О славных боях 270-го полка в изложении его адъютанта А.В.Обухова. Ч.2
Часть 1
От Каменска до Ишима
25 июля полк прибыл в село Клевакенское и 28 в завод Каменский. В это время части 2-й бригады продвинулись вперёд и заняли город Долматов, но под давлением противника снова отошли, почему частям 3-й бригады пришлось выйти для нанесения удара противнику с южной стороны Долматова по реке Течи. 31 июля полк двинулся для занятия позиции и села Катайского, выслав авангардом два раз"езда Кавсотней: один силою взводом на село Ключевское, второй в два взвода на село Затеченское, Ганино и Макарово. По занятии указанных деревень и без сопротивления противника полк двигался вплоть до района селения Осогино-Мельниково, где позиция противника тянулась по ряду сопок противоположной стороны речки. Овладеть сопкой у села Осокино задача была поручена 3-му баталиону, который 5-го августа рано утром, подойдя к деревне, благодаря туману, сбил неприятельскую заставу и, несмотря на пулемётный артиллерийский огонь, двинулся на сопку за деревней. При чём 7, 8 роты повели обходное движение на северо-запад, а с последней стрелковой позиции открыли ожесточённый огонь, который дал возможность 9-й роте перейти в брод речку и стремительным натиском сломить противника и овладеть деревней и сопкой. Закрепив занятый участок и продолжая преследовать противника, взвод кавсотни полка захватил походную неприятельскую кухню, 20 пленных, много винтовок, и две повозки с вещевыми сумками. Для развития наступления 6-го августа один баталион полка был выслан к д. Мельниково, который, пользуясь темнотой ночи, подошёл к самым окопам противника и с криком Ура атаковал белых. Последние, растерявшись, целиком всем баталионом сдались в плен. [127об]
Недоходя 55 верст до реки Миасса от вышеуказанных деревень, где нам заранее за несколько дней дано впередь задача, в каком направлении и в какие числа занять местность, согласно приказа, но мы двигались и занимали раньше времени, почему я укажу ниже. В данной деревне по указанию местных жителей, которые к нам относились очень хорошо и сильно содействовали и указывали пути. Здесь они рассказали, что от наших деревень вплоть до Миасса тянется лес, и есть маленькая дорога с правой и левой стороны на восток по фронту на большом расстоянии, в промежутке идут шоссейные дороги, где противник сильно закрепляется, поэтому я заранее сделал по указанному лесу глубокую разведку по направлению реки Миасса каваллерийским эскадроном, которому удалось почти вплоть до Миасса разведать местность. Из этой разведки нам было ясно, что противник не предполагает наше движение указанным лесом, поэтому мною было решено в ночь выступить на реку Миасс, дабы на рассвете занять таковую. Часов 14 прибыли каваллерийские сводные части под командой тов. Томина, которые имели специальное назначение - "ударной группы", делать прорывы и уходить далеко в тыл противнику. Когда мы увиделись с ним и обменялись своими мнениями, из чего выявилось, что он цель держит двигаться по тракту, считая лес, в котором мы произвели разведку, непроходимым. Я сообщил ему, что мы в 8 часов вечера выступаем к вышеуказанному лесу и перед светом должны занять берег Миасса и на нём расположенное население, весь участок бригады, часть из которых должны хотя бы занять другие полки, но это взяли мы на себя. Ожидать некогда, а то противник может этим временем укрепиться и туда мною произведена глубокая разведка. Тов. Томин вполне со мною был согласен и сказал: "Давай ты двигайся, а может быть я на рассвете к тебе с своими частями прибуду, потому что и для меня одно из выгодных здесь мест, пожалуй что мы с тобой здесь кое-что устроем, и я тебе дам в помощь сейчас же каваллерийский дивизион".
В указанные часы вечером в ночь полк выступил в боевом порядке по направлению реки Миасса. Орудия и обоз с собой не взяли, каковому было приказано до распоряжения моего не уходить с места. На рассвете, не доходя Миасса вёрст двенадцать, мы заняли на пути в этом лесу находившиеся деревни и здесь соткнулись с разведкой противника. Поэтому мы вынуждены были сделать маленький привал и принять соответствующие предохранительные меры, каковые хотя были, но не в такой мере, как требовал данный момент, то что нас противник мог ударить с флангов и с тыла, по скольку мы уже врезались к нему на сорок с лишним вёрст и плюс, что разведка его выяснила наше движение. Но это всё происходило в спешном порядке и впоследствие [128] мы двинулись вперёд быстрым ходом. Впереди двигались в боевом порядке каваллерийские части, т.е. дивизион и наша сотня, от себя имея разведку, и нам удалось почти что вплотную дойти до реки Миасса без всякой стрельбы. Только тогда нас стали обстреливать и то очень слабым огнём только лишь из ружьев, поэтому полк и передним частям его было приказано мною броситься на "УРА" и занять деревню, и одну из этих деревень, из которой стреляло несколько винтовок, я занял сам с несколькими каваллеристами, учитывая то малейшее промешкивание, противник может закрепиться и поэтому придётся понести жертвы. Пехота же была на расстоянии не ближе как версты. Вот здесь мы заняли ряд деревень по берегу Миасса, т.е. участок бригады, и расположились цепью по берегу, а противник повёл обстрел с возвышенности опушки леса, на расстояние от реки Миасса приблизительно шагов от 400 до 600, где им готовились окопы силами местных граждан и воинских частей. Было всего то около роты с пулемётом, поэтому части, даже и не дожидаясь распоряжения, бросились через воды вплавь на другой берег реки Миасса и быстрым ходом двинулись по направлению стрельбы противника, не обращая внимания на скверное движение, т.е. топкую местность (болотистую), местами маленькие озерки и даже не применяясь к местности, а с криком "УРА" быстро достигли той позиции, которая была занята противником. И тут же противник выслал неизвестно сколько казачье-каваллерийскую часть, но таковая уже запоздала, наши роты без затруднения её обратили в бегство.
Судя здесь по всем данным, что противник нас не ожидал, а лишь старался закрепить позицию силами местных граждан под прикрытием не более как одной роты своих войск и по сведению, что он на другой день наметил здесь заполнить отступающими частями. Местность для позиции, нужно сказать, одна из лучших, где бы малейшее запоздание пришлось бы с трудом его выбивать и ясно, что с потерей наших сил, а по сведениям он хотел задержаться на протяжении всей реки Миасса.
Удивительно нас встретило здесь местное население, даже многие со слезами: "Родимые, сколько дней мы Вас уже ждем, нате поешьте". Встречали нас граждане со следующими предметами: с хлебом, яйцами, молоком, мясом, вплоть до куриного, утиного и гусиного, не обращая внимание даже на стрельбу, где мы также предупреждали: "Граждане, Вас могут убить, стрельба же продолжается". Они отвечают: "Вы же не боитесь, что Вас убьют, поэтому и нам нечего бояться". Одним словом берег получился пёстрым, как будто бы встреча какого-то особого праздника. Для нас был удивительным момент, и конечно в это время под"ём настроения у красноармейцев и у [128об] командного состава приподнялся, несмотря что он был и так хорош.
Здесь мы повели усиленную разведку, устройство мостов, которые были сожжены противником, и получили приказ в срочном порядке двигаться вперёд для занятия реки Миасса и исправления мостов, но фактически мы уже послали донесение в бригаду, что нами уже давно занято. После получения в бригаде нашего сведения присылают следующий приказ, исправить мосты, вести глубокую разведку по ту сторону Миасса, но мы сообщаем, что всё это уже проделано, и мосты уже готовы, в то же время я просил у командира бригады разрешение двинуться вперёд в тыл противнику.
По прибытии тов. Томина, по занятии нами реки Миасса, утром (он прибыл вечером) для него уже очищена была путь по ту сторону реки Миасса, где у нас находится глубокая разведка, а также по сведениям населения считающийся непроходимым лес, который идёт от реки Миасса до Тобола на расстоянии 90 верст и почти вплотную подходит к городу Кургану. И говорят, только здесь есть одна небольшая дорожка, и то по каковой нельзя вести орудия, а для нас только это и нужно было. Мы здесь договорились с тов. Томиным, что он сейчас двинется вперёд, а я получу разрешение, тоже прибуду к нему. И мы таким родом думаем, что сумеем занять Курган в тылу противника, и в это же время придут другие части нашей бригады, займут реку Миасс, а мы с ними будем держать связь. После чего Томин отправился с своими частями, я же дожидаюсь разрешения, но к сожалению получил от Комбрига отказ, где я вынужден был, учитывая по всем данным для пользы дела, действовать через голову непосредственно к Начдиву, тов. Каширину Николаю, который немедля дал мне разрешение уйти на 45 вёрст, а Курган был 90 верст. Это было уже вторые сутки после ухода тов. Томина, что конечно меня волновало. Красноармейцы имели большое желание двигаться вперёд и таким родом мы, когда получили разрешение, нисколько не медля, двинулись вперёд, оставили обозы и орудия в селениях на берегу Миасса, с собой взяли лишь пулемётные подводы и дня на три провизии и то почти что только одного хлеба, для того, чтобы не загружать себя. Но о нашем уходе знал Штаб бригады и соседние части, которые выставили здесь соответствующую охрану на нашу позицию, делали нам послания. Прибыли мы ночью в деревню Одино, расположенную, нужно сказать, в сердце данного леса. Здесь находился тов. Томин с своими частями и с нетерпением ждал нас, и он уже сообщает, что делал попытку здесь налёт на Курган, но не представляется возможным. Тогда мы, не мешкая и не обращая внимания на 45 вёрстный переход пехотинцев, я выделил ему баталион, роту разведки и ещё в добавок роту из другого баталиона. В итоге с пятью ротами и при [129] них имелось 15 пулемётов, с остальными же ротами и командами полка я остаюсь здесь (т.е. в деревне Одино) для прикрытия тыла и для держания связи телефонной сетью с своей бригадой, после чего Томин отправился в наступление на Курган.
В этом лесу ряд нам удалось перехватить приказов частей противника, как тов. Томиным, так и мной. Приказы эти были посылаемыми полками, бригадами, дивизией с полной подробностью их расположения, движения, намерения, род оружия и количество как оружия, а также и живых сил. Где для нас было всё ясно, но для противника, вероятно, самое отвратительное положение, потому, что он не знал, что у него здесь делается, где его части, не знал, кто у него находится в этом лесу и если узнал впоследствие, то он не знал какие силы здесь есть. А мы же здесь связались с рядом маленьких, так называемых себя партизанами, количеством от 5 до 20 человек, которые скрывались в этом лесу, но Колчаком они назывались дезертирами. Через связь с этими группами мы овладели рядом деревень, которые находились под нашим руководством и содействовали во всю. Даже во многих местах деревне непосредственно уничтожала группы противников силою в роту или эскадрон, от нас же в эти группы выделялись от взводного и до рядового красноармейца один, два, три человека для руководства данной группой, а группа своим населением. И конечно для противников получилось неожиданное. Ясно, что он здесь должен был чувствовать себя в самом скверном положении.
Курган был занят без особых затруднений ввиду того, что этот лес имел большое значение в подходе к Кургану, что противнику негде было держаться, а второе, что он находится в растерянном положении. Несмотря на то, что у него здесь сконцентрировано по линии железной дороге от Челябинска до Кургана, где мы у них по линии получились вёрст на полтораста в тылу, от реки же Миасса на 90 верст. Ясно, что где у него сконцентрировано вся сила, находившаяся, но он вынужден был панически бежать и оставить до 5000 тысяч в плен по приблизительному нашему подсчету. Даже мы не в состоянии были их конвоировать. Здесь нами главное и ценное занят был в сохранности железнодорожный мост через Тобол за исключением берегового маленького пролёта, который был взорван, но он не представлял из себе затруднения. Для исправления его требовалось при хорошей обстановке какие-то часы. Мост, нужно сказать, имеет три больших пролета, два маленьких. А кроме этого, здесь в сохранности занят элеватор, который полностью загружен хлебом, и припасён к сожжению, а [129об] который местами был облит керосином для быстрого воспламенения. И кроме этого были взяты следующие трофеи - винтовки, патроны, фураж, с"естные припасы и 14 тысяч вёдер спирта (по сведениям виносклада) и ряд других предметов.
На второй день после взятия Кургана нами приехала в штаб к нам разведка третьей бригады, пятой дивизии и пятой армии красноармейских войск, каковая сообщает, что наша бригада который день по направленно от Челябинска на Курган наступает, но противник не выявлен где, поэтому мы посланы произвести глубокую разведку, где мы наткнулись на ваши посты, которые нас направили по дороге к вам, через посты. Я им сказал, что Курган взят уже двое суток, каковой принадлежит вашему участку, поэтому передайте своему штабу бригады, что могут свободно двигаться на Курган в походном порядке. Они уехали, мы же в это время тоже всем полком двинулись в Курган, оставив соответствующую связь и необходимое наблюдение. Курган несколько раз противником обстреливался артиллерийским огнём, как с поля, а так же и с бронепоезда, который не раз пытался ближе подойти к железнодорожному мосту и разрушить его, но наша батарея не давала ему возможности продвижения.
Тут пришла на смену нам или, нужно сказать, на свой участок бригада указанной дивизии, то что мы все принадлежали к 3 армии, наш полк 30 дивизии, и наш участок левее находится по Тоболу в 85 верстах, и выходит таким образом, что мы ушли в тыл противника 90 вёрст и 85 вёрст правее своего участка. По занятии участка указанной бригадой (г. Курган) мы отправились влево на свой участок, не доходя несколько вёрст до Тобола. Мы развернулись в боевой порядок на второй день после ухода из Кургана и двинулись на Тобол, где без особых затруднений с небольшой перестрелкой пришлось занять деревню, это примерно 20-21 августа. На этой стоянке противник не раз нас обстреливал, как ружейно-пулемётным, так же и артеллерийским огнём. Даже приходилось уезжать обозу, и выходить всем из помещений занимаемой деревни. Мосты через Тобол были ранее сожжены. Перед нами был обширный остров, вокруг которого Тобол имел глубокое место, и правее нас верстах в 4-х село Белозёрское, в котором находилося резиденция волости, наименование каковой тоже Белозёрская. Она вглублялась или просто имела форму полуострова. Таким образом эта местность угрожала нам в том случае, если мы перейдём реку Тобол, но мы перед этим не останавливались. Вдобавок нужно сказать, на Тоболе противник укрепился, а поэтому другие части не в состоянии были подойти вплотную к берегу Тобола. Приблизительно 22 августа мы решили занять остров и перейти на ту сторону Тобола, где развернуть [130] фронт. Для этого в сумерках вечером нам удалось не особо хотя крепкий устроить мост, и приблизительно в час ночи мы должны были выступить в следующем порядке. Один баталион по направлению Белозёрска, не доходя до такового, и устроить заслон, не смотря на то, что этот участок принадлежал Богоявленскому полку, но почему то он не занимал его, несмотря на то, что мы не раз их просили скорее занять и перейти реку Тобол. Другим баталионам перейти на остров, и одна из его рот должна обойти вокруг небольшого озера, находившегося на этом острове, и вплотную подойти к деревне, где для нас ясно было, что противник не будет предполагать, что мы рискнём пройти этим уским промежутком, между берегом Тобола и озером. А эта деревня (Печеня) как будто нарочно устроена на маленькой возвышенности, что из себя представляет хорошую позицию, где противнику хорошо было держаться и откуда он не давал нам покоя. Один же баталион остался в резерве. На рассвете деревня удачно была занята посланной ротой с тыла, противник даже не успел сделать не одного выстрела, и бежали многие из них в нижнем белье, но бегство и скрытие способствовало им ночное время. Они переправились через реку разными местами, но побросав свои вещи, винтовки и т.д. Даже не сумели или не успели сжечь мост через вторую половину Тобола, который был ими облит дёгтем и обложен соломой.
После чего утром мы уже развернули фронт неожиданно для противника, и даже не знали наши соседние части, но увидели на факте. Мы уже порядочно продвинулись вперёд по ту сторону Тобола, где противник вынужден был от такого нечаянного нападения бежать в панике. А благодаря этому представилась возможность свободного перехода и другим частям, и таким образом пошли вперёд дальше, а противнику не удалось выполнить свой план, как нам всем известно было далеко ранее, что он закрепиться на реке Миассе, а если ему там не удасться, то на Тоболе обязательно он закрепится, так называемым генеральным по рядком. Но отойдя вёрст 20-30 от Тобола, мы получили приказ перейти в бригадный резерв, по смене нас указанным полком (269-м Богоявленским). Движение шло вперёд, мы прибыли в Мокроусово, где нам говорят, что не очень давно был у нас лично сам Колчак. Из Мокроусова прибыли в Лебяжье 1-го сентября, а 2-го я выбыл из строя по излому ключицы. До 5 сентября. После этого полк зашёл в распоряжение 5 армии 85 вёрст правее участка на 95 вёрст в тыл противника, что выше и сказал, где противник был деморализован. К этому времени противник подвёл из тыла большие подкрепления и стал проявлять активные действия. [131]
Так в бою под селом Новая деревня (Старая Рямово) со значительными силами противника 268 полк не выдержал натиска и отошёл, окопавшись в двух верстах от деревни. Для поддержки ведущих бои полков бригады 270 полк вышел из резерва на 1-ю линию. 3 баталиону с двумя орудиями дано задание выступить на поддержку 268 полка и взять село Новая деревня. 2 баталиону на поддержку в район сел Гагарино и Бердюжья, по занятии которых укрепиться и не дать возможность противнику перейти в контр-наступление. 3 баталион 6-го сентября ночью двинулся в глубокий обход села Новая деревня под артеллирийским и пулемётным огнем топкой болотистой местности на протяжении 1500 шагов. Он, не переставая заходить во фланг, коротким сокрушительным ударом занял деревню и обратил упорно сопротивляющегося противника в бегство. В тоже самое время занятый район первый и второй баталионы полка Бердюжья и Гагарино ожесточённо атаковывался, во много раз превосходящего численностью и артилерией противника, но каждый раз, благодаря геройству и стойкости командиров и красноармейцев все бешенные атаки его были отражены. Баталлионы полка оставались на своих участках победителями и зорко следили за каждым задуманным шагом противника.
На следующий день был получен приказ об оставлении занятых полком участков вследствие перегруппировок частей соседней дивизии, под натиском противника отходившей (в силу стратегических соображений). Полк отошёл на участок дер. Шабалино и поступил в распоряжение 2-й бригады на участок 266 Малышевского полка. Разбив участок на баталионы, в ночь на 11 Сентября полк окопался и приготовился для достойной встречи противника, который не заставил долго себя ждать и с разсветом того же числа повёл наступление на линию окопов правого фланга полка со стороны деревни Орлово и Даньково. Наступление потом распространилось с его стороны по всему участку густыми цепями. Завязался бой с полками имени Генерала Гайды, энергично наступившим на наш полк, которому было приказано во что бы то ни встало не отходить с занятых позиций. Воспользовавшись некоторой неуверенностью противника, рота пеших разведчиков полка при помощи 7, 8 роты, защищавшая правый фланг участков, поднялась и бросилась в контратаку, результатом которой цепи противника были смяты и обращены в бегство. Для преследования бежавшего противника была выслана кавсотня, которая у самой дер. Орлово, настигнувши противника, наскочила на свежие силы его, подошедшие для подкрепления отступающих. Открытым по кавсотне ураганным огнём из пулемётов были убиты Помощник Командира [132] сотни т. Толстокоров и многие другие кавалеристы, ранен командир Сотни т. Мамыкин, вследствие чего она была вынуждена отступить, забрав несколько пленных и пулемёт. [132об]
Нащупав наше слабое место на левом фланге и заставив отойти роту 266 полка, противник поставил в плотную артиллерию и прямой наводкой из нескольких орудий начал громить передовые цепи участка. Под прикрытием артиллерийской завесы, он бросил многочисленные баталионные резервы. Удержавшись на удобной позиции полтора суток, полк, предводимый доблестными командирами и коммунистами, служившими примером безстрашных, в силу потери левого фланга был вынужден оставить позицию, которая досталась противнику ценою больших потерь. По сведениям пленных из строя частей противника выведено 2/3 ранеными и убитыми, против участка полка действовала Екатеринбургская дивизия в составе 3 полков и кавалерийских частей. Со стороны полка в этом бою потеряли 264 человека.
С этого момента полк начал отступление. В районе деревень Яровая, Чирково 13 сентября полк окопался и подготовился к встрече наступающего противника, который, войдя в соприкосновение с частями полка, сразу начал обход на левом фланге участка, результатом чего была обойдена 7 рота 3 баталиона. В силу не подходящей местности и мало удовлетворяющей позиции не возможно было произвести перегруппировку частей полка и отвлечь внимания противника от левого фланга, но 7 рота, не растерявшись и не обращая внимания на артиллерийский огонь противника, быстро приняла другое направление и перешла в контр-атаку, чем и спасла положение на участке полка. Отступая на Чичиково, Мокроусово 14-го сентября, окопавшись, полк занял участок по левому берегу реки Казака в районе сёл Муравьева, Куликова. В этом районе пытавшийся наступать противник каждый раз энергичным ударом полка был отбрасываем с большими для него потерями. Несмотря на не восстановление положения, в связи с отходом соседних частей, полк отошёл на реку Тобол, где, укоренившись, получил помощь из подоспевших резервов тыла.
В первых числах октября полк снова получил приказания перейти в наступление и принял решительный бой под деревней Заборской, где противник, не выдержав натиска, отошёл на новые позиции и снова укрепился. 5-го Октября с разсветом по наступавшим частям полка противник, видимо получивший подкрепления, открыл ураганный артиллериский и пулемётный огонь и начал обходные движения нашего левого фланга, а безпрерывным артогнём не давал возможности произвести перегрупировку. Резервов в полку не было, вследствии этого положения было крайне тяжелой. Пролежав около часу под огнём, полк двинул свои цепи вперёд, сначала перебежками, а потом с криками ура, бешенной лавиной бросился [136] на врага. Белые, не ожидавшие атаки и уже было праздновавшие победу, были ошеломлены, не выдержали и побежали. Высшее командование противника, не теряя надежды вернуть позицию, бросило тотчас же в контратаку 2 эскадрона кавалерии, но, не растерявшись, цепи полка приняли его ружейным и пулемётным огнем и смельчаки с георгиевскими крестами были срезаны первыми и легли на поле брани. В этом бою противник потерял несколько десятков людей, лошадей (убитыми и раненными) и много другого имущества, как-то: пулемёт, треноги, винтовки, патроны, повозки и 100 человек пленных.
Продолжая преследование противника, цепи полка без боя заняли село Крутиху, расположились за селом на довольно удобной позиции. Правый участок занял 3-й баталион, в средине и влево 2-й и 1-й баталион на северо-восток от Крутихи. 7-го Октября противник, сосредоточив на участке 14 орудий, повёл наступление на правый фланг полка и на примыкающий левый фланг 269-го полка. Мужественно встретив врага, полк, несмотря на большие потери в ротах, храбро отвечал на каждую атаку противника своей контратакой. 4 дня подряд с небольшими перерывами тянулся этот ожесточённый бой. Части противника, состоявшие из 4-й стрелковой и 22-й особой дивизии, были расчислены и в результате этого боя, благодаря удачному маневрированию и разработанному плану, 270-й полк, совместно с баталионом 269 полка захватил в плен до 200 человек пленных и несколько пулемётов.
20-го Октября, когда общая линия фронта выравнилась, было получено приказание о новом приказании. С рассветом полк двинулся на село Щучья, сбил кавалерийские заставы противника, зашёл во фланг и с помощью соседнего 269-го полка обратил противника в бегство.
21-го Октября глубокой ночью, по трудно проходимым лесным дорогам, имея впереди кавалерийские заставы, полк выдвинулся на деревню Дуракову. На пути по дороге застава без труда захватила нескольео телефонистов белых, снимавших свой телефонный провод, а также повозку с телефонными апаратами и кабелем. В непроглядную темноту, одним баталионом, полк окружил деревню Дураково, снял заставы, и пройдя незаметно через посты и заставы противника, с громким "УРА" бросился на противника. Создав таким образом панику в цепях противника, баталион обратил его в бегство, захватив до 150 человек пленных, часть обоза, 3 пулемёта. Штаб дивизии, стоявший в Дураково, едва [136об] спасся поспешным бегством, побросав всё штабное имущество. Особенно мужество проявила в этом бою 8-я рота, под командой тов. Пантелеева.
22-го октября под натиском нашего полка, укрепленный берег Кизака был взят, и противник отступил на Курочкино и далее. Переправившись через реку Кизак, полк, недоходя трёх вёрст до деревни Дресвы, остановился и выслал полусотню полка в деревню для разведки. Здесь же ему удалось включиться в провод противника 15-го Курганского полка и выяснить, что последний намерен был отступить на деревню Дресва. Из этого видно, что полк целиком был в тылу противника. Учитывая его демобилизованные настроения, полк для надлежащей встречи окопался фронтом к ожидаемому противнику у двух дорог, ведущих из деревни Зимовья в деревню Дресву. После того, как был обрезан телефонный провод противника (Дресва - Зимовья) были захвачены ехавшие на исправление линии телефонисты белых.
Здесь же вскоре был остановлен и захвачен обоз противника с разным военным имуществом двух отступающих полков Уфимской кавалерийской дивизии. В то же время высланная разведка полка, по своей инициативе перерядившись белыми, захватила в Дресвах штаб контр-разведки особого отряда во главе с офицерами, а также обоз с огнеприпасами и несколько лошадей и привела их в полк. 15-й Курганский полк в ту же ночь, узнав о пребывании полка в своем тылу, минуя нашу засаду, обходным путем отступил.
26 -го Октября без особого сопротивления полком был взят участок района деревень: Иншкуль, Курочкино и село Армизонское. Безпрерывно двигались по следам противника. 27-го Октября полк вышел на реку Ишим - село Смирновское. Ишим был покрыт тонким проламывающимся льдом.
28-го Октября полку было приказано, форсировав реку Ишим, овладеть высотами на противоположном берегу, где укрепился противник. Под прикрытием завесы артиллерийского огня роты полка двинулись на штурм высот реки Ишима по совершенно открытому месту. Стойкость частей полка дала возможность, несмотря на сильный огонь противника, с успехом выполнить задачу. С большим трудом по крутым покатостям и обрывам полезли красноармейцы на сопки и дружно набросились на врага. Противник сначала старался упорно держаться, но дружным натиском подошедших остальных частей полка был выбит из занятой позиции и обращён в бегство, но в это время с правого фланга 269 полк отрезал ему путь отступления и захватил многих в плен. Утром 29 Октября, преследуя противника, в 60 верстах западнее города Ишима полк встретил на своём пути [137] отступающую Егерьскую бригаду белых. Коротким ударом он обратил его в бегство, захватив 200 человек пленных, несколько повозок с обмундированием, две кухни и пр. военное имущество.
Булатов Леонид и Обухов Александр, 1919-1920
Часть 3
Дополнение
От Каменска до Ишима
25 июля полк прибыл в село Клевакенское и 28 в завод Каменский. В это время части 2-й бригады продвинулись вперёд и заняли город Долматов, но под давлением противника снова отошли, почему частям 3-й бригады пришлось выйти для нанесения удара противнику с южной стороны Долматова по реке Течи. 31 июля полк двинулся для занятия позиции и села Катайского, выслав авангардом два раз"езда Кавсотней: один силою взводом на село Ключевское, второй в два взвода на село Затеченское, Ганино и Макарово. По занятии указанных деревень и без сопротивления противника полк двигался вплоть до района селения Осогино-Мельниково, где позиция противника тянулась по ряду сопок противоположной стороны речки. Овладеть сопкой у села Осокино задача была поручена 3-му баталиону, который 5-го августа рано утром, подойдя к деревне, благодаря туману, сбил неприятельскую заставу и, несмотря на пулемётный артиллерийский огонь, двинулся на сопку за деревней. При чём 7, 8 роты повели обходное движение на северо-запад, а с последней стрелковой позиции открыли ожесточённый огонь, который дал возможность 9-й роте перейти в брод речку и стремительным натиском сломить противника и овладеть деревней и сопкой. Закрепив занятый участок и продолжая преследовать противника, взвод кавсотни полка захватил походную неприятельскую кухню, 20 пленных, много винтовок, и две повозки с вещевыми сумками. Для развития наступления 6-го августа один баталион полка был выслан к д. Мельниково, который, пользуясь темнотой ночи, подошёл к самым окопам противника и с криком Ура атаковал белых. Последние, растерявшись, целиком всем баталионом сдались в плен. [127об]
Недоходя 55 верст до реки Миасса от вышеуказанных деревень, где нам заранее за несколько дней дано впередь задача, в каком направлении и в какие числа занять местность, согласно приказа, но мы двигались и занимали раньше времени, почему я укажу ниже. В данной деревне по указанию местных жителей, которые к нам относились очень хорошо и сильно содействовали и указывали пути. Здесь они рассказали, что от наших деревень вплоть до Миасса тянется лес, и есть маленькая дорога с правой и левой стороны на восток по фронту на большом расстоянии, в промежутке идут шоссейные дороги, где противник сильно закрепляется, поэтому я заранее сделал по указанному лесу глубокую разведку по направлению реки Миасса каваллерийским эскадроном, которому удалось почти вплоть до Миасса разведать местность. Из этой разведки нам было ясно, что противник не предполагает наше движение указанным лесом, поэтому мною было решено в ночь выступить на реку Миасс, дабы на рассвете занять таковую. Часов 14 прибыли каваллерийские сводные части под командой тов. Томина, которые имели специальное назначение - "ударной группы", делать прорывы и уходить далеко в тыл противнику. Когда мы увиделись с ним и обменялись своими мнениями, из чего выявилось, что он цель держит двигаться по тракту, считая лес, в котором мы произвели разведку, непроходимым. Я сообщил ему, что мы в 8 часов вечера выступаем к вышеуказанному лесу и перед светом должны занять берег Миасса и на нём расположенное население, весь участок бригады, часть из которых должны хотя бы занять другие полки, но это взяли мы на себя. Ожидать некогда, а то противник может этим временем укрепиться и туда мною произведена глубокая разведка. Тов. Томин вполне со мною был согласен и сказал: "Давай ты двигайся, а может быть я на рассвете к тебе с своими частями прибуду, потому что и для меня одно из выгодных здесь мест, пожалуй что мы с тобой здесь кое-что устроем, и я тебе дам в помощь сейчас же каваллерийский дивизион".
В указанные часы вечером в ночь полк выступил в боевом порядке по направлению реки Миасса. Орудия и обоз с собой не взяли, каковому было приказано до распоряжения моего не уходить с места. На рассвете, не доходя Миасса вёрст двенадцать, мы заняли на пути в этом лесу находившиеся деревни и здесь соткнулись с разведкой противника. Поэтому мы вынуждены были сделать маленький привал и принять соответствующие предохранительные меры, каковые хотя были, но не в такой мере, как требовал данный момент, то что нас противник мог ударить с флангов и с тыла, по скольку мы уже врезались к нему на сорок с лишним вёрст и плюс, что разведка его выяснила наше движение. Но это всё происходило в спешном порядке и впоследствие [128] мы двинулись вперёд быстрым ходом. Впереди двигались в боевом порядке каваллерийские части, т.е. дивизион и наша сотня, от себя имея разведку, и нам удалось почти что вплотную дойти до реки Миасса без всякой стрельбы. Только тогда нас стали обстреливать и то очень слабым огнём только лишь из ружьев, поэтому полк и передним частям его было приказано мною броситься на "УРА" и занять деревню, и одну из этих деревень, из которой стреляло несколько винтовок, я занял сам с несколькими каваллеристами, учитывая то малейшее промешкивание, противник может закрепиться и поэтому придётся понести жертвы. Пехота же была на расстоянии не ближе как версты. Вот здесь мы заняли ряд деревень по берегу Миасса, т.е. участок бригады, и расположились цепью по берегу, а противник повёл обстрел с возвышенности опушки леса, на расстояние от реки Миасса приблизительно шагов от 400 до 600, где им готовились окопы силами местных граждан и воинских частей. Было всего то около роты с пулемётом, поэтому части, даже и не дожидаясь распоряжения, бросились через воды вплавь на другой берег реки Миасса и быстрым ходом двинулись по направлению стрельбы противника, не обращая внимания на скверное движение, т.е. топкую местность (болотистую), местами маленькие озерки и даже не применяясь к местности, а с криком "УРА" быстро достигли той позиции, которая была занята противником. И тут же противник выслал неизвестно сколько казачье-каваллерийскую часть, но таковая уже запоздала, наши роты без затруднения её обратили в бегство.
Судя здесь по всем данным, что противник нас не ожидал, а лишь старался закрепить позицию силами местных граждан под прикрытием не более как одной роты своих войск и по сведению, что он на другой день наметил здесь заполнить отступающими частями. Местность для позиции, нужно сказать, одна из лучших, где бы малейшее запоздание пришлось бы с трудом его выбивать и ясно, что с потерей наших сил, а по сведениям он хотел задержаться на протяжении всей реки Миасса.
Удивительно нас встретило здесь местное население, даже многие со слезами: "Родимые, сколько дней мы Вас уже ждем, нате поешьте". Встречали нас граждане со следующими предметами: с хлебом, яйцами, молоком, мясом, вплоть до куриного, утиного и гусиного, не обращая внимание даже на стрельбу, где мы также предупреждали: "Граждане, Вас могут убить, стрельба же продолжается". Они отвечают: "Вы же не боитесь, что Вас убьют, поэтому и нам нечего бояться". Одним словом берег получился пёстрым, как будто бы встреча какого-то особого праздника. Для нас был удивительным момент, и конечно в это время под"ём настроения у красноармейцев и у [128об] командного состава приподнялся, несмотря что он был и так хорош.
Здесь мы повели усиленную разведку, устройство мостов, которые были сожжены противником, и получили приказ в срочном порядке двигаться вперёд для занятия реки Миасса и исправления мостов, но фактически мы уже послали донесение в бригаду, что нами уже давно занято. После получения в бригаде нашего сведения присылают следующий приказ, исправить мосты, вести глубокую разведку по ту сторону Миасса, но мы сообщаем, что всё это уже проделано, и мосты уже готовы, в то же время я просил у командира бригады разрешение двинуться вперёд в тыл противнику.
По прибытии тов. Томина, по занятии нами реки Миасса, утром (он прибыл вечером) для него уже очищена была путь по ту сторону реки Миасса, где у нас находится глубокая разведка, а также по сведениям населения считающийся непроходимым лес, который идёт от реки Миасса до Тобола на расстоянии 90 верст и почти вплотную подходит к городу Кургану. И говорят, только здесь есть одна небольшая дорожка, и то по каковой нельзя вести орудия, а для нас только это и нужно было. Мы здесь договорились с тов. Томиным, что он сейчас двинется вперёд, а я получу разрешение, тоже прибуду к нему. И мы таким родом думаем, что сумеем занять Курган в тылу противника, и в это же время придут другие части нашей бригады, займут реку Миасс, а мы с ними будем держать связь. После чего Томин отправился с своими частями, я же дожидаюсь разрешения, но к сожалению получил от Комбрига отказ, где я вынужден был, учитывая по всем данным для пользы дела, действовать через голову непосредственно к Начдиву, тов. Каширину Николаю, который немедля дал мне разрешение уйти на 45 вёрст, а Курган был 90 верст. Это было уже вторые сутки после ухода тов. Томина, что конечно меня волновало. Красноармейцы имели большое желание двигаться вперёд и таким родом мы, когда получили разрешение, нисколько не медля, двинулись вперёд, оставили обозы и орудия в селениях на берегу Миасса, с собой взяли лишь пулемётные подводы и дня на три провизии и то почти что только одного хлеба, для того, чтобы не загружать себя. Но о нашем уходе знал Штаб бригады и соседние части, которые выставили здесь соответствующую охрану на нашу позицию, делали нам послания. Прибыли мы ночью в деревню Одино, расположенную, нужно сказать, в сердце данного леса. Здесь находился тов. Томин с своими частями и с нетерпением ждал нас, и он уже сообщает, что делал попытку здесь налёт на Курган, но не представляется возможным. Тогда мы, не мешкая и не обращая внимания на 45 вёрстный переход пехотинцев, я выделил ему баталион, роту разведки и ещё в добавок роту из другого баталиона. В итоге с пятью ротами и при [129] них имелось 15 пулемётов, с остальными же ротами и командами полка я остаюсь здесь (т.е. в деревне Одино) для прикрытия тыла и для держания связи телефонной сетью с своей бригадой, после чего Томин отправился в наступление на Курган.
В этом лесу ряд нам удалось перехватить приказов частей противника, как тов. Томиным, так и мной. Приказы эти были посылаемыми полками, бригадами, дивизией с полной подробностью их расположения, движения, намерения, род оружия и количество как оружия, а также и живых сил. Где для нас было всё ясно, но для противника, вероятно, самое отвратительное положение, потому, что он не знал, что у него здесь делается, где его части, не знал, кто у него находится в этом лесу и если узнал впоследствие, то он не знал какие силы здесь есть. А мы же здесь связались с рядом маленьких, так называемых себя партизанами, количеством от 5 до 20 человек, которые скрывались в этом лесу, но Колчаком они назывались дезертирами. Через связь с этими группами мы овладели рядом деревень, которые находились под нашим руководством и содействовали во всю. Даже во многих местах деревне непосредственно уничтожала группы противников силою в роту или эскадрон, от нас же в эти группы выделялись от взводного и до рядового красноармейца один, два, три человека для руководства данной группой, а группа своим населением. И конечно для противников получилось неожиданное. Ясно, что он здесь должен был чувствовать себя в самом скверном положении.
Курган был занят без особых затруднений ввиду того, что этот лес имел большое значение в подходе к Кургану, что противнику негде было держаться, а второе, что он находится в растерянном положении. Несмотря на то, что у него здесь сконцентрировано по линии железной дороге от Челябинска до Кургана, где мы у них по линии получились вёрст на полтораста в тылу, от реки же Миасса на 90 верст. Ясно, что где у него сконцентрировано вся сила, находившаяся, но он вынужден был панически бежать и оставить до 5000 тысяч в плен по приблизительному нашему подсчету. Даже мы не в состоянии были их конвоировать. Здесь нами главное и ценное занят был в сохранности железнодорожный мост через Тобол за исключением берегового маленького пролёта, который был взорван, но он не представлял из себе затруднения. Для исправления его требовалось при хорошей обстановке какие-то часы. Мост, нужно сказать, имеет три больших пролета, два маленьких. А кроме этого, здесь в сохранности занят элеватор, который полностью загружен хлебом, и припасён к сожжению, а [129об] который местами был облит керосином для быстрого воспламенения. И кроме этого были взяты следующие трофеи - винтовки, патроны, фураж, с"естные припасы и 14 тысяч вёдер спирта (по сведениям виносклада) и ряд других предметов.
На второй день после взятия Кургана нами приехала в штаб к нам разведка третьей бригады, пятой дивизии и пятой армии красноармейских войск, каковая сообщает, что наша бригада который день по направленно от Челябинска на Курган наступает, но противник не выявлен где, поэтому мы посланы произвести глубокую разведку, где мы наткнулись на ваши посты, которые нас направили по дороге к вам, через посты. Я им сказал, что Курган взят уже двое суток, каковой принадлежит вашему участку, поэтому передайте своему штабу бригады, что могут свободно двигаться на Курган в походном порядке. Они уехали, мы же в это время тоже всем полком двинулись в Курган, оставив соответствующую связь и необходимое наблюдение. Курган несколько раз противником обстреливался артиллерийским огнём, как с поля, а так же и с бронепоезда, который не раз пытался ближе подойти к железнодорожному мосту и разрушить его, но наша батарея не давала ему возможности продвижения.
Тут пришла на смену нам или, нужно сказать, на свой участок бригада указанной дивизии, то что мы все принадлежали к 3 армии, наш полк 30 дивизии, и наш участок левее находится по Тоболу в 85 верстах, и выходит таким образом, что мы ушли в тыл противника 90 вёрст и 85 вёрст правее своего участка. По занятии участка указанной бригадой (г. Курган) мы отправились влево на свой участок, не доходя несколько вёрст до Тобола. Мы развернулись в боевой порядок на второй день после ухода из Кургана и двинулись на Тобол, где без особых затруднений с небольшой перестрелкой пришлось занять деревню, это примерно 20-21 августа. На этой стоянке противник не раз нас обстреливал, как ружейно-пулемётным, так же и артеллерийским огнём. Даже приходилось уезжать обозу, и выходить всем из помещений занимаемой деревни. Мосты через Тобол были ранее сожжены. Перед нами был обширный остров, вокруг которого Тобол имел глубокое место, и правее нас верстах в 4-х село Белозёрское, в котором находилося резиденция волости, наименование каковой тоже Белозёрская. Она вглублялась или просто имела форму полуострова. Таким образом эта местность угрожала нам в том случае, если мы перейдём реку Тобол, но мы перед этим не останавливались. Вдобавок нужно сказать, на Тоболе противник укрепился, а поэтому другие части не в состоянии были подойти вплотную к берегу Тобола. Приблизительно 22 августа мы решили занять остров и перейти на ту сторону Тобола, где развернуть [130] фронт. Для этого в сумерках вечером нам удалось не особо хотя крепкий устроить мост, и приблизительно в час ночи мы должны были выступить в следующем порядке. Один баталион по направлению Белозёрска, не доходя до такового, и устроить заслон, не смотря на то, что этот участок принадлежал Богоявленскому полку, но почему то он не занимал его, несмотря на то, что мы не раз их просили скорее занять и перейти реку Тобол. Другим баталионам перейти на остров, и одна из его рот должна обойти вокруг небольшого озера, находившегося на этом острове, и вплотную подойти к деревне, где для нас ясно было, что противник не будет предполагать, что мы рискнём пройти этим уским промежутком, между берегом Тобола и озером. А эта деревня (Печеня) как будто нарочно устроена на маленькой возвышенности, что из себя представляет хорошую позицию, где противнику хорошо было держаться и откуда он не давал нам покоя. Один же баталион остался в резерве. На рассвете деревня удачно была занята посланной ротой с тыла, противник даже не успел сделать не одного выстрела, и бежали многие из них в нижнем белье, но бегство и скрытие способствовало им ночное время. Они переправились через реку разными местами, но побросав свои вещи, винтовки и т.д. Даже не сумели или не успели сжечь мост через вторую половину Тобола, который был ими облит дёгтем и обложен соломой.
После чего утром мы уже развернули фронт неожиданно для противника, и даже не знали наши соседние части, но увидели на факте. Мы уже порядочно продвинулись вперёд по ту сторону Тобола, где противник вынужден был от такого нечаянного нападения бежать в панике. А благодаря этому представилась возможность свободного перехода и другим частям, и таким образом пошли вперёд дальше, а противнику не удалось выполнить свой план, как нам всем известно было далеко ранее, что он закрепиться на реке Миассе, а если ему там не удасться, то на Тоболе обязательно он закрепится, так называемым генеральным по рядком. Но отойдя вёрст 20-30 от Тобола, мы получили приказ перейти в бригадный резерв, по смене нас указанным полком (269-м Богоявленским). Движение шло вперёд, мы прибыли в Мокроусово, где нам говорят, что не очень давно был у нас лично сам Колчак. Из Мокроусова прибыли в Лебяжье 1-го сентября, а 2-го я выбыл из строя по излому ключицы. До 5 сентября. После этого полк зашёл в распоряжение 5 армии 85 вёрст правее участка на 95 вёрст в тыл противника, что выше и сказал, где противник был деморализован. К этому времени противник подвёл из тыла большие подкрепления и стал проявлять активные действия. [131]
Так в бою под селом Новая деревня (Старая Рямово) со значительными силами противника 268 полк не выдержал натиска и отошёл, окопавшись в двух верстах от деревни. Для поддержки ведущих бои полков бригады 270 полк вышел из резерва на 1-ю линию. 3 баталиону с двумя орудиями дано задание выступить на поддержку 268 полка и взять село Новая деревня. 2 баталиону на поддержку в район сел Гагарино и Бердюжья, по занятии которых укрепиться и не дать возможность противнику перейти в контр-наступление. 3 баталион 6-го сентября ночью двинулся в глубокий обход села Новая деревня под артеллирийским и пулемётным огнем топкой болотистой местности на протяжении 1500 шагов. Он, не переставая заходить во фланг, коротким сокрушительным ударом занял деревню и обратил упорно сопротивляющегося противника в бегство. В тоже самое время занятый район первый и второй баталионы полка Бердюжья и Гагарино ожесточённо атаковывался, во много раз превосходящего численностью и артилерией противника, но каждый раз, благодаря геройству и стойкости командиров и красноармейцев все бешенные атаки его были отражены. Баталлионы полка оставались на своих участках победителями и зорко следили за каждым задуманным шагом противника.
На следующий день был получен приказ об оставлении занятых полком участков вследствие перегруппировок частей соседней дивизии, под натиском противника отходившей (в силу стратегических соображений). Полк отошёл на участок дер. Шабалино и поступил в распоряжение 2-й бригады на участок 266 Малышевского полка. Разбив участок на баталионы, в ночь на 11 Сентября полк окопался и приготовился для достойной встречи противника, который не заставил долго себя ждать и с разсветом того же числа повёл наступление на линию окопов правого фланга полка со стороны деревни Орлово и Даньково. Наступление потом распространилось с его стороны по всему участку густыми цепями. Завязался бой с полками имени Генерала Гайды, энергично наступившим на наш полк, которому было приказано во что бы то ни встало не отходить с занятых позиций. Воспользовавшись некоторой неуверенностью противника, рота пеших разведчиков полка при помощи 7, 8 роты, защищавшая правый фланг участков, поднялась и бросилась в контратаку, результатом которой цепи противника были смяты и обращены в бегство. Для преследования бежавшего противника была выслана кавсотня, которая у самой дер. Орлово, настигнувши противника, наскочила на свежие силы его, подошедшие для подкрепления отступающих. Открытым по кавсотне ураганным огнём из пулемётов были убиты Помощник Командира [132] сотни т. Толстокоров и многие другие кавалеристы, ранен командир Сотни т. Мамыкин, вследствие чего она была вынуждена отступить, забрав несколько пленных и пулемёт. [132об]
Нащупав наше слабое место на левом фланге и заставив отойти роту 266 полка, противник поставил в плотную артиллерию и прямой наводкой из нескольких орудий начал громить передовые цепи участка. Под прикрытием артиллерийской завесы, он бросил многочисленные баталионные резервы. Удержавшись на удобной позиции полтора суток, полк, предводимый доблестными командирами и коммунистами, служившими примером безстрашных, в силу потери левого фланга был вынужден оставить позицию, которая досталась противнику ценою больших потерь. По сведениям пленных из строя частей противника выведено 2/3 ранеными и убитыми, против участка полка действовала Екатеринбургская дивизия в составе 3 полков и кавалерийских частей. Со стороны полка в этом бою потеряли 264 человека.
С этого момента полк начал отступление. В районе деревень Яровая, Чирково 13 сентября полк окопался и подготовился к встрече наступающего противника, который, войдя в соприкосновение с частями полка, сразу начал обход на левом фланге участка, результатом чего была обойдена 7 рота 3 баталиона. В силу не подходящей местности и мало удовлетворяющей позиции не возможно было произвести перегруппировку частей полка и отвлечь внимания противника от левого фланга, но 7 рота, не растерявшись и не обращая внимания на артиллерийский огонь противника, быстро приняла другое направление и перешла в контр-атаку, чем и спасла положение на участке полка. Отступая на Чичиково, Мокроусово 14-го сентября, окопавшись, полк занял участок по левому берегу реки Казака в районе сёл Муравьева, Куликова. В этом районе пытавшийся наступать противник каждый раз энергичным ударом полка был отбрасываем с большими для него потерями. Несмотря на не восстановление положения, в связи с отходом соседних частей, полк отошёл на реку Тобол, где, укоренившись, получил помощь из подоспевших резервов тыла.
В первых числах октября полк снова получил приказания перейти в наступление и принял решительный бой под деревней Заборской, где противник, не выдержав натиска, отошёл на новые позиции и снова укрепился. 5-го Октября с разсветом по наступавшим частям полка противник, видимо получивший подкрепления, открыл ураганный артиллериский и пулемётный огонь и начал обходные движения нашего левого фланга, а безпрерывным артогнём не давал возможности произвести перегрупировку. Резервов в полку не было, вследствии этого положения было крайне тяжелой. Пролежав около часу под огнём, полк двинул свои цепи вперёд, сначала перебежками, а потом с криками ура, бешенной лавиной бросился [136] на врага. Белые, не ожидавшие атаки и уже было праздновавшие победу, были ошеломлены, не выдержали и побежали. Высшее командование противника, не теряя надежды вернуть позицию, бросило тотчас же в контратаку 2 эскадрона кавалерии, но, не растерявшись, цепи полка приняли его ружейным и пулемётным огнем и смельчаки с георгиевскими крестами были срезаны первыми и легли на поле брани. В этом бою противник потерял несколько десятков людей, лошадей (убитыми и раненными) и много другого имущества, как-то: пулемёт, треноги, винтовки, патроны, повозки и 100 человек пленных.
Продолжая преследование противника, цепи полка без боя заняли село Крутиху, расположились за селом на довольно удобной позиции. Правый участок занял 3-й баталион, в средине и влево 2-й и 1-й баталион на северо-восток от Крутихи. 7-го Октября противник, сосредоточив на участке 14 орудий, повёл наступление на правый фланг полка и на примыкающий левый фланг 269-го полка. Мужественно встретив врага, полк, несмотря на большие потери в ротах, храбро отвечал на каждую атаку противника своей контратакой. 4 дня подряд с небольшими перерывами тянулся этот ожесточённый бой. Части противника, состоявшие из 4-й стрелковой и 22-й особой дивизии, были расчислены и в результате этого боя, благодаря удачному маневрированию и разработанному плану, 270-й полк, совместно с баталионом 269 полка захватил в плен до 200 человек пленных и несколько пулемётов.
20-го Октября, когда общая линия фронта выравнилась, было получено приказание о новом приказании. С рассветом полк двинулся на село Щучья, сбил кавалерийские заставы противника, зашёл во фланг и с помощью соседнего 269-го полка обратил противника в бегство.
21-го Октября глубокой ночью, по трудно проходимым лесным дорогам, имея впереди кавалерийские заставы, полк выдвинулся на деревню Дуракову. На пути по дороге застава без труда захватила нескольео телефонистов белых, снимавших свой телефонный провод, а также повозку с телефонными апаратами и кабелем. В непроглядную темноту, одним баталионом, полк окружил деревню Дураково, снял заставы, и пройдя незаметно через посты и заставы противника, с громким "УРА" бросился на противника. Создав таким образом панику в цепях противника, баталион обратил его в бегство, захватив до 150 человек пленных, часть обоза, 3 пулемёта. Штаб дивизии, стоявший в Дураково, едва [136об] спасся поспешным бегством, побросав всё штабное имущество. Особенно мужество проявила в этом бою 8-я рота, под командой тов. Пантелеева.
22-го октября под натиском нашего полка, укрепленный берег Кизака был взят, и противник отступил на Курочкино и далее. Переправившись через реку Кизак, полк, недоходя трёх вёрст до деревни Дресвы, остановился и выслал полусотню полка в деревню для разведки. Здесь же ему удалось включиться в провод противника 15-го Курганского полка и выяснить, что последний намерен был отступить на деревню Дресва. Из этого видно, что полк целиком был в тылу противника. Учитывая его демобилизованные настроения, полк для надлежащей встречи окопался фронтом к ожидаемому противнику у двух дорог, ведущих из деревни Зимовья в деревню Дресву. После того, как был обрезан телефонный провод противника (Дресва - Зимовья) были захвачены ехавшие на исправление линии телефонисты белых.
Здесь же вскоре был остановлен и захвачен обоз противника с разным военным имуществом двух отступающих полков Уфимской кавалерийской дивизии. В то же время высланная разведка полка, по своей инициативе перерядившись белыми, захватила в Дресвах штаб контр-разведки особого отряда во главе с офицерами, а также обоз с огнеприпасами и несколько лошадей и привела их в полк. 15-й Курганский полк в ту же ночь, узнав о пребывании полка в своем тылу, минуя нашу засаду, обходным путем отступил.
26 -го Октября без особого сопротивления полком был взят участок района деревень: Иншкуль, Курочкино и село Армизонское. Безпрерывно двигались по следам противника. 27-го Октября полк вышел на реку Ишим - село Смирновское. Ишим был покрыт тонким проламывающимся льдом.
28-го Октября полку было приказано, форсировав реку Ишим, овладеть высотами на противоположном берегу, где укрепился противник. Под прикрытием завесы артиллерийского огня роты полка двинулись на штурм высот реки Ишима по совершенно открытому месту. Стойкость частей полка дала возможность, несмотря на сильный огонь противника, с успехом выполнить задачу. С большим трудом по крутым покатостям и обрывам полезли красноармейцы на сопки и дружно набросились на врага. Противник сначала старался упорно держаться, но дружным натиском подошедших остальных частей полка был выбит из занятой позиции и обращён в бегство, но в это время с правого фланга 269 полк отрезал ему путь отступления и захватил многих в плен. Утром 29 Октября, преследуя противника, в 60 верстах западнее города Ишима полк встретил на своём пути [137] отступающую Егерьскую бригаду белых. Коротким ударом он обратил его в бегство, захватив 200 человек пленных, несколько повозок с обмундированием, две кухни и пр. военное имущество.
Булатов Леонид и Обухов Александр, 1919-1920
Часть 3
Дополнение