Андрей Кивинов при участии Сергея Лукьяненко «Ночь накануне» Окончание

[uborshizzza]

В верхнее тематическое оглавление

Тематическое оглавление (Чужое)

предыдущее по теме…………………………………
следующее по теме

предыдущее по другим темам……………
следующее по другим темам
Окончание. Начало - http://uborshizzza.livejournal.com/706451.html

Включили свет, и я перевел дух. Юлиана возле кресла не было. На полу, раскинув распахнутые дверцы, как подломанные крылья, валялся шкаф, а из ванной, весело журча, ручьем текла холодная вода.
Я бросился в ванную, пытаясь ступать на цыпочках, но потом плюнул на эти предосторожности, поскольку ноги все равно сразу намокли по щиколотку и выше.
Вода водопадом била из магистральной трубы, срезанной чем-то мощным, вроде «болгарки», под самый уровень пола. Трубу отрезали только снизу, а потом просто отогнули в сторону. Я попробовал вернуть трубу на место, но не смог - толстенная, из литого металла, она принципиально не гнулась.
Тогда я нашел в углу вантуз и приставил его к фонтану. Разумеется, это тоже не помогло. Уровень пола в ванной был пониже, чем в гостиной, так что воды было мне уже почти по колено, а потом она переливалась через дверной косяк и веселым водопадом низвергалась наружу. Как это можно остановить, я не понимал. Пойти тряпку какую-нибудь найти и тупо забить дырку? А где я возьму тряпку?
За дверью послышались возбужденные голоса, и я осторожно выглянул из ванной, держась свободной рукой за обрезанную трубу, чтобы не поскользнуться.
На этот раз гостей было не меньше двух десятков - и как они только поместились в моей скромной гостиной. Так и есть, ко мне на дом явился полноценный цыганский выводок: не меньше десятка разновозрастных детей, трое-четверо волосатых, нечесаных, неумытых мужиков и пять-шесть упитанных матрон в ярких национальных одеждах.
- Эй, молодой-красивый, счастье тебе будет, и долгие года, и жена красавица, и дети здоровые! - бойко заголосили женщины, едва увидев меня. Как я понял, голосили они по инерции, потому что затем на них грубо цыкнули мужчины, и в гостиной тут же стало тихо.
- Здравствуй, хозяин! Я - барон Стефан,- веско произнес невысокий, но плотный мужик в старой, вытертой на локтях кожаной крутке и таких же потрепанных джинсах. Цыган протянул ко мне свою холеную правую руку, каждый палец которой
был унизан золотым перстнем, и замер в торжественном ожидании.
Я не двигался, задумчиво оглядывая всю эту кодлу. Железный прут в правой руке здорово мешал мне думать. То есть думать как раз не хотелось вовсе. Хотелось сразу начать крушить арматурой все эти подозрительные глумливые физиономии, а потом вышвырнуть окровавленные тела с 26-го этажа и заняться наконец проблемой утечки воды в ванной. Но я понимал, что это было бы неконструктивно, нетолерантно и нецивилизованно. Кроме того, было неясно, куда потом девать детей,- я, хоть и озверел не на шутку за последние сутки, долбить детей арматурой был еще явно не готов. Пусть мои визитеры хотя бы первые начнут грубить, а там посмотрим.
Так что я, с трудом отрывая мокрые тапки от залитого водой пола, неспешно добрел до барона и все-таки пожал протянутую руку. Барон удовлетворенно крякнул, ощерился золотой челюстью на своих' подданных, и тут же вокруг поднялся прежний гвалт. Один из мужчин, тощий, как велосипед, старик, одетый в китайский «Адидас», по-хозяйски сунулся в ванную, и я пошлепал за ним - проследить, чтобы не спер что-нибудь ценное. Но старик решил не воровать мои дорогие шампуни и бритвенные лезвия, а направился точно к эпицентру локальной техногенной катастрофы. Там, сокрушенно покачав грязно-пепельными кудрями, старик ухватился за трубу, встал на одну ногу и стряхнул туфлю, а затем стянул выцветший, неопределенного цвета носок. Потом он внимательно посмотрел на отверстие, выкатил на него и без того круглые глава, огорченно покачал головой и, переменив ноги, стянул второй носок тоже. Оба носка он скатал в грязно-серый кляп, а затем ловким движением вбил его в трубу. Фонтан послушно затих, а старик воткнул босые ноги обратно в разношенные туфли и важно прошествовал обратно в гостиную, по пути бросив на меня укоризненный взгляд.
Тем временем женщины уже разжились у меня на кухонной стойке несколькими кастрюлями и большой салатницей, выстроились в цепочку к унитазу и умелыми, на удивление отработанными движениями принялись собирать воду с пола. Что интересно, дети без понуканий помогали взрослым, отжимая в кастрюли какие-то тряпки - похоже, детали своей одежды, потому что у меня в квартире грязной ветоши быть не могло. В общей суматохе не принимали участия только мужчины. Они уселись рядком на моем диване, как вороны на заборе, а барон занял кресло за моим столом. При таком раскладе мне садиться было некуда, и я, сделав пару шагов, встал возле шкафа, растерянно озираясь.
- Садись сюда, брат! - позвал меня давешний старик, приглашающе похлопывая высохшей рукой по моему дивану.
Я отрицательно покачал головой, и старик тут же насупился, сложив руки на груди и с демонстративным равнодушием откинувшись на спинку дивана:
- Брезгуешь, брат? Не уважаешь, значит. Ну-ну. Молодой, лет двадцати, цыган, сидевший справа
от старика, достал характерно скрученную папиросу, подмигнул мне и закурил. Сладкий резкий запах поплыл по гостиной. Парень закашлялся, еще раз подмигнул мне и сказал:
- Давай сюда, покурим.
Я помотал головой.
- Здоровый образ жизни? - хмыкнул цыган.- Фигня всё это. Ты только представь, ну прожил ты лет сто благочестивой жизни, умираешь на смертном одре в окружении родственников и друзей. А через пять минут вокруг тебя трехглазые инопланетяне. Вырывают из твоих семипалых лап бальбулятор, спрашивают: «Ну как, торкнуло? Не шняга? Стоит курить? Говори, что видел...» Будешь курить?
Я опять покачал головой, повернулся к столу спиной и стал рассматривать двор через дырку в стене. Во дворе было тихо и темно, а потом вдруг по всей дыре, как по экрану, проступила заставка медиаплеера, и я зажмурился, отгоняя наваждение. Когда я открыл глаза, заставка уже исчезла, а передо мной снова был унылый ночной двор. Потом я услышал голос барона и обернулся. Старательно подражая телевизионным дикторам, барон читал сводку новостей с монитора моего ноутбука:
..В Центральном округе столицы второй раз за неделю подверглись нападению неизвестных артисты Цыганского ансамбля мультикультурного центра имени академика Сахарова. Неизвестные, выкрикивая ксенофобские лозунги, избили металлическими прутами двух мужчин, собаку неизвестной породы и одну женщину, а затем скрылись».
Я смущенно кашлянул, потоптался на месте, пряча прут за спину, но это выглядело глупо - мои Гости расположились всюду, в том числе и у меня за Спиной. Судя по неодобрительному гулу, прут увидели все. Идиотская ситуация.
Барон на мгновение обернулся ко мне, сверкнув зубами: - А ты, я смотрю, из скинхедов будешь, хозяин? - и тут же снова уставился в монитор.
Я опять промолчал, но потом до меня дошло, что наконец починили сетевой кабель и я могу сейчас связаться с кем угодно через Интернет.
Я вздохнул, собрался с силами, потом решительным шагом подошел к столу и забрал мышку из рук барона:
- Пусти-ка, отец...
Барон без возражений отдал мне мышь, но из кресла вставать не стал, так что мне пришлось запускать скайп в крайне неудобной позе, а потом еще выдергивать из-под волосатого локтя барона наушники с микрофоном.
Прут арматуры я положил на стол, потому что одной рукой все это делать было невозможно, а бросать хорошую вещь на мокрый пол не хотелось.
Алена ответила после долгих, с пару минут, до-звонов.
- Алена? Привет! Слушай, у меня тут такие проблемы...
- Знаю я твои проблемы! - перебила она меня отрывисто, позабыв про свой фирменный растянутый слог.- Мне уже позвонили и рассказали...
- Кто позвонил? - опешил я.
- Кто надо. Дознаватель из РУВД. А то ты не знаешь, ты ведь сам дал мой телефон в прокуратуре! Нашел кого впутать в свои грязные делишки. Ну ты и скотина! После всего, что я тебе отдала, чем жертвовала, чем поступилась для тебя как женщина... Я, конечно, и раньше понимала, что ты на этой национальной теме шизанутый, но не думала, что до такой степени... Патриот, мля. Спаситель отечества... Дебил ты конченый! Я тебя знать не хочу после этого...
348
- Ален, я не понимаю, о чем ты...- заскулил я, но она отключилась, а индикация скайпа показала, что Алена вообще вышла из программы или даже из Сети.
Я снял наушники и невидящими глазами посмотрел на экран. Впрочем, вдруг увидев свое имя, я вчитался в новость из топа неведомого информационного агентства:
Иван Зарубин, ксенофобствующий маньяк из Новых Черемушек, нашел себе очередную жертву. После жестокого убийства трех таджикских гастарбайтеров обезумевший студент Бауманского университета напал на двадцатилетнего визажиста Юлиана Семеонова, хорошо известного в столице и даже за пределами МКАД. Маньяк проломил несчастному юноше голову металлическим прутом и выбросил с балкона своей квартиры, расположенной на 37 этаже.
Мельком я отметил, что журналисты, как всегда, врать горазды - нет же у меня в квартире балкона и не было никогда. И этаж, само собой, на 11 номеров меньше. Впрочем, какая разница - о чем я, в самом деле, думаю?!
Цыганский барон втихаря цапнул со стола мой прут и с неподдельным интересом принялся его разглядывать. Особенно любопытным показался барону окровавленный конец арматурины - его барон даже понюхал, прижимаясь кривым волосатым носом к самому краю железки.
Потом в поле моего зрения вдруг попала худенькая девочка лет десяти, в углу гостиной старательно отжимающая ярко-оранжевую кофточку в мою фирменную пароварку. Заметив, что я смотрю на нее, девочка нахмурилась и очень ясным, звонким голосом заявила:
- Обскурантизм фашистской идеологии, расизм, антисемитизм, национализм, шовинизм - всё это ослепляет человека, делает его неразумным животным. Короче, зря вы так с людьми, дядя Иван. Мы же не виноваты, что у нас кожа другого цвета,- сказал она, взглянув на меня ясными детскими глазами, попутно оголив плечо, чтоб я смог увидеть ее татуировку «We are the World, we are the People» на ее гладкой смуглой коже.
- А ведь мой дед с фашистами воевал,- глухо проронил старик в спортивном костюме со своего почетного места на диване.- Как же могло случиться, что в стране, победившей фашизм, буйным цветом расцветают нацистские организации?
Ему тут же ответили женщины с галерки, усевшиеся рядком на корточках вдоль северной стены.
- Ксенофобия и расизм, как правило, расцветают махровым цветом на теле гибнущих империй,- со знанием дела заявила одна из матрон, попутно отжимая в мою кастрюлю край своей безразмерной юбки.
- Фашизм и сталинизм - позор России! - подняла палец к потолку ее соседка и в доказательство смачно плюнула на мой пол. По воде, залившей гостиную от края до края, пошли широкие круги.
- Проблему толерантности стоит рассматривать сквозь широкую призму междисциплинарного подхода, а не узких политических тенденций...- затянул новую тему старик, поджав тощие ноги подальше от мокрого пола, но старика перебил барон:
- А пускай-ка этот фашист покается! Пора бы уже. Пусть, гад, признает свою вину. Тогда можно будет простить - как Бог велел.
9КП
Барон пружинисто встал, двумя широкими шагами отодвинув меня на середину гостиной. Мощный мужик оказался, килограмм под девяносто, не меньше. В руках у него был мой железный прут, и держал он его крайне умело - в правой руке под прикрытием полусогнутой левой.
Может, кому-то эта сцена сейчас и покажется смешной, но у меня тогда реально затряслись колени. Каяться мне было не в чем, и они это знали, но, что будет, если я не покаюсь, отлично знали и они, и я. В такой ситуации полагалось бы проснуться, и я замотал головой изо всех сил, не зная, как еще можно избавиться от окружающей меня фантасмагории.
Увы, ничего не изменилось - кроме выражений лиц. Лица были недобрые, и с каждой секундой они становились всё злее и злее, даже у детей.
- Мне очень жаль, граждане,- сказал я предательски дрогнувшим голосом, отступая к прихожей.
- А уж как мне жаль, не поверишь, брат! - зловеще сказал барон, расставив пошире ноги и замахиваясь прутом.
Окончательно потеряв лицо, я рванул в прихожую, отпихивая подло бросающихся под ноги цыганят. Мне вдруг пришла в голову безумная мысль, что если вернули Интернет, то, может быть, и дверь на лестницу тоже вернут, и тогда я успею удрать из этого сумасшедшего дома...
Увы, распахнув свою дверь в третий раз за сутки, я опять увидел за ней ровный бетон без каких-либо намеков на отверстия или проемы.
Тогда я повернулся лицом к преследователям. Все пятеро цыганских мужиков столпились в прихожей, вооружившись подручными предметами - кроме железного прута у барона, оказались востребованными оба табурета от моей шведской кухонной стойки и две бутылки из-под советского шампанского с грамотно отбитыми горлышками. Иззубренные края «розочек» блестели точь-в-точь как блестят акульи зубы в детских мультиках, и я снова подумал, что участвую в очевидном фарсе, просто с хорошей компьютерной графикой и текстурой.
- Кайся, нацист! - строго приказал мне барон, делая осторожный шаг вперед.
- Хорошо,- выдавил из себя я, вжимаясь в холодную бетонную стену.- Каюсь. Ох как каюсь! Реально каюсь, короче, мужики. А что говорить-то?
Цыгане вдруг заулыбались, легко опустив табуреты и «розочки».
- Повторяй за мной,- тоже ухмыльнулся барон.- «От имени Российской империи призываю к покаянию весь свой народ за бесчисленные страдания, причиненные угнетаемым нациям. Также каюсь в грехе цареубийства, каюсь за угнетение звенков, поляков, финнов, тунгусов-маньчжуров, грузин, чеченцев и армян, каюсь в угнетении казахов и узбеков, украинцев и ингерманландцев, хантов и бурят, евреев, греков и молдаван, китайцев и чувашей. И не их только одних, обитающих в Москве, но и жителей всей России, а также тех, которые уже скончались или не родились...»
Я начал было послушно повторять за ним, но это все оказалось невозможно запомнить, и я начал ошибаться с первого же предложения, назвав тунгусо-маньчжуров тунгусо-чувашами, а в грехе цареубийства нечаянно обвинил грузин и евреев.
- Да я смотрю, ты вообще не раскаялся, сука! - возмутился барон и без замаха ударил меня прутом в голову.
Я зажмурился от страха и неожиданности, но успел отпрянуть назад и, поскользнувшись, плашмя упал на пол. Тут же погас свет, и я затих на мокром полу в ожидании неминуемой расправы. Боли не было, но это еще ни о чем не говорило. Впрочем, вокруг было тихо. Я с минуту щурился в абсолютный мрак прихожей, а потом заметил слабое свечение из гостиной и по-пластунски прополз пару метров вдоль стены на свет. Там я снова замер, стоя на четвереньках и напряженно прислушиваясь. Было так тихо, что стало слышно, как у соседей снизу смеются олигофрены в телевизоре.
Я осторожно оторвал от пола одну руку и потер ушибленный лоб, пытаясь понять, насколько серьезным было мое ранение. Череп вроде остался цел, даже кожа не поцарапана, и это обстоятельство меня воодушевило. Я вдруг подумал об унизительности своей позы и всей ситуации в целом, после чего, подчиняясь порыву, решительно встал во весь рост, готовый смело ударить в ответ любого, самого страшного врага.
С моих мокрых штанов даже не капало, а текло, но, кроме этого пошлого журчания, в квартире не было слышно ничего.
- ?
Когда включили свет, я был готов к чему угодно. Но, оглядев пустую прихожую, где среди прочего хлама в лужах воды валялись две «розочки», два табурета и один металлический прут, я понял, что очередное приключение опять закончилось почти без потерь для моего здоровья.
Я прошел в гостиную и с нарастающим раздражением уставился в прямоугольную дыру. Светало. Меня опять потянуло в сон, но заснуть в обстановке такого бардака я бы не смог физически.,»
Под кухонной стойкой я нашел большой пакет и принялся собирать туда весь хлам, валявшийся на влажном от недавнего потопа полу. Одних тряпок набралось килограммов на десять, еще было полно мокрых кульков с шелухой от семечек, фантиков от дешевых леденцов, несколько пустых сигаретных пачек, пара пустых пивных бутылок, старые кирзачи и просто несметное количество окурков.
Я очистил прихожую и почти убрался в гостиной, когда в дверь вдруг позвонили. Ну да, именно позв» нили. Это простое событие ввело меня в состоянии абсолютного ступора, и я выслушивал трели своего модного электронного звонка несколько минут. Потом я побежал в прихожую, как был, с огромная пакетом мусора в руках.
Я отворил первую дверь, а за ней увидел роднуш металлическую. Приглядевшись, я заметил отмотки серой пленки, не слишком аккуратно отодранной от двери и косяка. Я принялся размышлять, могла ли такая пленка ввести меня в заблуждение, изображая бетонную стену, но тут снова раздало* нетерпеливый звонок, и я быстро отворил наруж ную дверь.
Мимо меня, деликатно пихаясь, тут же просколкользнули двое молодых людей, кажется парень с девушкой, обдав меня каким-то сладким парфюмом.
- Закрывайте скорее дверь, убьют же!.. Я действительно услышал какие-то злобные выкрики на лестнице, потом чьи-то руки с той стороны потянули мою дверь наружу и я рефлекторно начал |сопротивляться, вцепившись в дверную ручку изо всех сил. Мои незваные гости бросились на помощь, тонкие пальчики ухватились за замок, засов и за Всё, за что можно было уцепиться в моей двери, после чего сопротивление с той стороны было сломлено, и мы захлопнули дверь.
Я повернул ключ трижды и еще накинул засов, тем повернулся к своим визитерам - кажется, четвертым за эту ночь.
Передо мной стояли юноша и девушка, очень похожие в своих тонких, женственных фигурах, в шелковых кофточках, джинсах в обтяжку, прическах и даже в выражении лиц. - Мы Лера и Валера,- пропели они одинаковыми тонкими голосочками, откликаясь на мой немой вопрос. Вообще-то мне не хотелось разговаривать, я навился, что сразу после уборки смогу прилечь и поспать хотя бы несколько часов.
- Чаю? - осведомился я, закрывая вторую дверь.- Или, может быть, стаканчик водки?
Неплохо бы,- кивнуло мне одно из существ, 1иув тонкие бледные губы. Полупрозрачная кофточка этой особы была розового цвета, а у другого голубая. Во всем остальном мои гости были няшек - если они, конечно, перестали бы нежно держаться за руки и поглаживать друг друга.
Я убрал мешок с мусором с дороги, переставив его в угол прихожей, и пошел к кухонной стойке. В холодильнике должны были жить две бутылки водки - одна, початая, литровая; другая, пол-литровая, для особо важных гостей, дожидалась своей участи запечатанной.
Но водки в холодильнике не нашлось никакой. Я осмотрел все полки, потом в замешательстве открыл морозильную камеру, но и там ничего актуального не обнаружил.
- Цыган в квартире не было? - неожиданно хриплым, тревожным голосом поинтересовалось существо в голубой кофточке.
- Были,- развел я руками, а потом захлопнул холодильник.
- Дык фиг ли ты тогда тут ищешь? - искренне удивилось существо.- Ты бы еще деньги начал искать, дурачина...
Я внимательно взглянул на этого наглого комментатора. Передо мной стоял молодой человек в голубой шелковой кофточке и джинсах, плотно обтягивающих хилые конечности. На голове у него росли длинные пегие волосы, в обоих ушах висело по сережке, а в носу сияло что-то неземное, блестящее, серебристое с розовым.
- Сопли подотри,- посоветовал я, и оно испуганно достало кружевной платочек из кармана джинсов.
- Это пирсинг,- сказало оно потом, обиженно наморщив короткий, «пуговкой», носик.
Мне вдруг самому страшно захотелось выпить, так что я упрямо продолжил поиски: пошарил за
холодильником, потом полез в кухонный шкаф за стойкой и нашел там, к своей радости, хоть и открытую, зато практически полную бутылку коньяка. Я показал рукой, откуда можно взять стаканы, и оба моих визитера, толкаясь худосочными задницами, рванули к полке с посудой. Потом все уселись на табуретах вокруг стойки, я разлил коньяк по стаканам, и мы начали светскую беседу.
- От кого бегали-то, зайцы чахоточные? - спросил я доброжелательно, слегка размякнув от первого глотка коньяка.
- Вы что, не знаете? Несогласные митингуют, нон-стоп, по всему городу. Их менты гоняют и еще эти... добровольцы. Ну, те, которые на всё согласные. Заодно и неформалам достается,- рассказало розовое существо, нервно вздрогнув пегой челкой.
- Неформалов православные хунвейбины по всему городу долбят. Второй год пошел, как долбят. Что тут нового, дядя? - раздраженно добавило существо в голубой кофточке.
Оказалось, мои гости живут в доме напротив. Они как раз топали с автостоянки домой, но черт их дернул зайти по дороге в супермаркет, где у входа дежурила банда православной народной дружины. Стриженые юноши, вставшие с золоченым иконостасом наперевес, разумеется, отреагировали на появление пошлой парочки и попытались вручную лишить нарушителей общественного порядка пирсинга и слишком длинных волос.
Я ополовинил свой стакан и сказал то, что думал:
- А зачем вы извращаетесь, черти бесполые? Умыли бы свои морды крашеные, надели бы нормальные шмотки - никто бы вас не тронул. Меня вот они не трогают, уважают. А на вас смотреть про неохота.
Оба существа промолчали, глядя куда-то на донышко своих стаканов, и я не стал больше ничего им говорить - всё равно бесполезно.
Я долил себе коньяка, поставил бутылку на стойку возле голубой кофточки - чтобы этот чудак дальше сам наливал своей чудной бабе,- и пошел к креслу за компьютерным столом. Монитор проснулся, когда я двинул мышкой по столу, а на индикаторе Сети приветливо заморгали крошечные экраны. Сеть есть, слава Основателю!
Я торопливо запустил браузер и влез в новостной топ.
Президенты США и России обменялись резкими заявлениями. Угроза военного конфликта становится реальной как никогда!
Международная организация «Репортеры против тирании» поставила Россию на 178 место в мире по уровню гуманизма по отношению к животным в области животноводства и птицеводства.
Подростки в селе Горелово на спор забили участкового компьютерными мышками, завезенными в село в ходе реализации в Саратовской области национального проекта «Доступное образование».
Комиссия ПАСЕ под руководством Отто Газенвагена готова к объявлению результатов по России. Из 12 реперных источников комиссии только один может изменить негативные выводы социологов. По неофициальной информации, этот источник находится в Москве. Совет НАТО рас смотрит выводы комиссии Газенвагена на утрен нем заседании.

неспровоцированного нападения - все переброски военной техники и снаряжений производятся в рамках давно запланированных учений НАТО «Принуждение к свободе», а не «Понуждение к миру», как полагают в Москве.
Юбилей Филиппа Киркорова привел к резкому росту индекса потребления гусиной печени и антибактериальных препаратов в Москве.
Потом до меня дошло, что историю про дырку в моем доме следует искать в местных новостях, и я минут десять азартно шарил в поисковых системах, формулируя различные варианты запросов. Впрочем, всё это оказалось бесполезным - моя локальная техногенная катастрофа интересовала только меня.
Затем я наконец вспомнил про скайп и просто позвонил дежурному префекту в районную управу. Я не стал надевать наушники - воткнул один динамик в ухо, а микрофон придерживал свободной рукой.
Дежурный взял трубку после двух десятков звонков и отвечал поначалу крайне грубо, но, когда я назвал свой адрес и имя, его голос стал подобострастным до неприличия:
- Ох, такая честь для нас, Иван Андреевич! Вы можете звонить в любое время, вам мы всегда рады! Что за проблемы у вас, расскажите?
- У меня таджики дырку в капитальной стене проломили, на 26-м этаже,- сообщил я.- И еще цыгане по дому шастают, как собаки. Водку сперли, нагадили везде...
- Безобразие! Это просто возмутительно! - тут же отозвался дежурный.
- Вы примете меры? - нажал я.
- Да! Конечно! Мы обязательно примем меры! Спасибо, что позвонили! - заверили меня с удивительной экспрессией.
Это была очень странная реакция, и от неожиданности я сам отключился. Я просто не знал, что полагается дальше говорить, когда чиновник с тобой совершенно согласен.
- А ты чего, мужик, вправду ничего не знаешь, что ли? - донесся до меня писклявый голос от кухонной стойки, и я невольно поморщился, поворачиваясь лицом к этим убогим.
- Что я должен знать? - довольно искренне удивился я.- Наши взяли Тбилиси? Президент России принял ислам? Партия власти сдалась прокуратуре?
Обе разноцветные кофточки противно затряслись, дерзко хохоча, и я поднялся с кресла, медленно, но верно закипая. Я подошел к ним ближе и увидел, что моя бутылка из-под коньяка уже пуста. Это обстоятельство разозлило меня еще сильнее.
- Над чем ржем, гости дорогие? - спросил я, подходя к стойке и примериваясь к голубой кофточке. Бить по-взрослому бабу было все-таки как-то непривычно, а вот ее мужика, пусть и в прозрачной кофточке, воспитывать вручную, наверное, не так противно, как кажется.
- Вы извините, я вовсе не над вами смеюсь,- испуганно встрепенулся молодой человек, но было поздно - я уже завелся.
Я не стал бить его кулаком по напудренной морде, как следовало бы, а просто отвесил пару саечек и потом еще, не сдержавшись, как следует, подергал
за уши. Экзекуцию он перенес молча, как нечто заслуженное, разве что сильно жмурился.
- Дурак ты, Иван Зарубин,- расстроенно сказала мне со своего места розовая кофточка.- Теперь с тебя последние баллы спишут, которые за наше спасение сначала начислили. Ты же почти спас нашу Родину, а теперь все испортил, дурачина!
Я посмотрел в ее дерзкие глазки, ища подвоха, но она лишь ухмыльнулась:
- Всё пропало, Иван! Нам же всем теперь кранты! Газенваген всем нам теперь ожидается!
- Кому - нам? - Я подошел поближе и уставился на бутылку из-под коньяка. Там не осталось даже на глоток, и теперь я размышлял, можно ли послать эту розовую дуру в магазин или придется топать самому, потому что дура не пойдет, а этот ее утлый овощ тем более. Да и не донесут они водку - накостыляют им возле магазина добропорядочные граждане и выпьют за мое здоровье.
Розовая кофточка вдруг встала с табурета и присела на корточках рядом со своим приятелем, неж-напоглаживая его по тощим ляжкам и совершенно игнорируя мое присутствие. Юноша по-прежнему жмурился, а по его гладким щекам катились слезы обиды и жалости к самому себе. Я бессмысленно потоптался рядом с ними, и тогда она рявкнула, кривя тонкие губы:
- Иди телевизор включи! Сам всё увидишь, дебил... Миротворец, мля.
Я послушно вернулся к креслу и включил телевизор.
На экране появилась встревоженная физиономия ведущей новостного канала, а еще одно напряжен ное лицо строго смотрело на меня со студийного монитора.
- Семен, каковы выводы Комиссии по этике? Что за рекомендации получил Совет НАТО? - Голос блондинки-ведущей звенел от напряжения.
- Ох, Елена, боюсь, что всё очень плохо,- хмуро отозвался Семен, оглядываясь в кадре по сторонам большого холла.
За спиной репортера вдруг началось беспорядочное движение людей в строгих костюмах, которых преследовали телевизионщики с огромными камерами на плечах. Еще несколько десятков фоторепортеров слепили их вспышками.
- Ага, Елена, вот и заседание завершилось. Сейчас Отто Газенваген сам расскажет журналистам, к какому выводу пришла его Комиссия и какие рекомендации даны Совету НАТО,- затараторил репортер, выходя из кадра.
Некоторое время камера показывала суету в холле, где перед толпой журналистов выстроилось в шеренгу несколько хорошо одетых мужчин с крайне серьезными лицами. Потом один из них сделал шаг вперед и заговорил по-английски. Репортер принялся синхронно переводить, заменяя непонятные слова тревожным блеянием:
- Комиссия под руководством уважаемого Отто Газенвагена, который, э-э, ранее поработал в Европе в качестве, э-э, в общем, известный уже европейцам политик. Так вот, Комиссия Газенвагена пришла к выводу, что жители Российской Федерации не соответствуют высоким стандартам европейского мультикультурного общества, стандартам ЮНЕСКО в области гуманитарных отношений, стандартам Второго всемирного клерикального конгресса и, э-э, в общем, еще какому-то стандарту мы не соответствуем, Елена, я не успел понять, какому именно, он очень быстро говорит. Елена недоверчиво покачала головой, с изумлением оглядела свою выдающуюся грудь, совершенной формы талию и растерянно пожала голыми плечами в камеру.
- Каким еще стандартам мы не соответствуем, Семен? Что за глупости, в самом деле? - сердито воскликнула она.
Семен, не слыша возмущенных комментариев из студии, продолжал упрямо переводить:
- .„Целью работы Комиссии по этике был мониторинг социальных настроений и, э-э, еще чего-то интересного в российском обществе. Э-э, изучались процессы укрепления демократии, социальной справедливости, сохранения исторической преемственности. Развитие мультикультурного гуманитарного взаимодействия в контексте современных тенденций и, э-э, всё такое. Двенадцать реперных источников изучались без их ведома, но в соответствии с европейскими правилами мониторинга, с соблюдением всех необходимых формальностей и законодательного акта «О свободе информации», а также, э-э, других актов и законов.»
- Семен, будет лучше, если вы своими словами перескажете, а то ничего не понятно,- осадила его ведущая.
- Да мне самому не всё понятно, Елена,- признался репортер.- Кажется, помимо пипл-метров от Геллапа, для мониторинга дополнительно использовались еще двенадцать человек проживающих в России. Искусственно создавались определенные коллизии, а комиссия фиксир вала реакцию объекта с помощью видеокамер и свидетелей.
- Ну и каков же результат? - заинтересовалась Елена.
- Отто Газенваген говорит, что никто из испытуемых не набрал больше 45 баллов по тесту Ганди-Соланы-Арафата, а чтобы страна была признана мулътикулътурной, нужно получить в среднем не менее 50. Тесты безнадежно провалены, и теперь Совет НАТО должен принять решение.
- Какое еще решение? - насторожилась ведущая.
- Э-э, члены Комиссии как раз сейчас говорят, что это должно быть взвешенное и адекватное решение,- отозвался репортер.
- Ну хорошо, мы вернемся к этой теме позже,- легко завершила беседу ведущая.- К другим новостям. Министр сельского хозяйства России назвал смехотворными обвинения международной организации «Репортеры против тирании». Напомним, в своем меморандуме эта организация обвинила российских производителей в низком уровне гуманизма в сфере животноводства и птицеводства. Есть у международных правозащитников серьезные претензии и к российским пчеловодам...
Я сделал звук потише и повернулся к своим гостям.
- Ты еще можешь спасти мир,- патетично крикнула мне от кухонной стойки розовая кофточка.
- Мы верим в тебя, Зарубин,- сипло добавила голубая.- Прикинь, нашу с тобой Родину реально бомбить сейчас начнут, если ты не спасешь ее! Ты и есть тот самый двенадцатый реперный источник -
на тебя вся надежда. Давай, Зарубин, ты же патриот или кто?! Вставай! Действуй!
Я действительно встал, потрясенный торжественностью минуты. Из дыры в стене потянуло свежим утренним ветром, и я подошел к ней поближе, расправляя плечи и вглядываясь в наливающееся пронзительной синевой небо. Внизу, на детской площадке у дома, я заметил огромную толпу людей. Некоторые из них держали в руках транспаранты.
Я пригляделся: «Мы верим в тебя, Зарубин!» «Иван - мы с тобой!», «Все люди братья!», «Россия вспрянет ото сна!», «Партия сказала „надо!", народ ответил - „есть"!», «Победа будет за нами!»
Я улыбнулся и помахал рукой. Меня заметили снизу, отозвавшись радостным гулом и криками, а потом запели что-то радостное, бодрое и воодушевляющее. Мир, в сущности, прекрасен, а все люди действительно братья, подумал я и снова улыбнулся им всем
- А что мне надо сделать-то? - Всё с той же рассеянной улыбкой я повернулся к своим чудаковатым гостям, которые уже не казались мне такими противными. Ребята как ребята, хотя и немного странные.
Розовая кофточка вздохнула:
- Такие дела, Зарубин. Там, в Европе, странная система подсчета баллов. В общем, тебе надо поднабрать за оставшийся час еще хотя бы баллов сорок, а то у тебя сейчас меньше десяти. Зато, если ты наберешь эти дополнительные баллы, тогда суммарный результат по всем контрольным точкам станет выше пятидесяти. И Россия будет спасена. Сейчас весь мир смотрит на тебя, как на «Евровидении» Дерзай, Зарубин. Набери уже баллов для Родины!
Родина у нас одна, Зарубин! Ты ведь любишь Родину, Зарубин? Или ты реально не понимаешь, как надо действовать?
- Как? - Я подошел поближе.
- Больше всего очков европейцы дают за нетрадиционный секс с альтернативно одаренными людьми.- Розовая опять коротко вздохнула.- За один акт сразу двадцать пять баллов начислят, так что, если два раза успеешь, как раз полтинник заработаешь. Это реальная тема, она в ПАСЕ точно прокатит, зуб даю!
- Во имя мира и добра, Зарубин! - сипло добавила голубая кофта, потирая красный от саечек лоб и малиновые уши.
До меня наконец дошло, о чем они рассуждают, но я пребывал в таком глубоком ступоре, что даже мычать не мог от возмущения.
В прихожей послышался шум, потом хлопнула дверь, и в мою гостиную вошел Вольф Владимирович собственной персоной.
- Ну что, кто тут у нас объект RUS-12? - Партийный босс по-хозяйски огляделся и пошел ко мне, расстегивая на ходу брючный ремень.- Или ты Родину не любишь? - добавил он, увидев мое лицо.
- Бомбардировщики НАТО приведены в состояние повышенной готовности и находятся на взлетных полосах в ожидании команды «старт»! - заполошно вскрикнул телевизор.
«Господи! - взмолился я, поднимая глаза к потолку.- Ты что, действительно хочешь этого от меня?!»
- Генеральный секретарь НАТО признал, что альянс может отменить решение о бомбардировке
в течение ближайших 30 минут, если подтвердится информация о сорока дополнительно набранных россиянами баллах,- заверил телевизор и деликатно выключился.
- Не тушуйся! Если что, я тебе помогу, миротворец! - обнадежила розовая кофточка, сбрасывая туфли и сладко потягиваясь.
- Ломаю вас всех в моих объятиях,- закричал партийный босс, срывая с себя рубашку.
- Свет хотя бы погасите,- сказал кто-то чужой моим голосом, и наступила тьма.