Ахметова «Конец света в отдельно взятой стране». Мать как дьявол. Ч1
В верхнее тематическое оглавление
Тематическое оглавление (Идеологические размышлизмы)
Глава из книги Марии Ахметовой «Конец света в отдельно взятой стране». М.2010
Работа М. Ахметовой посвящена редкой теме - представлениям современных россиян о конце света. В основном материал взят из книг и статей последователей Богородичного Центра, Белого Братства и Церкви Последнего Завета.
Все эти религиозные движения помимо ожидания конца света отличает крайний антисоветизм и ненависть к российскому государству и РПЦ. Очень интересно, как они в этом похожи на либералов и демшизу. Просто кривое зеркало. Может быть, потом я напишу об этом подробно. Но пока предлагаю познакомиться с главой о матерях. Отношения к матери и ее роли в жизни ребенка тоже похоже на то, которое иногда приходится наблюдать в некоторых прогрессивных ЖЖ-блогах.:
Околдованный мир.
Перед концом света в мире становится опасно жить. В целом вредоносность мира связывается с магическим воздействием, которому он подвергается со стороны врагов. Мир опасен, поскольку он заколдован, «испорчен», находится под проклятием. С одной стороны, он оскверняется колдунами, которых стало особенно много в «последние времена»; эта идея довольно популярна в «народном православии» и среди прихрамовой среды и даже иногда транслируется через литературу о подвижниках (например, Пелагии Рязанской приписывается высказывание, что «в последние времена на каждого христианина будет сто и более колдунов». С другой стороны, мир подвергается проклятию прошлого (в одной православной листовке это формулируется следующим образом: «Жиды прокляли русский народ идолами своими <...> и, лишив Божия благословения, обрекли на духовную смерть».
Вредоносными оказываются не только новейшие изобретения, но и предметы, которые ранее считались абсолютно безопасными и даже полезными, а деятельность, которой человек всегда занимался спокойно, в апокалиптическое время является грехом.
Так, лидеры раннего Белого Братства призывали своих адептов к полному отречению от мира, объясняя это тем, что, с определенного времени он принадлежит дьяволу и, с одной стороны, заниматься прежней деятельностью уже «не время», поскольку скоро Страшный Суд, а с другой, грешно. В ранней юсмалианской периодике часто говорится о колдовстве отдельных людей и о магическом воздействии различных предметов.
Предполагалось, что, следуя проповеди Марии Дэви Христос, верные юсмалиане должны отказаться от семьи (через нее действует гипноз рода) и уйти из дома. Нельзя учиться («не нужны детям школы и Вузовский притон»), поскольку «учебник писан сатаной, учебный план - жидовским кланом», а также работать («повсюду фирмы сатаны!», «на службе вас кодируют»). Греховны занятия спортом (это «вид колдовства»), следование моде и лечение. Опасность несет общение с другими людьми - перед концом света многие стали энергетическими вампирами; нельзя также есть приготовленную чужими людьми пищу, чтобы не мыслить и не действовать, как приготовившие еду «нечестивцы». Лексика, обозначающая подвергающих и подвергающихся магическому воздействию людей, достаточно разнообразна, причем употребляются и такие фольклорные демонологические понятия, как колдун, ведьма, упырь, и слова, вошедшие в речевой узус во второй половине XX в., - биоробот, зомби.
Современное Белое Братство отказалось от призыва бросать привычный уклад жизни, но не от идеи магической опасности. По мнению юсмалиан, в основном колдовство и «зомбирование» идет через православное священство и экстрасенсов, а в качестве одного из претендентов на роль предтечи Антихриста называется иллюзионист Дэвид Копперфилд, которого юсмалиане считают не просто артистом, а черным магом.
Огромное место колдовству уделяется в литературе Богородичного Центра. Такие категории, как колдовство, магизм и окрадывание, становятся ключевыми в проповедях Иоанна (Береславского), по крайней мере, до 1994 г. Окрадывание - своего рода версия сглаза; «окрасть» жизненную энергию может любой, кто привлекает к себе внимание, - распутная женщина, наглая продавщица в магазине, рассерженный начальник, перебежавшая дорогу собака и т. д. Негативному воздействию можно подвергнуться и при общении с обыкновенными мирскими людьми, имеющими «дурной глаз»: они «неведомо для самих себя подключены к адским источникам», и через них происходит «передача токов адских».
Творчество писателей и поэтов, по мнению архиепископа Иоанна, является «литературно-философской психомагией» (например, объявляет колдуном Пушкина, а изучение его творчества на уроке литературы приравнивает к «религиозной манифестации», «отправлению культа в церкви сатаны». Примечательно, что Иоанн проводит параллели между «еврокультурой» и радиацией, видя в них общее сатанинское начало и призывая прозреть и увидеть прямую связь между музеем искусств и синхрофазотроном, институтом Пушкина и Курчатова. Основание того и другого - чрево голой блудницы, на котором служится черная антихристова месса.
Однако главной причиной тотальной околдованности является наследие прошлого, «гипноз красного дракона». Жители постсоветской России «колдуны отроду», «колдуны уже одним тем, что родились от поколения демонов». Переосмысление истории России и переоценка ценностей, ставшие всеобщими в конце XX в., не обходит стороной и Богородичный Центр, подчас выражаясь через метафоры, связанные с историей крайне опосредованно.
В ранней богородичной литературе одним из центральных является образ стремящегося к истине ребенка и препятствующих ему родителей. Он символизирует конфликт двух поколений - старшего, воспитанного на антихристианских ценностях, и нового, с которым связываются надежды на спасение России и мира в настоящую апокалиптическую эпоху (Иоанн (Береславский) утверждает, что именно молодежи суждено воспринять преображенное православие, что «на идущее поколение Матерь Божия возлагает великие надежды». Несмотря на то, что исключительно дети, и даже подростки, адресатами данных текстов являются, в них активно используются образы, связанные семьей и воспитанием, при этом мир описывается с точки фения ребенка, а сам образ ребенка рисуется как единственно вызывающий сочувствие.
Согласно Иоанну (Береславскому), старшее поколение атеистов, продолжавшее дело Ленина - Сталина, несет ответственность за страдания, испытываемые российским обществом. Поколение «отцов» Иоанн называет рефаимами (великаны из иудаистской мифологии, рожденные смертными женщинами от падших ангелов). Рефаимы склонны к богоборчеству, бесстыдству и распутству. Они противостоят Христу, заключили завет с дьяволом, при жизни одержимы демонами (иногда Иоанн даже называет их «воплощенными демонами»). Умерших коммунистов не берет ад, после смерти «сонмы упырных духов» витают над Россией, «вампиризируя» людей, «подселяясь в их тонкие тела» и вызывая катастрофы. В данном случае коммунисты являют собой нечто среднее между бесами, вселяющимися в людей, и «заложными покойниками».
Особое место в ранних проповедях Иоанна (Береславского) занимает образ матери-ведьмы. Топика нечестивой матери, с одной стороны, вырастает из детских переживаний самого будущего архиепископа Иоанна и других отцов-богородичников, с другой - является реакцией на характерный для России XX «культурный императив материнства и представленную в разных жизненных регистрах тему «мать - сын: верность, любовь, святость», а также, вероятно, на феминизацию социального дискурса второй половины XX в., в частности, выражающуюся в появлении стереотипа воспитания как исключительно материнского дела, в котором отцы некомпетентны. Данная топика имеет параллели в фольклоре и агиографической литературе.
Деятельность матери-колдуньи, какими, по Иоанну, является большинство современных матерей, направлена на то, чтобы с младенчества привязать к себе ребенка, преимущественно сына, сломать его волю, получить безграничную власть над его душой, в конечном же итоге - не допустить свое дитя к Богу, поскольку матери «кажется, что, отдав сына Богу, она потеряет власть над миром и умрет». Чувствуя, что теряет власть над своим порождением, мать готова убить его. Чтобы не умереть, чтобы отсрочить расплату за грехи, мать использует обратившегося к Богу сына в качестве заместительной жертвы, которую приносит сатане. Иоанн рисует следующую картину договора с сатаной:
Первый завет с дьяволом неблагочестивая мать заключает по рождении ребенка согласием на беззаконное всевластие над ним. Второй завет заключается, когда «съеденному» сыну уже двадцать-тридцать лет. Мать стареет, и бес приступает к ней с мыслью:
- Смерть твоя близка. Предупреждаю: тебе предстоит ад покаяния. Я волен продлить твою жизнь. Хочешь ли?
- Хочу.
- Согласна ли принести в жертву сына?
- Согласна
- Тогда принеси его в жертву мне. Согласна ли ты, чтобы сын твой умер?
- Согласна.
И демон выпивает все силы, после чего сын умирает (иногда медленной смертью): в двадцать лет испытывает первые позывы к самоубийству, в тридцать - он на грани смерти, страдая от всех болезней, в сорок ходит разбитым а в пятьдесят разваливается заживо. Тысячи болезней свалились на него одновременно а мать процветает в свои семьдесят и восемьдесят, ищет, как бы в четвертый раз выйти замуж.
продолжение следует
http://uborshizzza.livejournal.com/2038202.html