Дед, "домик для блядей" и подполковник Лощёный.
...Ну, что ж. После поста про деда, бритву и фрица, подумалось, что по справедливости и симметрии для будет правильным поведать и о втором моём деде-фронтовике...
Иван Иванович. Войну закончил в звании майора.
Связистом с боями прошёл от Ленинграда до Праги. В конце 45-го был переведён в штат НКГБ СССР и с этого момента по 52-ой год включительно обеспечивал правительственную связь Берлин-Москва. В 1948-м там же в Берлине у Ивана Ивановича родился старший сын - Игорь, мой отец...
...Если дед Лёня в моей памяти остался, как натура бедовая и бесшабашная, то дед Иван у меня всегда ассоциировался с одним, но ёмким словом - "основательность". Все прочие качества этой кипучей личности были лишь приложениями к этому слову.
Т.е., например, обустройство новой квартиры дед начинал не с её "обмыва" или поклейки новых обоев, а с возведения верстака и капитальных металлических стеллажей для своих инструментов. И только после этого в пределах жилплощади самолично и целиком менял пол, трубы, краны, унитазы, ванну, радиаторы отопления, электропроводку, а заодно уж - и двери с оконными рамами. Будь дедова воля - он бы и крышу со стенами поменял... Но всяческие жилтоварищества и ЖЭКи обычно были против.
Если Иван Иванович решал построить "маленький сарай", то можно было быть заранее уверенным, что в этом сарае будут не только жилые антресоли, но и двухэтажный погреб (с искусственной вентиляцией + местом, зарезервированным под шахту лифта). Дед своими руками мог построить всё и из всего. Благодаря тлетворному дедовскому влиянию, я ещё в детсаде овладел такими забавными игрушками, как паяльник, стамеска, штангенциркуль и логарифмическая линейка. Чем, кстати, позже надолго вогнал в ступор своего первого школьного учителя труда... Впрочем, не будем отвлекаться на эту лирику. Вернёмся в те времена, когда дед ещё не был дедом, а молодой-холостой числился капитаном в штате 437-го отдельного радиодивизиона...
Дело было то ли в 43-м, то ли в 44-м годах.
Где в этот момент точно квартировал дедов радиодивизион - врать не буду, не знаю. Но факт остаётся фактом, именно тогда в 437-й вместо отечественных мобильных радиопередатчиков на базе ЗИС-5, прибыли понтовые американские радиостанции СЦР-299 и СЦР-399. По мощности они несколько уступали нашим РАФ (радиостанция аэродромная фургонная), но были более мобильны, т.к. монтировались в металлических будках "шевроле" и "студебеккеров", отличавшихся повышенной проходимостью по бездорожью за счёт передних ведущих колёс.
Первое время весь дивизион был в восторге от американской техники. Ещё бы, там были даже встроенные пепельницы и рукомойники!.. Но потом этот радиоавтомобильный "второй фронт" радовать перестал.
Во-первых, пепельницы отломались. Во-вторых, рукомойники спёрло себе начальство. В-третьих, и это самое главное, из-за плохой теплоизоляции в будках летом стояла нестерпимая жара, особенно - по вечерам, когда приходилось зашторивать дверь в целях маскировки, а поздней осенью и зимой - жуткий холод... И вот, как-то зимой в столь нечеловеческих условиях знатно поморозив себе яйца, а потом раз десять из-за этого ночью побегав "до кустиков", капитан Ванька, понял, что вся эта ленд-лизовская тряхомудия его, капитана Ваньку, персонально достала.
С утра пораньше капитан выстроил своих бойцов и объявил, что с этого момента у них начинается новая жизнь - тёплая и радостная. После чего радисты были отправлены побираться по соседям на предмет поимения необходимого расходного материала...
С миру по нитке - голому рубаха. После обеда поиметое пересчитали, прикинули палец к носу и приступили. Борта будок обили войлоком и фанерой, пол застелили досками, но внутренний микроклимат всё это изменило мало... Несмотря на включённые электрокалориферы, следующей ночью капитан снова десять раз ссался. Пришлось 437-му радиодивизиону принять более радикальные меры. Читай - заменить металлические будки деревянными, с утеплёнными бортами и полом, а вместо электрообогревателей установить классические "буржуйки".
И всем сразу стало хорошо...
"Хорошо" кончилось уже на следующий день, когда вечером до места расположения радиодивизиона добрался подполковник, в чьём непосредственном подчинении как раз и находился капитан Ваня со своим кружком "очумелые ручки".
Надо заметить, что у подчинённых подполковник пользовался недоброй славой слепого радетеля устава и показушника. Несмотря на морозы, подполковник демонстративно вместо валенок носил начищенные до блеска сапоги и не надевал шинель, щеголяя в отутюженной до невозможности форме. За всё за это подчинённые наградили своего орла-командира кличкой "Лощёный". ...Что характерно, Лощёный простужался и болел крайне мало. Ноу-хау этого было довольно простым - подполковник почти не вылезал из своей жарко натопленной землянки. А если вылезал, то только для того, чтобы стремительно объехать подчинённых на своей "эмке", навставлять всем звиздюлей и, не сбавляя скорости, вихрем вернуться назад. К этому моменту ординарец подполковника уже ставил на стол горячий чай и фляжку со спиртом...
...Увидев вместо хорошо знакомых уставных кунгов какие-то автоизбушки, Лощёный рассвирипел. Выгнал весь личный состав на мороз и, не вылезая из недр "эмки", выебал всех присутствующих в моск на предмет того, какие они тут вредители.
Под занавес подполковник изрёк следующее:
- ...Ну и что ж, что холодно? Холод тоже можно побеждать, не превращая доверенную вам советским народом технику в домик для блядей!.. Боец Красной армии должен быть сознателен и находчив... Как я!.. Я вот как делаю? А я, товарищи радисты, пью горячий чай. Он, чай, против мороза - первое дело!
И, одарив подчинённых этой сакральной тайной, начальство стремительно убыло. Не забыв приказать в 24 часа вернуть будки "студебеккеров" в первоначальный вид.
Вокруг Ваньки столпились радисты:
- Товарищ капитан, чего делать-то будем?..
Ванька почесал затылок под ушанкой:
- Чего-чего... Ужинать и спать будем. Утро вечера мудреннее!.. Исполнять приказание!
Вот и утро. Встали. Поменяли дежурных на радиостанциях. Позавтракали... И тут из-за сугробов выпрыгнула знакомая "эмка" Лощёного. Капитан удивлённо воззрился на свои часы - до истечения указанных 24-х часов оставалась ещё уйма времени: "- Чего это он?!" Внутренне готовясь к новому "втыку", скомандовал общее построение.
..."Эмка" добралась по накатанной колее до места расположения 437-го отдельного радиодивизиона, чихнула и встала. Из машины на свет божий выглянул Лощёный. Радисты про себя ахнули. Вместо привычного уже щёголя перед ними предстало нечто с глубоко запавшими глазами, небритое, "благоухающее" шнапсом, кутающееся в старое одеяло. Из-под одеяла торчали волосатые голени и... убитые жизнью валенки. Штанов на начальстве явно не наблюдалось.
Подполковник вяло поздоровался, поморщился в ответ на молодецкое "здра-жла-трьщ-подполковник!", и поманил пальцем к себе Ваньку:
- Ты вот что, капитан... Избы свои на "студерах" не трогай - пусть останутся. Во... Вои... - с третьей попытки Лощёный всё же выговорил желаемое. - Во избежание! - и многозначительно задрал указательный палец.
С чем и уехал, оставив всех в тягостном недоумении.
В чём же были причины столь кардинальной смены взглядов начальства? Тайну сию капитан узнал только через неделю от ржущего до изнеможения начальника связи соседнего стрелкового полка.
...В тот памятный вечер, когда Ванька скомандовал своим "утро вечера мудреннее!", Лощёный заехал от Ваньки на соседнюю "точку". И там у него что-то в машине сломалось.
Вовсю наступала ночь. До заветной тёплой землянки с ординарцем и "шилом" было километров десять. Топать такое расстояние пешкодралом по снегу в темноте, да ещё без шинели и в сапогах, подполковнику не захотелось. Посему он решил тут же, на "точке" и заночевать. В качестве своей опочивальни Лощёный выбрал нам уже знакомую будку СЦР-299 на "Студебекере". Вот только будка эта была металлическая...
Понимая, что ночь будет мерзлявая, подполковник в соответствии с собственным рецептом по самое горло налился чаем. Потом лёг спать. Но мороз пробирал даже под великодушно предоставленным кем-то полушубком... Поёрзав-поёрзав, Лощёный встал. Набулькал себе ещё кружку кипятка. Половину выпил. Откуда-то снизу собственный организм напомнил подполковнику, что пора бы и пи-пи сделать. Подполковник уже двинулся наружу, когда в голове внезапно родилась провокационная мысль: "А нельзя ли местный электрокалорифер забубенить на ещё большую мощность?" ...Не выпуская полупустой кружки из рук, Лощёный добрался до обогревателя и наклонился над ним, силясь рассмотреть какой-нибудь реостат. И что-то похожее таки углядел... Подполковник наклонился ещё ниже, протянул руку, коснулся какой-то реостатоподобной железки... И тут вода из недопитой и неосмотрительно наклонённой кружки хлынула вниз. Прямо - на электрокалорифер.
Внутри хитрого янковского прибора тут же что-то коротнуло, заодно трахнув Лощёного ударом тока. Да так мощно трахнув, что у подполковника по всему телу дыбом встали волосы, а весь выпитый накануне чай мигом оказался в штанах и сапогах...
...Спасали пострадавшее начальство всей "точкой". Кто-то стащил с дрожащего в нервном тике Лощёного обдудоненые вещи. Кто-то принёс одеяло. Кто-то пожертвовал валенки. Кто-то плеснул из своих "стратегических запасов" трофейного шнапса. Короче, откачали.
Первыми словами подполковника, по возвращении в реальный мир, было троекратно повторенное слово "хуй":
- Хуй... Хуй... Хуй это был какой-то, а не ре... реостат.
- Так точно, тарьщ подполковник. - в строгом соответствии с уставом откликнулись окружающие.
- Вот что... Выключите вы эти электрогрелки, а то сами поджаритесь, да ещё и технику угробите. - начальство медленно, но верно приходило в себя. - А народ и партия вам не для того эту технику давали, чтобы вы из неё шкварки делали!.. Завтра... Нет, уже сегодня, чтоб в 24 часа выбросили к ебеням этот металолом и поставили на машины деревянные будки. С "буржуйками"!.. Как у ваших соседей! И это... Где тут у вас был шн... шн... шнапс?..
...Передовая была километрах в десяти. До самого рассвета все свободные от дежурства с полным соблюдением правил светомаскировки на ощупь чинили заглохшую "эмку". Наш народ - народ герой. Поэтому к рассвету починили. Несмотря на -25 градусов и пронизывающий ветер. Вот так.
Продолжение, чем чёрт не шутит, возможно воспоследует.
Иван Иванович. Войну закончил в звании майора.
Связистом с боями прошёл от Ленинграда до Праги. В конце 45-го был переведён в штат НКГБ СССР и с этого момента по 52-ой год включительно обеспечивал правительственную связь Берлин-Москва. В 1948-м там же в Берлине у Ивана Ивановича родился старший сын - Игорь, мой отец...
...Если дед Лёня в моей памяти остался, как натура бедовая и бесшабашная, то дед Иван у меня всегда ассоциировался с одним, но ёмким словом - "основательность". Все прочие качества этой кипучей личности были лишь приложениями к этому слову.
Т.е., например, обустройство новой квартиры дед начинал не с её "обмыва" или поклейки новых обоев, а с возведения верстака и капитальных металлических стеллажей для своих инструментов. И только после этого в пределах жилплощади самолично и целиком менял пол, трубы, краны, унитазы, ванну, радиаторы отопления, электропроводку, а заодно уж - и двери с оконными рамами. Будь дедова воля - он бы и крышу со стенами поменял... Но всяческие жилтоварищества и ЖЭКи обычно были против.
Если Иван Иванович решал построить "маленький сарай", то можно было быть заранее уверенным, что в этом сарае будут не только жилые антресоли, но и двухэтажный погреб (с искусственной вентиляцией + местом, зарезервированным под шахту лифта). Дед своими руками мог построить всё и из всего. Благодаря тлетворному дедовскому влиянию, я ещё в детсаде овладел такими забавными игрушками, как паяльник, стамеска, штангенциркуль и логарифмическая линейка. Чем, кстати, позже надолго вогнал в ступор своего первого школьного учителя труда... Впрочем, не будем отвлекаться на эту лирику. Вернёмся в те времена, когда дед ещё не был дедом, а молодой-холостой числился капитаном в штате 437-го отдельного радиодивизиона...
Дело было то ли в 43-м, то ли в 44-м годах.
Где в этот момент точно квартировал дедов радиодивизион - врать не буду, не знаю. Но факт остаётся фактом, именно тогда в 437-й вместо отечественных мобильных радиопередатчиков на базе ЗИС-5, прибыли понтовые американские радиостанции СЦР-299 и СЦР-399. По мощности они несколько уступали нашим РАФ (радиостанция аэродромная фургонная), но были более мобильны, т.к. монтировались в металлических будках "шевроле" и "студебеккеров", отличавшихся повышенной проходимостью по бездорожью за счёт передних ведущих колёс.
Первое время весь дивизион был в восторге от американской техники. Ещё бы, там были даже встроенные пепельницы и рукомойники!.. Но потом этот радиоавтомобильный "второй фронт" радовать перестал.
Во-первых, пепельницы отломались. Во-вторых, рукомойники спёрло себе начальство. В-третьих, и это самое главное, из-за плохой теплоизоляции в будках летом стояла нестерпимая жара, особенно - по вечерам, когда приходилось зашторивать дверь в целях маскировки, а поздней осенью и зимой - жуткий холод... И вот, как-то зимой в столь нечеловеческих условиях знатно поморозив себе яйца, а потом раз десять из-за этого ночью побегав "до кустиков", капитан Ванька, понял, что вся эта ленд-лизовская тряхомудия его, капитана Ваньку, персонально достала.
С утра пораньше капитан выстроил своих бойцов и объявил, что с этого момента у них начинается новая жизнь - тёплая и радостная. После чего радисты были отправлены побираться по соседям на предмет поимения необходимого расходного материала...
С миру по нитке - голому рубаха. После обеда поиметое пересчитали, прикинули палец к носу и приступили. Борта будок обили войлоком и фанерой, пол застелили досками, но внутренний микроклимат всё это изменило мало... Несмотря на включённые электрокалориферы, следующей ночью капитан снова десять раз ссался. Пришлось 437-му радиодивизиону принять более радикальные меры. Читай - заменить металлические будки деревянными, с утеплёнными бортами и полом, а вместо электрообогревателей установить классические "буржуйки".
И всем сразу стало хорошо...
"Хорошо" кончилось уже на следующий день, когда вечером до места расположения радиодивизиона добрался подполковник, в чьём непосредственном подчинении как раз и находился капитан Ваня со своим кружком "очумелые ручки".
Надо заметить, что у подчинённых подполковник пользовался недоброй славой слепого радетеля устава и показушника. Несмотря на морозы, подполковник демонстративно вместо валенок носил начищенные до блеска сапоги и не надевал шинель, щеголяя в отутюженной до невозможности форме. За всё за это подчинённые наградили своего орла-командира кличкой "Лощёный". ...Что характерно, Лощёный простужался и болел крайне мало. Ноу-хау этого было довольно простым - подполковник почти не вылезал из своей жарко натопленной землянки. А если вылезал, то только для того, чтобы стремительно объехать подчинённых на своей "эмке", навставлять всем звиздюлей и, не сбавляя скорости, вихрем вернуться назад. К этому моменту ординарец подполковника уже ставил на стол горячий чай и фляжку со спиртом...
...Увидев вместо хорошо знакомых уставных кунгов какие-то автоизбушки, Лощёный рассвирипел. Выгнал весь личный состав на мороз и, не вылезая из недр "эмки", выебал всех присутствующих в моск на предмет того, какие они тут вредители.
Под занавес подполковник изрёк следующее:
- ...Ну и что ж, что холодно? Холод тоже можно побеждать, не превращая доверенную вам советским народом технику в домик для блядей!.. Боец Красной армии должен быть сознателен и находчив... Как я!.. Я вот как делаю? А я, товарищи радисты, пью горячий чай. Он, чай, против мороза - первое дело!
И, одарив подчинённых этой сакральной тайной, начальство стремительно убыло. Не забыв приказать в 24 часа вернуть будки "студебеккеров" в первоначальный вид.
Вокруг Ваньки столпились радисты:
- Товарищ капитан, чего делать-то будем?..
Ванька почесал затылок под ушанкой:
- Чего-чего... Ужинать и спать будем. Утро вечера мудреннее!.. Исполнять приказание!
Вот и утро. Встали. Поменяли дежурных на радиостанциях. Позавтракали... И тут из-за сугробов выпрыгнула знакомая "эмка" Лощёного. Капитан удивлённо воззрился на свои часы - до истечения указанных 24-х часов оставалась ещё уйма времени: "- Чего это он?!" Внутренне готовясь к новому "втыку", скомандовал общее построение.
..."Эмка" добралась по накатанной колее до места расположения 437-го отдельного радиодивизиона, чихнула и встала. Из машины на свет божий выглянул Лощёный. Радисты про себя ахнули. Вместо привычного уже щёголя перед ними предстало нечто с глубоко запавшими глазами, небритое, "благоухающее" шнапсом, кутающееся в старое одеяло. Из-под одеяла торчали волосатые голени и... убитые жизнью валенки. Штанов на начальстве явно не наблюдалось.
Подполковник вяло поздоровался, поморщился в ответ на молодецкое "здра-жла-трьщ-подполковник!", и поманил пальцем к себе Ваньку:
- Ты вот что, капитан... Избы свои на "студерах" не трогай - пусть останутся. Во... Вои... - с третьей попытки Лощёный всё же выговорил желаемое. - Во избежание! - и многозначительно задрал указательный палец.
С чем и уехал, оставив всех в тягостном недоумении.
В чём же были причины столь кардинальной смены взглядов начальства? Тайну сию капитан узнал только через неделю от ржущего до изнеможения начальника связи соседнего стрелкового полка.
...В тот памятный вечер, когда Ванька скомандовал своим "утро вечера мудреннее!", Лощёный заехал от Ваньки на соседнюю "точку". И там у него что-то в машине сломалось.
Вовсю наступала ночь. До заветной тёплой землянки с ординарцем и "шилом" было километров десять. Топать такое расстояние пешкодралом по снегу в темноте, да ещё без шинели и в сапогах, подполковнику не захотелось. Посему он решил тут же, на "точке" и заночевать. В качестве своей опочивальни Лощёный выбрал нам уже знакомую будку СЦР-299 на "Студебекере". Вот только будка эта была металлическая...
Понимая, что ночь будет мерзлявая, подполковник в соответствии с собственным рецептом по самое горло налился чаем. Потом лёг спать. Но мороз пробирал даже под великодушно предоставленным кем-то полушубком... Поёрзав-поёрзав, Лощёный встал. Набулькал себе ещё кружку кипятка. Половину выпил. Откуда-то снизу собственный организм напомнил подполковнику, что пора бы и пи-пи сделать. Подполковник уже двинулся наружу, когда в голове внезапно родилась провокационная мысль: "А нельзя ли местный электрокалорифер забубенить на ещё большую мощность?" ...Не выпуская полупустой кружки из рук, Лощёный добрался до обогревателя и наклонился над ним, силясь рассмотреть какой-нибудь реостат. И что-то похожее таки углядел... Подполковник наклонился ещё ниже, протянул руку, коснулся какой-то реостатоподобной железки... И тут вода из недопитой и неосмотрительно наклонённой кружки хлынула вниз. Прямо - на электрокалорифер.
Внутри хитрого янковского прибора тут же что-то коротнуло, заодно трахнув Лощёного ударом тока. Да так мощно трахнув, что у подполковника по всему телу дыбом встали волосы, а весь выпитый накануне чай мигом оказался в штанах и сапогах...
...Спасали пострадавшее начальство всей "точкой". Кто-то стащил с дрожащего в нервном тике Лощёного обдудоненые вещи. Кто-то принёс одеяло. Кто-то пожертвовал валенки. Кто-то плеснул из своих "стратегических запасов" трофейного шнапса. Короче, откачали.
Первыми словами подполковника, по возвращении в реальный мир, было троекратно повторенное слово "хуй":
- Хуй... Хуй... Хуй это был какой-то, а не ре... реостат.
- Так точно, тарьщ подполковник. - в строгом соответствии с уставом откликнулись окружающие.
- Вот что... Выключите вы эти электрогрелки, а то сами поджаритесь, да ещё и технику угробите. - начальство медленно, но верно приходило в себя. - А народ и партия вам не для того эту технику давали, чтобы вы из неё шкварки делали!.. Завтра... Нет, уже сегодня, чтоб в 24 часа выбросили к ебеням этот металолом и поставили на машины деревянные будки. С "буржуйками"!.. Как у ваших соседей! И это... Где тут у вас был шн... шн... шнапс?..
...Передовая была километрах в десяти. До самого рассвета все свободные от дежурства с полным соблюдением правил светомаскировки на ощупь чинили заглохшую "эмку". Наш народ - народ герой. Поэтому к рассвету починили. Несмотря на -25 градусов и пронизывающий ветер. Вот так.
Продолжение, чем чёрт не шутит, возможно воспоследует.