в молодости, в конце 40-х годов, в Березовке бывал и Лев Николаевич. Селеньице это и его обитатели были для него совсем небезразличны. Екатерина Ильинична, живя в 1858-1859 годах в Москве, дружила с сестрой Льва Николаевича - М.Н. Толстой и участвовала в музыкальных вечерах, которые организовал Н.Г. Рубинштейн, в зале А.В. Киреевой, урожденной Алябьевой. В молодости Александра Васильевна слыла красавицей - Пушкин отметил "блеск Алябьевой" в стихотворении "К вельможе".
На музыкальных вечерах часто бывал и Лев Николаевич, к которому были неравнодушны Ольга Киреева и Александра Чичерина. Екатерина Ильинична в своих воспоминаниях пишет: "Так как я всегда выезжала на эти концерты вместе с сестрой Льва Николаевича, Марией Николаевной, то нас обе барышни (Киреева и Чичерина) встречали с восторгом, с улыбкой радости в передней, зная, что за нами последует и Лев Николаевич. Они вели нас чуть ли не под руку в залу, сажали в первый ряд на заранее оставленные кресла, выказывали нам всякий почет".
Имя Е.И. Чихачевой упоминается в дневниках Л.Н. Толстого неоднократно.
В начале апреля 1859 года Лев Николаевич приехал из Ясной Поляны в Москву и сразу же посетил Чихачеву, беседовал с ней о только что прочитанном в "Отечественных записках" окончании романа "Обломов". 16 апреля он писал А.В. Дружинину: "Скажите Гончарову, что я в восторге от Обломова и перечитываю его еще раз. Но что приятнее ему будет - это, что Обломов имеет успех не случайный, не с треском, а здоровый, капитальный и невременный в настоящей публике". К разряду серьезных ценителей литературы Лев Николаевич прежде всего отнес Екатерину Ильиничну, которую ценил и за музыкальные способности, и за литературный вкус. Совсем не случайно много, много лет позже Екатерина Ильинична написала Толстому маленькую записочку, в которой просила Льва Николаевича "во имя нашей старой хорошей дружбы" прислать ей портрет с автографом.
И еще одна запись в дневнике о Перфильевых: "Васинька играл в Тамбове с Олдриджем Макбет, роль шотландского короля, и Настасья Сергеевна (вторая жена С.В. Перфильева. - Б.И.) показывала Васинькину карточку в шотландском костюме и подвешенной бородой; хочу снять копию с этой карточки для Сережи"...
Знаменитый американский трагик Айра Олдридж, приехав в Россию, выступал не только в Петербурге, но и в периферийных театрах. Его выступления в Тамбове имели огромный успех. Известный русский актер Владимир Николаевич Давыдов, юношей принимавший участие в спектаклях Олдриджа во время его гастролей в Тамбове, вспоминал: "Любители (в т.ч. и В.С. Перфильев. - Б.И.)... старались изо всех сил, и, сказать правду, спектакль этот по сложности, по знанию ролей и по обстановке был гораздо лучше, чем спектакли с профессиональными актерами. На прощание общество поднесло артисту хлеб-соль на серебряном блюде, с серебряной солонкой в русском стиле и вышитым русскими узорами полотенцем... Отвечая на приветствие, он взял хлеб в руки, прижал его к сердцу и покрывал его поцелуями".
Толстой не только встречался, но и переписывался со своими тамбовскими знакомыми. В то время он вынашивал замысел или уже делал наброски первых глав романа "Война и мир", "Книги о прошедшем", о "славной для России эпохе 1812 года", переходной ступенью к которой послужили три главы незаконченного романа "Декабристы". Работая над "Декабристами", Лев Николаевич очень заинтересовался образом М.С. Лунина, человека, который был одним из организаторов Северного общества и на каторжных работах в Сибири продолжал борьбу с самодержавием. Лев Николаевич собрал о Лунине, тесно связанном с тамбовским краем, неоднократно бывавшем здесь в своем родовом имении, его родных и близких разнообразные сведения, преимущественно у вернувшихся из ссылки членов тайного общества. В одном из писем декабристу П.Н. Свистунову он спрашивает: "Что за человек был Федор Александрович Уваров, женатый на Луниной (сестре М.С. Лунина. - Б.И.). Я знаю, что он был храбрый офицер, израненный в голову в Бородинском сражении. Но что он был за человек? Когда женился? Какое было его отношение к обществу? Как он пропал? Что за женщина была Катерина Сергеевна? Когда умерла, остались ли дети? На какой дуэли, - с кем и за что, - Лунин Михаил Сергеевич был ранен в пах?"
В том же письме Лев Николаевич просит Свистунова ответить на вопрос: "Не вспомнится ли вам из декабристов какое-нибудь лицо, бежавшее и исчезнувшее?"
Работая над "Войной и миром", Л.Н. Толстой не довольствовался одними печатными источниками, а изучал архивные материалы, беседовал "со многими людьми, у которых были или личные воспоминания того времени, или были живы в памяти рассказы современников". Именно об этом свидетельствует дневниковая запись о встрече со своим тамбовским приятелем: "Я воспользовался Перфильевыми для себя очень приятно, заведя Степана Васильевича (отца Василия Степановича. - Б.И.) в рассказ о 12-м годе".
И совсем не случайно в многочисленных черновых набросках романа (ведь только третий том "Войны и мира" имел более 90 вариантов!) мы встречаем эпизоды, где действия развертываются в Тамбове. Лев Николаевич редко был доволен первым вариантом написанного. Он переделывал страницы вновь и вновь, добиваясь совершенства. "Как бы утомлена ни была, в каком бы состоянии духа или здоровья я ни находилась, - свидетельствует С.А. Толстая, - вечером каждый день я брала написанное Львом Николаевичем утром и переписывала все начисто. На другой день он все перемарывает, прибавляет, напишет еще несколько, - и я тотчас же после обеда беру все и переписываю начисто. Счесть, сколько раз я переписывала "Войну и мир", невозможно".
"Не марать так, как я мараю, не могу, - писал Л.Н. Толстой к П.И. Бартеневу, - и твердо знаю, что маранье это идет в великую пользу... То именно, что вам нравится, было бы много хуже, ежели бы не было раз 5 перемарано".
Парламентская газета № 163(1292) 05 сентября 2003 года
Борис ИЛЕШИН.
В годы работы над "Войной и миром" Лев Толстой Частенько наезжал к друзьям в Тамбовскую губернию. Автор, уроженец края, пишет об этом с понятной гордостью, а любителей литературы наверняка заинтересуют подробности рождения великого творения.
В конце июля 1854 года Лев Николаевич Толстой получил письмо от своего брата Сергея Николаевича, который сообщал, что "... два месяца нынешнего лета" он вместе с братом Николаем провел у Перфильевых. Отдыхом остались довольны, даже "не видели, как эти два месяца прошли... Васинька все такой же прекрасный человек, как и был прежде..."
Письмо это было написано по возвращении из Березовки, имения Перфильевых в Тамбовской губернии - небольшого сельца, спрятавшегося среди полей и перелесков, местности живописной, как будто специально созданной для отдохновения. Лев Николаевич внимательно прочитал послание. Ему было приятно узнать о знакомых людях и местности, где братья проводили свой отдых. Васинька - Василий Степанович Перфильев - близкий приятель Толстого и его братьев (он послужил прототипом Стивы Облонского в "Анне Карениной"). Его имя часто встречается в дневниковых записях Льва Николаевича. Вот одно из них, от 27 февраля 1858 года: "К Перфильевым, у них обедал. С Вас[инькой] к Чиха[чевым]. Мужчина, девушка и фортепь[яно] c Бет[ховеном] и Моц[артом]. Это уже я 3-й раз вижу хорошо".
Екатерина Ильинична Чихачева (в замужестве Сытина) была соседкой Перфильевых по имению, пианистка, ученица Н.Г. Рубинштейна. "Наше имение Нащекино, в Тамбовской губернии, - вспоминала она, - граничило с имением Перфильевых, куда Толстые приезжали ежегодно гостить". Есть все основания предполагать, что в молодости, в конце 40-х годов, в Березовке бывал и Лев Николаевич. Селеньице это и его обитатели были для него совсем небезразличны. Екатерина Ильинична, живя в 1858-1859 годах в Москве, дружила с сестрой Льва Николаевича - М.Н. Толстой и участвовала в музыкальных вечерах, которые организовал Н.Г. Рубинштейн, в зале А.В. Киреевой, урожденной Алябьевой. В молодости Александра Васильевна слыла красавицей - Пушкин отметил "блеск Алябьевой" в стихотворении "К вельможе".
На музыкальных вечерах часто бывал и Лев Николаевич, к которому были неравнодушны Ольга Киреева и Александра Чичерина. Екатерина Ильинична в своих воспоминаниях пишет: "Так как я всегда выезжала на эти концерты вместе с сестрой Льва Николаевича, Марией Николаевной, то нас обе барышни (Киреева и Чичерина) встречали с восторгом, с улыбкой радости в передней, зная, что за нами последует и Лев Николаевич. Они вели нас чуть ли не под руку в залу, сажали в первый ряд на заранее оставленные кресла, выказывали нам всякий почет".
Имя Е.И. Чихачевой упоминается в дневниках Л.Н. Толстого неоднократно.
В начале апреля 1859 года Лев Николаевич приехал из Ясной Поляны в Москву и сразу же посетил Чихачеву, беседовал с ней о только что прочитанном в "Отечественных записках" окончании романа "Обломов". 16 апреля он писал А.В. Дружинину: "Скажите Гончарову, что я в восторге от Обломова и перечитываю его еще раз. Но что приятнее ему будет - это, что Обломов имеет успех не случайный, не с треском, а здоровый, капитальный и невременный в настоящей публике". К разряду серьезных ценителей литературы Лев Николаевич прежде всего отнес Екатерину Ильиничну, которую ценил и за музыкальные способности, и за литературный вкус. Совсем не случайно много, много лет позже Екатерина Ильинична написала Толстому маленькую записочку, в которой просила Льва Николаевича "во имя нашей старой хорошей дружбы" прислать ей портрет с автографом.
И еще одна запись в дневнике о Перфильевых: "Васинька играл в Тамбове с Олдриджем Макбет, роль шотландского короля, и Настасья Сергеевна (вторая жена С.В. Перфильева. - Б.И.) показывала Васинькину карточку в шотландском костюме и подвешенной бородой; хочу снять копию с этой карточки для Сережи"...
Знаменитый американский трагик Айра Олдридж, приехав в Россию, выступал не только в Петербурге, но и в периферийных театрах. Его выступления в Тамбове имели огромный успех. Известный русский актер Владимир Николаевич Давыдов, юношей принимавший участие в спектаклях Олдриджа во время его гастролей в Тамбове, вспоминал: "Любители (в т.ч. и В.С. Перфильев. - Б.И.)... старались изо всех сил, и, сказать правду, спектакль этот по сложности, по знанию ролей и по обстановке был гораздо лучше, чем спектакли с профессиональными актерами. На прощание общество поднесло артисту хлеб-соль на серебряном блюде, с серебряной солонкой в русском стиле и вышитым русскими узорами полотенцем... Отвечая на приветствие, он взял хлеб в руки, прижал его к сердцу и покрывал его поцелуями".
Толстой не только встречался, но и переписывался со своими тамбовскими знакомыми. В то время он вынашивал замысел или уже делал наброски первых глав романа "Война и мир", "Книги о прошедшем", о "славной для России эпохе 1812 года", переходной ступенью к которой послужили три главы незаконченного романа "Декабристы". Работая над "Декабристами", Лев Николаевич очень заинтересовался образом М.С. Лунина, человека, который был одним из организаторов Северного общества и на каторжных работах в Сибири продолжал борьбу с самодержавием. Лев Николаевич собрал о Лунине, тесно связанном с тамбовским краем, неоднократно бывавшем здесь в своем родовом имении, его родных и близких разнообразные сведения, преимущественно у вернувшихся из ссылки членов тайного общества. В одном из писем декабристу П.Н. Свистунову он спрашивает: "Что за человек был Федор Александрович Уваров, женатый на Луниной (сестре М.С. Лунина. - Б.И.). Я знаю, что он был храбрый офицер, израненный в голову в Бородинском сражении. Но что он был за человек? Когда женился? Какое было его отношение к обществу? Как он пропал? Что за женщина была Катерина Сергеевна? Когда умерла, остались ли дети? На какой дуэли, - с кем и за что, - Лунин Михаил Сергеевич был ранен в пах?"
В том же письме Лев Николаевич просит Свистунова ответить на вопрос: "Не вспомнится ли вам из декабристов какое-нибудь лицо, бежавшее и исчезнувшее?"
Работая над "Войной и миром", Л.Н. Толстой не довольствовался одними печатными источниками, а изучал архивные материалы, беседовал "со многими людьми, у которых были или личные воспоминания того времени, или были живы в памяти рассказы современников". Именно об этом свидетельствует дневниковая запись о встрече со своим тамбовским приятелем: "Я воспользовался Перфильевыми для себя очень приятно, заведя Степана Васильевича (отца Василия Степановича. - Б.И.) в рассказ о 12-м годе".
И совсем не случайно в многочисленных черновых набросках романа (ведь только третий том "Войны и мира" имел более 90 вариантов!) мы встречаем эпизоды, где действия развертываются в Тамбове. Лев Николаевич редко был доволен первым вариантом написанного. Он переделывал страницы вновь и вновь, добиваясь совершенства. "Как бы утомлена ни была, в каком бы состоянии духа или здоровья я ни находилась, - свидетельствует С.А. Толстая, - вечером каждый день я брала написанное Львом Николаевичем утром и переписывала все начисто. На другой день он все перемарывает, прибавляет, напишет еще несколько, - и я тотчас же после обеда беру все и переписываю начисто. Счесть, сколько раз я переписывала "Войну и мир", невозможно".
"Не марать так, как я мараю, не могу, - писал Л.Н. Толстой к П.И. Бартеневу, - и твердо знаю, что маранье это идет в великую пользу... То именно, что вам нравится, было бы много хуже, ежели бы не было раз 5 перемарано".
Парламентская газета № 163(1292) 05 сентября 2003 года