Златоустовская бойня. Письмо очевидца
Ещё одна листовка Уфимского комитета РСДРП
ЗЛАТОУСТОВСКАЯ БОЙНЯ.
Письмо очевидца
С первых чисел января 1903 года на рабочих г. Златоуста, Уфим. губ., безпрерывно набѣгала бѣда за бѣдой. Первой из этих бѣд был пожар, уничтожившій механическій и снарядный цеха. Громадны убытки, причинённые пожаром заводу. Впрочем, о них не очень говорят, т.к. пожар случился по причинѣ неумѣлаго проведенія заводской администраціей печной желѣзной трубы через деревянныя стропила. В продолженіи двух часов уничтожены были упомянутые цеха, пока администрація собирала к своим пожарным машинам рукава и гайки. Расплачиваться за пожар пришлось, конечно, рабочим, многим было объявлено об увольненіи.
Второй напастью явились книжки, содержащіе условія найма. Оказалось, что каждый параграф новых правил налагает на рабочих новыя цѣпи или крепче сковывает старыми:
§1. Наказаніе, налагаемое завѣдующими цехами, не может быть обжаловано.
2. Если рабочій не является на работу в теченіи мѣсяца 6 дней по неуважительной причинѣ или 2 недѣли по уважительной, то договор может быть расторгнут.
3. За нарушеніе тишины и порядка - тюрьма от трёх недѣль до полуторых лѣт. и т.под.
Чувствуя на своих плечах достаточно тяжести, рабочіе наотрез отказались принять эти правила, чѣм и возмутили отечески заботящееся о них начальство.
8 Марта рабочіе больше прокатнаго цеха без малѣйших безпорядков вызвали заводскаго полицмейстера Уманцева и попросили его передать начальству завода (начальнику Зеленцову и управителю Гертум) о том, что новых книжек они не примут, и если начальство будет настаивать на своём, то 10 Марта они бросят работу.
10 Марта рабочіе всѣх цехов оставили работу и чинно вышли на площадь пред домом начальника Зеленцова. Они объявили Зеленцову, что рѣшительно не желают принимать новых книжек.
11 Марта переговоры продолжались. Рабочіе отказывались от временной отсрочки принятія новых книжек. Для удобства переговоров начальство предложило выбрать депутатов потолковее. Рабочіе долго не соглашались на это, опасаясь за судьбу выборных. Только когда им дали слово, что выборным не грозит никакая опасность, рабочіе выбрали трёх депутатов, уполномочив их просить о вызовѣ губернатора. Дождавшись конца переговоров, толпа с депутатами разошлась.
На другой день 12 м. рабочіе узнали, что всѣ три выбранные ими депутаты арестованы. Несмотря на такой возмутительный факт, рабочіе, что называется, тихо смирно, хотя и всей толпой двигались от начальства к начальству, требуя освобожденія арестованных. Но напрасно! Управитель говорил, что он не давал приказания; начальник сказал, что даже не знал об их арестѣ. Тогда рабочіе пошли к квартирѣ жандармскаго ротмистра, гдѣ были встрѣчены жандармским унтер-офицером. На вопрос рабочих, гдѣ арестованные, он отвѣтил, что они уже увезены. Затѣм вышел ротмистр и на тот же вопрос рабочих сказал:
- Они здѣсь, не безпокойтесь; как только дѣло разслѣдуют - их выпустят.
Рабочіе требовали немедленнаго освобожденія арестованных и упрекали в сделанной подлости, и в отвѣт на что услышали:
- Служба, ничего не подѣлаешь, сегодня я выпущу, а завтра меня уволят.
Послѣ отказа освободить арестованных, жёны депутатов с плачем привели к нему своих дѣтей, требуя, чтобы он содержал их до освобожденія отцов. Многіе при видѣ этого рыдали.
Отсюда толпа двинулась к полиціи для переговоров с исправником Ключниковым. И здѣсь рабочіе вели себя настолько благопристойно, что прогуливающаяся публика то и дѣло подхдила к толпѣ послушать, что говорят. [9] Только к вечеру какой-то офицер (солдаты мѣстнаго баталіона всё время сопровождали рабочих) оттолкнул фабричную женщину, и та, при хохотѣ толпы, отхлестала растерявшагося офицера по щекам.
От полиціи рабочіе пошли к дому начальника и терпѣливо ждали пріѣзда губернатора. Настроеніе толпы было спокойное, многіе в ожиданіи пощёлкивали семячки.
Когда губернатор приѣхал и вошёл в дом начальника, рабочіе то и дѣло вызывали швейцара и спрашивали:
- Ну гдѣ-же он у тебя? Посылай скорѣе, вѣдь мы с утра ждём!
Наконец губернатор вышел и сказал, чтобы рабочіе расходились и к утру выбрали кого нибудь из своей среды для переговоров. Рабочіе отвѣтили, что их выборные засажены уже, а других выбирать не будут, просили освободить арестованных, говоря, что "послов не куют и не вяжут". Губернатор велѣл им расходиться, обѣщал завтра разобрать дѣло и ушёл. Рабочіе снова пытались вызвать его, но звонок отцѣпили, и они вынуждены были ждать до утра.
Утром 13 чуть свѣт рабочие начали собираться на площади, но так как на площади рыскали полицейскіе и разгоняли, то рабочіе проходили в завод, как будто на работу, и, уже собравшись, высыпали всѣ на площадь к дому начальника. Здѣсь на подъѣзд вышли к ним губернатор, начальник и управитель завода, прокурор.
Губернатор заявил, что вопрос о новых правилах послан для разсмотренія минисру, а теперь до распоряжения министра рабочіе могут работать по старым правилам.
Рабочіе удовлетворились этим, но требовали немедленнаго освобожденія арестованных.
Мирная толпа рабочих, разговаривавшая с начальством, привлекла массу любопытных. Среди толпы много было женщин, жён рабочих и подростков, начинающих работать. Требованіе рабочих - освободить арестованных - было настойчиво. В толпѣ то и дѣло слышалось:
- Не расходись, братцы, пока не выпустят; вы видите, сколько им можно вѣрить. Если мы не выручим товарищей теперь, нам не видать их больше. Вѣдь не сгнили ещё кости жертв 98 года!
Но при этом не было не только буйства, но даже сильного движенія. В магазинах, в погребах велась обычная торговля. Никому из купцов и в голову не приходило, что им может грозить какая нибудь опасность со стороны такой мирной толпы - купцы, то один, то другой пробирались в толпу, чтобы послушать, что говорят.
Губернатор всё настойчивее требовал, чтобы толпа расходилась, говоря, что до разслѣдованія дѣла их товарищи не могут быть выпущены. Рабочіе ответили, что не разойдутся. Тогда губернатор, схватив одного рабочаго за ворот куртки, закричал: "Иди-ка, поговорим, ты давно уж здѣсь ораторствуешь". Рабочіе мигом надвинулись и оттиснули товарища в толпу.
Губернатор заявил, что поѣдет в тюрьму для разслѣдованія, но рабочіе просили его идти пѣшком: "А то вы, говорят, вмѣсто тюрьмы на вокзал уѣдете". Губернатор ушёл в дом и выслал рабочим печатныя объявленія, в которых говорилось то же, что и на словах: "Расходитесь, дѣло будет разслѣдовано, в противном случаѣ, будут приняты военныя мѣры". А какія именно - сказано не было. Рабочіе изорвали эти листки.
Тогда, не говоря худого слова, войско, всё время выстроенное, заиграло наступленіе, которое никто не понял, да таковое же игралось накануне.
Через нѣсколько минут, как говорят всѣ бывшіе на площади, вышел на балкон губернатор, махнул ,платком, и… мы глазом не успѣли моргнуть, как посылались пули. Сначала мы нисколько не испугались, потому что не думали, чтобы без всякой причины стали убивать людей, но вдруг видим, что народ валится, как подкошенный, и кровь залила всю площадь… Кто валится тут же, гдѣ застала пуля, кто бѣжит окровавленный, [9об] кто пытается ползти… По всей площади вой, стон, плач дѣтей. Народ бросился искать в этой крови своих… В это время ещё залп и ещё… Послѣ четырёх залпов стрѣльба прекратилась.
Снова близкіе и родные бросились между убитыми и ранеными, отыскивать своих. Тут же явилось и полицейскіе. Вот поднимают одного убитого. Карман пиджака его оттопырился - видно, чем-то набит… Как вороны, бросились полицейские к этому трупу, надѣясь найти оружіе… но вмѣсто него вынимают из кармана кусок чёрнаго хлѣба и печёныя картошки.
В нѣсколько минут магическій взмах платка превратил людей, искавших правды, в окровавленную массу, которой начали наполнять откуда то явившіеся короба.
Больницы заполнились мёртвыми и умирающими. Кровь, точно вёдрами вылитая, покрыла пол больницы. В числѣ убитых и раненых оказались дѣти, женщины и лица, совершенно не причастные к дѣлу. Был убит, напримѣр, крестьянин села Кувашей, который, продав сѣно на базарѣ, ѣхал домой через площадь, гдѣ и свалила его шальная пуля… Жена одного рабочаго, попросила мужа, пока он будет обѣдать, покачать ребёнка, а сама пошла посмотреть, что дѣлается на площади. Не успѣл он кончить своего обѣда, как товарищи крикнули ему в окно:
- Поди убирай жену-то - готова!
Бойня эта была так неожиданна, что отовсюду только и слышится:
- Господи! Да что-же это [такое]? Как у них поднялись руки и совѣсть позволила проливать кровь? Неужели царь не знает об этом?
Ужасная картина была у больницы: короба, наполненные телами раненых и убитых, кровь льётся рѣкой… слышатся стоны умирающих, просьбы дать хоть каплю воды… рыданья женщины, спрашивающей:
- Не видали-ли моего сына или мужа… в сѣреньком пиджачке?
- Вон там, в коробѣ… - отвѣчают ей.
И снова потрясающіе душу рыданія.
Не смутились только совершившіе это кровавое дѣло столпы отечества. Офицер, возвращаясь с бойни, разсматривал внимательно, не сбивается-ли с рыси его иноходец, а заводская администрація позаботилась поливкой из пожарных машин (которыя на этот раз были в полном порядкѣ) площади и засыпкой её песком и снѣгом.
Забыли только изверги, что для смыванія крови с совѣсти не изобретено ещё машин.
Особенно звѣрски наслаждался ролью палача баталіонный командир Побыванцев.
15 марта на мѣсто избіенія было принесено около 40 гробов для отпѣванія. Такія процессіи будут ещё не раз, так как тяжело раненых в больницах ещё много…
14 марта к вечеру рабочіе стали на работу. Новыя книжки пока не введены.
Апрѣль 1903 год
ИЗДАНІЕ
Уфимскаго Комитета Рус. Соц-Дем. Раб. Партіи.
Уральская Соц-Дем. Типографія [10об]
ЦДООСО.Ф.41.Оп.1.Д.17.Л.9-10об.
ЗЛАТОУСТОВСКАЯ БОЙНЯ.
Письмо очевидца
С первых чисел января 1903 года на рабочих г. Златоуста, Уфим. губ., безпрерывно набѣгала бѣда за бѣдой. Первой из этих бѣд был пожар, уничтожившій механическій и снарядный цеха. Громадны убытки, причинённые пожаром заводу. Впрочем, о них не очень говорят, т.к. пожар случился по причинѣ неумѣлаго проведенія заводской администраціей печной желѣзной трубы через деревянныя стропила. В продолженіи двух часов уничтожены были упомянутые цеха, пока администрація собирала к своим пожарным машинам рукава и гайки. Расплачиваться за пожар пришлось, конечно, рабочим, многим было объявлено об увольненіи.
Второй напастью явились книжки, содержащіе условія найма. Оказалось, что каждый параграф новых правил налагает на рабочих новыя цѣпи или крепче сковывает старыми:
§1. Наказаніе, налагаемое завѣдующими цехами, не может быть обжаловано.
2. Если рабочій не является на работу в теченіи мѣсяца 6 дней по неуважительной причинѣ или 2 недѣли по уважительной, то договор может быть расторгнут.
3. За нарушеніе тишины и порядка - тюрьма от трёх недѣль до полуторых лѣт. и т.под.
Чувствуя на своих плечах достаточно тяжести, рабочіе наотрез отказались принять эти правила, чѣм и возмутили отечески заботящееся о них начальство.
8 Марта рабочіе больше прокатнаго цеха без малѣйших безпорядков вызвали заводскаго полицмейстера Уманцева и попросили его передать начальству завода (начальнику Зеленцову и управителю Гертум) о том, что новых книжек они не примут, и если начальство будет настаивать на своём, то 10 Марта они бросят работу.
10 Марта рабочіе всѣх цехов оставили работу и чинно вышли на площадь пред домом начальника Зеленцова. Они объявили Зеленцову, что рѣшительно не желают принимать новых книжек.
11 Марта переговоры продолжались. Рабочіе отказывались от временной отсрочки принятія новых книжек. Для удобства переговоров начальство предложило выбрать депутатов потолковее. Рабочіе долго не соглашались на это, опасаясь за судьбу выборных. Только когда им дали слово, что выборным не грозит никакая опасность, рабочіе выбрали трёх депутатов, уполномочив их просить о вызовѣ губернатора. Дождавшись конца переговоров, толпа с депутатами разошлась.
На другой день 12 м. рабочіе узнали, что всѣ три выбранные ими депутаты арестованы. Несмотря на такой возмутительный факт, рабочіе, что называется, тихо смирно, хотя и всей толпой двигались от начальства к начальству, требуя освобожденія арестованных. Но напрасно! Управитель говорил, что он не давал приказания; начальник сказал, что даже не знал об их арестѣ. Тогда рабочіе пошли к квартирѣ жандармскаго ротмистра, гдѣ были встрѣчены жандармским унтер-офицером. На вопрос рабочих, гдѣ арестованные, он отвѣтил, что они уже увезены. Затѣм вышел ротмистр и на тот же вопрос рабочих сказал:
- Они здѣсь, не безпокойтесь; как только дѣло разслѣдуют - их выпустят.
Рабочіе требовали немедленнаго освобожденія арестованных и упрекали в сделанной подлости, и в отвѣт на что услышали:
- Служба, ничего не подѣлаешь, сегодня я выпущу, а завтра меня уволят.
Послѣ отказа освободить арестованных, жёны депутатов с плачем привели к нему своих дѣтей, требуя, чтобы он содержал их до освобожденія отцов. Многіе при видѣ этого рыдали.
Отсюда толпа двинулась к полиціи для переговоров с исправником Ключниковым. И здѣсь рабочіе вели себя настолько благопристойно, что прогуливающаяся публика то и дѣло подхдила к толпѣ послушать, что говорят. [9] Только к вечеру какой-то офицер (солдаты мѣстнаго баталіона всё время сопровождали рабочих) оттолкнул фабричную женщину, и та, при хохотѣ толпы, отхлестала растерявшагося офицера по щекам.
От полиціи рабочіе пошли к дому начальника и терпѣливо ждали пріѣзда губернатора. Настроеніе толпы было спокойное, многіе в ожиданіи пощёлкивали семячки.
Когда губернатор приѣхал и вошёл в дом начальника, рабочіе то и дѣло вызывали швейцара и спрашивали:
- Ну гдѣ-же он у тебя? Посылай скорѣе, вѣдь мы с утра ждём!
Наконец губернатор вышел и сказал, чтобы рабочіе расходились и к утру выбрали кого нибудь из своей среды для переговоров. Рабочіе отвѣтили, что их выборные засажены уже, а других выбирать не будут, просили освободить арестованных, говоря, что "послов не куют и не вяжут". Губернатор велѣл им расходиться, обѣщал завтра разобрать дѣло и ушёл. Рабочіе снова пытались вызвать его, но звонок отцѣпили, и они вынуждены были ждать до утра.
Утром 13 чуть свѣт рабочие начали собираться на площади, но так как на площади рыскали полицейскіе и разгоняли, то рабочіе проходили в завод, как будто на работу, и, уже собравшись, высыпали всѣ на площадь к дому начальника. Здѣсь на подъѣзд вышли к ним губернатор, начальник и управитель завода, прокурор.
Губернатор заявил, что вопрос о новых правилах послан для разсмотренія минисру, а теперь до распоряжения министра рабочіе могут работать по старым правилам.
Рабочіе удовлетворились этим, но требовали немедленнаго освобожденія арестованных.
Мирная толпа рабочих, разговаривавшая с начальством, привлекла массу любопытных. Среди толпы много было женщин, жён рабочих и подростков, начинающих работать. Требованіе рабочих - освободить арестованных - было настойчиво. В толпѣ то и дѣло слышалось:
- Не расходись, братцы, пока не выпустят; вы видите, сколько им можно вѣрить. Если мы не выручим товарищей теперь, нам не видать их больше. Вѣдь не сгнили ещё кости жертв 98 года!
Но при этом не было не только буйства, но даже сильного движенія. В магазинах, в погребах велась обычная торговля. Никому из купцов и в голову не приходило, что им может грозить какая нибудь опасность со стороны такой мирной толпы - купцы, то один, то другой пробирались в толпу, чтобы послушать, что говорят.
Губернатор всё настойчивее требовал, чтобы толпа расходилась, говоря, что до разслѣдованія дѣла их товарищи не могут быть выпущены. Рабочіе ответили, что не разойдутся. Тогда губернатор, схватив одного рабочаго за ворот куртки, закричал: "Иди-ка, поговорим, ты давно уж здѣсь ораторствуешь". Рабочіе мигом надвинулись и оттиснули товарища в толпу.
Губернатор заявил, что поѣдет в тюрьму для разслѣдованія, но рабочіе просили его идти пѣшком: "А то вы, говорят, вмѣсто тюрьмы на вокзал уѣдете". Губернатор ушёл в дом и выслал рабочим печатныя объявленія, в которых говорилось то же, что и на словах: "Расходитесь, дѣло будет разслѣдовано, в противном случаѣ, будут приняты военныя мѣры". А какія именно - сказано не было. Рабочіе изорвали эти листки.
Тогда, не говоря худого слова, войско, всё время выстроенное, заиграло наступленіе, которое никто не понял, да таковое же игралось накануне.
Через нѣсколько минут, как говорят всѣ бывшіе на площади, вышел на балкон губернатор, махнул ,платком, и… мы глазом не успѣли моргнуть, как посылались пули. Сначала мы нисколько не испугались, потому что не думали, чтобы без всякой причины стали убивать людей, но вдруг видим, что народ валится, как подкошенный, и кровь залила всю площадь… Кто валится тут же, гдѣ застала пуля, кто бѣжит окровавленный, [9об] кто пытается ползти… По всей площади вой, стон, плач дѣтей. Народ бросился искать в этой крови своих… В это время ещё залп и ещё… Послѣ четырёх залпов стрѣльба прекратилась.
Снова близкіе и родные бросились между убитыми и ранеными, отыскивать своих. Тут же явилось и полицейскіе. Вот поднимают одного убитого. Карман пиджака его оттопырился - видно, чем-то набит… Как вороны, бросились полицейские к этому трупу, надѣясь найти оружіе… но вмѣсто него вынимают из кармана кусок чёрнаго хлѣба и печёныя картошки.
В нѣсколько минут магическій взмах платка превратил людей, искавших правды, в окровавленную массу, которой начали наполнять откуда то явившіеся короба.
Больницы заполнились мёртвыми и умирающими. Кровь, точно вёдрами вылитая, покрыла пол больницы. В числѣ убитых и раненых оказались дѣти, женщины и лица, совершенно не причастные к дѣлу. Был убит, напримѣр, крестьянин села Кувашей, который, продав сѣно на базарѣ, ѣхал домой через площадь, гдѣ и свалила его шальная пуля… Жена одного рабочаго, попросила мужа, пока он будет обѣдать, покачать ребёнка, а сама пошла посмотреть, что дѣлается на площади. Не успѣл он кончить своего обѣда, как товарищи крикнули ему в окно:
- Поди убирай жену-то - готова!
Бойня эта была так неожиданна, что отовсюду только и слышится:
- Господи! Да что-же это [такое]? Как у них поднялись руки и совѣсть позволила проливать кровь? Неужели царь не знает об этом?
Ужасная картина была у больницы: короба, наполненные телами раненых и убитых, кровь льётся рѣкой… слышатся стоны умирающих, просьбы дать хоть каплю воды… рыданья женщины, спрашивающей:
- Не видали-ли моего сына или мужа… в сѣреньком пиджачке?
- Вон там, в коробѣ… - отвѣчают ей.
И снова потрясающіе душу рыданія.
Не смутились только совершившіе это кровавое дѣло столпы отечества. Офицер, возвращаясь с бойни, разсматривал внимательно, не сбивается-ли с рыси его иноходец, а заводская администрація позаботилась поливкой из пожарных машин (которыя на этот раз были в полном порядкѣ) площади и засыпкой её песком и снѣгом.
Забыли только изверги, что для смыванія крови с совѣсти не изобретено ещё машин.
Особенно звѣрски наслаждался ролью палача баталіонный командир Побыванцев.
15 марта на мѣсто избіенія было принесено около 40 гробов для отпѣванія. Такія процессіи будут ещё не раз, так как тяжело раненых в больницах ещё много…
14 марта к вечеру рабочіе стали на работу. Новыя книжки пока не введены.
Апрѣль 1903 год
ИЗДАНІЕ
Уфимскаго Комитета Рус. Соц-Дем. Раб. Партіи.
Уральская Соц-Дем. Типографія [10об]
ЦДООСО.Ф.41.Оп.1.Д.17.Л.9-10об.
