Увертюра. 15 часть
1
2
3
4
5
6
7
8
9
10
11
12
13
14
Разнообразия ради просто зима
Пока Джини варила кофе, Диоскуры почтительно охали над её вчерашними картинками с моря и ночными эскизами башен-грибов, наперебой обещая друг другу: «И это только начало, она же ещё совсем мало видела. Ух, сколько картин ещё будет! Сколько всего!»
Вот так и надо с нами, художниками, - думала Джини, слушая доносящиеся из комнаты восторженные голоса. - Хвалить всё, что ни сделаем, и просить ещё. У нас от этого вырастают крылья. Метафорические, но в хозяйстве полезные. Впрочем, чёрт его знает, может если художника хвалить лет сорок без перерыва, настоящие крылья с перьями тоже отрастут? Просто до сих пор никто не ставил такого эксперимента. Не хвалил художника достаточно долго. Нас вообще только после смерти обычно хвалить начинают! Да и то далеко не всех.
Принесла Диоскурам кофе. Умилённо смотрела, как они аккуратно убирают подальше альбом с рисунками, чтобы не приведи господи, ни капли на него не пролить. Сама никогда не тряслась над своими набросками, невелика драгоценность, эскиз - не картина, но ей нравилось наблюдать эту бережность у других.
- А вам не хватило? - огорчился Михаил, заметив, что Джини без чашки. - Это нечестно! Давайте разделим всё на троих.
- Не надо делить, - улыбнулась Джини. - Я себе уже включила машину. Слышите, фыркает?
- Из кофеварки, бля, тэйстлес, - скривился Юджин. - Зашто тебе это пить?
- Это вообще не кофе, - поморщился Михаил. И, спохватившись, поспешно добавил: - Вы извините, пожалуйста. Наши слова, наверное, так прозвучали, как будто мы осуждаем ваш выбор и критикуем ваш вкус. Но мы не осуждаем, упаси боже! Пейте на здоровье, если вам нравится. Просто нам показалось, что вы обрекли себя на невкусный кофе, потому что весь вкусный отдали нам.
- Кофе из капсул действительно так себе, - легко согласилась Джини. - Зато он - волшебное зелье. По крайней мере, я считаю его таковым. Когда я вас в самый первый вечер поблагодарила за кофе-машину - помните? - вы оба так удивились, словно не просто ничего мне не оставляли, а вообще понятия не имели, что такие штуки в природе есть. Не знаю, как было на самом деле, но мне нравится думать, что кофеварка у меня появилась сама. Возникла из ниоткуда, просто потому, что я уснула в пустой квартире, а проснувшись, очень хотела кофе. Пошла на кухню, а там кофеварка. И капсула вставлена. И даже залита вода.
- Нет, ну мы знаем, конечно, про кофе-машины, - вздохнул Михаил. - Теоретически. Сам факт, что они есть. Но здесь её раньше не было, в этом вы совершенно правы. Как и во всём остальном. И главное, она так у вас и осталась! Не исчезла назавтра. Никогда не знаешь заранее, что окажется долговечным. Странный у нас всё-таки дом.
- Лучшая кућа на свету, - твёрдо сказал Юджин.
- Ой, да! - согласилась Джини. - Лучшая куча! Звучит отлично. «Куча» это же «дом»?
- Зы хаус, бля, - подтвердил Юджин. И сам же рассмеялся, явно довольный своим причудливым словарём.
А Джини пошла на кухню за кофе, услышав характерный финальный «фырк».
Вернулась с чашкой волшебного зелья, убийственно горького, зато с молоком, села за стол с Диоскурами. Сказала:
- Спасибо, что сдали мне эту квартиру. И вместе с ней всю эту вашу прекрасную странную жизнь. А почему, кстати? Вы же не знали заранее, что я художник, и буду всё это рисовать. Или знали? Или вы фаталисты? Кто первым пришёл, того надо брать?
- Естественно мы фаталисты, - улыбнулся ей Михаил. - А как иначе. Привыкли судьбе доверять. Плюс вы нам очень понравились. Сразу видно, что, как Валя в таких случаях выражается, живая душа пришла.
- Валя? - переспросила Джини. - А я её видела? Она тоже в этом доме живёт?
Диоскуры переглянулись. Юджин пожал плечами, пробормотал:
- Ђаво зна.
- Не уверен, - наконец вздохнул Михаил. - Если бы вы её видели, вы бы наверное утратили душевное равновесие в достаточной степени, чтобы немедленно мне позвонить. Валя... ннну... - как бы выразиться поточнее? - большую часть времени призрак. Впрочем, иногда она овеществляется. Но ненадолго. В основном, чтобы пообедать у Томы. И покурить.
- Призрак, овеществляется, - повторила Джини. Подумала, что надо бы удивиться. Но не удивилась, конечно. Валя-призрак, овеществляется, чтобы сходить пообедать, полёт нормальный, господи, почему бы и нет.
- Как раз хотела спросить про соседей, - сказала она. - Если номера на подъездах написаны правильно, в доме девять квартир. С моим подъездом понятно: четыре квартиры, на первом этаже живёт Тома, на втором - Курт и Рута, в мансарде - я. Но Томина квартира шестая. Значит, в вашем подъезде их пять. Вы, Артур, Фортунатас, Магда. Получается, должен быть кто-то ещё. Или просто одна квартира пустует. Я... - на этом месте Джини растерянно умолкла, сообразив, что наверное надо рассказать про подарки, чтобы объяснить своё любопытство. Но тогда не будет сюрприза. Или всё равно будет? Если не показать?
- Обе версии в точку, - невозмутимо кивнул Михаил. - Пятая квартира стоит пустая. И одновременно в ней кто-то есть. То есть, не кто-то, а наша Валя. Валечка Карлсон. Мы её очень любим. С неё для нас всё началось.
- Карлсон? - переспросила Джини. - Серьёзно?
- Ово је прозвище, - объяснил Юджин. - Никнейм, бля.
- Потому что жила на крыше, - подхватил Михаил. - То есть, под крышей. В мансарде, как вы. Но у Вали был люк в потолке и лестница. Собственно, до сих пор есть. В хорошую погоду она часто вылезала на крышу, иногда - с бутылкой из-под шампанского, в которую, как мы потом выяснили, наливала компот или ситро. Вале нравилось шокировать общественность, но не особо нравилось среди дня пить вино. Мы, дети, её обожали. Она уже тогда была не просто взрослая, а даже на пенсии, хотя выглядела ненамного старше наших мам. Вроде, работала стюардессой, они рано выходят на пенсию. Или про стюардессу Валя придумала, а потом поверила в это сама? Неважно, факт, что пока остальные взрослые были на работе, Валя сидела на крыше, или во дворе. И много с нами возилась, особенно на каникулах. Но не как обычно взрослые возятся с детьми. Не хлопотала, не читала нотаций, вообще особо не нянчилась. Зато рассказывала удивительные истории, придумывала новые игры, книжки давала читать. У неё был Дюма в дореволюционном издании. С ятями, ужас вообще!
- Валя была, бля, чаробница, - вставил Юджин. Который, вообще-то, навскидку, был ровесником этой Вали. Вряд ли она его нянчила. С другой стороны, Дюма в дореволюционном издании взрослый тем более должен был оценить.
- А иногда у нас во дворе происходили разные странные вещи, - продолжил Михаил. - Примерно такие же, как сейчас, только гораздо реже. Это никогда не случалось в присутствии взрослых. Ночью, когда все спят, или днём, когда во дворе были только мы и Валя. От неё никогда не прятались чудеса. Наоборот, она их как магнитом притягивала. Иногда мне кажется, что с Вали всё и началось. Но она сама говорит, здесь всегда чудеса творились. Наш двор - странное место. Как шляпа огромного фокусника, так уж нам повезло.
- И после смерти ваша Валя Карлсон стала призраком? - спросила Джинни, вспомнив, с чего начался разговор.
- Да, - кивнул Михаил. - Четырнадцать лет назад. У нас к тому времени всякие удивительные превращения творились - ну, может не совсем как сейчас, но гораздо чаще, чем в нашем детстве. И лишних жильцов в доме уже практически не осталось. Таких, в чьём присутствии не произойдёт ни черта. Даже наши родители постепенно разъехались - в унаследованные от родни квартиры, за границу, за город, кто как. А мы остались здесь; у всех были свои житейские обстоятельства, но в итоге сложилось вот так. И дружили, как в детстве. Даже, пожалуй, крепче: вряд ли что-то может сблизить сильнее, чем совместно пережитые чудеса. Мы тогда почти каждый вечер собирались во дворе, а в дождь - под навесом на нашем, теперь уже вашем балконе. Кофе, чай, разговоры, иногда кто-нибудь приносил пироги и вино. Сидели, ждали, что нам сегодня покажут, во что превратится знакомый мир. И Валя с нами, конечно. Ни одной вечеринки не пропускала; все остальные иногда уезжали, или занимались другими делами, это было нормально, но без Вали - совсем не то. И вдруг Валя принялась с пугающей регулярностью рассуждать, что глупо умирать, когда такая жизнь интересная. Поэтому она твёрдо намерена после смерти здесь задержаться и посмотреть, что будет дальше. Спрашивала, не боимся ли мы привидений, и в красках расписывала, как страшно планирует завывать. Мы надеялись, это просто так, разговоры, Валя над нами смеётся, с какой бы стати ей умирать, она на нашей памяти ни дня не болела, казалась крепче всех нас. Тем не менее, Валя действительно умерла осенью две тысячи шестого - сердце остановилось во сне, так сказали врачи Скорой Помощи. Мы горевали, конечно, хоть и понимали, что это хорошая, лёгкая смерть. И вдруг - оп-па, наша Валя вернулась на четвёртый день после похорон! Сидим вечером во дворе, и тут вдруг она появляется, вся такая сияющая и прозрачная: «Извините, что без замогильного воя, мне почему-то выть совершенно не хочется, очень уж хорошо». Мы так и сели. То есть, наоборот, повскакивали! А Рутка завизжала, как в фильме ужасов, я до тех пор был уверен, что в реальной жизни люди так не кричат. Но её можно понять. По-моему, мы сами не заорали только потому, что Рутка высказалась за всех нас. Чудеса чудесами, превращения превращениями, но чтобы вот так по собственному желанию стать призраком после смерти - мы даже вообразить не могли!
- Анбеливибал! - одобрительно хмыкнул Юджин. - Учудила, бля!
- Валя, конечно, была совершенно счастлива, - улыбнулся Михаил. - Она обожала шокировать публику, и тут вдруг открылись невиданные доселе возможности! Триумф, звёздный час. Парит такая красивая над нами, бедными жертвами и говорит: «Я вот думаю, в чьём дровяном сарае мне следует завестись?» Вот тогда мы опомнились. Это же наша Валя! Из загробного мира вернулась! Какой может быть сарай? Все сразу стали такие храбрые: «Нет уж, живи у меня!» Но проблема решилась проще. Валина квартира ещё пустовала, а потом Фортунатас просто купил её у наследников. И это, конечно, им повезло! У Вали был план, то есть, много разнообразных планов, как она будет избавляться от новых жильцов. Но благодаря своевременному вмешательству Фортунатаса все уцелели и сохранили рассудок, даже поседеть никто не успел.
- Мама дорогая! - вздохнула Джини. - Ну и дела.
- Вы извините, - спохватился Михаил. - Я сожалею, если вас напугал. Вы не волнуйтесь, Валя не ходит в гости без приглашения. Она не вломится к вам среди ночи с замогильными стонами. Боюсь, за все эти годы Валя так и не научилась замогильно стонать.
- А с приглашением вломится? - обрадовалась Джини. - Я бы хотела с ней познакомиться. Ваша Валя - ух! Правда, я всё равно могу завизжать, как в фильме ужасов. Никогда не видела призраков и просто не знаю, как себя в первый момент поведу. Но ей, вы сказали, нравится шокировать публику. Ну и отлично, значит она не обидится, если я всё-таки заору.
- Ты зы бест, тёзка! - восхитился Юджин. - Заиста, бля, лучше всех на земле!
- Ну так вечером познакомитесь, - пообещал Михаил. - Правда, скорее всего, не с призраком. Валя иногда овеществляется, как я вам уже говорил. Не представляю, как это ей удаётся. Она уверяет, что ничего специально не делает, просто мечтает, как отлично было бы выпить с соседями. Или съесть горячего супа у Томы. Или выкурить сигарету. Остальную работу делает место. То есть, наш дом и двор. На самом деле, это логично. Если уж здесь овеществляются наши сны и мечты, почему бы не сбыться фантазии призрака о том, как он снова стал живым.
- Ой! - Джини схватилась за голову. - Я как-то до сих пор не подумала!..
- О чём?
- Эбаут вот? - нестройным дуэтом спросили Диоскуры.
- О том, что здесь могут овеществиться и мои фантазии тоже, - вздохнула Джини. - Взрослой я ничего такого не сочиняла, хороших книг и собственных приключений было достаточно, а детстве мечты у меня были одна глупее другой. Особенно королевство Джин-Джини, где я - королева. Я же, когда его выдумала, совсем маленькая была! Тёплый зимний месяц шардабас вполне удался, согласна. Но всё остальное! Нам тут такого точно не надо. Леденцовые дома, шоколадные набережные, птицы, поющие про меня хвалебные песни, и крокодилы, которые свободно ходят по улицам и пожирают всех, кто кажется мне противным. В детстве я была до ужаса кровожадная. Ой.
- Понимаю, - рассмеялся Михаил. - Сам на вашем месте содрогнулся бы от такой перспективы. Крокодилы - ладно бы, знали бы вы, какие у меня лет в тринадцать были мечты! Но всё не так страшно. Я имею в виду, неважно, что именно мы когда-то придумывали. Наши мечты и фантазии очень редко сбываются дословно, в деталях. Иногда их вообще не узнать. Обычно они - только повод, предлог, основа, за которую можно зацепиться. Как песчинка, которую моллюск превращает в жемчужину. Только вместо моллюска у нас реальность. Реальность всё решает сама. Но с нашей подачи. И это, конечно, такая удача, что я не представляю, как мы себе такую карму отличную организовали. Какие толпы старушек в прошлых жизнях через дорогу перевели.
- Или просто ни одной старушки не съели, - усмехнулась Джини. - Хотя могли.
Тут Чудина тема "школа для тех, кто уже". И Сапа "Хорошо быть вероятностью".
(теперь мечтаю уложиться в 17 частей.)
2
3
4
5
6
7
8
9
10
11
12
13
14
Разнообразия ради просто зима
Пока Джини варила кофе, Диоскуры почтительно охали над её вчерашними картинками с моря и ночными эскизами башен-грибов, наперебой обещая друг другу: «И это только начало, она же ещё совсем мало видела. Ух, сколько картин ещё будет! Сколько всего!»
Вот так и надо с нами, художниками, - думала Джини, слушая доносящиеся из комнаты восторженные голоса. - Хвалить всё, что ни сделаем, и просить ещё. У нас от этого вырастают крылья. Метафорические, но в хозяйстве полезные. Впрочем, чёрт его знает, может если художника хвалить лет сорок без перерыва, настоящие крылья с перьями тоже отрастут? Просто до сих пор никто не ставил такого эксперимента. Не хвалил художника достаточно долго. Нас вообще только после смерти обычно хвалить начинают! Да и то далеко не всех.
Принесла Диоскурам кофе. Умилённо смотрела, как они аккуратно убирают подальше альбом с рисунками, чтобы не приведи господи, ни капли на него не пролить. Сама никогда не тряслась над своими набросками, невелика драгоценность, эскиз - не картина, но ей нравилось наблюдать эту бережность у других.
- А вам не хватило? - огорчился Михаил, заметив, что Джини без чашки. - Это нечестно! Давайте разделим всё на троих.
- Не надо делить, - улыбнулась Джини. - Я себе уже включила машину. Слышите, фыркает?
- Из кофеварки, бля, тэйстлес, - скривился Юджин. - Зашто тебе это пить?
- Это вообще не кофе, - поморщился Михаил. И, спохватившись, поспешно добавил: - Вы извините, пожалуйста. Наши слова, наверное, так прозвучали, как будто мы осуждаем ваш выбор и критикуем ваш вкус. Но мы не осуждаем, упаси боже! Пейте на здоровье, если вам нравится. Просто нам показалось, что вы обрекли себя на невкусный кофе, потому что весь вкусный отдали нам.
- Кофе из капсул действительно так себе, - легко согласилась Джини. - Зато он - волшебное зелье. По крайней мере, я считаю его таковым. Когда я вас в самый первый вечер поблагодарила за кофе-машину - помните? - вы оба так удивились, словно не просто ничего мне не оставляли, а вообще понятия не имели, что такие штуки в природе есть. Не знаю, как было на самом деле, но мне нравится думать, что кофеварка у меня появилась сама. Возникла из ниоткуда, просто потому, что я уснула в пустой квартире, а проснувшись, очень хотела кофе. Пошла на кухню, а там кофеварка. И капсула вставлена. И даже залита вода.
- Нет, ну мы знаем, конечно, про кофе-машины, - вздохнул Михаил. - Теоретически. Сам факт, что они есть. Но здесь её раньше не было, в этом вы совершенно правы. Как и во всём остальном. И главное, она так у вас и осталась! Не исчезла назавтра. Никогда не знаешь заранее, что окажется долговечным. Странный у нас всё-таки дом.
- Лучшая кућа на свету, - твёрдо сказал Юджин.
- Ой, да! - согласилась Джини. - Лучшая куча! Звучит отлично. «Куча» это же «дом»?
- Зы хаус, бля, - подтвердил Юджин. И сам же рассмеялся, явно довольный своим причудливым словарём.
А Джини пошла на кухню за кофе, услышав характерный финальный «фырк».
Вернулась с чашкой волшебного зелья, убийственно горького, зато с молоком, села за стол с Диоскурами. Сказала:
- Спасибо, что сдали мне эту квартиру. И вместе с ней всю эту вашу прекрасную странную жизнь. А почему, кстати? Вы же не знали заранее, что я художник, и буду всё это рисовать. Или знали? Или вы фаталисты? Кто первым пришёл, того надо брать?
- Естественно мы фаталисты, - улыбнулся ей Михаил. - А как иначе. Привыкли судьбе доверять. Плюс вы нам очень понравились. Сразу видно, что, как Валя в таких случаях выражается, живая душа пришла.
- Валя? - переспросила Джини. - А я её видела? Она тоже в этом доме живёт?
Диоскуры переглянулись. Юджин пожал плечами, пробормотал:
- Ђаво зна.
- Не уверен, - наконец вздохнул Михаил. - Если бы вы её видели, вы бы наверное утратили душевное равновесие в достаточной степени, чтобы немедленно мне позвонить. Валя... ннну... - как бы выразиться поточнее? - большую часть времени призрак. Впрочем, иногда она овеществляется. Но ненадолго. В основном, чтобы пообедать у Томы. И покурить.
- Призрак, овеществляется, - повторила Джини. Подумала, что надо бы удивиться. Но не удивилась, конечно. Валя-призрак, овеществляется, чтобы сходить пообедать, полёт нормальный, господи, почему бы и нет.
- Как раз хотела спросить про соседей, - сказала она. - Если номера на подъездах написаны правильно, в доме девять квартир. С моим подъездом понятно: четыре квартиры, на первом этаже живёт Тома, на втором - Курт и Рута, в мансарде - я. Но Томина квартира шестая. Значит, в вашем подъезде их пять. Вы, Артур, Фортунатас, Магда. Получается, должен быть кто-то ещё. Или просто одна квартира пустует. Я... - на этом месте Джини растерянно умолкла, сообразив, что наверное надо рассказать про подарки, чтобы объяснить своё любопытство. Но тогда не будет сюрприза. Или всё равно будет? Если не показать?
- Обе версии в точку, - невозмутимо кивнул Михаил. - Пятая квартира стоит пустая. И одновременно в ней кто-то есть. То есть, не кто-то, а наша Валя. Валечка Карлсон. Мы её очень любим. С неё для нас всё началось.
- Карлсон? - переспросила Джини. - Серьёзно?
- Ово је прозвище, - объяснил Юджин. - Никнейм, бля.
- Потому что жила на крыше, - подхватил Михаил. - То есть, под крышей. В мансарде, как вы. Но у Вали был люк в потолке и лестница. Собственно, до сих пор есть. В хорошую погоду она часто вылезала на крышу, иногда - с бутылкой из-под шампанского, в которую, как мы потом выяснили, наливала компот или ситро. Вале нравилось шокировать общественность, но не особо нравилось среди дня пить вино. Мы, дети, её обожали. Она уже тогда была не просто взрослая, а даже на пенсии, хотя выглядела ненамного старше наших мам. Вроде, работала стюардессой, они рано выходят на пенсию. Или про стюардессу Валя придумала, а потом поверила в это сама? Неважно, факт, что пока остальные взрослые были на работе, Валя сидела на крыше, или во дворе. И много с нами возилась, особенно на каникулах. Но не как обычно взрослые возятся с детьми. Не хлопотала, не читала нотаций, вообще особо не нянчилась. Зато рассказывала удивительные истории, придумывала новые игры, книжки давала читать. У неё был Дюма в дореволюционном издании. С ятями, ужас вообще!
- Валя была, бля, чаробница, - вставил Юджин. Который, вообще-то, навскидку, был ровесником этой Вали. Вряд ли она его нянчила. С другой стороны, Дюма в дореволюционном издании взрослый тем более должен был оценить.
- А иногда у нас во дворе происходили разные странные вещи, - продолжил Михаил. - Примерно такие же, как сейчас, только гораздо реже. Это никогда не случалось в присутствии взрослых. Ночью, когда все спят, или днём, когда во дворе были только мы и Валя. От неё никогда не прятались чудеса. Наоборот, она их как магнитом притягивала. Иногда мне кажется, что с Вали всё и началось. Но она сама говорит, здесь всегда чудеса творились. Наш двор - странное место. Как шляпа огромного фокусника, так уж нам повезло.
- И после смерти ваша Валя Карлсон стала призраком? - спросила Джинни, вспомнив, с чего начался разговор.
- Да, - кивнул Михаил. - Четырнадцать лет назад. У нас к тому времени всякие удивительные превращения творились - ну, может не совсем как сейчас, но гораздо чаще, чем в нашем детстве. И лишних жильцов в доме уже практически не осталось. Таких, в чьём присутствии не произойдёт ни черта. Даже наши родители постепенно разъехались - в унаследованные от родни квартиры, за границу, за город, кто как. А мы остались здесь; у всех были свои житейские обстоятельства, но в итоге сложилось вот так. И дружили, как в детстве. Даже, пожалуй, крепче: вряд ли что-то может сблизить сильнее, чем совместно пережитые чудеса. Мы тогда почти каждый вечер собирались во дворе, а в дождь - под навесом на нашем, теперь уже вашем балконе. Кофе, чай, разговоры, иногда кто-нибудь приносил пироги и вино. Сидели, ждали, что нам сегодня покажут, во что превратится знакомый мир. И Валя с нами, конечно. Ни одной вечеринки не пропускала; все остальные иногда уезжали, или занимались другими делами, это было нормально, но без Вали - совсем не то. И вдруг Валя принялась с пугающей регулярностью рассуждать, что глупо умирать, когда такая жизнь интересная. Поэтому она твёрдо намерена после смерти здесь задержаться и посмотреть, что будет дальше. Спрашивала, не боимся ли мы привидений, и в красках расписывала, как страшно планирует завывать. Мы надеялись, это просто так, разговоры, Валя над нами смеётся, с какой бы стати ей умирать, она на нашей памяти ни дня не болела, казалась крепче всех нас. Тем не менее, Валя действительно умерла осенью две тысячи шестого - сердце остановилось во сне, так сказали врачи Скорой Помощи. Мы горевали, конечно, хоть и понимали, что это хорошая, лёгкая смерть. И вдруг - оп-па, наша Валя вернулась на четвёртый день после похорон! Сидим вечером во дворе, и тут вдруг она появляется, вся такая сияющая и прозрачная: «Извините, что без замогильного воя, мне почему-то выть совершенно не хочется, очень уж хорошо». Мы так и сели. То есть, наоборот, повскакивали! А Рутка завизжала, как в фильме ужасов, я до тех пор был уверен, что в реальной жизни люди так не кричат. Но её можно понять. По-моему, мы сами не заорали только потому, что Рутка высказалась за всех нас. Чудеса чудесами, превращения превращениями, но чтобы вот так по собственному желанию стать призраком после смерти - мы даже вообразить не могли!
- Анбеливибал! - одобрительно хмыкнул Юджин. - Учудила, бля!
- Валя, конечно, была совершенно счастлива, - улыбнулся Михаил. - Она обожала шокировать публику, и тут вдруг открылись невиданные доселе возможности! Триумф, звёздный час. Парит такая красивая над нами, бедными жертвами и говорит: «Я вот думаю, в чьём дровяном сарае мне следует завестись?» Вот тогда мы опомнились. Это же наша Валя! Из загробного мира вернулась! Какой может быть сарай? Все сразу стали такие храбрые: «Нет уж, живи у меня!» Но проблема решилась проще. Валина квартира ещё пустовала, а потом Фортунатас просто купил её у наследников. И это, конечно, им повезло! У Вали был план, то есть, много разнообразных планов, как она будет избавляться от новых жильцов. Но благодаря своевременному вмешательству Фортунатаса все уцелели и сохранили рассудок, даже поседеть никто не успел.
- Мама дорогая! - вздохнула Джини. - Ну и дела.
- Вы извините, - спохватился Михаил. - Я сожалею, если вас напугал. Вы не волнуйтесь, Валя не ходит в гости без приглашения. Она не вломится к вам среди ночи с замогильными стонами. Боюсь, за все эти годы Валя так и не научилась замогильно стонать.
- А с приглашением вломится? - обрадовалась Джини. - Я бы хотела с ней познакомиться. Ваша Валя - ух! Правда, я всё равно могу завизжать, как в фильме ужасов. Никогда не видела призраков и просто не знаю, как себя в первый момент поведу. Но ей, вы сказали, нравится шокировать публику. Ну и отлично, значит она не обидится, если я всё-таки заору.
- Ты зы бест, тёзка! - восхитился Юджин. - Заиста, бля, лучше всех на земле!
- Ну так вечером познакомитесь, - пообещал Михаил. - Правда, скорее всего, не с призраком. Валя иногда овеществляется, как я вам уже говорил. Не представляю, как это ей удаётся. Она уверяет, что ничего специально не делает, просто мечтает, как отлично было бы выпить с соседями. Или съесть горячего супа у Томы. Или выкурить сигарету. Остальную работу делает место. То есть, наш дом и двор. На самом деле, это логично. Если уж здесь овеществляются наши сны и мечты, почему бы не сбыться фантазии призрака о том, как он снова стал живым.
- Ой! - Джини схватилась за голову. - Я как-то до сих пор не подумала!..
- О чём?
- Эбаут вот? - нестройным дуэтом спросили Диоскуры.
- О том, что здесь могут овеществиться и мои фантазии тоже, - вздохнула Джини. - Взрослой я ничего такого не сочиняла, хороших книг и собственных приключений было достаточно, а детстве мечты у меня были одна глупее другой. Особенно королевство Джин-Джини, где я - королева. Я же, когда его выдумала, совсем маленькая была! Тёплый зимний месяц шардабас вполне удался, согласна. Но всё остальное! Нам тут такого точно не надо. Леденцовые дома, шоколадные набережные, птицы, поющие про меня хвалебные песни, и крокодилы, которые свободно ходят по улицам и пожирают всех, кто кажется мне противным. В детстве я была до ужаса кровожадная. Ой.
- Понимаю, - рассмеялся Михаил. - Сам на вашем месте содрогнулся бы от такой перспективы. Крокодилы - ладно бы, знали бы вы, какие у меня лет в тринадцать были мечты! Но всё не так страшно. Я имею в виду, неважно, что именно мы когда-то придумывали. Наши мечты и фантазии очень редко сбываются дословно, в деталях. Иногда их вообще не узнать. Обычно они - только повод, предлог, основа, за которую можно зацепиться. Как песчинка, которую моллюск превращает в жемчужину. Только вместо моллюска у нас реальность. Реальность всё решает сама. Но с нашей подачи. И это, конечно, такая удача, что я не представляю, как мы себе такую карму отличную организовали. Какие толпы старушек в прошлых жизнях через дорогу перевели.
- Или просто ни одной старушки не съели, - усмехнулась Джини. - Хотя могли.
Тут Чудина тема "школа для тех, кто уже". И Сапа "Хорошо быть вероятностью".
(теперь мечтаю уложиться в 17 частей.)