ЗНАМЕНИЯ НАД ЦАРЬГРАДОМ
ОКОНЧАНИЕ.
Начало:https://uctopuockon-pyc.livejournal.com/3678302.html
Николай Барбаро -знатный венецианец, перечислявший по дням происходившие во время осады столкновения греков с турками, и имеющей поэтому для восстановления хронологии осады первостепенное значение.
Им написан «Дневник константинопольской осады» - драгоценный, написанный сухим, деловым языком на древне венецианском наречии источник событий.
* * *
Осада Константинополя
[ДАЛЬШЕ...]
На следующий день, возможно, по инициативе Константина, было решено, дабы ободрить людей, еще раз воззвать к самой Святой Деве. Вера в сверхъестественные возможности Богоматери оставалась огромной. Наиболее почитаемая ее икона, Одигитрия - «та, что указывает путь», - была талисманом, обладающим, как полагали, чудесной силой. Ее приписывали кисти святого Луки Евангелиста. С давних времен икона играла почетную роль в успешной защите Города. Во время осады Константинополя аварами в 626 году ее носили по бастионам. В 718 году, по мнению верующих, Одигитрия вновь спасла его от арабов.
Клеймо с изображением Одигитрии.
Поэтому громадная толпа собралась утром 25 мая близ места, где находилась икона - церкви Святого Спасителя в Хоре неподалеку от городских стен: горожане искали спасения у Девы. Одигитрию, установленную на деревянной платформе, водрузили на плечи людям, набранным из числа членов братства иконы, и покаянная процессия двинулась вниз по улице.
Священники в черных рясах махали кадильницами. За ними - вероятно, босиком - шли миряне: мужчины, женщины и дети. Певчие сопровождали народ, исполняя священные гимны. Назойливо звучащие в ушах четверть тоны песнопений, стенания людей и традиционные молитвы, обращенные к Деве-охранительнице, раздавались в утреннем воздухе; курился фимиам.
Снова и снова горожане громко восклицали, моля о духовной защите: «Спаси Город Твой, да будет на то воля Твоя. Ты знаешь его. Движем Тебя пред нами, как оружие наше, оборону нашу, щит наш, военачальника нашего: да сразишься Ты за народ Свой». Считалось, будто путь подобным процессиям указывает сила, исходящая от самой иконы, подобная той, что ведет рудознатцев с «лозой» в руках.
Взятие Константинополя
И тут произошло нечто, оказавшее в накаленной атмосфере страха и религиозного усердия ужасающий эффект. Икона внезапным и необъяснимым образом выскользнула из рук тех, кто нес ее - это произошло «без какой-либо причины или видимой силы» - «и упала на землю».
Пораженные ужасом люди с дикими криками бросились вперед, дабы вернуть изображение Девы на прежнее место, но икона прилипла к земле, словно придавленная свинцом. Поднять ее было невозможно. Долгое время священники и носильщики с криками и молитвами трудились изо всех сил, пытаясь вытащить чудотворный образ из грязи.
Взятие Константинополя
В конце концов его вновь подняли. Однако напуганные люди сочли случившееся дурным предзнаменованием. Вскоре последовало нечто еще более ужасное. Процессия, вновь вытянувшаяся змеей, не успела пройти и нескольких шагов, как на нее обрушился жестокий шторм. В полуденном небе трещали молнии, грохотал гром. Проливной дождь и больно бьющий град поражали участников шествия в испачканных одеждах столь жестоко, что люди «не могли ни стоять, ни идти».
Те, кто нес икону, в неуверенности остановились. Потоки воды низвергались по узкой улице с такой силой, что угрожали смыть детей, очутившихся у них на пути. «Многие из тех, кто участвовал в процессии, оказались в опасности: их могло унести; они могли утонуть в водах, разбушевавшихся с невероятной силой и мощью, если бы люди не схватили их и с трудом не вытащили из мчащегося потока». Движение процессии пришлось прекратить. Толпа разошлась, не сомневаясь в причинах неудачи. Святая Дева отвергла молитвы. Шторм «точно предсказал близкое разрушение всего: подобно стремительно мчащимся безжалостным потокам вод, он унесет и уничтожит все».
Взятие Константинополя
ЗНАМЕНИЕ, БЫВШЕЕ НАД ХРАМОМ СВЯТОЙ СОФИИ
На следующее утро горожане пробудились и обнаружили - Город укрыл плотный туман. Очевидно, в безветренную погоду туман в неподвижном воздухе держался над Городом целый день. Все сделалось приглушенным, молчаливым, невидимым. Казалось, сама природа подтачивает волю обороняющихся.
Объяснение туману, появившемуся «не в сезон», можно было дать лишь одно: «Господь удаляется, оставляет Город, отвергает его и полностью отворачивается от него. Ибо Господь скрывается в облаке; так он появляется и так вновь исчезает». К вечеру атмосфера, казалось, стала еще плотнее. «Над Городом начала сгущаться великая тьма».
Осада Константинополя
И тут случилось нечто еще более странное.
Некоторые граждане, возвращаясь из церкви, со всенощной, заметили внезапное появление красного света у основания купола св. Софии.
Затем стражи, стоявшие на стенах, увидели Константинополь озаренным огнями, как будто враг поджег его. В тревоге люди побежали посмотреть, что случилось. Когда же они взглянули на храм Святой Софии, то громко закричали. Над куполом мерцал странный свет.
Взятие Константинополя
Нестор Искандер (легко поддававшийся волнению) так описывал увиденное:
«В куполе великой церкви Премудрости Божией из окон взметнулось огромное пламя, и долгое время был объят огнем купол церковный. И собралось все пламя воедино, и воссиял свет неописуемый, и поднялся к небу. Люди же, видя это, начали горько плакать, взывая: «Господи помилуй!» Когда же огонь достиг небес, отверзлись двери небесные и, приняв в себя огонь, снова затворились».
-"вдруг весь град озарился величайшим светом и подобным тому, каковой бы возмог случиться тогда, когда бы с начала сотворения мира по то время, соединяясь, все молния воедино возблистали, чего устрашившись Греки и не зная причины сего света, думали, что Агаряне отовсюду зажгли город.
Взятие Константинополя
Посему, производя величайший крик и бегая взад и вперед, созывали на помощь прочих граждан, которые, стекаясь со всех сторон на глас своих соотечественников, смотрели с удивлением на исходящее из верхних окон храма Святой Софии пламя, которое, окружив церковную выю (шею - слав.), пребыло в одинаковом положении через долгое время.
Потом соединившись всё пламя воедино, через несколько минут пременилось в неизреченный свет, который поднявшись на высоту, когда достиг самых небес, тогда развергшись оные приняли в себя свет, чем и окончилось сие знамение."
Взятие Константинополя
Хотя, возможно, это было не более как отражение ярких огней в турецком лагере, которых не могли видеть люди на константинопольских улицах. Им это казалось знамением с небес, полным значения.
Два очевидца, Николай Барбаро и автор Славянской хроники, говорят, что граждане, видевшие отраженный свет на куполе, прониклись страшными предчувствиями. Барбаро описывает эту сцену, как бы похожую на лунное затмение, и напоминает народу старинное пророчество, согласно которому город должен пасть в те дни, когда луна покажет знамение».
Греки же, проливая источники горчайших слез, возвали к Богу, говоря: “Господи, помилуй нас!” Ибо они уразумели через бывшее знамение о том наказании Божием, каковое по многим пророчествам долженствовало с ними последовать.
Взятие Константинополя
Верующим казалось ясно - Господь покинул Константинополь. В османском лагере неестественно плотный воздух и неземное свечение подействовали на войска сходным образом: они вызвали неуверенность и панику. Мехмед не мог уснуть в своей палатке. Когда он увидел сияние над Городом, то поначалу испугался и послал за муллами, чтобы те истолковали знамения. Те явились и надлежащим образом объяснили их в пользу дела мусульман:
«Это великий знак: Город обречен».
Монахи же истолковали это «страшное знамение» народу в городе таким образом:
«Святое сияние, осенившее храм св. Софии, и ангел, которого Господь приставил во времена императора Юстиниана стеречь святую церковь и город, в эту ночь отлетели на небо среди сияния, виденного многими. То было знамение, что Господь предает город в руки врагов».
Осада Константинополя
На следующий день депутация священников и министров отправилась к Константину высказать ему свои предчувствия. Они истолковали, как надлежало, появление таинственного света и попытались убедить императора отправиться в безопасное место, откуда он смог бы организовать эффективное сопротивление Мехмеду.
Каковое же в прошедшую ночь было знамение, о нем подробно известят тебя, Государь, сия мужи, бывшие свидетелями оного». Патриарх, сказавши сие, замолчал. В сие время один из вельмож, видевших знамение, приближаясь к Греческому Государю, описал оное по порядку.
«Знаешь, о цесарь, обо всем предсказанном Городу этому. И вот ныне опять страшное знамение было: свет неизреченный, который в великой церкви Божией Премудрости сопричастен был прежним святителям и архиереям вселенским, а также ангел Божий, которого ниспослал, укрепляя нас, Бог при Юстиниане-цесаре для сохранения святой великой церкви и Города этого, в эту ночь отошли на небо. И это знаменует, что милость Божия и щедроты его покинули нас, и хочет Бог предать Город наш врагам нашим».
Осада Константинополя
Из-за овладевших им чувств и от полного истощения Константин упал на землю в глубоком обмороке и долгое время лежал без сознания. Придя в себя, он дал прежний ответ: если он покинет Город, то его имя сделается посмешищем во веки веков. Он останется и, если понадобится, умрет вместе со своими подданными. Кроме того, он приказал им не вести среди горожан речей, которые привели бы их в уныние, дабы «не впали люди в отчаяние и не ослабели в деяниях своих».
Взятие Константинополя
Но когда Греческий Государь отверг предлагаемое патриархом, тогда сей, большую робость возбуждая в сердце благочестивого Царя, говорил ему так:
«Довольно известно тебе, о Государь, о Пророчествах, с давнего времени предвещавших гибель сему граду и обитавшим в нем. Свет, озарявший Константинополь, и пламя, исходившее из окон великой церкви, ни что иное значит, как благодать Пресвятого духа, действующая с прежними светильниками вселенной, архиереями и благочестивыми Царями; также и Ангел, от Бога поставленный еще при великом Царе Юстиниане на хранение церкви и града сего, прошедшую ночь взят на Небо, а притом и самая милость Божия и Его к нам щедроты уже оставили нас. Ибо Господь Бог хочет за грехи, каковыми мы оскорбили Его благость, предать град сей я нас самих врагам нашим.
Взятие Константинополя
Ибо Греческий Монарх, вторично отвергши предлагаемое ими, с прискорбием ответствовал так: «Когда угодно Богу наказать меня и вас, то каким образом мы возможем избегнуть праведного Его гнева и где сокроемся от Его мщения? А притом вы сами знаете, сколь много и прежде меня было Царей таких, которые при всем своем величестве и славе не устрашались, сохраняя свое Отечество, вкусить мучительную смерть.
Почему я ли последний из них предам в руки врагов моих Отечество, или, учинясь подлым беглецом, обесславлю скипетр и корону мою; нет, друзья мои: лучше я, последовав знаменитым моим предшественникам, вместе с вами прекращу мою жизнь во внутренности моего Отечества, нежели соглашусь когда-либо исполнить требуемое вами».
Порфироносный Константин ХII Палеолог, изрекши сие и предавшись величайшей грусти, удалился; чему последовал патриарх и прочие вельможи...
Осада Константинополя
На другой день по прошествии сего знамения, когда узнали о нем все Византийские граждане, тогда они, лишась всякой надежды сохранить свое Отечество, столь великому предали себя отчаянию, что каждый из них даже не мог владеть оружием, представляя себе неминуемую смерть.
На другой же день, когда услышали люди, что покинул их святой Дух, растерялись все, и охватил их страх и трепет.
Таковое в народе отчаяние приметя, патриарх, и желая из их сердец изгнать оное, принужден был, во-первых утешать Греков многими советами, касающимися до помощи Божией. После чего, облекшись во все священные одежды и взявши святые иконы и животворящее Древо, с прочим духовенством обходил стены города и во многих местах, простираясь на прахе, с излиянием слез при носил теплейшие молитвы всеблагому Богу, прося Его о ниспослании граду и живущим в нем помощи; чему следуя граждане и приходя в святые церкви, безпрестанно умилостивляли усерднейшим молением Бога.
Патриарх же укреплял их дух и убеждал не оставлять надежды. «Исполнитесь решимости, чада, дерзайте, - говорил,- и на Господа Бога возложим надежду на избавление наше, и к нему прострем руки и устремим взоры от всего сердца, и он избавит нас от врагов наших и все вражеские умыслы разрушит». Такими и иными подобными словами укреплял он дух народа. И так со святителями и со всем причтом, взяв священные иконы, ежедневно обходил весь город по стенам, взывая к милости Божьей...
Взятие Константинополя
В двадцать шестой день мая, едва муллы их откричали скверные свои молитвы, тотчас же, возопив, с боевым кличем, ринулось все войско на город. И подкатили пушки, и пищали, и туры, и лестницы, и деревянные башни, и иные орудия стенобитные - всему этому нет числа. Также и с моря приблизились корабли и многие катарги, и начали обстреливать город отовсюду, и возводить мосты через рвы, и как только вынудили горожан отступить со стен, тут же придвинули деревянные башни и туры высокие и бесчисленные лестницы, пытаясь силой взобраться на стены, и не дали им греки, но яростно бились с ними. Баши же, и воины, и начальники их силою гнали турок, избивая их, призывая и угрожая.
Магомет же окаянный со всеми чинами врат своих, под звуки всех музыкальных инструментов и тимпанов, с громкими кликами, подобными реву бури, приступил к разрушенному месту стены и в такой грозной силе рассчитывал быстро захватить город. Но многие стратиги с Зустунеей подоспели на помощь, мужественно бились с турками, и немалая тягота была горожанам. Но еще не настал судный час, и еще могли сопротивляться врагам.
Осада Константинополя
Цесарь же в окружении вельмож объезжал весь город, с плачем и рыданием моля вельмож, и стратигов, и всех воинов, и весь народ, чтобы не теряли надежды, не поддавались слабости в деле своем, но с отвагой и непоколебимой верой боролись бы с врагами, и поможет им Господь Бог. И повелел звонить в колокола по всему городу, сзывая людей. И собрались все люди на стены, сражаясь с турками, и разгорелась яростная битва, так что страшно было видеть дерзость и мужество сражающихся.
Пока так взывали и молились не переставая, цесарь подоспел к разрушенному месту и, видев ожесточенную битву, остался здесь сам со всеми вельможами своими, и когда поведали ему о натиске безбожного, с плачем воззвал он к воинам: «О братья мои и друзья! Ныне настало время обрести славу вечную за церкви Божьи, за православную веру, и явить мужество перед лицом потомков».
Осада Константинополя
И, пришпорив коня, хотел пробиться через разрушенное место и добраться до Магомета, отомстить ему за кровь христианскую. Но силой удержали его вельможи и пешие воины, ибо немыслимо было это дело, так как Магомет безбожный был с несметной силой. Цесарь же, обнажив меч, напал на турок и кого ударял мечом по плечу или по груди, того рассекал пополам; турки же, в ужасе перед силой цесаря, бежали врассыпную. А стратиги, и воины, и весь народ, видя своего цесаря, исполнились храбрости и бросались на турок, словно дикие звери. И так прогнали их за ров.
Магомет же стал недвижимо и приказал побоями возвращать турок на греков, и шла битва в сумраке, ибо стрелы затмевали свет. Греки же снова по обе стороны стены лили на турок горячую смолу и бросали горящие вязанки смолистого хвороста. И даже когда зашло солнце и настала ночь, битва не прекращалась, так как приказал безбожный зажечь бесчисленные факелы и сам скакал повсюду, крича и взывая, понукая своих, рассчитывая поглотить город. Однако греки и остальные люди, находившиеся на стенах, огражденные доблестью, кричали друг другу: «Поспешим, братья, на суженое место и умрем за святые церкви». И так бились крепко с турками до полуночи и сбросили их с забрал и со стен на землю, и прекратилась битва...
Осада Константинополя
... И так отогнали турок от разрушенного места и столпилось там множество врагов, и без числа перебили их горожане, закалывая, точно свиней, пока они проталкивались через пролом, а те, которые разбегались в разные стороны по улицам - там были перебиты. И так по Божественному промыслу в тот день избавился город: турки отступили от стен, а горожане, падая на землю, тут же засыпали, и не произошло ничего в ту ночь.
Цесарь же с патриархом и все воины собрались в великой церкви, и возблагодарили все Бога и пречистую его мать и прославили цесаря. И некоторые говорили, будто бы и сам цесарь в сердце своем возгордился, и даже понадеялись на отступление поганых, не ведая Божественной воли.
Осада Константинополя
НА ПЕРЕПУТЬЕ
Магомет же, видя, что столько его воинов пало, и прослышав о храбрости цесаря, не спал в ту ночь, но собрал большой совет: хотел уже в ту ночь отступить, ибо и морской путь открылся, и много кораблей могло прийти на помощь городу.
Но чтобы свершилась воля Божья - не суждено было тому сбыться.
В ночь на 28 мая 1453 года, по разбитии Греками Турецкого ополчения, когда наступил седьмой час оныя, тогда вдруг, к несказанному удивлению как Греков, так и магометан, город покрылся густою и непроницаемою тьмою, из средины которой упадали на землю багровые капли, величиною с воловье око, и пребыв на оной долгое время, напоследок исчезали. Сим неблагоприятствующим знамением устрашенные Греки, лишась всей своей бодрости и предавшись отчаянию, ходили взад и вперед по городу, подобно лишенным ума.
Осада Константинополя
Когда наступил седьмой час ночи, распростерся над городом глубокий мрак: воздух в высоте сгустился, навис над городом, словно оплакивая его и роняя, как слезы, крупные красные капли, подобные по величине и по виду буйволовым глазам, и оставались они на земле долгое время, так что дивились все люди и пришли в отчаяние великое и ужас.
По словам Славянской летописи, вечер 28-го мая был пасмурный и мрачный. По мере наступления ночи темные, грозные тучи стали собираться над городом, точно покров, брошенный с неба на этот великий мавзолей из мрамора и золота.
Султан Магомет, страдавший бессонницей, был поражен ужасом, когда выглянул на небо из своего шатра. Он позвал одного из самых ученых своих улемов, посвященного в тайны неба, и спросил его, не предвещают ли чего эти густые тучи, нависшие над городом?
«Да, - отвечал улем, - это великое знамение; оно предвещает падение Стамбула!»
На фреске из монастыря Молдовица в Румынии изображена осада Константинополя османами в 1453 г.
«И затем, - продолжает хроникер, - из туч полился не простой дождь, а необыкновенно крупные капли воды, каждая величиной почти с воловий глаз». Впоследствии, некоторые из переживших катастрофу рассказывали, будто кровавый дождь оросил город незадолго до начала отчаянной предсмертной борьбы.
Патриарх же, зная, что сие знамение означало погибель граду и наказание за грехи живущим в нем, долженствуемое по определению Божию в скорости последовать, в ту же минуту, собравши наиблагоразумнейших вельмож, предстал вместе с ними пред лице Царево; потом, поклонившись ему, начал говорить так:
«Великий Государь! Не в первый уже раз дерзаю я, объяснивши участь твоих подданных, просить тебя, дабы ты, сохраняя свою особу от напрасной смерти, удалился из сего града, долженствующего по воле Творца вселенной быть под властью непримиримых врагов Христовой Церкви. Да и сам ты, о Государь, через многие предсказания, изреченные премудрыми, совершенно знаешь о наступающей гибели твоих подданных, то для чего ж, по крайней мере, не спасаешь своей особы, когда уже ничем невозможно умилостивить разгневанного Бога?
Ибо прежде еще сего с исходящим из окон Великой церкви пламенем удалилась отсюда на Небо всякая святыня. Ныне же, являясь и самая тварь плачущею, предвещает, что весьма скоро последует определенное Богом за грехи наши наказание, которого мы будучи причиною, пускай одни погибнем; а ты, о Государь!, оставя град сей, ищи своего спасения во вселенной, и о чем, припадая к стопам твоим, всеусердно просим тебя».
Осада Константинополя
Патриарх, изрекши сие и омоча свои ланиты потоком горьчайших слез, когда замолчал; тогда Греческий Монарх, принявши вид, означающий негодование, ответствовал следующее: «Давно уже сказал я вам, что я непременное положил намерение пострадать вместе с вами за Веру, чистосердечно исповедываемую мною, и за возлюбленное мое Отечество; а посему никакие ваши увещания не могут отвратить от предпринятого мною».
Государь, сказавши сие, с прискорбием удалился, чему последовал и патриарх с прочими вельможами. Когда же о сем знамении возвещено было Магомету, султану Турецкому, тогда он, созвавши всех своих мудрецов, бывших в его ополчении, спрашивал их, что означало такое явление. Мудрецы, по немногом размышлении, ответствовали султану, что тьма, покрывшая град, предзнаменует погибель оного. Сим ответом ободренный Магомет не только истребил из сердца своего боязнь, препятствовавшую ему продолжать войну; но еще повелел своему ополчению приготовляться к вящей битве.
Магомет же окаянный, увидев тьму великую над городом, призвал к себе мудрецов и мулл и вопросил их: «Что предвещает этот мрак над городом?» И ответили ему:
«Знамение предивное это - городу погибель».
***
Новый штурм начался во вторник между часом и двумя ночи с 28 на 29 мая. По данному знаку город был атакован сразу с трёх сторон. Две атаки были отбиты. Наконец, Мухаммед организовал с всею тщательностью третью, последнюю атаку. Особенно яростно нападали турки со стороны ворот св. Романа, где было замечено присутствие императора и окружавших его бойцов.
СУДЬБОНОСНЫЕ СОБЫТИЯ
И вдруг два судьбоносных момента привели к тому, что удача отвернулась от них. В полумиле выше по линии фронта близ Влахернского дворца братья Боккьярди успешно отражали натиск войск Караджа-паши, время от времени совершая вылазки из Цирковых ворот - калитки, прятавшейся в углу, образованном стенами.
Этим воротам ныне суждено было сыграть свою роль в исполнении древнего пророчества. Возвращаясь из набега, один из итальянских солдат не закрыл за собой калитку.
Когда начало рассветать, люди Караджа-паши увидели открытую дверь и ворвались в нее. Пятьдесят человек сумели подняться по ступеням на стену и застать врасплох солдат, находившихся сверху. Некоторых зарубили. Другие предпочли умереть, бросившись вниз. О том, что произошло в точности, никто не знает. Очевидно, интервентов успешно изолировали и окружили, прежде чем они смогли нанести серьезный ущерб, однако им удалось спустить флаг Святого Марка и штандарт императора с некоторых башен и водрузить на их место османские знамена.
Ниже по линии фронта, у баррикады, Константин и Джустиниани не знали об этих событиях. Они энергично удерживали позиции, когда последовал куда более тяжелый удар судьбы. Генуэзец Джустиниани, один из самых главных защитников города, был тяжело ранен. Его с трудом принесли на корабль, которому удалось уйти на остров Хиос, где раненый вскоре же и умер. Некоторые сочли, что на то была воля Бога христиан или же мусульман, отозвавшегося на молитвы - или отвергнувшего их.
Грекам-книжникам ситуация прямо напоминала гомеровскую: неожиданный поворот событий во время битвы, чьей виновницей, по словам Критовула, оказалась «злая и безжалостная Фортуна» - момент, когда спокойная и чуждая жалости богиня, созерцающая ход боя с далекого Олимпа, решила склонить чашу весов, определив исход битвы, - и одним ударом обратила героя во прах, а сердце его - в пыль.
Иоанн Джустиниани,генуэзец. Приплыл на помощь Константину на двух кораблях.С ним прибыл отряд воинов в 700 человек Он привез множество машин и других военных снарядов. Принимал самое активное участие в обороне Царьграда.
Турки захватили Константинополь
Удаление Джустиниани было непоправимой потерей для осаждённых. В стенах открывались всё новые и новые бреши. Император геройски сражался как простой воин и пал в битве. Точных известий о смерти Византийского императора нет, так как ни один из историков осады при нём не присутствовал; по этому весьма скоро смерть его сделалась предметом легенды, затмившей сам исторический факт.
***
Через 2 дня после падения Константинополя в Эгейское море прибыл на помощь западный флот; узнав печальную весть, он немедленно удалился обратно.
Начало:https://uctopuockon-pyc.livejournal.com/3678302.html
Николай Барбаро -знатный венецианец, перечислявший по дням происходившие во время осады столкновения греков с турками, и имеющей поэтому для восстановления хронологии осады первостепенное значение.
Им написан «Дневник константинопольской осады» - драгоценный, написанный сухим, деловым языком на древне венецианском наречии источник событий.
* * *
Осада Константинополя
[ДАЛЬШЕ...]
На следующий день, возможно, по инициативе Константина, было решено, дабы ободрить людей, еще раз воззвать к самой Святой Деве. Вера в сверхъестественные возможности Богоматери оставалась огромной. Наиболее почитаемая ее икона, Одигитрия - «та, что указывает путь», - была талисманом, обладающим, как полагали, чудесной силой. Ее приписывали кисти святого Луки Евангелиста. С давних времен икона играла почетную роль в успешной защите Города. Во время осады Константинополя аварами в 626 году ее носили по бастионам. В 718 году, по мнению верующих, Одигитрия вновь спасла его от арабов.
Клеймо с изображением Одигитрии.
Поэтому громадная толпа собралась утром 25 мая близ места, где находилась икона - церкви Святого Спасителя в Хоре неподалеку от городских стен: горожане искали спасения у Девы. Одигитрию, установленную на деревянной платформе, водрузили на плечи людям, набранным из числа членов братства иконы, и покаянная процессия двинулась вниз по улице.
Священники в черных рясах махали кадильницами. За ними - вероятно, босиком - шли миряне: мужчины, женщины и дети. Певчие сопровождали народ, исполняя священные гимны. Назойливо звучащие в ушах четверть тоны песнопений, стенания людей и традиционные молитвы, обращенные к Деве-охранительнице, раздавались в утреннем воздухе; курился фимиам.
Снова и снова горожане громко восклицали, моля о духовной защите: «Спаси Город Твой, да будет на то воля Твоя. Ты знаешь его. Движем Тебя пред нами, как оружие наше, оборону нашу, щит наш, военачальника нашего: да сразишься Ты за народ Свой». Считалось, будто путь подобным процессиям указывает сила, исходящая от самой иконы, подобная той, что ведет рудознатцев с «лозой» в руках.
Взятие Константинополя
И тут произошло нечто, оказавшее в накаленной атмосфере страха и религиозного усердия ужасающий эффект. Икона внезапным и необъяснимым образом выскользнула из рук тех, кто нес ее - это произошло «без какой-либо причины или видимой силы» - «и упала на землю».
Пораженные ужасом люди с дикими криками бросились вперед, дабы вернуть изображение Девы на прежнее место, но икона прилипла к земле, словно придавленная свинцом. Поднять ее было невозможно. Долгое время священники и носильщики с криками и молитвами трудились изо всех сил, пытаясь вытащить чудотворный образ из грязи.
Взятие Константинополя
В конце концов его вновь подняли. Однако напуганные люди сочли случившееся дурным предзнаменованием. Вскоре последовало нечто еще более ужасное. Процессия, вновь вытянувшаяся змеей, не успела пройти и нескольких шагов, как на нее обрушился жестокий шторм. В полуденном небе трещали молнии, грохотал гром. Проливной дождь и больно бьющий град поражали участников шествия в испачканных одеждах столь жестоко, что люди «не могли ни стоять, ни идти».
Те, кто нес икону, в неуверенности остановились. Потоки воды низвергались по узкой улице с такой силой, что угрожали смыть детей, очутившихся у них на пути. «Многие из тех, кто участвовал в процессии, оказались в опасности: их могло унести; они могли утонуть в водах, разбушевавшихся с невероятной силой и мощью, если бы люди не схватили их и с трудом не вытащили из мчащегося потока». Движение процессии пришлось прекратить. Толпа разошлась, не сомневаясь в причинах неудачи. Святая Дева отвергла молитвы. Шторм «точно предсказал близкое разрушение всего: подобно стремительно мчащимся безжалостным потокам вод, он унесет и уничтожит все».
Взятие Константинополя
ЗНАМЕНИЕ, БЫВШЕЕ НАД ХРАМОМ СВЯТОЙ СОФИИ
На следующее утро горожане пробудились и обнаружили - Город укрыл плотный туман. Очевидно, в безветренную погоду туман в неподвижном воздухе держался над Городом целый день. Все сделалось приглушенным, молчаливым, невидимым. Казалось, сама природа подтачивает волю обороняющихся.
Объяснение туману, появившемуся «не в сезон», можно было дать лишь одно: «Господь удаляется, оставляет Город, отвергает его и полностью отворачивается от него. Ибо Господь скрывается в облаке; так он появляется и так вновь исчезает». К вечеру атмосфера, казалось, стала еще плотнее. «Над Городом начала сгущаться великая тьма».
Осада Константинополя
И тут случилось нечто еще более странное.
Некоторые граждане, возвращаясь из церкви, со всенощной, заметили внезапное появление красного света у основания купола св. Софии.
Затем стражи, стоявшие на стенах, увидели Константинополь озаренным огнями, как будто враг поджег его. В тревоге люди побежали посмотреть, что случилось. Когда же они взглянули на храм Святой Софии, то громко закричали. Над куполом мерцал странный свет.
Взятие Константинополя
Нестор Искандер (легко поддававшийся волнению) так описывал увиденное:
«В куполе великой церкви Премудрости Божией из окон взметнулось огромное пламя, и долгое время был объят огнем купол церковный. И собралось все пламя воедино, и воссиял свет неописуемый, и поднялся к небу. Люди же, видя это, начали горько плакать, взывая: «Господи помилуй!» Когда же огонь достиг небес, отверзлись двери небесные и, приняв в себя огонь, снова затворились».
-"вдруг весь град озарился величайшим светом и подобным тому, каковой бы возмог случиться тогда, когда бы с начала сотворения мира по то время, соединяясь, все молния воедино возблистали, чего устрашившись Греки и не зная причины сего света, думали, что Агаряне отовсюду зажгли город.
Взятие Константинополя
Посему, производя величайший крик и бегая взад и вперед, созывали на помощь прочих граждан, которые, стекаясь со всех сторон на глас своих соотечественников, смотрели с удивлением на исходящее из верхних окон храма Святой Софии пламя, которое, окружив церковную выю (шею - слав.), пребыло в одинаковом положении через долгое время.
Потом соединившись всё пламя воедино, через несколько минут пременилось в неизреченный свет, который поднявшись на высоту, когда достиг самых небес, тогда развергшись оные приняли в себя свет, чем и окончилось сие знамение."
Взятие Константинополя
Хотя, возможно, это было не более как отражение ярких огней в турецком лагере, которых не могли видеть люди на константинопольских улицах. Им это казалось знамением с небес, полным значения.
Два очевидца, Николай Барбаро и автор Славянской хроники, говорят, что граждане, видевшие отраженный свет на куполе, прониклись страшными предчувствиями. Барбаро описывает эту сцену, как бы похожую на лунное затмение, и напоминает народу старинное пророчество, согласно которому город должен пасть в те дни, когда луна покажет знамение».
Греки же, проливая источники горчайших слез, возвали к Богу, говоря: “Господи, помилуй нас!” Ибо они уразумели через бывшее знамение о том наказании Божием, каковое по многим пророчествам долженствовало с ними последовать.
Взятие Константинополя
Верующим казалось ясно - Господь покинул Константинополь. В османском лагере неестественно плотный воздух и неземное свечение подействовали на войска сходным образом: они вызвали неуверенность и панику. Мехмед не мог уснуть в своей палатке. Когда он увидел сияние над Городом, то поначалу испугался и послал за муллами, чтобы те истолковали знамения. Те явились и надлежащим образом объяснили их в пользу дела мусульман:
«Это великий знак: Город обречен».
Монахи же истолковали это «страшное знамение» народу в городе таким образом:
«Святое сияние, осенившее храм св. Софии, и ангел, которого Господь приставил во времена императора Юстиниана стеречь святую церковь и город, в эту ночь отлетели на небо среди сияния, виденного многими. То было знамение, что Господь предает город в руки врагов».
Осада Константинополя
На следующий день депутация священников и министров отправилась к Константину высказать ему свои предчувствия. Они истолковали, как надлежало, появление таинственного света и попытались убедить императора отправиться в безопасное место, откуда он смог бы организовать эффективное сопротивление Мехмеду.
Каковое же в прошедшую ночь было знамение, о нем подробно известят тебя, Государь, сия мужи, бывшие свидетелями оного». Патриарх, сказавши сие, замолчал. В сие время один из вельмож, видевших знамение, приближаясь к Греческому Государю, описал оное по порядку.
«Знаешь, о цесарь, обо всем предсказанном Городу этому. И вот ныне опять страшное знамение было: свет неизреченный, который в великой церкви Божией Премудрости сопричастен был прежним святителям и архиереям вселенским, а также ангел Божий, которого ниспослал, укрепляя нас, Бог при Юстиниане-цесаре для сохранения святой великой церкви и Города этого, в эту ночь отошли на небо. И это знаменует, что милость Божия и щедроты его покинули нас, и хочет Бог предать Город наш врагам нашим».
Осада Константинополя
Из-за овладевших им чувств и от полного истощения Константин упал на землю в глубоком обмороке и долгое время лежал без сознания. Придя в себя, он дал прежний ответ: если он покинет Город, то его имя сделается посмешищем во веки веков. Он останется и, если понадобится, умрет вместе со своими подданными. Кроме того, он приказал им не вести среди горожан речей, которые привели бы их в уныние, дабы «не впали люди в отчаяние и не ослабели в деяниях своих».
Взятие Константинополя
Но когда Греческий Государь отверг предлагаемое патриархом, тогда сей, большую робость возбуждая в сердце благочестивого Царя, говорил ему так:
«Довольно известно тебе, о Государь, о Пророчествах, с давнего времени предвещавших гибель сему граду и обитавшим в нем. Свет, озарявший Константинополь, и пламя, исходившее из окон великой церкви, ни что иное значит, как благодать Пресвятого духа, действующая с прежними светильниками вселенной, архиереями и благочестивыми Царями; также и Ангел, от Бога поставленный еще при великом Царе Юстиниане на хранение церкви и града сего, прошедшую ночь взят на Небо, а притом и самая милость Божия и Его к нам щедроты уже оставили нас. Ибо Господь Бог хочет за грехи, каковыми мы оскорбили Его благость, предать град сей я нас самих врагам нашим.
Взятие Константинополя
Ибо Греческий Монарх, вторично отвергши предлагаемое ими, с прискорбием ответствовал так: «Когда угодно Богу наказать меня и вас, то каким образом мы возможем избегнуть праведного Его гнева и где сокроемся от Его мщения? А притом вы сами знаете, сколь много и прежде меня было Царей таких, которые при всем своем величестве и славе не устрашались, сохраняя свое Отечество, вкусить мучительную смерть.
Почему я ли последний из них предам в руки врагов моих Отечество, или, учинясь подлым беглецом, обесславлю скипетр и корону мою; нет, друзья мои: лучше я, последовав знаменитым моим предшественникам, вместе с вами прекращу мою жизнь во внутренности моего Отечества, нежели соглашусь когда-либо исполнить требуемое вами».
Порфироносный Константин ХII Палеолог, изрекши сие и предавшись величайшей грусти, удалился; чему последовал патриарх и прочие вельможи...
Осада Константинополя
На другой день по прошествии сего знамения, когда узнали о нем все Византийские граждане, тогда они, лишась всякой надежды сохранить свое Отечество, столь великому предали себя отчаянию, что каждый из них даже не мог владеть оружием, представляя себе неминуемую смерть.
На другой же день, когда услышали люди, что покинул их святой Дух, растерялись все, и охватил их страх и трепет.
Таковое в народе отчаяние приметя, патриарх, и желая из их сердец изгнать оное, принужден был, во-первых утешать Греков многими советами, касающимися до помощи Божией. После чего, облекшись во все священные одежды и взявши святые иконы и животворящее Древо, с прочим духовенством обходил стены города и во многих местах, простираясь на прахе, с излиянием слез при носил теплейшие молитвы всеблагому Богу, прося Его о ниспослании граду и живущим в нем помощи; чему следуя граждане и приходя в святые церкви, безпрестанно умилостивляли усерднейшим молением Бога.
Патриарх же укреплял их дух и убеждал не оставлять надежды. «Исполнитесь решимости, чада, дерзайте, - говорил,- и на Господа Бога возложим надежду на избавление наше, и к нему прострем руки и устремим взоры от всего сердца, и он избавит нас от врагов наших и все вражеские умыслы разрушит». Такими и иными подобными словами укреплял он дух народа. И так со святителями и со всем причтом, взяв священные иконы, ежедневно обходил весь город по стенам, взывая к милости Божьей...
Взятие Константинополя
В двадцать шестой день мая, едва муллы их откричали скверные свои молитвы, тотчас же, возопив, с боевым кличем, ринулось все войско на город. И подкатили пушки, и пищали, и туры, и лестницы, и деревянные башни, и иные орудия стенобитные - всему этому нет числа. Также и с моря приблизились корабли и многие катарги, и начали обстреливать город отовсюду, и возводить мосты через рвы, и как только вынудили горожан отступить со стен, тут же придвинули деревянные башни и туры высокие и бесчисленные лестницы, пытаясь силой взобраться на стены, и не дали им греки, но яростно бились с ними. Баши же, и воины, и начальники их силою гнали турок, избивая их, призывая и угрожая.
Магомет же окаянный со всеми чинами врат своих, под звуки всех музыкальных инструментов и тимпанов, с громкими кликами, подобными реву бури, приступил к разрушенному месту стены и в такой грозной силе рассчитывал быстро захватить город. Но многие стратиги с Зустунеей подоспели на помощь, мужественно бились с турками, и немалая тягота была горожанам. Но еще не настал судный час, и еще могли сопротивляться врагам.
Осада Константинополя
Цесарь же в окружении вельмож объезжал весь город, с плачем и рыданием моля вельмож, и стратигов, и всех воинов, и весь народ, чтобы не теряли надежды, не поддавались слабости в деле своем, но с отвагой и непоколебимой верой боролись бы с врагами, и поможет им Господь Бог. И повелел звонить в колокола по всему городу, сзывая людей. И собрались все люди на стены, сражаясь с турками, и разгорелась яростная битва, так что страшно было видеть дерзость и мужество сражающихся.
Пока так взывали и молились не переставая, цесарь подоспел к разрушенному месту и, видев ожесточенную битву, остался здесь сам со всеми вельможами своими, и когда поведали ему о натиске безбожного, с плачем воззвал он к воинам: «О братья мои и друзья! Ныне настало время обрести славу вечную за церкви Божьи, за православную веру, и явить мужество перед лицом потомков».
Осада Константинополя
И, пришпорив коня, хотел пробиться через разрушенное место и добраться до Магомета, отомстить ему за кровь христианскую. Но силой удержали его вельможи и пешие воины, ибо немыслимо было это дело, так как Магомет безбожный был с несметной силой. Цесарь же, обнажив меч, напал на турок и кого ударял мечом по плечу или по груди, того рассекал пополам; турки же, в ужасе перед силой цесаря, бежали врассыпную. А стратиги, и воины, и весь народ, видя своего цесаря, исполнились храбрости и бросались на турок, словно дикие звери. И так прогнали их за ров.
Магомет же стал недвижимо и приказал побоями возвращать турок на греков, и шла битва в сумраке, ибо стрелы затмевали свет. Греки же снова по обе стороны стены лили на турок горячую смолу и бросали горящие вязанки смолистого хвороста. И даже когда зашло солнце и настала ночь, битва не прекращалась, так как приказал безбожный зажечь бесчисленные факелы и сам скакал повсюду, крича и взывая, понукая своих, рассчитывая поглотить город. Однако греки и остальные люди, находившиеся на стенах, огражденные доблестью, кричали друг другу: «Поспешим, братья, на суженое место и умрем за святые церкви». И так бились крепко с турками до полуночи и сбросили их с забрал и со стен на землю, и прекратилась битва...
Осада Константинополя
... И так отогнали турок от разрушенного места и столпилось там множество врагов, и без числа перебили их горожане, закалывая, точно свиней, пока они проталкивались через пролом, а те, которые разбегались в разные стороны по улицам - там были перебиты. И так по Божественному промыслу в тот день избавился город: турки отступили от стен, а горожане, падая на землю, тут же засыпали, и не произошло ничего в ту ночь.
Цесарь же с патриархом и все воины собрались в великой церкви, и возблагодарили все Бога и пречистую его мать и прославили цесаря. И некоторые говорили, будто бы и сам цесарь в сердце своем возгордился, и даже понадеялись на отступление поганых, не ведая Божественной воли.
Осада Константинополя
НА ПЕРЕПУТЬЕ
Магомет же, видя, что столько его воинов пало, и прослышав о храбрости цесаря, не спал в ту ночь, но собрал большой совет: хотел уже в ту ночь отступить, ибо и морской путь открылся, и много кораблей могло прийти на помощь городу.
Но чтобы свершилась воля Божья - не суждено было тому сбыться.
В ночь на 28 мая 1453 года, по разбитии Греками Турецкого ополчения, когда наступил седьмой час оныя, тогда вдруг, к несказанному удивлению как Греков, так и магометан, город покрылся густою и непроницаемою тьмою, из средины которой упадали на землю багровые капли, величиною с воловье око, и пребыв на оной долгое время, напоследок исчезали. Сим неблагоприятствующим знамением устрашенные Греки, лишась всей своей бодрости и предавшись отчаянию, ходили взад и вперед по городу, подобно лишенным ума.
Осада Константинополя
Когда наступил седьмой час ночи, распростерся над городом глубокий мрак: воздух в высоте сгустился, навис над городом, словно оплакивая его и роняя, как слезы, крупные красные капли, подобные по величине и по виду буйволовым глазам, и оставались они на земле долгое время, так что дивились все люди и пришли в отчаяние великое и ужас.
По словам Славянской летописи, вечер 28-го мая был пасмурный и мрачный. По мере наступления ночи темные, грозные тучи стали собираться над городом, точно покров, брошенный с неба на этот великий мавзолей из мрамора и золота.
Султан Магомет, страдавший бессонницей, был поражен ужасом, когда выглянул на небо из своего шатра. Он позвал одного из самых ученых своих улемов, посвященного в тайны неба, и спросил его, не предвещают ли чего эти густые тучи, нависшие над городом?
«Да, - отвечал улем, - это великое знамение; оно предвещает падение Стамбула!»
На фреске из монастыря Молдовица в Румынии изображена осада Константинополя османами в 1453 г.
«И затем, - продолжает хроникер, - из туч полился не простой дождь, а необыкновенно крупные капли воды, каждая величиной почти с воловий глаз». Впоследствии, некоторые из переживших катастрофу рассказывали, будто кровавый дождь оросил город незадолго до начала отчаянной предсмертной борьбы.
Патриарх же, зная, что сие знамение означало погибель граду и наказание за грехи живущим в нем, долженствуемое по определению Божию в скорости последовать, в ту же минуту, собравши наиблагоразумнейших вельмож, предстал вместе с ними пред лице Царево; потом, поклонившись ему, начал говорить так:
«Великий Государь! Не в первый уже раз дерзаю я, объяснивши участь твоих подданных, просить тебя, дабы ты, сохраняя свою особу от напрасной смерти, удалился из сего града, долженствующего по воле Творца вселенной быть под властью непримиримых врагов Христовой Церкви. Да и сам ты, о Государь, через многие предсказания, изреченные премудрыми, совершенно знаешь о наступающей гибели твоих подданных, то для чего ж, по крайней мере, не спасаешь своей особы, когда уже ничем невозможно умилостивить разгневанного Бога?
Ибо прежде еще сего с исходящим из окон Великой церкви пламенем удалилась отсюда на Небо всякая святыня. Ныне же, являясь и самая тварь плачущею, предвещает, что весьма скоро последует определенное Богом за грехи наши наказание, которого мы будучи причиною, пускай одни погибнем; а ты, о Государь!, оставя град сей, ищи своего спасения во вселенной, и о чем, припадая к стопам твоим, всеусердно просим тебя».
Осада Константинополя
Патриарх, изрекши сие и омоча свои ланиты потоком горьчайших слез, когда замолчал; тогда Греческий Монарх, принявши вид, означающий негодование, ответствовал следующее: «Давно уже сказал я вам, что я непременное положил намерение пострадать вместе с вами за Веру, чистосердечно исповедываемую мною, и за возлюбленное мое Отечество; а посему никакие ваши увещания не могут отвратить от предпринятого мною».
Государь, сказавши сие, с прискорбием удалился, чему последовал и патриарх с прочими вельможами. Когда же о сем знамении возвещено было Магомету, султану Турецкому, тогда он, созвавши всех своих мудрецов, бывших в его ополчении, спрашивал их, что означало такое явление. Мудрецы, по немногом размышлении, ответствовали султану, что тьма, покрывшая град, предзнаменует погибель оного. Сим ответом ободренный Магомет не только истребил из сердца своего боязнь, препятствовавшую ему продолжать войну; но еще повелел своему ополчению приготовляться к вящей битве.
Магомет же окаянный, увидев тьму великую над городом, призвал к себе мудрецов и мулл и вопросил их: «Что предвещает этот мрак над городом?» И ответили ему:
«Знамение предивное это - городу погибель».
***
Новый штурм начался во вторник между часом и двумя ночи с 28 на 29 мая. По данному знаку город был атакован сразу с трёх сторон. Две атаки были отбиты. Наконец, Мухаммед организовал с всею тщательностью третью, последнюю атаку. Особенно яростно нападали турки со стороны ворот св. Романа, где было замечено присутствие императора и окружавших его бойцов.
СУДЬБОНОСНЫЕ СОБЫТИЯ
И вдруг два судьбоносных момента привели к тому, что удача отвернулась от них. В полумиле выше по линии фронта близ Влахернского дворца братья Боккьярди успешно отражали натиск войск Караджа-паши, время от времени совершая вылазки из Цирковых ворот - калитки, прятавшейся в углу, образованном стенами.
Этим воротам ныне суждено было сыграть свою роль в исполнении древнего пророчества. Возвращаясь из набега, один из итальянских солдат не закрыл за собой калитку.
Когда начало рассветать, люди Караджа-паши увидели открытую дверь и ворвались в нее. Пятьдесят человек сумели подняться по ступеням на стену и застать врасплох солдат, находившихся сверху. Некоторых зарубили. Другие предпочли умереть, бросившись вниз. О том, что произошло в точности, никто не знает. Очевидно, интервентов успешно изолировали и окружили, прежде чем они смогли нанести серьезный ущерб, однако им удалось спустить флаг Святого Марка и штандарт императора с некоторых башен и водрузить на их место османские знамена.
Ниже по линии фронта, у баррикады, Константин и Джустиниани не знали об этих событиях. Они энергично удерживали позиции, когда последовал куда более тяжелый удар судьбы. Генуэзец Джустиниани, один из самых главных защитников города, был тяжело ранен. Его с трудом принесли на корабль, которому удалось уйти на остров Хиос, где раненый вскоре же и умер. Некоторые сочли, что на то была воля Бога христиан или же мусульман, отозвавшегося на молитвы - или отвергнувшего их.
Грекам-книжникам ситуация прямо напоминала гомеровскую: неожиданный поворот событий во время битвы, чьей виновницей, по словам Критовула, оказалась «злая и безжалостная Фортуна» - момент, когда спокойная и чуждая жалости богиня, созерцающая ход боя с далекого Олимпа, решила склонить чашу весов, определив исход битвы, - и одним ударом обратила героя во прах, а сердце его - в пыль.
Иоанн Джустиниани,генуэзец. Приплыл на помощь Константину на двух кораблях.С ним прибыл отряд воинов в 700 человек Он привез множество машин и других военных снарядов. Принимал самое активное участие в обороне Царьграда.
Турки захватили Константинополь
Удаление Джустиниани было непоправимой потерей для осаждённых. В стенах открывались всё новые и новые бреши. Император геройски сражался как простой воин и пал в битве. Точных известий о смерти Византийского императора нет, так как ни один из историков осады при нём не присутствовал; по этому весьма скоро смерть его сделалась предметом легенды, затмившей сам исторический факт.
***
Через 2 дня после падения Константинополя в Эгейское море прибыл на помощь западный флот; узнав печальную весть, он немедленно удалился обратно.