Е.А. Соловьёв. Назад тому 20 лет
или "Свободная Швейцария"
Назад тому 20 лет
Оглядываясь назад, учитывая пройденные далёкие годы революции, видишь все промахи, ошибки, видишь, как складывалась сама жизнь, как шло революционное движение в 1905 году, и удивляешься тому, как мы, неграмотные рабочие, на Урале могли за семь месяцев вперёд Ленинграда, в то время Сакт-Петербурга, создать совет рабочих депутатов в Нейво-Алапаевском заводе, который избран был 18 марта в механическом цехе закрытою болотировкою в присутствии Управителя Горного Инженера Адольф, и сумели показать несознательным рабочим свою силу пред такими "великими людьми", как Грум-Гржмайло и всем чиновным миром царского времени, сумели загнать в подворотину всех царских псов, спущенных на рабочих. Подсчитывая все силы растраченные, и многих участников неравной борьбы не досчитываешься. Много пошло в ссылку, много пало в первых боях под Невьянском с автомобилистами, много и в дальнейшей борьбе погибло, а ребяток таких сейчас мало - нет. Мы создаём теоретиков, но не революционеров.
Задумываешься, а не были ли мы, Алапаевские рабочие, меньшевиками, не шли ли у их на поводу - нет. Не может быть, потому, что вопрос был пред Грумом поставлен ребром - не увеличиваешь заработок - давай землю рабочим. И в апреле была создана Землеустроительная Комиссия, в Комиссию прошли те же лица, которые были и в Совете рабочих депутатов, а мы и не думали, что тут есть стык, что об"единились рабочий с крестьянином. А что это значит, "выплачивать изработанным старикам пенсию", что хотели сказать - что-то вроде страхкассы или собеза. "Уменьшение, увеличение сдельных плат в цехах с участием представителей от рабочих" - это уже тарифно-нормировочная комиссия. Значит, всё вместе взятое говорит, что советы созданы были не по какому-либо трафарету, а сами выросли стихийно из народных масс, из рабочих и крестьянских масс. Кулак сильный, говорить нечего, почему и пришлось Груму пускать провокационного красного петуха на этого кулака, даже и штыки не помогли.
У меньшевиков со своей узкой аграрной программой о муниципализации земли не было тенденции опереться на крестьянство, а [67] мы в 1905, как и в 1925 году, опирались, значит, без дела Углов и другие в Тагиле нас считают меньшевиками, потому что с 18-го марта 1905 года заложен фундамент под союз рабочего с крестьянином.
Крутые повороты, крутые изгибы в нашей тактике пришлось делать по истине большевицкие, а в особенности пред таким "великаном", как владелец завода Граф Граббе и Грум-Гржмайло, надо удивляться. Яркий пример - Земский Начальник Дементьев, будь не к ночи помянут, ныне служит в Финорганах Пермского округа, начал шпионить с 1902 года, как видно по документам испарта, был хуже всякого жандармского ротмистра Ральцевич и Подгоричанина. Нам надо было его высадить, мы пошли на то, чтоб написать петицию Министрам и поместить в газету "Уральская жизнь", таковая якобы вырабатывалась под его председательством. Прочитали в Верхах и выперли Дементьева, а там пойди об"ясняйся пред Министром, пред Губернатором, что он Николай Александрович Дементьев не участвовал в составлении петиции.
В петиции говорится: "С высоты престола в конце минувшего года и начале текущего неоднократно возвещались слова и слова живые, полные любви и заботы о благе народа, а в частности и нас рабочих - Волею Государя Императора в рескрипте 18 февраля 1905 г. (Кровавое воскресенье - Гапоновщина) промыслом царя небесного и царя земного".
Читаю и подумаю - неужели кто-либо из нас, сознательных рабочих, мог верить в слова живые и царя небесного - царя земного? Нет. Это надо было в то время сделать, во первых, для того, чтоб высадить сатрапа Дементьева, и чтоб верили нам и старики-рабочие и шли бы за нами. И не ошиблись - Дементьева вышибли, дело пошло куда лучше, старики рабочие и крестьяне нам при выборах верили, так что, помню, нас с В.С. Заварихиным избрали в совет записками и шарами единогласно, что очень Адольф не по вкусу пришлось. Значит, своего рода политика была, и мы, рабочие, не боялись лаять на Грума, Адольфа и Дементьева. [68]
Петиция, которая была возвращена, а потом я уже был в Николаевке, Тараканов в Петербурге вручил министрам, содержание было похлёстче, чем напечатанное в газете. Эта сначала начата была по Грумовски хорошо, но кончена грубо своими требованиями. "Рабочие обнаглели", - говорил он, - "какую дерзость написали министрам, они бы лучше помогали заводу охлопатывать проведение ж.д. до Алапаевска". Грумм послал на Пасхе даже сделать мне как председателю внушение попа Михаила Троицкого, "кашлюна-пердуна", как старухи его называли, но едва ли могли кто внять поповским внушениям, зная, что попы жалованье получали со всеми причтами от Заводоуправления.
Нельзя отнять заслуги у народников, что они первые бросили искры для пожара, нельзя сказать, что литературу не распространяла молодая интелегенция, но в активной борьбе не могли быть, потому что на них шкура надета слаба. Даже в 1905 году как жёны горнорабочих и дочери больше их принимали участия в партработе, в стачечном движении, чем интелегенция; умная она, но уже больно трусливая, крови боялась.
Где же очаг рабочего движения? В д. Алапаихе и у с.р. Они нам давали квартиры для собраний и охраняли наши с"езды, с.д. и бомбы начиняли там, и демонстрации проводили в Свободной Швейцарии, как называли горожане д. Алапаиху. Между городом и деревней Алапаихой есть изгородь-поскотина, на воротах была набита доска с надписью "Нельзя ходить собакам, свиньям и полицейским", почему последние не ходили туда. Во время массовок прятались под ж.д. щиты, а приедет поп Хлопин, его ребята дразнят: "Нищий, нищий, ведь работать можешь", - и выгонят мёрзлым коровьим помётом, так какой же тут законоучитель? И с 1905 года по 1917 г. едва ли один поп бывал в школе Свободной Швейцарии. Учительство попадало, хоть и поповичи, но вскоре становилось безбожным и крамольным. Женская работа, хоть и не умело, но была поставлена во всю.
И что же стало со Свободной Швейцарией? "А конь пал, и игры нет", - погиб бедняга Гаврило Иванович Кабаков, значит и няньчиться с [69] ребятами не кому, а его последователи, видные ребята, остались в 1918 г. дома, и их белые растреляли, а третье поколение вдалось в разврат, пьянство и хулиганство, и учителей таких нет, как была А.И. Золотавина и Анна Степановна Богданова. Вот что значит один-два человека.
Время всё изменяет, бывают от добрых родителей дети воры и пьяницы, бывают и от плохих родителей хорошие люди, на всё условия, воспитание и время. В 1905 году д. Алапаиха называлась "Свободной Швейцарией", а дер. Толмачёва черносотенным гнездом, но с 1917 года с помощью Нардома в Толмачёвой молодёжь куда вперёд шагнула, а дер. Алапаиха отстала, значит, и туда надо все усилия употребить - построить нардом; здание из Кыртомского монастыря перевезено, надо помочь им только построить и поставить дело в нём, чтоб звание Свободной Швейцарии оправдать.
10/IV-1925 г. Е. Соловьёв [70]
ЦДООСО.Ф.41.Оп.2.Д.128.Л.67-70.
Соловьёв Ефим Андреевич. Председатель первого Совета депутатов в Алапаевске в 1905 г.
10/IV-1925 г.
Назад тому 20 лет
Оглядываясь назад, учитывая пройденные далёкие годы революции, видишь все промахи, ошибки, видишь, как складывалась сама жизнь, как шло революционное движение в 1905 году, и удивляешься тому, как мы, неграмотные рабочие, на Урале могли за семь месяцев вперёд Ленинграда, в то время Сакт-Петербурга, создать совет рабочих депутатов в Нейво-Алапаевском заводе, который избран был 18 марта в механическом цехе закрытою болотировкою в присутствии Управителя Горного Инженера Адольф, и сумели показать несознательным рабочим свою силу пред такими "великими людьми", как Грум-Гржмайло и всем чиновным миром царского времени, сумели загнать в подворотину всех царских псов, спущенных на рабочих. Подсчитывая все силы растраченные, и многих участников неравной борьбы не досчитываешься. Много пошло в ссылку, много пало в первых боях под Невьянском с автомобилистами, много и в дальнейшей борьбе погибло, а ребяток таких сейчас мало - нет. Мы создаём теоретиков, но не революционеров.
Задумываешься, а не были ли мы, Алапаевские рабочие, меньшевиками, не шли ли у их на поводу - нет. Не может быть, потому, что вопрос был пред Грумом поставлен ребром - не увеличиваешь заработок - давай землю рабочим. И в апреле была создана Землеустроительная Комиссия, в Комиссию прошли те же лица, которые были и в Совете рабочих депутатов, а мы и не думали, что тут есть стык, что об"единились рабочий с крестьянином. А что это значит, "выплачивать изработанным старикам пенсию", что хотели сказать - что-то вроде страхкассы или собеза. "Уменьшение, увеличение сдельных плат в цехах с участием представителей от рабочих" - это уже тарифно-нормировочная комиссия. Значит, всё вместе взятое говорит, что советы созданы были не по какому-либо трафарету, а сами выросли стихийно из народных масс, из рабочих и крестьянских масс. Кулак сильный, говорить нечего, почему и пришлось Груму пускать провокационного красного петуха на этого кулака, даже и штыки не помогли.
У меньшевиков со своей узкой аграрной программой о муниципализации земли не было тенденции опереться на крестьянство, а [67] мы в 1905, как и в 1925 году, опирались, значит, без дела Углов и другие в Тагиле нас считают меньшевиками, потому что с 18-го марта 1905 года заложен фундамент под союз рабочего с крестьянином.
Крутые повороты, крутые изгибы в нашей тактике пришлось делать по истине большевицкие, а в особенности пред таким "великаном", как владелец завода Граф Граббе и Грум-Гржмайло, надо удивляться. Яркий пример - Земский Начальник Дементьев, будь не к ночи помянут, ныне служит в Финорганах Пермского округа, начал шпионить с 1902 года, как видно по документам испарта, был хуже всякого жандармского ротмистра Ральцевич и Подгоричанина. Нам надо было его высадить, мы пошли на то, чтоб написать петицию Министрам и поместить в газету "Уральская жизнь", таковая якобы вырабатывалась под его председательством. Прочитали в Верхах и выперли Дементьева, а там пойди об"ясняйся пред Министром, пред Губернатором, что он Николай Александрович Дементьев не участвовал в составлении петиции.
В петиции говорится: "С высоты престола в конце минувшего года и начале текущего неоднократно возвещались слова и слова живые, полные любви и заботы о благе народа, а в частности и нас рабочих - Волею Государя Императора в рескрипте 18 февраля 1905 г. (Кровавое воскресенье - Гапоновщина) промыслом царя небесного и царя земного".
Читаю и подумаю - неужели кто-либо из нас, сознательных рабочих, мог верить в слова живые и царя небесного - царя земного? Нет. Это надо было в то время сделать, во первых, для того, чтоб высадить сатрапа Дементьева, и чтоб верили нам и старики-рабочие и шли бы за нами. И не ошиблись - Дементьева вышибли, дело пошло куда лучше, старики рабочие и крестьяне нам при выборах верили, так что, помню, нас с В.С. Заварихиным избрали в совет записками и шарами единогласно, что очень Адольф не по вкусу пришлось. Значит, своего рода политика была, и мы, рабочие, не боялись лаять на Грума, Адольфа и Дементьева. [68]
Петиция, которая была возвращена, а потом я уже был в Николаевке, Тараканов в Петербурге вручил министрам, содержание было похлёстче, чем напечатанное в газете. Эта сначала начата была по Грумовски хорошо, но кончена грубо своими требованиями. "Рабочие обнаглели", - говорил он, - "какую дерзость написали министрам, они бы лучше помогали заводу охлопатывать проведение ж.д. до Алапаевска". Грумм послал на Пасхе даже сделать мне как председателю внушение попа Михаила Троицкого, "кашлюна-пердуна", как старухи его называли, но едва ли могли кто внять поповским внушениям, зная, что попы жалованье получали со всеми причтами от Заводоуправления.
Нельзя отнять заслуги у народников, что они первые бросили искры для пожара, нельзя сказать, что литературу не распространяла молодая интелегенция, но в активной борьбе не могли быть, потому что на них шкура надета слаба. Даже в 1905 году как жёны горнорабочих и дочери больше их принимали участия в партработе, в стачечном движении, чем интелегенция; умная она, но уже больно трусливая, крови боялась.
Где же очаг рабочего движения? В д. Алапаихе и у с.р. Они нам давали квартиры для собраний и охраняли наши с"езды, с.д. и бомбы начиняли там, и демонстрации проводили в Свободной Швейцарии, как называли горожане д. Алапаиху. Между городом и деревней Алапаихой есть изгородь-поскотина, на воротах была набита доска с надписью "Нельзя ходить собакам, свиньям и полицейским", почему последние не ходили туда. Во время массовок прятались под ж.д. щиты, а приедет поп Хлопин, его ребята дразнят: "Нищий, нищий, ведь работать можешь", - и выгонят мёрзлым коровьим помётом, так какой же тут законоучитель? И с 1905 года по 1917 г. едва ли один поп бывал в школе Свободной Швейцарии. Учительство попадало, хоть и поповичи, но вскоре становилось безбожным и крамольным. Женская работа, хоть и не умело, но была поставлена во всю.
И что же стало со Свободной Швейцарией? "А конь пал, и игры нет", - погиб бедняга Гаврило Иванович Кабаков, значит и няньчиться с [69] ребятами не кому, а его последователи, видные ребята, остались в 1918 г. дома, и их белые растреляли, а третье поколение вдалось в разврат, пьянство и хулиганство, и учителей таких нет, как была А.И. Золотавина и Анна Степановна Богданова. Вот что значит один-два человека.
Время всё изменяет, бывают от добрых родителей дети воры и пьяницы, бывают и от плохих родителей хорошие люди, на всё условия, воспитание и время. В 1905 году д. Алапаиха называлась "Свободной Швейцарией", а дер. Толмачёва черносотенным гнездом, но с 1917 года с помощью Нардома в Толмачёвой молодёжь куда вперёд шагнула, а дер. Алапаиха отстала, значит, и туда надо все усилия употребить - построить нардом; здание из Кыртомского монастыря перевезено, надо помочь им только построить и поставить дело в нём, чтоб звание Свободной Швейцарии оправдать.
10/IV-1925 г. Е. Соловьёв [70]
ЦДООСО.Ф.41.Оп.2.Д.128.Л.67-70.
Соловьёв Ефим Андреевич. Председатель первого Совета депутатов в Алапаевске в 1905 г.
10/IV-1925 г.
