Драконы и их пища.
Он стал под дерево и ждет,
И вдруг граахнул гром -
Летит ужасный Бармаглот
И пылкает огнем!
Л. Кэрролл "Алиса в Зазеркалье"
И снова продолжение про патологическое слияние, когда у человека существует иллюзия, что он не является отдельным индивидом, а продолжает быть связанным накрепко с кем-то (правда, похоже, на внутриутробное состояние и связь через пуповину?), чаще всего изначально с мамой, далее эта фигура может переносится на другого партнера.
Итак, как же получается так, что отделиться нельзя, потому что либо маме, либо отделяющемуся ребенку становится плохо.
Понятно, что матери поддерживают слияние с ребенком, потому что тогда им просто управлять. И если доверия к миру и другим людям нет, то контроль и управление через такую вот "психологическую пуповину" - идеальный вариант жизни с другим, за котрого ты отвечаешь. Он не сделает ничего, что ты считаешь неправильным, потому что отныне у тебя, такой вот давно потерявшей доверие матери, есть способ воздействия - вина и стыд, а также отвержение. На этой пуповине, свитой из этих чувств ребенок крепко привязан к матери и родиться не спешит. Слишком накладно. Особенно до тех пор, пока он не усомнился в правдивости такой связи.
Также целью матери, препятствующей отделению ребенка, может быть избегание "плохих чувств" - печали, горя, разочарованности, а также обнаружение собственной пустоты - если всю жизнь она заполняла ребенком и жила ради него.
Понятно, что при его отделении её пустота становится очевидной и ужасающе сосущей. Ребенок бессознательно тоже чувствует состояние мамы и пугается. Привычно пугается, поскольку механизм давно отработан.
Итак, чтобы не испытывать никаких неприятных чувств, возникающих у матери при отказе, обнаружении чужой границы, обнаружении вообще, что её ребенок - это совершенно другой, малознакомый ей человек, лучше не встречаться с этим фактом. Это, зачастую, и есть цель мамы, которая не очень-то радуется отдельности своего чада.
Поэтому, есть матери, которые верят, что их детей нельзя фрустрировать, у них необходимо вызывать только любовь, им нельзя отказывать, намекать на свое существование, отдельное от них и т.д. Уже становится понятно, почему. Потому что при отсутствии плохих моментов, когда мама так прекрасна и делает для меня все, и готова ради меня на все и простит все, что угодно и будет всегда меня любить (забив, правда, на себя), то я никогда от неё не уйду. А зачем? Нас и здесь неплохо кормят. Где еще я найду такого партнера по жизни? Да уж точно - нигде.
Такая мать, готовая на все ради своего ребенка, жертвующая собой, на самом деле пытается восполнить недостаток отношений с собственной матерью, которая не видела никого, кроме себя. Что-то напоминает? Да, именно такую будущую мать и выращивает женщина, готовая на все, ради сохранения отношений.
У неё и вырастают дети, которые не видят ничьих границ и вообще верят, что они одни на белом свете, а все остальные - обслуживающий персонал.
Какая мама получатся из такой дочери? Правильно. Такая, которая свято верят, что все в мире - обслуживающий персонал. И её ребенок не исключение. Такая мать устраивает отношения по тому же принципу - есть мои потребности и все остальные, неправильные. Двух солнц миру не надо. Всё в меня, всё мне, наполняйте меня. Дети такой матери уже в свою очередь не верят, что их потребности что-то значат, что они имеют право на собственную жизнь вне наполнения мамы или других людей.
И вот вам структура личности - один, котороый заполняет собой все, и другой, который обретается на задворках.
И оба они несчастны. Один и другой страдают от одиночества, бессилия и чувства вины.
Один ощущает себя монстром, убивающем вокруг все живое, драконом, откусывающим головы и не способным насытиться, и потому одиноким. А второй - несчастной обслугой, ни на что не годной, кроме питания драконов и готовым быть им окончательно съеденным, а потому также поддерживающим свою изоляцию. Ну их нахрен, драконов.
Это одна-единственная структура личности. Их не двое. Это один и тот же человек, просто напросто отыгрывающий свою травму, и строящий отношения на базе имеющейся внутри него схемы. Единственно возможные для него, где он либо жертва, либо дракон. Но всегда одинокий. Всегда неудовлетворенный. Всегда страдающий. Лишенный самого главного - любви. Ведь в изоляции любви не бывает.
Эта трагедия продолжается до тех пор, пока человек не увидит дракона в самом себе и не попытается приручить его, ии же дракон вдруг откажется съесть жертву. Всякое бывает.