Сапожковские были. Часть три. Сексуально-мистическая.
С чего началась эта история?
Да, пожалуй, что с того момента, как Евгений Трофимов вошёл в поздне-пубертатный период. Т.е. до этого Трофимов мечтал быть поочерёдно продавцом игрушечного магазина, Чапаевым, танкистом, космонавтом и начальником автопарка. Теперь же, окончив школу и став начинающим механизатором колхоза «Красный Ильич», Женька изнывал уже только от одной мечты - сексуальной. Проще говоря, алкал вступить в половую связь с молодой ткачихой Еленой. Вот как-то раньше женькино либидо не мычало и не телилось, а тут полыхнуло. Бывает.
Ей было двадцать один. Ему - двадцать два.
…Нет, Трофимов был по меркам Сапожка парнем вполне воспитанным и интеллигентным. И не попытался сразу же завалить Ленку на ближайшем сеновале. Напротив, Евгений с самого начала для себя решил, что дела интимные и семейные есть суть неразделимы. Нацелившись таким образом на брак, парень целые три месяца обхаживал девушку цветуёчками и жутко дефицитными жестянками с монпасье. Временами приглашал Елену на поселковые танцульки, чтобы потом чинно отконвоировать предмет своих воздыханий к дому… Елена принимала ухаживания достойно. Не строила из себя недотрогу (когда никто не видел - дозволяля дежурные поцелуи в щёчку), но и рук распускать кавалеру не дозволяла. …А через три месяца в один из летних дней Евгений сделал Елене предложение:
- Лен, слышь… Это… - красный как рак кавалер замолчал, мучительно подбирая слова.
- Да слушаю я тебя, Женьк, слушаю…
На дворе стояли шестидесятые. Хрущёв, Гагарин, кукуруза, целина и снова Хрущёв.
…Евгений и Елена сидели в теньке на лавочке под самым забором ленкиного дома. Он - с папиросой, она - с кулёчком семечек. Лена, как девушка умная, давным-давно поняла, к чему катится дело, неоднократно успела посоветоваться с родителями и, получив их согласие на брак, а также, будучи сама не против, теперь с показным равнодушием ждала развязки. Женьку же одновременно душили либидо и ещё не до конца изжитое мальчишеское смущение:
- Лен… Я вот чё сказать-то тебе хотел…
Елена лузгнула очередной семечкой и из-под ресниц стрельнула глазами в соседа. На секунду ей даже стало его жалко, но встревать в обрядовую речь будущего жениха будущая невеста не стала. А то будет «не по правилам».
- Лен… - Трофимов метнул под лавочку тлеющую папиросу и с внезапной яростью её затоптал.
Стравив таким образом пар, Женька выдал уже спокойно и с ноткой какой-то обречённости:
- Ты это… Выходи за меня замуж, а?..
Лена погрызла семечки ещё с минуту, делая вид, что ничего особенного не произошло. Потом отложила кулёчек и сообщила, что ей нужно подумать. Собственно, она прямо сейчас могла бы сказать «да». Но это опять же было бы «не по правилам».
Евгений мучался неизвестностью ещё целую неделю. По прошествии этого срока к Женьке в гараж якобы случайно заглянул ленкин батя. Они вместе посидели, покурили, пообсуждали погоду и международную обстановку, после чего Василий Саныч засобирался, хлопнул Женьку по плечу и предложил засылать сватов.
В итоге свадьбу назначили на конец августа.
И всё было бы просто замечательно, кабы не обострившееся женькино либидо. Оно по-прежнему продолжало снедать своего владельца и днём и ночью. В общем-то Елена была согласна пойти навстречу объективно обоснованным желаниям своего жениха, да вот беда - постоянно торчащая дома ленкина мамаша была категорически против добрачных половых связей. Ситуация осложнялась ещё двумя факторами. Во-первых, дома у самого Евгения безвылазно шароёбилась охапка младших братьев-сестёр + старая бабка, а, во-вторых, посвящать в свою проблему друзей-подруг молодые стеснялись. Не надо смеяться над ними. Это было то самое золотое время, когда, как известно, в СССР секса вообще не было!.. Таким образом, перед Евгением и Еленой со всей насущной остротой встал культовый вопрос всех сексуально неудовлетворённых личностей: «ГДЕ?!!..»
Выход нашёл Женька. Шляясь как-то по окраине Сапожка, начинающий механизатор Трофимов обратил внимание на высящиеся близ Пушкарской слободы руины.
Собственно, это были не совсем руины. Это был самый известный сапожковский долгострой - общежитие для механизаторов (историю его появления см. в первой части сапожковских былей). С момента начала своего возведения, общежитие несколько раз пытались достроить, но дальше возведения фундамента дело так и не сдвинулось. Теперь так и не материлизовавшееся здание представляло из себя настоящий полуподземный лабиринт , с густо заросшими крапивой ямами и редкими фрагментами кирпичных кладкок. Подлинные причины, из-за которых стройка так и не была завершена, никто не знал. Поселковая молва твердила, что всё дело как раз в кирпиче. Вроде бы его взяли из старого разрушенного храма и, ранее намоленный стройматериал никак не хотел складываться в стены сугубо мирской постройки. Экзальтированные этими сплетнями дети по секрету рассказывали друг другу, что в закоулках общежития по ночам можно встретить привидений…
Короче, общежитие пребывало в полном запустении. Именно этот факт и бросился теперь в глаза Женьке. План будущего коитуса на пленере родился спонтанно и молниеносно. Несказанно вдохновлённый, Женька помчался к своей невесте на ткацкую фабрику, едва не теряя кирзачи на лету.
- Ленк, а Ленк!..
- Чего тебе?.. - строго спросила Елена, прикрывая за собой дверь в цех.
- Ленк, я на Пушкарях место нашёл!
- Какое место?
- Ну, чтоб я мог с тобой это!.. - и Евгений, стеснявшийся про такое говорить вслух в людных местах («В СССР секса нет!» (с)), руками показал, что конкретно имелось ввиду под словом «это».
Лена порозовела от смущения, быстро оглянулась по сторонам (не подсматривает ли кто?) и кивком головы спросила: «Где?»
Прямо скажем, услышанное её не восхитило. Лишение девственности (дадада, она таки в двадцать один год была! Ибо «В СССР секса…» - далее по тексту.) ночью, чёрт-знает-где, да ещё и под открытым небом в число сокровенных мечт Леночки не входило. Но жених так настаивал, так обещал, что «всё будет - лучше не придумаешь», что Лена в конце концов сдалась. Правда взяла с Женьки твёрдое обещание предохраниться по самое не балуйся. Окрылённый, Евгений звонко чмокнул невесту и двинул в аптеку. Там, обтекая потом под крайне заинтересованными глазами трёх фармацевтичек, он приобрёл себе нетленное изделие №2 советского резинстроя. После этого разжился в гастрономе бутылкой водки для себя, бутылкой портвейна для невесты и почувствовал полную готовность ко всему.
…В третьем часу ночи, когда отец с матерью уже спали, Елена села в своей кровати, сказала себе: «Ну, дурында? Ты должна это сделать!», - оделась и тихо выскользнула из дома. Под забором на знакомой лавочке её уже ждал Трофимов. Глаза Евгения лихорадочно блестели, руки чуть подрагивали и не находили себе места (дадада, Женька тоже был в свои двадцать два года девственником)…
- Готов?
- Всегда готов.
Лена критически осмотрела жениха, но ничего не сказала.
Стояло полнолуние. Где-то в темноте устало брехала собака. За забором, в саду, оживлённо суетились сверчки.
…Благо у начинающего механизатора был с собой фонарик, до Пушкарской слободы добрались без происшествий. Вот и пресловутые руины…
Евгений предупредительно забежал вперёд, осветив даме заранее протоптанную в крапивных дебрях тропинку. В конце тропинки оказался окружённый со трёх сторон кирпичными стенами квадрат. Посреди его лежала груда старых телогреек пополам с одеялами, прикрытая большущей простынёй. Её неестественная белизна в лунном свете на романтику никоим образом не настраивала. Но «назвался груздём - полезай в кузов» - и Лена кротко присела на своё первое в жизни брачное ложе, с вялым интересом ожидая, что будет дальше.
Дальше Трофимов достал откуда-то водку, портвейн, два гранёных стакана и бабушкины пирожки. Но перед тем, как жахнуть по первой, педантичная невеста потребовала у жениха показать презерватив. Только убедившись в наличии последнего, мелкими глотками опростала стакан, вгрызлась в предложенный пирожок… Тот оказался с капустой. Трофимов закусывать не стал, сразу накатив по второй.
Помолчали. Выпили ещё.
Ещё помолчали, ещё выпили.
- Ленк, ты как?
- Нормально, а ты, Женьк?
- И я… нормально, кажись.
- Ой, а у меня пирожки кончились.
- Вот блин!
Они переглянулись и одновременно истерически захохотали. Через минуту, всё ещё хихикая, Ленка всплеснула руками:
- Оссоподя, сидим тут ночью, как воры какие…
- Ага. - радостно согласился Евгений, от водки и предстоящего действа ощущающий во всём теле необыкновенные жар и лёгкость.
Тянуть смысла не имело. Пора было приступать к коитусу.
Лена вздохнула и… попросила Женьку отвернуться. Потом подумала и, на всякий случай, заставила его ещё и зажмуриться. Дальше решительно разделась донага, сложила свои вещи аккуратной стопкой, легла на простыню. Несмотря на тёплую погоду, по ленкиному телу густо побежали мурашки…
Скомандовала:
- Давай, Женька, сымай одежду.
Будучи в паре шагов от осуществления своей самой заветной мечты, Трофимов похотливо хрюкнул и, всё ещё пребывая в зажмуренном состоянии, начал суетливо на ощупь разоблачаться.
Недалёкие заросли крапивы едва слышно шелестели и пахли пылью.
Женьке осталось избавиться только от майки и чёрных семейников…
Перед тем, как разрешить жениху обернуться, Елена сделала глубокий вдох. В последний раз посмотрела вверх - туда, откуда на всё происходящее таинство не без сарказма взирали луна и звёзды.
…Так вот, Елена посмотрела и замерла.
Над верхним краем кирпичной стены медленно возникли контуры четырёх голов на вытянутых тонких шеях. Одну голову обрамляли отчётливо видимые на фоне лунного круга косички…
В звенящей тишине громкий девчачий шёпот ядовито осведомился:
- Ну? Вы обещали мне приведений. Где они?...
Этого для Леночки оказалось уже слишком.
-ААААААААААААААААААААААААААААААААААА!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!.. - разом забыв про всё ещё путающегося в трусах Женьку, Лена взмыла с телогреек, накинула на себя простыню и ломанулась сквозь крапиву прочь из общежития.
-ААААААААААААААААААААААААААААААААААА!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!.. - визгливо откликнулись четыре головы и тоже дунули куда-то в ночь.
-ААААААААААААААААААААААААААААААААААА!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!.. - басом подхватил так ничего и не успевший понять Трофимов и в одних трусах, в обнимку со своим либидо, поскакал за невестой.
«АААА!.. ААА!.. АА!.. А!.. а!.. а…» - гулко отозвались эхом руины.
Догнать Елену Женька так и не смог.
Зато к утру в существовании пушкарских привидений твёрдо верила уже не только сапожковская пацанва, но и сторож гастронома старик Митрич. Он как раз принял грамм двести первача и вышел из своей сторожки освежиться, кода мимо с подвыванием пронёсся призрак голой девки в белом плаще…
Особо любопытствующим Митрич потом пояснял, что это видимо, был призрак Марфы-покойницы:
- …Была у нас когда-то такая девка, едрёмть. От несчастной любви утопилася. И вот, значить, давешней ночью летить мимо меня её душа-то неприкаянная, а следом - мужик голый вприпрыжку… И жалостливо так утопленницу зовёть! Видать - это тот, из-за кого Марфа в речку бросилась, прощения у неё просит…
- Да ну?
- А вот те и «ну». Только хрен этот дурень прощения получить. Наши девки-то - ух, какие злопамятные! Уж я-то знаю, ага…
В этом Митричу верили - он по молодости был ходок хоть куда.
…Через месяц Евгений и Елена всё же справили свадьбу. Но в первую брачную ночь новоявленная жена демонстративно показала жениху кукиш и ушла спать к матери…
Да, пожалуй, что с того момента, как Евгений Трофимов вошёл в поздне-пубертатный период. Т.е. до этого Трофимов мечтал быть поочерёдно продавцом игрушечного магазина, Чапаевым, танкистом, космонавтом и начальником автопарка. Теперь же, окончив школу и став начинающим механизатором колхоза «Красный Ильич», Женька изнывал уже только от одной мечты - сексуальной. Проще говоря, алкал вступить в половую связь с молодой ткачихой Еленой. Вот как-то раньше женькино либидо не мычало и не телилось, а тут полыхнуло. Бывает.
Ей было двадцать один. Ему - двадцать два.
…Нет, Трофимов был по меркам Сапожка парнем вполне воспитанным и интеллигентным. И не попытался сразу же завалить Ленку на ближайшем сеновале. Напротив, Евгений с самого начала для себя решил, что дела интимные и семейные есть суть неразделимы. Нацелившись таким образом на брак, парень целые три месяца обхаживал девушку цветуёчками и жутко дефицитными жестянками с монпасье. Временами приглашал Елену на поселковые танцульки, чтобы потом чинно отконвоировать предмет своих воздыханий к дому… Елена принимала ухаживания достойно. Не строила из себя недотрогу (когда никто не видел - дозволяля дежурные поцелуи в щёчку), но и рук распускать кавалеру не дозволяла. …А через три месяца в один из летних дней Евгений сделал Елене предложение:
- Лен, слышь… Это… - красный как рак кавалер замолчал, мучительно подбирая слова.
- Да слушаю я тебя, Женьк, слушаю…
На дворе стояли шестидесятые. Хрущёв, Гагарин, кукуруза, целина и снова Хрущёв.
…Евгений и Елена сидели в теньке на лавочке под самым забором ленкиного дома. Он - с папиросой, она - с кулёчком семечек. Лена, как девушка умная, давным-давно поняла, к чему катится дело, неоднократно успела посоветоваться с родителями и, получив их согласие на брак, а также, будучи сама не против, теперь с показным равнодушием ждала развязки. Женьку же одновременно душили либидо и ещё не до конца изжитое мальчишеское смущение:
- Лен… Я вот чё сказать-то тебе хотел…
Елена лузгнула очередной семечкой и из-под ресниц стрельнула глазами в соседа. На секунду ей даже стало его жалко, но встревать в обрядовую речь будущего жениха будущая невеста не стала. А то будет «не по правилам».
- Лен… - Трофимов метнул под лавочку тлеющую папиросу и с внезапной яростью её затоптал.
Стравив таким образом пар, Женька выдал уже спокойно и с ноткой какой-то обречённости:
- Ты это… Выходи за меня замуж, а?..
Лена погрызла семечки ещё с минуту, делая вид, что ничего особенного не произошло. Потом отложила кулёчек и сообщила, что ей нужно подумать. Собственно, она прямо сейчас могла бы сказать «да». Но это опять же было бы «не по правилам».
Евгений мучался неизвестностью ещё целую неделю. По прошествии этого срока к Женьке в гараж якобы случайно заглянул ленкин батя. Они вместе посидели, покурили, пообсуждали погоду и международную обстановку, после чего Василий Саныч засобирался, хлопнул Женьку по плечу и предложил засылать сватов.
В итоге свадьбу назначили на конец августа.
И всё было бы просто замечательно, кабы не обострившееся женькино либидо. Оно по-прежнему продолжало снедать своего владельца и днём и ночью. В общем-то Елена была согласна пойти навстречу объективно обоснованным желаниям своего жениха, да вот беда - постоянно торчащая дома ленкина мамаша была категорически против добрачных половых связей. Ситуация осложнялась ещё двумя факторами. Во-первых, дома у самого Евгения безвылазно шароёбилась охапка младших братьев-сестёр + старая бабка, а, во-вторых, посвящать в свою проблему друзей-подруг молодые стеснялись. Не надо смеяться над ними. Это было то самое золотое время, когда, как известно, в СССР секса вообще не было!.. Таким образом, перед Евгением и Еленой со всей насущной остротой встал культовый вопрос всех сексуально неудовлетворённых личностей: «ГДЕ?!!..»
Выход нашёл Женька. Шляясь как-то по окраине Сапожка, начинающий механизатор Трофимов обратил внимание на высящиеся близ Пушкарской слободы руины.
Собственно, это были не совсем руины. Это был самый известный сапожковский долгострой - общежитие для механизаторов (историю его появления см. в первой части сапожковских былей). С момента начала своего возведения, общежитие несколько раз пытались достроить, но дальше возведения фундамента дело так и не сдвинулось. Теперь так и не материлизовавшееся здание представляло из себя настоящий полуподземный лабиринт , с густо заросшими крапивой ямами и редкими фрагментами кирпичных кладкок. Подлинные причины, из-за которых стройка так и не была завершена, никто не знал. Поселковая молва твердила, что всё дело как раз в кирпиче. Вроде бы его взяли из старого разрушенного храма и, ранее намоленный стройматериал никак не хотел складываться в стены сугубо мирской постройки. Экзальтированные этими сплетнями дети по секрету рассказывали друг другу, что в закоулках общежития по ночам можно встретить привидений…
Короче, общежитие пребывало в полном запустении. Именно этот факт и бросился теперь в глаза Женьке. План будущего коитуса на пленере родился спонтанно и молниеносно. Несказанно вдохновлённый, Женька помчался к своей невесте на ткацкую фабрику, едва не теряя кирзачи на лету.
- Ленк, а Ленк!..
- Чего тебе?.. - строго спросила Елена, прикрывая за собой дверь в цех.
- Ленк, я на Пушкарях место нашёл!
- Какое место?
- Ну, чтоб я мог с тобой это!.. - и Евгений, стеснявшийся про такое говорить вслух в людных местах («В СССР секса нет!» (с)), руками показал, что конкретно имелось ввиду под словом «это».
Лена порозовела от смущения, быстро оглянулась по сторонам (не подсматривает ли кто?) и кивком головы спросила: «Где?»
Прямо скажем, услышанное её не восхитило. Лишение девственности (дадада, она таки в двадцать один год была! Ибо «В СССР секса…» - далее по тексту.) ночью, чёрт-знает-где, да ещё и под открытым небом в число сокровенных мечт Леночки не входило. Но жених так настаивал, так обещал, что «всё будет - лучше не придумаешь», что Лена в конце концов сдалась. Правда взяла с Женьки твёрдое обещание предохраниться по самое не балуйся. Окрылённый, Евгений звонко чмокнул невесту и двинул в аптеку. Там, обтекая потом под крайне заинтересованными глазами трёх фармацевтичек, он приобрёл себе нетленное изделие №2 советского резинстроя. После этого разжился в гастрономе бутылкой водки для себя, бутылкой портвейна для невесты и почувствовал полную готовность ко всему.
…В третьем часу ночи, когда отец с матерью уже спали, Елена села в своей кровати, сказала себе: «Ну, дурында? Ты должна это сделать!», - оделась и тихо выскользнула из дома. Под забором на знакомой лавочке её уже ждал Трофимов. Глаза Евгения лихорадочно блестели, руки чуть подрагивали и не находили себе места (дадада, Женька тоже был в свои двадцать два года девственником)…
- Готов?
- Всегда готов.
Лена критически осмотрела жениха, но ничего не сказала.
Стояло полнолуние. Где-то в темноте устало брехала собака. За забором, в саду, оживлённо суетились сверчки.
…Благо у начинающего механизатора был с собой фонарик, до Пушкарской слободы добрались без происшествий. Вот и пресловутые руины…
Евгений предупредительно забежал вперёд, осветив даме заранее протоптанную в крапивных дебрях тропинку. В конце тропинки оказался окружённый со трёх сторон кирпичными стенами квадрат. Посреди его лежала груда старых телогреек пополам с одеялами, прикрытая большущей простынёй. Её неестественная белизна в лунном свете на романтику никоим образом не настраивала. Но «назвался груздём - полезай в кузов» - и Лена кротко присела на своё первое в жизни брачное ложе, с вялым интересом ожидая, что будет дальше.
Дальше Трофимов достал откуда-то водку, портвейн, два гранёных стакана и бабушкины пирожки. Но перед тем, как жахнуть по первой, педантичная невеста потребовала у жениха показать презерватив. Только убедившись в наличии последнего, мелкими глотками опростала стакан, вгрызлась в предложенный пирожок… Тот оказался с капустой. Трофимов закусывать не стал, сразу накатив по второй.
Помолчали. Выпили ещё.
Ещё помолчали, ещё выпили.
- Ленк, ты как?
- Нормально, а ты, Женьк?
- И я… нормально, кажись.
- Ой, а у меня пирожки кончились.
- Вот блин!
Они переглянулись и одновременно истерически захохотали. Через минуту, всё ещё хихикая, Ленка всплеснула руками:
- Оссоподя, сидим тут ночью, как воры какие…
- Ага. - радостно согласился Евгений, от водки и предстоящего действа ощущающий во всём теле необыкновенные жар и лёгкость.
Тянуть смысла не имело. Пора было приступать к коитусу.
Лена вздохнула и… попросила Женьку отвернуться. Потом подумала и, на всякий случай, заставила его ещё и зажмуриться. Дальше решительно разделась донага, сложила свои вещи аккуратной стопкой, легла на простыню. Несмотря на тёплую погоду, по ленкиному телу густо побежали мурашки…
Скомандовала:
- Давай, Женька, сымай одежду.
Будучи в паре шагов от осуществления своей самой заветной мечты, Трофимов похотливо хрюкнул и, всё ещё пребывая в зажмуренном состоянии, начал суетливо на ощупь разоблачаться.
Недалёкие заросли крапивы едва слышно шелестели и пахли пылью.
Женьке осталось избавиться только от майки и чёрных семейников…
Перед тем, как разрешить жениху обернуться, Елена сделала глубокий вдох. В последний раз посмотрела вверх - туда, откуда на всё происходящее таинство не без сарказма взирали луна и звёзды.
…Так вот, Елена посмотрела и замерла.
Над верхним краем кирпичной стены медленно возникли контуры четырёх голов на вытянутых тонких шеях. Одну голову обрамляли отчётливо видимые на фоне лунного круга косички…
В звенящей тишине громкий девчачий шёпот ядовито осведомился:
- Ну? Вы обещали мне приведений. Где они?...
Этого для Леночки оказалось уже слишком.
-ААААААААААААААААААААААААААААААААААА!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!.. - разом забыв про всё ещё путающегося в трусах Женьку, Лена взмыла с телогреек, накинула на себя простыню и ломанулась сквозь крапиву прочь из общежития.
-ААААААААААААААААААААААААААААААААААА!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!.. - визгливо откликнулись четыре головы и тоже дунули куда-то в ночь.
-ААААААААААААААААААААААААААААААААААА!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!.. - басом подхватил так ничего и не успевший понять Трофимов и в одних трусах, в обнимку со своим либидо, поскакал за невестой.
«АААА!.. ААА!.. АА!.. А!.. а!.. а…» - гулко отозвались эхом руины.
Догнать Елену Женька так и не смог.
Зато к утру в существовании пушкарских привидений твёрдо верила уже не только сапожковская пацанва, но и сторож гастронома старик Митрич. Он как раз принял грамм двести первача и вышел из своей сторожки освежиться, кода мимо с подвыванием пронёсся призрак голой девки в белом плаще…
Особо любопытствующим Митрич потом пояснял, что это видимо, был призрак Марфы-покойницы:
- …Была у нас когда-то такая девка, едрёмть. От несчастной любви утопилася. И вот, значить, давешней ночью летить мимо меня её душа-то неприкаянная, а следом - мужик голый вприпрыжку… И жалостливо так утопленницу зовёть! Видать - это тот, из-за кого Марфа в речку бросилась, прощения у неё просит…
- Да ну?
- А вот те и «ну». Только хрен этот дурень прощения получить. Наши девки-то - ух, какие злопамятные! Уж я-то знаю, ага…
В этом Митричу верили - он по молодости был ходок хоть куда.
…Через месяц Евгений и Елена всё же справили свадьбу. Но в первую брачную ночь новоявленная жена демонстративно показала жениху кукиш и ушла спать к матери…