39 лет назад был убит великий Русский художник Константин Васильев
Оригинал взят у mawgli в Я родился на территории Третьего Рейха
Оригинал: Я родился на территории Третьего Рейха
09.03 21:46
Исполнилось тридцать девять лет с того дня, как был убит при не выясненных обстоятельствах, Константин Васильев, величайший русский художник ХХ столетия.
Не надо, полагаю, особенно оговаривать ту роль, которую сыграли картины художника в русском национальном движении в целом и в возрождении родноверия в частности. Попутешествовав по многим языческим общинам с 1992 года, имею смелость заявить - мало, очень мало языческих домов, где на стенах нет репродукций Васильева, или хотя бы его альбома на полке.
Васильев не признавал компромиссов с «разрешенным» совдепом палеховско-матрешечным патриотизмом глазуновых и кориных. На его картинах не сыщешь умильно-пряничных мужичков, румяных баб в цветастых шалях или огромных кокошниках, сусальных церковок и прочей атрибутики поп-патриотизма. Характерно, что на его картинах вообще практически нет христианских храмов - разве что горящие или разрушенные, причем в одном случае - на той картине, где Илья Муромец сшибает купола с крестами из лука - усомниться в сочувствии художника разрушителю церквей невозможно.
Не идя на компромисс с православием, Васильев не шел и на компромиссы с совпатриотикой и ее главной священной коровой - «великой победой». Бдительные совки-соседи сообщали «родным органам», что из квартиры художника доносятся «фашистские марши». На автопортретах Васильев предстает то в красноречивой коричневой рубашке, (на которой только нарукавной повязки не хватает) на фоне скульптуры времен Рейха, то с НС значком на галстуке, предусмотрительно погруженном в полутень, но при некотором старании рассмотреть на нем часть свастики можно. На этот значок обратил мое внимание Будимир (Лев Нечипоренко) из иркутского отделения Партии Свободы. И на обоих автопортретах живописец изобразил себя с выбритыми висками - молодым соратникам это часто неизвестно, но в советские времена выбритые виски были столь же явным и пугающим для совков признаком «фашиста», как сегодня - бритая голова.
Впрочем, в отношении Васильева к событиям второй мировой сомневаться не приходится. Он сам подчеркивал: «я родился на территории Третьего Рейха». Именно так - не на «временно оккупированной территории», а именно «на территории Третьего Рейха». Более того, художник оценивал это обстоятельство, как благотворное - оно защитило его от влияния «импрессионизма, экспрессионизма и прочих сионизмов».
В 1974 году Васильеву поручили написать серию картин для музея, посвященных очередному юбилею «великой победы». Всякому разумному человеку понятно, что художник (да еще с такой скандальной репутацией, как у Васильева), отказавшийся от подобного предложения, на свободе в СССР проходил бы недолго. Часа так два, по прикидкам одного моего московского друга.
Картин, нарисованных Васильевым по заказу музея, меньше, чем рисунков по циклу Вагнера «Кольцо Нибелунгов». И эти рисунки резко выбиваются из ряда советских полотен на эту тему. На них нет призывов к «отмщению фашистским извергам». На них нет подвигов советских камикадзе. На них нет радости «победы». Все картины трагичные, темные. Не «священная война», не «ради жизни на земле» - братоубийство. В «Прощании славянки», в «Тоске по родине» - не благословение на подвиг, а горе расставания.
Очень интересно рассмотреть едва ли не единственную картину этого цикла в свете всего творчества Васильева, а именно - «Унтер-ден-Линден в огне». Имперский орел, раскинувший крылья на фоне пожара и вьющаяся в небе стая бомбардировщиков с красными звездами на крыльях. Дело в том, что орел (или сокол) на фоне пламени - тема для Васильева очень значимая, настолько значимая, что известно по крайней мере три его обращения к ней. Все они - воплощение одной русской баллады «Сокол и вороны». Сюжет ее прост - соколу опалило крылья пожаром, вороны слетаются глумиться над гордой птицей, но сокол и с земли грозит им, советуя не забывать, кто здесь добыча, а кто - хищник. Не в силу «исторической ситуации» или количественного превосходства. В силу породы. Расы.
Опаленные крылья Благородства, Смелости, Силы - и туча стервятников в небесах. Но… опаленные крылья отрастут, сокол останется соколом, а воронье - вороньем.
А теперь внимательно посмотрите снова на картину «Унтер-ден-Линден в огне». А не четвертый ли вариант той же темы перед нами? Крылья тевтонских орлов в огне - и бомбардировщики в темном небе. Слишком уж похоже.
Если же вы хотите окончательно убедиться в отношении Васильева к событиям Второй Мировой - достаточно посмотреть на его эскиз к картине «Нашествие» к тому же циклу. На этой работе - единственной из всего военного цикла - над головами сражающихся светлое небо. А под ним армия язычников под красно-черно-белыми знаменами с рунами и Валькнутом штурмует руины православного храма. Православное воинство (носатые, темноволосые и седые воины и священники) еще сопротивляется, но исход битвы предрешен. Предрешен на земле - ряды язычников сомкнуты, знамена развеваются, трубят трубы, и языческий Вождь вздымает жезл с фигурой хищной птицы, знамена православных лежат под ногами наступающих «нехристей», их воины падают, их удары бессильно упираются в щиты язычников. И предрешен на небесах - над рунными знаменами язычников, в облаках сияние поддерживающего их небесного воинства, направляющего копья на руины церкви и их защитников.
Естественно, такая картина в СССР выставлена быть не могла. И Васильев, понимая это, не стал ее заканчивать. Однако и так она стоит многих завершенных полотен. Я бы почел за огромную честь видеть именно этот эскиз на сайте «Misanthropic Division».
Как ни забавно, именно эту картину попытались использовать не так давно в подтверждение-де верноподданно-советского отношения Васильева к «великой отечественной» и «9 мая». Невзирая на явный и с сочувствием изображенный триумф нордических язычников над византийской святыней и ее защитниками. Невзирая на то, что все излюбленные Васильевым образы и символы (хищная птица на жезле и знамени, руны и валькнут, валькирии в небе) сосредоточены именно на языческой стороне. Оказывается, язычники-де тут плохие, потому как действуют справа налево. Для разрушения этой наивной конспирологии не надо даже вспоминать, что справа налево бьет, скажем, Пересвет на картине Васильева. Самое забавное в том, что именно справа налево, противусолонь, движутся колонны советских солдат на «Прощании славянки» и «Параде сорок первого», и бомбардировщики с красными звездами на «Над Берлином» и той же «Унтер-ден-Линден в огне».
Впрочем, оставим пока эту тему. Все же после этих картин Васильев прожил еще два года, и вряд ли хозяева совка - естественно, имеются в виду подлинные хозяева, а не болваны в орденских колодках до пупа и не помещающихся на плечах погонах - так долго раскачивались.
В чем же дело? Думается, в том, что Васильев прошел по тропе германофилии дальше, чем многие наши наци-западники и «гламурные фашисты». Германофилия сама по себе совдепу не так страшна, неприятна, но не смертельна. Потому что имеет все шансы скатиться в банальное ряженье, дешевое западничество а-ля херр Питер, в суррогатный совковый псевдогитлеризм а-ля Баркашов. Кстати, сам Адольф Гитлер такое обезьянничанье очень не одобрял, что вполне понятно - какому художнику понравятся плагиаторы? Он даже расшугал какую-то самодельную НС-«партию» эмигрантов во главе с «фюрером русского народа» Светозаровым.
Германофилия опасна для Системы совсем другим. А именно - тем, что зачастую влечет к северным, европейским истокам самой Руси. Она - путь, на котором отторгаются палехские фальшивки совдепа. Те, кто на пути застревают… одним словом, они застревают, «и больше про этих людей не рассказывают ничего такого, о чем стоит говорить в этой саге».
Васильев этот путь прошел. Миновав Вотана, он пришел к Велесу - «Человеку с филином». К настоящей, а не фальшивой, языческой - и нордической - Руси. Именно эту веху он обозначил своими последними известными людям словами «Теперь я знаю, что и как нужно рисовать». Даже простой человек, дошедший да этого - небезопасен для системы (поэтому, кстати, системники орут про Власова, но молчат, как рыбы, про Локотскую республику - проявление не россиянского западничества, а Русской Европы). А гению масштаба Васильева такого простить просто не могли.
Тридцать девять лет назад Совок расправился с великим Русским художником Константином Васильевым. Расправился, но не победил. Северные Боги родной Руси глядят на нас с его картин. Он указал Путь и зажег путеводную свечу в длани Владыки. Нам будет легче - потому что был он, «родившийся в Третьем Рейхе».
Лев Прозоров
Оригинал: Я родился на территории Третьего Рейха
09.03 21:46
Исполнилось тридцать девять лет с того дня, как был убит при не выясненных обстоятельствах, Константин Васильев, величайший русский художник ХХ столетия.
Не надо, полагаю, особенно оговаривать ту роль, которую сыграли картины художника в русском национальном движении в целом и в возрождении родноверия в частности. Попутешествовав по многим языческим общинам с 1992 года, имею смелость заявить - мало, очень мало языческих домов, где на стенах нет репродукций Васильева, или хотя бы его альбома на полке.
Васильев не признавал компромиссов с «разрешенным» совдепом палеховско-матрешечным патриотизмом глазуновых и кориных. На его картинах не сыщешь умильно-пряничных мужичков, румяных баб в цветастых шалях или огромных кокошниках, сусальных церковок и прочей атрибутики поп-патриотизма. Характерно, что на его картинах вообще практически нет христианских храмов - разве что горящие или разрушенные, причем в одном случае - на той картине, где Илья Муромец сшибает купола с крестами из лука - усомниться в сочувствии художника разрушителю церквей невозможно.
Не идя на компромисс с православием, Васильев не шел и на компромиссы с совпатриотикой и ее главной священной коровой - «великой победой». Бдительные совки-соседи сообщали «родным органам», что из квартиры художника доносятся «фашистские марши». На автопортретах Васильев предстает то в красноречивой коричневой рубашке, (на которой только нарукавной повязки не хватает) на фоне скульптуры времен Рейха, то с НС значком на галстуке, предусмотрительно погруженном в полутень, но при некотором старании рассмотреть на нем часть свастики можно. На этот значок обратил мое внимание Будимир (Лев Нечипоренко) из иркутского отделения Партии Свободы. И на обоих автопортретах живописец изобразил себя с выбритыми висками - молодым соратникам это часто неизвестно, но в советские времена выбритые виски были столь же явным и пугающим для совков признаком «фашиста», как сегодня - бритая голова.
Впрочем, в отношении Васильева к событиям второй мировой сомневаться не приходится. Он сам подчеркивал: «я родился на территории Третьего Рейха». Именно так - не на «временно оккупированной территории», а именно «на территории Третьего Рейха». Более того, художник оценивал это обстоятельство, как благотворное - оно защитило его от влияния «импрессионизма, экспрессионизма и прочих сионизмов».
В 1974 году Васильеву поручили написать серию картин для музея, посвященных очередному юбилею «великой победы». Всякому разумному человеку понятно, что художник (да еще с такой скандальной репутацией, как у Васильева), отказавшийся от подобного предложения, на свободе в СССР проходил бы недолго. Часа так два, по прикидкам одного моего московского друга.
Картин, нарисованных Васильевым по заказу музея, меньше, чем рисунков по циклу Вагнера «Кольцо Нибелунгов». И эти рисунки резко выбиваются из ряда советских полотен на эту тему. На них нет призывов к «отмщению фашистским извергам». На них нет подвигов советских камикадзе. На них нет радости «победы». Все картины трагичные, темные. Не «священная война», не «ради жизни на земле» - братоубийство. В «Прощании славянки», в «Тоске по родине» - не благословение на подвиг, а горе расставания.
Очень интересно рассмотреть едва ли не единственную картину этого цикла в свете всего творчества Васильева, а именно - «Унтер-ден-Линден в огне». Имперский орел, раскинувший крылья на фоне пожара и вьющаяся в небе стая бомбардировщиков с красными звездами на крыльях. Дело в том, что орел (или сокол) на фоне пламени - тема для Васильева очень значимая, настолько значимая, что известно по крайней мере три его обращения к ней. Все они - воплощение одной русской баллады «Сокол и вороны». Сюжет ее прост - соколу опалило крылья пожаром, вороны слетаются глумиться над гордой птицей, но сокол и с земли грозит им, советуя не забывать, кто здесь добыча, а кто - хищник. Не в силу «исторической ситуации» или количественного превосходства. В силу породы. Расы.
Опаленные крылья Благородства, Смелости, Силы - и туча стервятников в небесах. Но… опаленные крылья отрастут, сокол останется соколом, а воронье - вороньем.
А теперь внимательно посмотрите снова на картину «Унтер-ден-Линден в огне». А не четвертый ли вариант той же темы перед нами? Крылья тевтонских орлов в огне - и бомбардировщики в темном небе. Слишком уж похоже.
Если же вы хотите окончательно убедиться в отношении Васильева к событиям Второй Мировой - достаточно посмотреть на его эскиз к картине «Нашествие» к тому же циклу. На этой работе - единственной из всего военного цикла - над головами сражающихся светлое небо. А под ним армия язычников под красно-черно-белыми знаменами с рунами и Валькнутом штурмует руины православного храма. Православное воинство (носатые, темноволосые и седые воины и священники) еще сопротивляется, но исход битвы предрешен. Предрешен на земле - ряды язычников сомкнуты, знамена развеваются, трубят трубы, и языческий Вождь вздымает жезл с фигурой хищной птицы, знамена православных лежат под ногами наступающих «нехристей», их воины падают, их удары бессильно упираются в щиты язычников. И предрешен на небесах - над рунными знаменами язычников, в облаках сияние поддерживающего их небесного воинства, направляющего копья на руины церкви и их защитников.
Естественно, такая картина в СССР выставлена быть не могла. И Васильев, понимая это, не стал ее заканчивать. Однако и так она стоит многих завершенных полотен. Я бы почел за огромную честь видеть именно этот эскиз на сайте «Misanthropic Division».
Как ни забавно, именно эту картину попытались использовать не так давно в подтверждение-де верноподданно-советского отношения Васильева к «великой отечественной» и «9 мая». Невзирая на явный и с сочувствием изображенный триумф нордических язычников над византийской святыней и ее защитниками. Невзирая на то, что все излюбленные Васильевым образы и символы (хищная птица на жезле и знамени, руны и валькнут, валькирии в небе) сосредоточены именно на языческой стороне. Оказывается, язычники-де тут плохие, потому как действуют справа налево. Для разрушения этой наивной конспирологии не надо даже вспоминать, что справа налево бьет, скажем, Пересвет на картине Васильева. Самое забавное в том, что именно справа налево, противусолонь, движутся колонны советских солдат на «Прощании славянки» и «Параде сорок первого», и бомбардировщики с красными звездами на «Над Берлином» и той же «Унтер-ден-Линден в огне».
Впрочем, оставим пока эту тему. Все же после этих картин Васильев прожил еще два года, и вряд ли хозяева совка - естественно, имеются в виду подлинные хозяева, а не болваны в орденских колодках до пупа и не помещающихся на плечах погонах - так долго раскачивались.
В чем же дело? Думается, в том, что Васильев прошел по тропе германофилии дальше, чем многие наши наци-западники и «гламурные фашисты». Германофилия сама по себе совдепу не так страшна, неприятна, но не смертельна. Потому что имеет все шансы скатиться в банальное ряженье, дешевое западничество а-ля херр Питер, в суррогатный совковый псевдогитлеризм а-ля Баркашов. Кстати, сам Адольф Гитлер такое обезьянничанье очень не одобрял, что вполне понятно - какому художнику понравятся плагиаторы? Он даже расшугал какую-то самодельную НС-«партию» эмигрантов во главе с «фюрером русского народа» Светозаровым.
Германофилия опасна для Системы совсем другим. А именно - тем, что зачастую влечет к северным, европейским истокам самой Руси. Она - путь, на котором отторгаются палехские фальшивки совдепа. Те, кто на пути застревают… одним словом, они застревают, «и больше про этих людей не рассказывают ничего такого, о чем стоит говорить в этой саге».
Васильев этот путь прошел. Миновав Вотана, он пришел к Велесу - «Человеку с филином». К настоящей, а не фальшивой, языческой - и нордической - Руси. Именно эту веху он обозначил своими последними известными людям словами «Теперь я знаю, что и как нужно рисовать». Даже простой человек, дошедший да этого - небезопасен для системы (поэтому, кстати, системники орут про Власова, но молчат, как рыбы, про Локотскую республику - проявление не россиянского западничества, а Русской Европы). А гению масштаба Васильева такого простить просто не могли.
Тридцать девять лет назад Совок расправился с великим Русским художником Константином Васильевым. Расправился, но не победил. Северные Боги родной Руси глядят на нас с его картин. Он указал Путь и зажег путеводную свечу в длани Владыки. Нам будет легче - потому что был он, «родившийся в Третьем Рейхе».
Лев Прозоров