РАСПИСКА
Эту уникальную расписку он сделал и отпечатал за свои деньги. Даже с авторским правом, копирайтом. И дает ее на подпись каждый раз, когда встречается с женщиной.
Там, вкратце, написано, что его знакомая, данные вписываются от руки, не имеет к нему никаких претензий и пошла на близость сознательно. Число, подпись...
Эдуард живет в небольшом городке в трехкомнатной квартире, которую снимает по привычке от прошлой жизни. Такую же он снимал,когда жил с женой и дочкой. Они приехали с Кавказа, где семейные традиции довольно крепки. И прожили вместе почти пятнадцать лет. Немало.
В Израиле он, энергичный, нашел работу на заводе и его зарплаты, в принципе, хватало. Не Кавказ, не разгуляешься, но жить можно. Жена когда-то работала парикмахером. Но в маленьком городке ей нечем было заняться, разве что идти на неквалифицированную работу, за копейки, что он, как мужчина, допустить не мог. К тому же, она подрабатывала немного на дому, делая стрижки и прически знакомым. Но времени у нее было много. И, чтобы не скучала, Эдурад купил ей как-то компьютер. Все-таки общение и информация.
Прошло некоторое время и он заметил, даже почувствовал, что что-то “ не так”. У них была машина, подержаная, но надежная - чтоб съездить и к морю, и в магазин и в гости, вечером или в выходные. Как люди с Кавказа, у них было много земляков и поводов для встреч. Однажды он заправил полный бак, но через пару дней заметил, что бензина почти нет.Жена сказала, что ездила далеко, в Хайфу, к сестре. Но почему не предупредила? Он засомневался и залез в компьютер. А там нашел фотки жены и какого-то Игоря. Помоложе и повеселее. Потому как свободного. А жена продолжала охотно ездить в Хайфу, иногда с ночевкой. Какой же смысл мотаться к сестре и через пару часов выезжать обратно? И вооще, это он с утра до вечера торчит на работе. А жизнь проходит. И оказалось, что она у сестры не оставалась. В доме стало жарко. Поругавшись, как-то она расцарапала себе руку, от запястья до вены, затем побежала в полицию и заявила, что он ее избил.
Его забрали, одели наручники. Слушать не стали. По “ марокканским” понятиям “русские”, они же звери и пьют водку. Денег на адвоката у него не было и ему дали полтора года тюрьмы. Стандартный срок за насилие в семье. Особенно, для русских. Половина заключенных,как он мне сказал, и были такими же. А дальше сложилось - еще хуже. Его престарелая мать не вынесла переживаний и позора. Умерла. На похороны его привезли и , не снимая наручников, разрешили коротко проститься. Жена с ним развелась, пока он сидел и увезла в Хайфу дочь и все остальное. Никто уже не мешал любви.
Он вернулся, пришел на ту же работу, встречается с дочкой, которая выросла и ожидает скорее пойти в армию - в самостоятельную жизнь. С отцом ей уже не интересно, а с матерью и ее Игорем - не хочет. Так он и живет. Умный, приличный, судимый. Не судимые, они и есть самые подозрительные: с чего это вдруг? Живет с портретом матери в доме и расписками. Без расписок он к женщинам не притрагивается. Себе дороже.
Может еще и встретит какую-никакую. Или привезет с Кавказа. Все может быть, пока мы живы...
Там, вкратце, написано, что его знакомая, данные вписываются от руки, не имеет к нему никаких претензий и пошла на близость сознательно. Число, подпись...
Эдуард живет в небольшом городке в трехкомнатной квартире, которую снимает по привычке от прошлой жизни. Такую же он снимал,когда жил с женой и дочкой. Они приехали с Кавказа, где семейные традиции довольно крепки. И прожили вместе почти пятнадцать лет. Немало.
В Израиле он, энергичный, нашел работу на заводе и его зарплаты, в принципе, хватало. Не Кавказ, не разгуляешься, но жить можно. Жена когда-то работала парикмахером. Но в маленьком городке ей нечем было заняться, разве что идти на неквалифицированную работу, за копейки, что он, как мужчина, допустить не мог. К тому же, она подрабатывала немного на дому, делая стрижки и прически знакомым. Но времени у нее было много. И, чтобы не скучала, Эдурад купил ей как-то компьютер. Все-таки общение и информация.
Прошло некоторое время и он заметил, даже почувствовал, что что-то “ не так”. У них была машина, подержаная, но надежная - чтоб съездить и к морю, и в магазин и в гости, вечером или в выходные. Как люди с Кавказа, у них было много земляков и поводов для встреч. Однажды он заправил полный бак, но через пару дней заметил, что бензина почти нет.Жена сказала, что ездила далеко, в Хайфу, к сестре. Но почему не предупредила? Он засомневался и залез в компьютер. А там нашел фотки жены и какого-то Игоря. Помоложе и повеселее. Потому как свободного. А жена продолжала охотно ездить в Хайфу, иногда с ночевкой. Какой же смысл мотаться к сестре и через пару часов выезжать обратно? И вооще, это он с утра до вечера торчит на работе. А жизнь проходит. И оказалось, что она у сестры не оставалась. В доме стало жарко. Поругавшись, как-то она расцарапала себе руку, от запястья до вены, затем побежала в полицию и заявила, что он ее избил.
Его забрали, одели наручники. Слушать не стали. По “ марокканским” понятиям “русские”, они же звери и пьют водку. Денег на адвоката у него не было и ему дали полтора года тюрьмы. Стандартный срок за насилие в семье. Особенно, для русских. Половина заключенных,как он мне сказал, и были такими же. А дальше сложилось - еще хуже. Его престарелая мать не вынесла переживаний и позора. Умерла. На похороны его привезли и , не снимая наручников, разрешили коротко проститься. Жена с ним развелась, пока он сидел и увезла в Хайфу дочь и все остальное. Никто уже не мешал любви.
Он вернулся, пришел на ту же работу, встречается с дочкой, которая выросла и ожидает скорее пойти в армию - в самостоятельную жизнь. С отцом ей уже не интересно, а с матерью и ее Игорем - не хочет. Так он и живет. Умный, приличный, судимый. Не судимые, они и есть самые подозрительные: с чего это вдруг? Живет с портретом матери в доме и расписками. Без расписок он к женщинам не притрагивается. Себе дороже.
Может еще и встретит какую-никакую. Или привезет с Кавказа. Все может быть, пока мы живы...