Вновь о врачах-упырях и клятве Гиппократа
В верхнее тематическое оглавление
Тематическое оглавление (Медицинские байки)
Оригинал взят у medicallineinfo в О диагностике и методах лечения.
В нашей семье произошла трагедия, и это письмо - последнее, что мы можем сделать для нашего близкого и любимого человека... В нашем городе - Керчи такие истории не редкость, но всегда все спускается на тормозах - никаких расследований не ведется. Вот наша история.
Обычная семья. Сорокавосьмилетняя мать Сергиенко Ольга Владимировна и шестнадцатилетний сын- инвалид (врожденная эпилепсия). Вечером женщине становится плохо, ее знобит, трусит она плохо реагирует на окружающую обстановку. Сын вызывает скорую помощь...
Приезжает врач, и не стесняясь ребенка и старой матери, объявляет диагноз: она психически больна, ее нужно положить в псих-лечебницу. Потом каждые пол-года класть в психушку на лечение. Врач делает укол АМИНАЗИНА (вот уже первый гвоздь в крышку ее гроба забит) и с чувством выполненного долга уезжает. К сожалению, нам не удалось выяснить фамилию этой чудо-врача. Утром Олю сын находит а полу в бессознательном состоянии.
Снова скорая и та же врач (не успела смениться с дежурства) заявляет: если довезем до реанимации - возможно, она выживет. ЖЕНЩИНУ БЕЗ СОЗНАНИЯ ВОЛОКОМ ТАЩАТ в машину - ни о каких носилках даже нет речи. Ребенок пытался дотащить ее до машины, но упал вместе с ней. Только после этого из машины скорой помощи достали какую-то брезентуху.
Дальше - реанимационное отделение Керченского городской больницы номер 1. Лечащий врач Ломакин Я. В., с которым далее мы общались. При общении Ломакин не сводил глаз с мобильных телефонов в руках у родственников, будто боялся, что мы запишем его на диктофон или снимем на видео.
У Оли оказалась сильнейшая интоксикация организма. Потянулись дни нашего ожидания. Диагноз все никак не могли поставить. Каждый день пребывания в реанимации мы покупали лекарства на сумму 650 гривен (чеки все сохранены) и на руки врачам давали по 850 гривен за каждую очистку крови. Нам все время говорили, что она в тяжелом состоянии и неадекватна. На четвертый день родной брат добился, что б его пустили в палату. Вот что он увидел...
Его сестра лежала, привязанная к кровати. Лицо вокруг рта, включая щеки, по неизвестным причинам были замазаны мазью - как объяснила медсестра, губы у нее сохли. Но при чем тут щеки - остается загадкой. Оля была очень напугана, просила забрать и все время твердила, что все расскажет дома. Когда брат попросил медсестру оставить их вдвоем, та отошла на пару метров и замерла статуей. Их ни на минуту не оставляли одних.
В реанимации Ольга пролежала 14 дней. Врачи созвали консилиум. Ломакин Я. В., Котова С. Г. и третий врач поставили диагноз - почечная недостаточность 4-й степени.
Томография 2012 года...
...Томография 2013 года
За все это время ее только на девятый день соизволили проверить на томографе в онкологии. Но этот томограф не показывает состояние тканей внутренних органов (потом нам это же подтвердил симферопольский врач), заключение с томографа прикреплено к письму, где было указано, что почки без изменений. На 15 день в реанимации нам сказали забирать ее домой, потому что она безнадежная и умирает.
Мы просили, умоляли начать лечение почек. Все главврачи отделений 1-й городской больницы отказались. Нам всюду говорили: забирайте ее домой, она бесперспективная (это дословное заявление всех врачей). Мы просили написать направление на обследование в Симферополе, так как это областной центр, и там возможностей больше - нам отказали. Врачи Керчи ОТКАЗАЛИСЬ САМИ ЕЕ ЛЕЧИТЬ И ОТКАЗАЛИ В ВОЗМОЖНОСТИ ПОПЫТАТЬСЯ СПАСТИ В ДРУГОЙ БОЛЬНИЦЕ, увезти ее.
Старики-родители обратились к заведующей нефрологическим отделением Керченской портовой больницы - Котовой Светлане Гарриевне, у которой в отделении есть искусственная почка, но и она
назвала ее бесперспективной и отказалась брать в отделение.
Потом уже врач нашей Керченской онкологии задал вопрос: на каком основании Котова отказалась брать ее в отделение? А мы ответа на него не знаем...
Так как мы отказались забирать Ольгу на верную смерть домой, замглавврача КГБ № 1 господин Чемоданов Г. Г. отправил ее в инфекционное отделение, мотивируя это тем, что во всей больнице нет свободных мест. В реанимации ей лечение не проводили, а просто чистили якобы от интоксикации, а мы покупали до упора лекарства, но ее почему-то в бессознательном состоянии выписали в инфекционное отделение, как нам, не стесняясь, сказали - умирать.
Заведующая инфекционным отделением все-таки назначила какое смогла лечение, и Оля пришла в себя, начала разговаривать. Продержали ее там три дня, после чего Чемоданов Г. Г. категорически заявил дочери больной: забирайте куда угодно, хоть на улицу. Ищите сами машину и вывозите (дословно).
За это время мы нашли всего одного неравнодушного врача. Заведующего Симферопольского хосписа Филенко Александра Григорьевича при онкологическом деспансере, с которым мы связались по телефону (телефон нашли в интернете), и он согласился взять Ольгу к себе.
Филенко Александр Григорьевич
Везли мы ее в Симферополь на микроавтобусе, который сами же и нашли. Сопровождала ее дочь. Женщина была адекватна, всю дорогу разговаривала и расспрашивала о родных. Она рассказала дочери, что в реанимации врачи на ее глазах кого-то разрезали и вытащили печень и почки. Насколько можно верить этому, мы не знаем. Договорились дождаться, пока она придет в сознание, и полностью и расспросить. Когда ее привезли в хоспис, первый ее вопрос, обращенный к врачу, был: «Вы меня не убьете?..»
Врач подтвердил, что она полностью адекватна. На ее теле были синяки над глазом, шишка и синяк на лице. Доктор объяснил, что она слишком слаба, чтоб самой себе нанести такие травмы. Наши предположения насчет томографа и, возможно, неправильного диагноза он тоже подтвердил. У нее не была неизлечимая болезнь почек, а просто спайки на мочеточнике, которые удаляются. 28 марта утром врачи должны были назначить ей новое лечение.
Но, к сожалению, она не дожила до этого переломного момента. 27 марта в 21.00 она умерла от интоксикации организма.
...В нашей семье похороны - умерла молодая женщина, мать троих детей. А керченские упыри продолжают мнить себя богами и выбирать, кого им лечить, а кого нет. Доктору Чемоданову дочь задала вопрос: «Вы что, выбираете, кого лечить, а кого нет?» Он ответил: мол, что получается, что выбираем.
Ниже - клятва Гиппократа:!
Получив профессию врача и осознав важность обязанностей, возложенных на меня, в присутствии моих учителей и коллег торжественно клянусь:
- все знания, силы и умения отдавать делу охраны и улучшения здоровья человека, лечению и предупреждению заболеваний, оказывать медицинскую помощь всем, кто в ней нуждается;
- неизменно руководствоваться в своих действиях и помыслах принципами общечеловеческой морали, быть бескорыстным и чутким к больным, признавать свои ошибки, достойно продолжать благородные традиции мировой медицины;
- сохранять врачебную тайну, не использовать ее во вред человеку;
- следовать правилам профессиональной этики, не скрывать правды, если это не повредит больному;
- постоянно углублять и совершенствовать свои знания и умения, в случае необходимости обращаться за помощью к коллегам и самому никогда им в этом не отказывать, быть справедливым к коллегам;
- собственным примером способствовать воспитанию физически и морально здорового поколения, утверждать высокие идеалы милосердия, любви, согласия и взаимоуважения между людьми».
Отдельно хочется рассказать про керченские «скорые помощи». Тоже из историй нашей семьи. У мужчины приступ - приезжает скорая помощь, врач говорит: «А я не знаю, что с вами, хотите - уколю но-шпу?» При этом не стесняясь берут деньги, разворачиваются и уезжают.
А вот второй случай.
Бабушке 80 лет, больное сердце. Вызываем скорую, приезжает врач, посмотрел (на глаз) и говорит: «Зачем вам деньги тратить - лучше собирайте на похороны». Укололи пару уколов и уехали. Через три дня она умерла.
Источник: ТЫЦ
Теперь выделим узловые моменты этого горестного повествования.
«Приезжает врач, и не стесняясь ребенка и старой матери, объявляет диагноз: она психически больна, ее нужно положить в псих-лечебницу. Потом каждые пол-года класть в психушку на лечение. Врач делает укол АМИНАЗИНА (вот уже первый гвоздь в крышку ее гроба забит) и с чувством выполненного долга уезжает. К сожалению, нам не удалось выяснить фамилию этой чудо-врача. Утром Олю сын находит а полу в бессознательном состоянии.»
Итак, врач предложил госпитализацию, семья отказалась. На следующее утро они внезапно находят больную, лежащую без сознания. Дальнейшее показывает, что у нее - тяжелейшее отравление, из-за которого полностью отказали почки. От единичного укола аминазина такое в принципе не может. Итого - была достаточно удачная попытка суицида, заключение о необходимости госпитализации было правильным. Родственники от нее отказались. Кто виноват? Правильно, врач.
Далее идет пассаж о том, что ее в скорую несли не на носилках, а на руках, или, как было сказано в источнике, «волоком». Предлагаю всем попробовать оттащить в обычных домах с узкими лестницами и крохотным лифтом больного без сознания в положении лежа на носилках. Теперь переходим к реанимации:
«Диагноз все никак не могли поставить. Каждый день пребывания в реанимации мы покупали лекарства на сумму 650 гривен (чеки все сохранены)»
То, что почки не работали, поставили, а вот что именно привело к такому состоянию, просто так не скажешь. Если речь идет об последствии отравления, то нужно проводить токсикологическую экспертизу и искать по отдельности каждое из возможных веществ. Что же касается «сохраненных чеков» - это стандартная фишка. Кладут кого-то, тут же безутешные родственники врываются и просят врачей, не нужно ли что-то купить, вдруг чего-то не хватает… Некоторые врачи ведутся, даже при самом лучшем обеспечении больниц (и не том, которое есть) всегда может быть что-то такое, что было бы неплохо. Не говоря о «оптимизации» здравоохранения. Родственники все это закупают, а потом, по окончании лечения, идут с чеками к прокурору и рассказывают, что по конституции ПОЛОЖЕНО, чтобы все в больнице было. И чеки оплачивает врач из своего кармана.
«Нам все время говорили, что она в тяжелом состоянии и неадекватна. На четвертый день родной брат добился, что б его пустили в палату... Его сестра лежала, привязанная к кровати.... Оля была очень напугана, просила забрать и все время твердила, что все расскажет дома…»
Все правильно было сделано. Чем они, собственно, могут быть недовольны?
«За все это время ее только на девятый день соизволили проверить на томографе в онкологии. Но этот томограф не показывает состояние тканей внутренних органов (потом нам это же подтвердил симферопольский врач), заключение с томографа прикреплено к письму, где было указано, что почки без изменений.»
Ну если томограф не показывает патологических изменений в почках, то чего они требуют, чтобы томограмму сделали раньше? Кстати - это исследование делали за счет бюджета, возможностью экстренной томограммы за деньги родственники пренебрегли.
«Мы просили, умоляли начать лечение почек. Все главврачи отделений 1-й городской больницы отказались. Нам всюду говорили: забирайте ее домой, она бесперспективная (это дословное заявление всех врачей). Мы просили написать направление на обследование в Симферополе, так как это областной центр, и там возможностей больше - нам отказали. Врачи Керчи ОТКАЗАЛИСЬ САМИ ЕЕ ЛЕЧИТЬ И ОТКАЗАЛИ В ВОЗМОЖНОСТИ ПОПЫТАТЬСЯ СПАСТИ В ДРУГОЙ БОЛЬНИЦЕ, увезти ее.
Старики-родители обратились к заведующей нефрологическим отделением Керченской портовой больницы - Котовой Светлане Гарриевне, у которой в отделении есть искусственная почка, но и она назвала ее бесперспективной и отказалась брать в отделение.»
Насколько понимаю, родственники напутали в схеме подчиненности больниц. Что касается искусственной почки - она помогает только при определенных поражениях. Насколько понял, формулировка родственников о том, что были поражены почки, а все остальное было в порядке, действительности не соответствует. Там, например, почему-то было много жидкости в легких.
«Потом уже врач нашей Керченской онкологии задал вопрос: на каком основании Котова отказалась брать ее в отделение? А мы ответа на него не знаем...»
Он не знал ответа на этот вопрос, потому что не видел больную и историю болезни. А Котова была в курсе.
«Заведующего Симферопольского хосписа Филенко Александра Григорьевича при онкологическом деспансере… и он согласился взять Ольгу к себе.
… Врач подтвердил, что она полностью адекватна. На ее теле были синяки над глазом, шишка и синяк на лице. Доктор объяснил, что она слишком слаба, чтоб самой себе нанести такие травмы. Наши предположения насчет томографа и, возможно, неправильного диагноза он тоже подтвердил. У нее не была неизлечимая болезнь почек, а просто спайки на мочеточнике, которые удаляются. 28 марта утром врачи должны были назначить ей новое лечение… Но, к сожалению, она не дожила до этого переломного момента. 27 марта в 21.00 она умерла от интоксикации организма.»
Итак, единственный хороший врач - сказал, что все остальные врачи ошибались. Правда, у других врачей ей стало лучше, а у этого она умерла, но все равно - этот врач хороший, остальные плохие. Кстати, врачи, смотревшие сканы, заявили, что предположение о спайках на мочеточнике изображениям не соответствуют.
Какой из этого делают вывод? Все как обычно: врачи-упыри пренебрегли клятвой Гиппократа.