Неаполитанские записки. 2. Античные Байи и Бавлы
Неаполитанские записки. 1. Байи. Храм Венеры.
Nullus in orbe sinus Bais praelucet amoenis (Нет уголка на земле милей, чем прелестные Байи!)
Гораций
Байи - античный курорт, по легенде, получивший название от имени Байя, кормчего Одиссея, похороненного, согласно Ликофрону, в этой местности. (И хотя по-итальянски baia - бухта, этимология названия считается неизвестной). Мягкий климат и обилие горячих серных источников сделали эту местность очень популярной, и уже во II в. до н.э. в местечке Бавлы (с этимологией этого названия все проще - от древнегреч. Βοαύλια, стойла, поскольку здесь Геракл останавливался с коровами Гериона) рядом с Байями (да и в самих Байях) было модным строить частные виллы (например, здесь располагались виллы Юлия Цезаря - на ее месте сейчас стоит Байский замок, Гнея Помпея, Гая Мария). Зависимый от Кум, город к концу республиканского периода стал таким же большим, как Путеолы. Однако ни Байи, ни тем более, Бавлы, никогда не были самостоятельным поселением, управление ими осуществлялось из Кум, в Байях даже не было никаких административных органов. А с начала Империи и Августа императоры любили что-нибудь построить да реконструировать в Байях. В результате здесь появился огромный термальный комплекс, разные части которого относились к различным векам и императорам. Со временем он стал жертвой сейсмической активности Флегрейских полей (т.н. брадисейсма). Сейчас бОльшая часть античных Бай находится под водой, но и посмотреть любителю античности осталось не так уж мало.
Пара слов о том, что еще источники нам говорят о Байях.
Публий Овидий Назон (I в. до н.э. - I в. н.э.), "Наука любви" (I, 255):
"Что уж мне говорить о Байях и байских купаньях,
Где от горячих ключей серные дышат пары?
Многие, здесь побывав, уносят сердечные раны:
«Нет,- они говорят,- эта вода не целит!»"
Иосиф Флавий (I в. н.э.), "Иудейские древности" (XVIII, 7, 2): "Тут в Байях находится целый ряд сооруженных с большими издержками императорских вилл, причем каждый государь старался при постройке этих дворцов перещеголять своего предшественника. В этой местности имеются бьющие из земли горячие ключи, которые отличаются целебными свойствами. Вообще, жизнь тут представляет много приятного".
Луций Анней Сенека (I в. н.э.) ("Нравственные письма Луцилию", LI):"Мечтающий об уединении не выберет Канопа, хотя и Каноп никому не возбраняет быть воздержным; и то же самое Байи. Они сделались притоном всех пороков: там страсть к наслаждениям позволяет себе больше, чем всюду, там она не знает удержу, будто само место дает ей волю.
Мы должны выбирать места, здоровые не только для тела, но и для нравов. Я не хотел бы жить среди палачей, и точно так же не хочу жить среди кабаков. Какая мне нужда глядеть на пьяных, шатающихся вдоль берега, на пирушки в лодках, на озеро, оглашаемое музыкой и пением, и на все прочее, чем жажда удовольствий, словно освободившись от законов, не только грешит, но и похваляется?
Мы должны бежать подальше от всего, чем возбуждаются пороки. Душу нужно закалять, уводя ее прочь от соблазна наслаждений. Одна зимовка развратила Ганнибала, кампанский уют изнежил человека, не сломленного альпийскими снегами. Победивший мечом был побежден пороками.
Мы тоже должны быть солдатами, и та служба, что мы несем, не дает покоя, не позволяет передохнуть. В первой же битве нужно победить наслаждение, которое, как ты видишь, брало в плен и свирепых по природе. Если кто себе представит, за какое большое дело берется, тот узнает, что избалованностью да изнеженностью ничего не добьешься. Что мне эти горячие озера? Что мне потельни, где тело охватывает сухой пар, выгоняющий прочь влагу? Пусть выжмет из меня пот работа!
[…]
Привычка к суровой местности укрепляет наши природные задатки, благодаря ей мы лучше годимся для больших дел. Честнее для изгнанника Сципиона было жить в Литерне, а не в Байях: ему нельзя было упасть так мягко. Даже те, в чьи руки фортуна римского народа впервые отдала могущество, прежде принадлежавшее всем гражданам, - Гай Марий, и Гней Помпей, и Цезарь, - хоть и построили усадьбы в окрестностях Бай, но поместили их на вершинах самых высоких гор. Казалось, что это больше подобает людям военным: с высоты озирать вширь и вдаль все лежащее внизу. Взгляни, какие места они выбрали для возведения построек и каковы эти постройки, - и ты поймешь, что здесь не усадьба, а лагерь.
[…]
Впрочем, довольно мне воевать с Байями - с Байями, но не с пороками!"
Становится понятным, почему Байи считались местом приятным, но в то же время порочным.
А еще Байи - место совершения преступления, матереубийства, если быть точным. Публий Корнелий Тацит (I - II вв. н.э.), "Анналы" (XIV, 3-10):
"… праздник Квинкватров Нерон проводил в Байях. Сюда он и заманивает мать, повторяя, что следует терпеливо сносить гнев родителей и подавлять в себе раздражение, и рассчитывая, что слух о его готовности к примирению дойдет до Агриппины, которая поверит ему с легкостью, свойственной женщинам, когда дело идет о желанном для них. Итак, встретив ее на берегу (ибо она прибывала из Анция), он взял ее за руку, обнял и повел в Бавлы. Так называется вилла у самого моря в том месте, где оно образует изгиб между Мизенским мысом и Байским озером. Здесь вместе с другими стоял отличавшийся нарядным убранством корабль, чем принцепс также как бы воздавал почести матери; надо сказать, что ранее она постоянно пользовалась триремою с гребцами военного флота. Затем Нерон пригласил ее к ужину, надеясь, что ночь поможет ему приписать ее гибель случайности. Хорошо известно, что кто-то выдал его и предупредил Агриппину о подстроенной ей западне, и она, не зная, верить ли этому, отправилась в Байи на конных носилках. Там, однако, ласковость сына рассеяла ее страхи; он принял ее с особой предупредительностью и поместил за столом выше себя. Непрерывно поддерживая беседу то с юношеской непринужденностью и живостью, то с сосредоточенным видом, как если бы сообщал ей нечто исключительно важное, он затянул пиршество; провожая ее, отбывающую к себе, он долго, не отрываясь, смотрит ей в глаза и горячо прижимает ее к груди, то ли, чтобы сохранить до конца притворство или, быть может, потому, что прощание с обреченной им на смерть матерью тронуло его душу, сколь бы зверской она ни была.
Но боги, словно для того, чтобы злодеяние стало явным, послали ясную звездную ночь с безмятежно спокойным морем. Корабль не успел далеко отойти; вместе с Агриппиною на нем находились только двое из ее приближенных - Креперей Галл, стоявший невдалеке от кормила, и Ацеррония, присевшая в ногах у нее на ложе и с радостным возбуждением говорившая о раскаянии ее сына и о том, что она вновь обрела былое влияние, как вдруг по данному знаку обрушивается отягченная свинцом кровля каюты, которую они занимали; Креперей был ею задавлен и тут же испустил дух, а Агриппину с Ацерронией защитили высокие стенки ложа, случайно оказавшиеся достаточно прочными, чтобы выдержать тяжесть рухнувшей кровли. Не последовало и распадения корабля, так как при возникшем на нем всеобщем смятении очень многие непосвященные в тайный замысел помешали тем, кому было поручено привести его в исполнение. Тогда гребцам отдается приказ накренить корабль на один бок и таким образом его затопить; но и на этот раз между ними не было необходимого для совместных действий единодушия, и некоторые старались наклонить его в противоположную сторону, так что обе женщины не были сброшены в море внезапным толчком, а соскользнули в него. Но Ацерронию, по неразумию кричавшую, что она Агриппина и призывавшую помочь матери принцепса, забивают насмерть баграми, веслами и другими попавшими под руку корабельными принадлежностями, тогда как Агриппина, сохранявшая молчание и по этой причине неузнанная (впрочем, и она получила рану в плечо), сначала вплавь, потом на одной из встречных рыбачьих лодок добралась до Лукринского озера и была доставлена на свою виллу". Правда, это счастливое спасение лишь отсрочило смерть Агриппины. "Когда и рабыня направилась к выходу, Агриппина, промолвив: «И ты меня покидаешь», - оглядывается и, увидев Аникета с сопровождавшими его триерархом Геркулеем и флотским центурионом Обаритом, говорит ему, что если он пришел проведать ее, то пусть передаст, что она поправилась; если совершить злодеяние, то она не верит, что такова воля сына: он не отдавал приказа об умерщвлении матери. Убийцы обступают тем временем ее ложе; первым ударил ее палкой по голове триерарх. И когда центурион стал обнажать меч, чтобы ее умертвить, она, подставив ему живот, воскликнула: «Поражай чрево!», - и тот прикончил ее, нанеся ей множество ран".
Далее Тацит замечает, что "в дальнейшем попечением ее [Агриппины] домочадцев ей была сооружена скромная гробница близ Мизенской дороги и виллы диктатора Цезаря, которая возвышается над раскинувшимся внизу изрезанным заливами побережьем", что, несомненно, породило ошибку в определении молвой сохранившихся руин небольшого одеона частной виллы как "Гробницы Агриппины". На самом деле, местом, действительно связанным с Агриппиной, являются т.н. Cento Camerelle - "сто комнатушек/каморок" (о них позже).
Есть еще пара слов в "Географии" Страбона, ну и не забудем, что в Байях умер император Адриан.
Неаполитанские записки. 3. Археологическая зона Бай - Термы Бай. Где находится, как доехать и сколько стоит
Неаполитанские записки. 4. Археологическая зона Бай - Термы Бай, Villa dell'Ambulatio
Неаполитанские записки. 5. Археологическая зона Бай - Термы Бай, Сектор Меркурия
Nullus in orbe sinus Bais praelucet amoenis (Нет уголка на земле милей, чем прелестные Байи!)
Гораций
Байи - античный курорт, по легенде, получивший название от имени Байя, кормчего Одиссея, похороненного, согласно Ликофрону, в этой местности. (И хотя по-итальянски baia - бухта, этимология названия считается неизвестной). Мягкий климат и обилие горячих серных источников сделали эту местность очень популярной, и уже во II в. до н.э. в местечке Бавлы (с этимологией этого названия все проще - от древнегреч. Βοαύλια, стойла, поскольку здесь Геракл останавливался с коровами Гериона) рядом с Байями (да и в самих Байях) было модным строить частные виллы (например, здесь располагались виллы Юлия Цезаря - на ее месте сейчас стоит Байский замок, Гнея Помпея, Гая Мария). Зависимый от Кум, город к концу республиканского периода стал таким же большим, как Путеолы. Однако ни Байи, ни тем более, Бавлы, никогда не были самостоятельным поселением, управление ими осуществлялось из Кум, в Байях даже не было никаких административных органов. А с начала Империи и Августа императоры любили что-нибудь построить да реконструировать в Байях. В результате здесь появился огромный термальный комплекс, разные части которого относились к различным векам и императорам. Со временем он стал жертвой сейсмической активности Флегрейских полей (т.н. брадисейсма). Сейчас бОльшая часть античных Бай находится под водой, но и посмотреть любителю античности осталось не так уж мало.
Пара слов о том, что еще источники нам говорят о Байях.
Публий Овидий Назон (I в. до н.э. - I в. н.э.), "Наука любви" (I, 255):
"Что уж мне говорить о Байях и байских купаньях,
Где от горячих ключей серные дышат пары?
Многие, здесь побывав, уносят сердечные раны:
«Нет,- они говорят,- эта вода не целит!»"
Иосиф Флавий (I в. н.э.), "Иудейские древности" (XVIII, 7, 2): "Тут в Байях находится целый ряд сооруженных с большими издержками императорских вилл, причем каждый государь старался при постройке этих дворцов перещеголять своего предшественника. В этой местности имеются бьющие из земли горячие ключи, которые отличаются целебными свойствами. Вообще, жизнь тут представляет много приятного".
Луций Анней Сенека (I в. н.э.) ("Нравственные письма Луцилию", LI):"Мечтающий об уединении не выберет Канопа, хотя и Каноп никому не возбраняет быть воздержным; и то же самое Байи. Они сделались притоном всех пороков: там страсть к наслаждениям позволяет себе больше, чем всюду, там она не знает удержу, будто само место дает ей волю.
Мы должны выбирать места, здоровые не только для тела, но и для нравов. Я не хотел бы жить среди палачей, и точно так же не хочу жить среди кабаков. Какая мне нужда глядеть на пьяных, шатающихся вдоль берега, на пирушки в лодках, на озеро, оглашаемое музыкой и пением, и на все прочее, чем жажда удовольствий, словно освободившись от законов, не только грешит, но и похваляется?
Мы должны бежать подальше от всего, чем возбуждаются пороки. Душу нужно закалять, уводя ее прочь от соблазна наслаждений. Одна зимовка развратила Ганнибала, кампанский уют изнежил человека, не сломленного альпийскими снегами. Победивший мечом был побежден пороками.
Мы тоже должны быть солдатами, и та служба, что мы несем, не дает покоя, не позволяет передохнуть. В первой же битве нужно победить наслаждение, которое, как ты видишь, брало в плен и свирепых по природе. Если кто себе представит, за какое большое дело берется, тот узнает, что избалованностью да изнеженностью ничего не добьешься. Что мне эти горячие озера? Что мне потельни, где тело охватывает сухой пар, выгоняющий прочь влагу? Пусть выжмет из меня пот работа!
[…]
Привычка к суровой местности укрепляет наши природные задатки, благодаря ей мы лучше годимся для больших дел. Честнее для изгнанника Сципиона было жить в Литерне, а не в Байях: ему нельзя было упасть так мягко. Даже те, в чьи руки фортуна римского народа впервые отдала могущество, прежде принадлежавшее всем гражданам, - Гай Марий, и Гней Помпей, и Цезарь, - хоть и построили усадьбы в окрестностях Бай, но поместили их на вершинах самых высоких гор. Казалось, что это больше подобает людям военным: с высоты озирать вширь и вдаль все лежащее внизу. Взгляни, какие места они выбрали для возведения построек и каковы эти постройки, - и ты поймешь, что здесь не усадьба, а лагерь.
[…]
Впрочем, довольно мне воевать с Байями - с Байями, но не с пороками!"
Становится понятным, почему Байи считались местом приятным, но в то же время порочным.
А еще Байи - место совершения преступления, матереубийства, если быть точным. Публий Корнелий Тацит (I - II вв. н.э.), "Анналы" (XIV, 3-10):
"… праздник Квинкватров Нерон проводил в Байях. Сюда он и заманивает мать, повторяя, что следует терпеливо сносить гнев родителей и подавлять в себе раздражение, и рассчитывая, что слух о его готовности к примирению дойдет до Агриппины, которая поверит ему с легкостью, свойственной женщинам, когда дело идет о желанном для них. Итак, встретив ее на берегу (ибо она прибывала из Анция), он взял ее за руку, обнял и повел в Бавлы. Так называется вилла у самого моря в том месте, где оно образует изгиб между Мизенским мысом и Байским озером. Здесь вместе с другими стоял отличавшийся нарядным убранством корабль, чем принцепс также как бы воздавал почести матери; надо сказать, что ранее она постоянно пользовалась триремою с гребцами военного флота. Затем Нерон пригласил ее к ужину, надеясь, что ночь поможет ему приписать ее гибель случайности. Хорошо известно, что кто-то выдал его и предупредил Агриппину о подстроенной ей западне, и она, не зная, верить ли этому, отправилась в Байи на конных носилках. Там, однако, ласковость сына рассеяла ее страхи; он принял ее с особой предупредительностью и поместил за столом выше себя. Непрерывно поддерживая беседу то с юношеской непринужденностью и живостью, то с сосредоточенным видом, как если бы сообщал ей нечто исключительно важное, он затянул пиршество; провожая ее, отбывающую к себе, он долго, не отрываясь, смотрит ей в глаза и горячо прижимает ее к груди, то ли, чтобы сохранить до конца притворство или, быть может, потому, что прощание с обреченной им на смерть матерью тронуло его душу, сколь бы зверской она ни была.
Но боги, словно для того, чтобы злодеяние стало явным, послали ясную звездную ночь с безмятежно спокойным морем. Корабль не успел далеко отойти; вместе с Агриппиною на нем находились только двое из ее приближенных - Креперей Галл, стоявший невдалеке от кормила, и Ацеррония, присевшая в ногах у нее на ложе и с радостным возбуждением говорившая о раскаянии ее сына и о том, что она вновь обрела былое влияние, как вдруг по данному знаку обрушивается отягченная свинцом кровля каюты, которую они занимали; Креперей был ею задавлен и тут же испустил дух, а Агриппину с Ацерронией защитили высокие стенки ложа, случайно оказавшиеся достаточно прочными, чтобы выдержать тяжесть рухнувшей кровли. Не последовало и распадения корабля, так как при возникшем на нем всеобщем смятении очень многие непосвященные в тайный замысел помешали тем, кому было поручено привести его в исполнение. Тогда гребцам отдается приказ накренить корабль на один бок и таким образом его затопить; но и на этот раз между ними не было необходимого для совместных действий единодушия, и некоторые старались наклонить его в противоположную сторону, так что обе женщины не были сброшены в море внезапным толчком, а соскользнули в него. Но Ацерронию, по неразумию кричавшую, что она Агриппина и призывавшую помочь матери принцепса, забивают насмерть баграми, веслами и другими попавшими под руку корабельными принадлежностями, тогда как Агриппина, сохранявшая молчание и по этой причине неузнанная (впрочем, и она получила рану в плечо), сначала вплавь, потом на одной из встречных рыбачьих лодок добралась до Лукринского озера и была доставлена на свою виллу". Правда, это счастливое спасение лишь отсрочило смерть Агриппины. "Когда и рабыня направилась к выходу, Агриппина, промолвив: «И ты меня покидаешь», - оглядывается и, увидев Аникета с сопровождавшими его триерархом Геркулеем и флотским центурионом Обаритом, говорит ему, что если он пришел проведать ее, то пусть передаст, что она поправилась; если совершить злодеяние, то она не верит, что такова воля сына: он не отдавал приказа об умерщвлении матери. Убийцы обступают тем временем ее ложе; первым ударил ее палкой по голове триерарх. И когда центурион стал обнажать меч, чтобы ее умертвить, она, подставив ему живот, воскликнула: «Поражай чрево!», - и тот прикончил ее, нанеся ей множество ран".
Далее Тацит замечает, что "в дальнейшем попечением ее [Агриппины] домочадцев ей была сооружена скромная гробница близ Мизенской дороги и виллы диктатора Цезаря, которая возвышается над раскинувшимся внизу изрезанным заливами побережьем", что, несомненно, породило ошибку в определении молвой сохранившихся руин небольшого одеона частной виллы как "Гробницы Агриппины". На самом деле, местом, действительно связанным с Агриппиной, являются т.н. Cento Camerelle - "сто комнатушек/каморок" (о них позже).
Есть еще пара слов в "Географии" Страбона, ну и не забудем, что в Байях умер император Адриан.
Неаполитанские записки. 3. Археологическая зона Бай - Термы Бай. Где находится, как доехать и сколько стоит
Неаполитанские записки. 4. Археологическая зона Бай - Термы Бай, Villa dell'Ambulatio
Неаполитанские записки. 5. Археологическая зона Бай - Термы Бай, Сектор Меркурия